Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Существует прямая взаимосвязь между противодействием, даже нейтрализацией внешнего влияния в форме `мягкой силы` и идеологией...Назад
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Существует прямая взаимосвязь между противодействием, даже нейтрализацией внешнего влияния в форме `мягкой силы` и идеологией...
"Мягкая сила" и идеология
Стало очевидным абсолютное воинственное и принимающее иррациональные формы неприятия... возвращения России в статус крупного, самостоятельного игрока на глобальной арене[1]
А. Торкунов, ректор МГИМО(У)
Они - глобики! Это не ругательство, а всего лишь производное от слова "глобализация"[2]
С. Кургинян, политолог
Существует прямая взаимосвязь между противодействием, даже нейтрализацией внешнего влияния в форме "мягкой силы" и идеологией: чем привлекательнее национальная идеология и эффективны способы ее воздействия, чем разработанные ее основные положения и аргументация для нации, тем менее общество восприимчиво к влиянию внешних инструментов "мягкой силы". В 2012 году эта очевидная зависимость проявилась достаточно наглядно. Власть, многие годы игнорировавшая идеологические потребности нации, столкнулась с внешней идеологической агрессией - политической, информационной и экономической поддержкой либеральной оппозиции в стране.
Проблема, однако, и в том, что многие (если ни большинство) в российской оппозиции 2011-2012 годов не являлись проводниками чужих идей и ценностей. Они протестовали против ошибок власти, игнорирования ею очевидных общественных запросов. Тем не менее, активная часть общества разделилась по принципу - "они и мы", - что, повторю, во многом, было вызвано ошибками власти. Более того, действиями части элиты против власти. Как заметил С. Кургинян, "Реальный спонсор и хозяин телеканала "Дождь" (он же "крестный отец" организаторов митинга) - либеральное крыло нынешнего Кремля. А значит, перестройка-2, о которой я уже четыре года предупреждаю, входит в острую фазу. И тому есть много доказательств: паралич в ключевых прогосударственных СМИ, паралич охранителей разного рода (как уличных, так и иных) и так далее"[3].
Действительно, возник кризис внутри самой власти, который проявился во многих ипостасях. Даже в "Единой России" сформировались разные платформы, которые угрожали разделить парию, победившую на выборах 4 декабря 2011 года. Резко обострился и вопрос о необходимости какой-то интегрированной идеологии, противоречивость отношения к которому в феврале 2012 года один из авторов - Е. Коновалов - сформулировал следующим образом: "Таким образом, я хотел бы сделать вывод о том, что государству, в частности современной России, не только не требуется государственная тотальная идеология, но в нынешней ситуации она была бы крайне опасной для дальнейшей судьбы Российского общества. Но Российскому государству несомненно необходима частичная идеология, которая затрагивала лишь отдельные сферы жизни общества. А именно, воспитывала бы в людях нравственность, сострадание, патриотизм, ставила бы на первое место духовное развитие человека, но вместе с этим беспристрастно обличала бы пороки современного общества и государства"[4].
Оставлю на совести автора такие понятия, как "тотальная идеология" или "частичная идеология". Суть в другом: в 2012 году общество созрело до понимания необходимости фиксации базовой национальной системы ценностей и национальных интересов. А это уже и есть основа для национальной идеологии.
Общество также в основном созрело до понимания, что представители другой, внешней системы ценностей, навязываемой извне, являются проводниками той самой "мягкой силы", которая стала реальным инструментом внешней политики государств в последние десятилетия. Вот как об этом пишет один из авторов "ЖЖ" в марте 2012 года: "Слепые поводыри из-за океана научились клонировать в России себе подобных. Кто не помнит, как надевали западные шоры на глаза коммунисты, получившие образование в Академии общественных наук при ЦК КПСС, занимавшие посты в партийных учреждениях, научно-исследовательских институтах, научных журналах?
Лилия Шевцова - как раз из этих. Я еще ходила в школу, когда она уже окончила МГИМО МИД СССР и Академию общественных наук при ЦК КПСС. Была заместителем директора Института экономики мировой социалистической системы Академии Наук СССР, директором Центра политических исследований АН СССР, пока не перекинулась в калифорнийский Университет Беркли. Кто она теперь? Член редакционных советов журналов American Interest, Journal of Democracy, Pro et Contra, "Демократизация". Активист программы "Глобальная перестройка" Давосского форума. Председатель Глобального совета "Будущее России" в том же Давосе, Ведущий исследователь британского Королевского института международных отношений (Chatham House), член Исполнительного совета британского Международного института по стратегическим исследованиям. Член правления Института гуманитарных наук при Университете Бостона (США). Участник встреч Бильдербергского клуба.
И если в понятиях западной идеологии она была "слепым поводырем" от ЦК КПСС, пока не укатила в Беркли, то какой поводырь и от кого она сегодня?
Ответ на вопрос есть. В компании с новыми коллегами его подготовила сама Лилия Шевцова. Британский Королевский институт международных отношений (www.chathamhouse.org) - эта кузница идеологических кадров "глобальной элиты", где Шевцова числится ведущим исследователем, опубликовал доклад "Путин снова. Последствия для России и Запада". Это нынешнее кредо бывшего питомца AOH при ЦК КПСС и её британских наставников. Черпаем оттуда: "Возвращение Путина в Кремль... лишает его права претендовать на роль общенационального лидера, "стоящего над обществом"; "Выборы 2011/12 стали началом конца путинского режима"; "Желание России быть значимым игроком на международной арене резко контрастирует с тем, как на Россию смотрят другие действующие лица международной политики..."
И дальше: "В ближайшие шесть лет Россия может оказаться перед лицом серьезных угроз. Если правящая элита не сможет приспособиться к меняющимся реалиям и в стране не будут созданы независимые институты, которые бы смогли артикулировать интересы общества, не исключено, что эта ситуация приведет к неконтролируемому ходу событий". А "независимые институты" - это допущенные к власти те же немцовы-рыжковы-навальные-яшины и прочие, которые с наслаждением доведут до конца процесс выворачивания страны наизнанку, начавшийся при Ельцине и остановленный Путиным. Но главное даже не в этом. Шевцова и компания предлагает Западу то, что требует заказчик: "Отношения Запада с Россией должны основываться на следующих принципах:
- западное сообщество не может поддерживать утверждения, согласно которым Россия обладает собственным уникальным набором ценностей. Такие утверждения являются неубедительным оправданием для российской элиты действовать по своему усмотрению;
- Запад не должен поддерживать претензии Москвы на особые права в отношении бывших советских республик... Соглашаться с тем, что, будучи "Великой Державой", Россия имеет более высокий статус, чем другие европейские государства, означает согласиться с ущемленным статусом этих "других" государств. Такая позиция препятствует интеграции России в либеральное международное сообщество наций. Необходимо убедить Россию держать свое слово... Вступление России во Всемирную Торговую Организацию (ВТО) будет важным испытанием Москвы на способность соблюдать международные нормы"[5].
Так, как это происходит в США, где очевидно превосходство CША в международно-политических исследованиях. В начале 2009 г. американский журнал по внешней политике и международным отношениям "Foreign Policy" опубликовал своего рода гид по научным центрам (think tanks) стран мира, составленный на основе опросов экспертов, политологов и журналистов. Особенно учитывалась степень влияния проводимых исследований на принятие политических решений. Согласно этому рейтингу, среди стран по числу исследовательских и научных центров в мире лидером являются США, на территории которых их расположено 1777. Для сравнения: в России только 107 центров были квалифицированы создателями рейтинга как "фабрики мысли"[6], т.е. разница составляла примерно в 15 раз в пользу США. В то время как разница в ВВП - менее, чем в 10 раз.
Примечательно, что такое же отставание наблюдается в естественных науках, где доля, например, российских патентов составляет от 0,6% до 2.?% ("Региональное природопользование") от мировой[7].
Еще разительнее соотношение сил между США и Россией, между институтами гражданского общества. Трудно точно определить эти пропорции, но если судить по косвенным данным, то соотношение представляется как 1000 : 1 в пользу США. Например, крупнейшие университетские эндаументы в США достигают 50 млрд долларов, а в России - в МГИМО(У) - 30 млн, т.е. 0,03 млрд (т.е. более, чем 5000 к 1). Общественное финансирование религиозных институтов ежегодно превышает 100 млрд долл., а в России - менее 0,1 млрд (т.е. 1000 : 1) и т.д.
В том, что США безусловный лидер в развитии институтов гражданского общества ведет к тому, что их способность использовать такие институты в качестве инструментов "мягкой силы" чрезвычайно высока. Это означает, что такие институты выступают не просто регуляторами общественных и экономических отношений, но и эффективными инструментами американской внешней политики. И роль государства, сознательно стимулирующего развитие таких институтов, чрезвычайно высока: американская налоговая система, поддержка СМИ и общества ведут к сознательному наращиванию этого потенциала.
На мой взгляд, российской власти необходимо понять, что также как в военно-политической области, где пока сохраняется стратегическое равновесие (но не количественное равенство, которое невозможно просто в силу несопоставимости масштабов экономик и уровней технологического развития), необходимо обеспечить примерное равновесие между российскими и западными институтами гражданского общества. Это возможно только в том случае, если государство будет более масштабно поддерживать национальные институты развития социального потенциала НЧП. Похоже, что в России это стали создавать только во втором десятилетии XXI века, хотя и до этого скромные усилия, безусловно, предпринимались. В 2012 году, по мнению В. Путина, возник социальный запрос на перемены и реальные возможности реализации такого запроса[8]. Вопрос, однако, в том, насколько быстро и эффективно смогут развиваться национальные институты гражданского общества, от качества и количества которых прежде всего и будет зависеть не только реализация НЧП, но и способность использования "мягкой силы" в интересах нации и государства. А это уже - прямое производное от господствующей в настоящее время идеологии. Даже если ее наличие и отрицается.
Другими словами, "образ России", "цель", "историческая перспектива" - во многом основа идеологии и база для формирования системы практического управления страной и нацией. Что особенно важно в кризисные периоды развития страны (до 2001 и после 2008 года в России) и выбора алгоритма развития (после 2010 года). Но не только. У идеологии много и других функций, среди них важнейшая (прямо вытекающая из задачи формулирования цели), - стратегическое прогнозирование, стратегическое планирование, координация частных, отраслевых концепций развития, которые невозможны без определения базовых идеологических ценностей и приоритетов. И никакие идеи технологической модернизации это не способны заменить. Ставка Д. Медведева на технологические заимствования - тоже идеология, но ошибочная, неэффективная и в конечном счете бесперспективная. К сожалению, пока это у нас не понимают.
Так, абсолютизация НТП, отрыв от НЧП в XXI веке, не могут объяснить сегодня высоких темпов роста ВВП, например, в Китае. Как считает исследователь МГИМО(У) А.М. Суховский, "Мейнстрим экономической теории отстаивает точку зрения, что рост экономики напрямую вызывается НТП и, соответственно, увеличение ВВП обуславливает динамику научно-технического прогресса. Однако сегодняшняя ситуация на мировом геоэкономическом пространстве показывает, что высокие показатели роста могут демонстрировать экономики со сравнительно невысокими показателями научно-технического развития, наглядным примером тому служит Китай. Судя по статистике выданных в развитых странах патентов на изобретения, темпы экономического роста не всегда совпадают с динамикой развития НИОКР (см. табл. и рис.)[9].
Как видно на примере США и Японии, затраты на НИОКР не влияют прямо на прирост ВВП. Япония, например, стремительно захватывавшая рынок наукоемкой продукции, тратила на НИОКР значительно меньше (в % от ВВП), чем США.
Объясняется это не только умением Японии использовать чужие НИОКР и технологии, но и развитием в эти годы в стране национального человеческого капитала - увеличение продолжительности жизни, душевой доход и ставка на всеобщее высшее образование оказываются более эффективными, чем прямое инвестирование НИОКР.
Другое объяснение "японского чуда" - способность быстро реализовать, внедрить в производство достижения НТП, используя своеобразную систему социальных институтов развития НЧП. Так, не смотря на огромную разницу в финансировании НИОКР между Японией и США, количество патентных заявок, поданных в Японии оказалось выше, чем в США. Это говорит о том, что национальные (в данном случае японские) институты социального развития НЧП играют колоссальную роль, максимально увеличивая эффективность инвестиций в НИОКР.
Это же свидетельствует о том, что не только НЧП, но и его социальные институты в Японии оказываются более развитыми, чем в других странах, а их способность влияния - "мягкая сила" - внутри страны и за рубежом оказывается очень сильной. Не случайно, Япония умело сочетает необходимость модернизации и инновационного развития с сохранением национальных ценностей и традиционных институтов.
Этот опыт для России имеет большое значение. "Прагматизм", "отказ от идеологии", попытки заменить ее "ручным управлением" и политикой технологического заимствования, проводимые в России в последние годы, привели к упрощенно-бессистемному восприятию сложнейших процессов, доминированию в стране двух частных идеологических аспектов - макроэкономического и правового. И первый, и второй являются не просто упрощенными подходами (иногда даже называемыми макроэкономическим или правовым дебилизмом), но и бессистемными. Соответственно неудачи, как, например, в политике модернизации, провалившейся к 2012 году, - неизбежны. Они изначально заложены самыми такими подходами.
Кроме того, отставание в развитии национальных институтов социального потенциала НЧП ведет неизбежно к ослаблению как возможностей влияния на внешний мир, так и противодействию такому влиянию, т.е. прямо отражается на национальной безопасности. Исследователи МГИМО(У) по этому поводу справедливо отмечают: "В современных условиях в список негосударственных субъектов, оперирующих в сфере безопасности, должны быть включены компании, предоставляющие в распоряжение государственных органов специалистов по ликвидации последствий техногенных катастроф, обеспечению ядерной безопасности, экологов, IT-экспертов, кризис-менеджеров самой разной специализации. Содержание таких специалистов в постоянном штате государственных служащих требовало бы огромных затрат. То есть сегодня обеспечение национальной безопасности практически каждого государства оказывается невозможным без организации устойчивого эффективного сотрудничества между государством обществом и специализированными предприятиями частного сектора"[10].
___________________
[1] Торкунов А.В. Письмена истории в реалиях современности. В кн.: Торкунов А.В. По дороге в будущее / ред.-сост. А.В. Мальгин, А.Л. Чечевишников. М.: Аспект Пресс, 2010. С. 192.
[2] Кургинян С.Е. Они и мы // Известия. 2011. 22 декабря. С. 10.
[3] Кургинян С.Е. Они и мы // Известия. 2011. 22 декабря. С. 10.
[4] Коновалов Е.Г. Необходимость государственной идеологии // Эл. СМИ "Наследие". 2012. 28 февраля / http://www.nasledie.ru
[5] Они будут сражаться до последнего солдата. 2012. 24 марта // http://toyahara.livejournal.com
[6] Панова Е.П. Высшее образование как потенциал мягкой власти государства // Вестник МГИМО(У). 2011. N 2.
[7] Попов С.В., Сергеева В.В. Сравнительный анализ приоритетных направлений развития науки, технологии и техники РФ на основе патентной статистики. В сб.: Наука, инновации, образование. 2011. N 10. С. 66-67.
[8] См., Нарышкин С.Е Демократия и парламентаризм // Российская газета. 2012. 9 апреля. С. 3.
[9] Суховский А.М. Есть ли пределы экономической эффективности у НТП? // Вестник МГИМО(У). 2011. N 2. С. 179-180.
[10] Междисциплинарный синтез в изучении мировой экономики и политики / Под ред. Ф.Г. Войтоловского, А.В. Кузнецова. М.: Крафт+, 2012. С. 138.
