В подвале жилого дома на Библиотечной улице можно увидеть спектакли Театра "Международная Чеховская лаборатория". У этого театра никогда не было ни большой сцены, ни просторного зрительного зала, ни роскошных интерьеров. Крохотный зальчик, где с трудом размещаются несколько десятков зрителей, а буквально в метре от них - сценическая площадка. Вот так и играют здесь пьесы Чехова - без сцены, почти без декораций и реквизита, без денег. Художественный стиль спектаклей Виктора Гульченко так же аскетичен, как и интерьеры Театрального особняка, и так же лишен каких бы то ни было добавочных завитушек. В спектакле "Чеховской лаборатории" "Дядя Ваня" в роли Ивана Петровича Войницкого занят Андрей Невраев. Мы попросили Андрея Рэмовича рассказать о театре и о такой непростой актерской профессии.
Виктору Владимировичу Гульченко, который готовился к постановке "Дяди Вани", нужен был актер на роль Войницкого, и композитор Григорий Яковлевич Гоберник порекомендовал меня. Мы с режиссёром быстро поняли друг друга, что-то предлагал он, что-то предлагал я, поэтому работа шла интересно. Метод работы Гульченко отличался тем, что он бережно относился к чеховскому тексту. Мне это очень нравилось, потому что я помнил слова Георгия Александровича Товстоногова: " Надо внимательно прочитать пьесу - там всё написано". Хотя, до него, о своей пьесе сказал тоже самое сам Чехов. Просто откройте автора для себя и для других - и всё, больше ничего не нужно. Нет, конечно, нужно и очень многое нужно, но автор - это основа, фундамент на котором строится все здание спектакля. И если на авторский текст откликается что-то внутри тебя, тогда все получится. У Чехова есть все, на что может откликнуться актерская душа. Всё нужно играть про себя, собой, своими эмоциями наполнять образ...
Премьера "Дяди Вани" прошла в Мелихово. Хотя спектакль был ещё "сырой", это была генеральная репетиция и премьера одновременно. Удивительно, но спектакль прошёл хорошо: то ли стены помогли, то ли портрет Чехова, который висел в зале... В этих "мелиховских" стенах случилось рождение спектакля. Мы вот сейчас говорим о современности чеховских пьес, а на ум приходит товстоноговский спектакль "Мещане". Это гениальный спектакль. В 70-е годы он смотрелся настолько современно! Товстоногов же не о мещанах 1900-х годов сделал спектакль. Он заставил всех посмотреть на те далекие годы именно с позиций сегодняшних. Посмотреть и понять, что ничего в сути своей не изменилось. И вот тогда от этого понимания возникал мощный внутренний конфликт, и помню, спектакль я смотрел просто затаив дыхание. Не было в спектакле никакого "специального осовременивания", потому что человек в сути своей не меняется. Он какой есть, такой и есть. Человеческие страсти остаются теми же - что в двадцатом веке, что в двадцать первом, они от времени не зависят.. Человек меняет обличия, меняет форму... обстоятельства меняются, а по сути своей человек остаётся тем же самым. И только когда актер играет "про человека", это интересно смотреть.
Благотворительные спектакли - это, скорее, эвфемизм такой. У нас есть сложности с помещением и с прокатом спектаклей. Для этого нужны деньги. Решить эти проблемы можно, если постоянно обивать пороги кабинетов. Поскольку Гульченко человек старой закваски, он не может тратить драгоценное время, чтобы ходить и просить, он просто работает, делает свое дело. Своей творческой одержимостью он заражает и нас, актеров. Мы существуем, как маленький островок, на котором живут чеховские персонажи. К нам приходят зрители, правда, немного, потому что зал небольшой, и получают удовольствие от увиденного. И им нет дела до наших финансовых проблем. Бывает, что иногда нам задают вопрос: кто вас финансирует? Никто. Как? А вот так. Зрителей интересует искусство, а вот чиновников,... увы, нет. Мы играем "Дядю Ваню" несколько раз в месяц, и наш маленький зал всегда полный. Но, несмотря на это, в голову лезут грустные мысли - кому это надо и надо ли вообще?
Сейчас приближается Чеховский юбилей, на который правительство, видимо, выделит какие-то деньги. Мне кажется, самое время обратить внимание на театр, в котором играют только Чехова и помочь ему материально. Это было бы настоящим подарком к юбилею Антона Павловича. Может быть, нас все-таки услышат в кабинетах власти и помогут разрешить наши проблемы. Был бы островок со своей культурой - такой чеховский театрик, где человек, которому небезразлично творчество Чехова мог бы посмотреть спектакли, пообщаться с единомышленниками. И еще хочу сказать, что в Москве есть много культурных центров, есть центр Мейерхольда, но почему же до сих пор нет центра Чехова?
Государство и культура - тема многоликая. Нельзя построить государство без культуры, невозможно сохранить нацию, если нет культуры. Человеку необходим нравственный императив - так уж мы устроены. Когда-то у нас была самая читающая страна в мире, мы с таким трудом доставали эти книги, а сейчас всё есть, но "читающих" - мало. Это не ворчание, это банальная констатация факта. Молодое поколение, к которому принадлежит мой внук, совсем иначе воспринимает спектакли, чем я. Как-то мы с ним попали на премьеру спектакля "Лес" в постановке Кирилла Серебренникова - эдакое лихое прочтение классической пьесы Островского. Великолепно играют актеры. Всё это ярко и весело, но к Островскому, по-моему, спектакль никакого отношения не имеет. А внук - в восторге. И что самое печальное, ведь он уверен, что посмотрел постановку именно по пьесе Островского! Молодым достаточно яркой увлекательной формы, а об авторе они даже не задумываются. Я могу сравнить интерес сегодняшней молодежи ко всему новому в театре с интересами моего времени. Это были 60-е годы. Тогда был какой-то взрыв новой драматургии, новых имен, новых идей. Вот это и притягивало нас к театру. А не то, что сегодня предлагается. Какие-то дешевые приемы, которыми завлекают зрителей и, к сожалению, это выдают за искусство. Книги Евтушенко, Ахматовой, Окуджавы были для нас словно глоток свежего воздуха, и это было так здорово! Конечно, 60-е годы - это моя молодость, где было всё. В 70-е это стало потихоньку уходить, ну а в 80-е уже наступил мрак - запрещали всё. Но запрет, по-моему, если и может быть, то в первую очередь нравственный. Он самый ценный критерий, по которому художник может работать.
Ностальгия по прошлому у меня, конечно, есть, как у любого человека. Всё-таки, в советское время у людей было больше тяги к культуре, к общению "на кухне". А какие уникальные театры были! Какие спектакли, фильмы, какие потрясающие артисты. И это в то время, когда везде была цензура. Потом случилась "перестройка", и всё перевернулось в нашей стране... Пришла свобода, о которой так долго и громко говорили, та самая свобода, при которой открываются все дороги, и каждый творческий человек имеет возможность полностью проявить себя. И у меня возникает вопрос. Почему же сейчас, когда наступила эта свобода, что-то не проявляется ничего? Почему все как-то ровно?.. нет таких крупных событий в искусстве? По-моему, мы потеряли что-то очень важное...
Я не хочу идеализировать наше "советское прошлое". Там были такие вещи, о которых мне больно вспоминать, но я все-таки расскажу два случая из своей жизни.
Когда мне было 22 года и я работал в провинциальном театре, я узнал, что Центральному детскому театру в Москве нужен актёр моего плана. Я приехал в Москву и пришел в дирекцию театра. Там обрадовались, что нашли нужного актера, но когда узнали, что у меня нет московской прописки, все, интерес ко мне тут же пропал. Я просил, умолял устроить показ, но все было бесполезно... Когда я вышел из театра, у меня слёзы просто полились градом от обиды... Только потому, что я не родился в Москве, я не могу работать в этом театре! Прописка определила мою судьбу.
И второй случай. Однажды на киностудии им. Горького я зашел в актёрский отдел и услышал радостный голос ассистентки: "Ой, как хорошо, что вы приехали, вы не торопитесь?" - "Нет". И она тут же направляет меня в другой кабинет. Я ничего не понимаю, но иду, захожу туда, там мне девушка говорит: "Очень хорошо, что вы пришли. Посидите, сейчас режиссёр придёт". Я скромно присел на диванчик, сижу, жду. Заходит Яков Сегель, посмотрел на меня и спрашивает у девушки: "Ты где его нашла?" - "Он сам пришёл". В общем, меня без пробы утверждают на главную роль. Режиссер даёт мне сценарий, и пока мы с ним разговариваем, он показывает фотографию. Я смотрю - там четыре молодых лейтенанта, 45-й год. Сегель показывает на одного из них и говорит: "Посмотри на этого человека, это - я, у нас же с тобой одно лицо". Я понял, что сценарий был автобиографичный, и ему нужен был герой, похожий на него. Съемки должны были проходить за границей: в Польше, в Чехословакии, в Германии. Это было начало 70-х годов. Я с полной уверенностью, что буду сниматься у известного режиссера, уезжаю в свой театр и жду телеграмму, а ее нет и нет. Приезжаю опять в Москву, прихожу в группу, спрашиваю, почему нет вызова, а мне говорят: "Ой, у нас тут такое случилось...>>. Оказалось, что сценарий Сегель написал вместе с Александром Галичем, а Галича месяц назад исключили из Союза кинематографистов, а потом вообще выслали из страны. И сколько бы Сегель не ходил, не обивал пороги ЦК - всё было бесполезно. Фильм с производства сняли. Я потерял потрясающую роль, и все мои мечты рухнули.
И сколько было в те годы таких эпизодов, настоящих трагедий, разочарований - от неустроенности, от невостребованности! Во все времена людям творческих профессий было непросто жить, но, согласитесь, в 60-е и 70-е годы была особая театральная среда, было множество интереснейших "нестоличных" театров. Всё-таки много хорошего мы оставили в прошлом...
Время кумиров, "властителей дум" прошло, настало время "медийных лиц". Не важно - какой артист, не важно - как сыграет. Но если человек примелькавшийся, узнаваемый, значит, можно рассчитывать и на рейтинги, и на "кассовость". А откуда эта узнаваемость? Всё из тех же сериалов. Актеры настолько механически играют, что вначале их даже не замечаешь. Но если несколько месяцев подряд человек видит на экране телевизора одни и те же лица, то он к ним просто-напросто привыкает. В результате вот такой фантомной "медийности" и в театре, и в кино появился некий безликий стандарт. Часто видишь где-нибудь в театре одаренного, яркого актера и удивляешься - "Что же такое? Почему его не снимают?" Да потому, что нестандарт. Потому что если интеллигентное лицо сейчас вынести на экран, кто за это деньги даст? Насилие во всём - вот чем заполнено сегодня наше кино. Это сейчас больше всего востребовано. А вот суметь раскрыть какие-то духовные переживания, человеческую боль, увлечь этим зрителей... Для этого нужен совсем другой масштаб личности - и режиссера, и актера.
На мой взгляд только хорошая режиссура создаёт, выращивает настоящих артистов. Это, наверное, самое главное. Опять возвращаюсь к Товстоногову (это для меня икона), который собрал хороших профессионалов и сделал из них выдающихся артистов. Он холил и лелеял актеров, развивал индивидуальность каждого из них. Или Анатолий Васильевич Эфрос, который работал с командой замечательных артистов - своих единомышленников. Да и в кино то же самое было - ассистенты режиссеров ездили по городам и весям, выискивали актеров, потом их снимали, и появлялись "звезды кино", настоящие звезды, а не однодневки, как сегодня. Вот так собирали эти крупицы, эти бриллианты. Так появился, например, Дворжецкий. А как отыскал Глеб Панфилов актрису на роль в своем первом фильме? Сейчас режиссёры вообще этого не понимают - зачем куда-то ездить, ходить по театрам, смотреть спектакли... Я встречаюсь с новым поколением кинорежиссёров и не перестаю удивляться - как мало они знают обо всем этом.
Таланты и сейчас рождаются, и неординарные личности тоже не перевелись. Но ведь их нужно найти, вырастить, а "выращивают" - режиссёр и роли. Ну, нет сейчас у режиссера возможности долго работать с актером. Он ограничен бюджетом, сроками, на него давит продюсер. И далеко не всегда режиссер может пригласить того артиста, который ему нужен. У продюсеров же свои резоны: снимать "нераскрученного" актера рискованно - нет уверенности в том, что он сможет сыграть настолько интенсивно, что удержит зрителей у экрана на полтора-два часа. Да и непонятно, как он себя проявит в профессиональном плане. Их понять можно - уровень подготовки актеров сейчас такой, что даже говорить об этом смешно. В любой профессии нужна основа, фундамент - именно этим основам и учат на актерских факультетах. Наше поколение учили действующие режиссёры, которые работали в театре. Думаю, это правильно. Актёрское мастерство должны преподавать практики. А дальше - актер должен работать сам, и помогать ему должен режиссёр. Актерская природа такова, что он склонен повторяться в ролях, то есть обрастать штампами, как "ракушками": "Проживешь свое пока, много ракушек налипает нам на бока" (прим.редактора - цитата из В. Маяковского). Я тоже не лишен этого, но стараюсь от своих "ракушек" избавиться, пытаюсь сдирать их с себя. И для меня важно, когда режиссер, с которым я работаю, говорит: "Так, это в том спектакле уже было, давай что-то другое".
Да, получается замкнутый круг: если актер "нераскрученный", ему трудно пробиться, а как он в таком случае может пробиться? Без ярких, неординарных личностей, без профессионалов нельзя ни спектакль хороший поставить, ни "кассовое" кино снять. Но ни "личности", ни профессионалы не появляются сами по себе. Их надо находить, учить, воспитывать - выращивать, как цветок. И если ты будешь цветок поливать, если ты будешь его обихаживать, то тебе всё это сторицей вернется. А сейчас никому это не надо - учить, воспитывать, "выращивать". Говорим об этом только на больших конференциях, а по сути дела, мало что меняется. Вот и удивляемся: куда пропали кумиры? Почему у нас нет "звезд", на которых бы шли зрители?
"Звезда" - это нечто иное, чем просто актер. Слово "звезда" пришло к нам с Запада, это не наше слово, не наше понятие. Ну никто у нас не называл, например, Николая Крючкова "звездой"! Он был для всех "кумиром", народным любимцем... Конечно, существует общепринятое понятие "звезда". Но в моём понимании "звезда" - это что-то недосягаемое. "Звезда" - это живое воплощение своего времени... "нерв времени". И еще мне кажется, что "звезда" должна обладать особой притягательностью и магической силой. В актёре должна быть какая-то сумасшедшая притягательность, когда хочется на него смотреть, когда хочется просто его видеть. Такие люди встречаются нечасто и далеко не всегда они "на виду" (нестандарт!). Но если уж кому-то из них повезет найти своего режиссера, получить хорошую роль - вот тогда такие люди и становятся "звездами" или "кумирами", это уж кому как привычнее.Таких актеров помнят годами... А вот будут ли помнить нынешние "медийные лица"?
Записали рассказ Оксана Котова, Людмила Куликова
Апрель 2009 года
http://www.kino-teatr.ru/teatr/person/116/
Док. 650465
Перв. публик.: 18.04.09
Последн. ред.: 18.05.12
Число обращений: 0
Окуджава Булат ШалвовичПанфилов Глеб АнатольевичЕвтушенко Евгений АлександровичКрючков Николай АфанасьевичДворжецкий Евгений ВацлавовичСегель Яков АлександровичСеребренников Кирилл СеменовичТовстоногов Георгий АлександровичЭфрос Анатолий ВасильевичНевраев Андрей Рэмович
|
