Иеромонах Габриэль Бунге?
Музыкальный шедевр как форма евангелизации**
В мультимедийном издательстве "Деоника" вышел в свет аудиодиск с записью первого исполнения "Страстей по Матфею" епископа Илариона (Алфеева), состоявшегося 27 марта 2007 года в Большом Зале Московской Консерватории. Одновременно телекомпания "Благовест" выпустила видеозапись концерта. По случаю выхода в свет этих записей мы публикуем статью известного немецкого богослова иеромонаха Габриэля Бунге, написанную после их прослушивания.
"Страсти по Матфею" - музыкальное произведение и в то же время событие религиозного порядка, одно из тех "знамений времени", которые необходимо "читать" очень внимательно. Именно на этом втором его аспекте мы и остановим здесь наше внимание.
Это музыкальное произведение, совершенно неожиданно для многих, вышло из глубин духа молодого епископа Московского Патриархата. Иными словами, это произведение монаха, ибо епископы в Православной Церкви избираются исключительно из числа монашествующих. Однако, говоря о епископе Иларионе, мы имеем дело с человеком, у которого изначально было двойное призвание - музыкальное и монашеское. Оба этих призвания, разумеется, отнюдь не исключают одно другое, и есть немало монахов, талантливых в музыке; последняя же играет очень важную роль в православном богослужении, включая Литургию. Но в случае епископа Илариона эта "двойственность" совершенно очевидно простирается за границы обычного.
Владыка Иларион получил в юности блестящее музыкальное образование, но затем стал монахом и именно как монах-богослов прежде всего получил известность. Те, кто долгое время знакомы с ним, хорошо знают, что он никогда не отрекался от своего музыкального призвания, однако на протяжении многих лет оно оставалось его сугубо личным увлечением.
Став епископом, владыка Иларион продолжал пользоваться признанием как автор богословских трудов, а затем был призван представлять свою Церковь на ниве межхристианского диалога. До настоящего времени в этом возрастании не было ничего необычного, как свидетельствует пример других монахов-епископов. Но вот совершенно неожиданно для всех епископ Иларион открылся в иной сфере, а именно как создатель уникального в своем роде музыкального произведения. Этот феномен весьма трудно поставить в ряд обычных событий.
"Страсти по Матфею" епископа Илариона появились в эпохальный момент русской истории. Выйдя на свободу после 70 лет коммунистической диктатуры, Россия, а вместе с ней и ее подлинное сердце - Православная Церковь, оказались перед многочисленными вызовами. Государству, с порушенными в одночасье институтами власти и экономикой, предстояло найти новое место в мире. Церковь со своей сведенной к минимуму структурой (епископат, клир, монашество) находилась в положении более чем маргинальным в стране, которая, по сути дела, была создана с ее помощью. Но тяжелее всего было то, что и общество, и Церковь оказались перед фактом полного разрушения всяких нравственных ценностей.
Государство могло воспользоваться колоссальными ресурсами этой великой державы, чтобы не просто изменить страну, но в буквальном смысле слова воссоздать ее, дабы вернуть ей место в мировом сообществе. Церковь же, ограниченная в возможностях, должна была не только восстанавливать разрушенные здания, но и исцелять раненые души. Исцелять души не только верующих, но и неверующих - тех, кто все надежды возлагал на проект построения безбожного общества, закончившийся столь трагически.
В деле помощи пастве, гораздо более многочисленной, чем это могло казаться стороннему наблюдателю, Церковь использовала те средства, которые она никогда не теряла: богослужение, проповедь, пусть даже ограниченная стенами храмов, монашеская жизнь, пусть даже тайная, и т.д. То, что спасло веру в советский период - это, безусловно, Литургия, служение которой было всегда главной задачей Церкви. Богоборческая власть никогда, наверное, так до конца и не поняла - почему именно Литургией так дорожит Церковь. Не красивые здания и не драгоценную утварь защищала Церковь, главным образом, в годы гонений. Ценность этого довольно быстро поняли и наиболее образованные из атеистов. Осознав, что речь идет о национальном достоянии, которое необходимо спасти, они смогли сохранить потомкам его значительную часть. Но лишь Церковь знала, что человек, который молится, никогда не потеряет веру, а если он захочет обрести ее вновь, он будет в первую очередь учиться молиться.
Начав восстанавливать свою структуру, Русская Церковь отреставрировала тысячи храмов, заново открыла сотни монастырей, которые были ей возвращены, и тем самым умножила число очагов молитвы и духовной жизни. Этот грандиозный труд, связанный с именем ее нынешнего Патриарха Алексия II, не всегда бывает понят на Западе, в особенности, если речь идет о воссоздании таких огромных соборов, как Храм Христа Спасителя в Москве. Но цель была и остается одна - дать многочисленным верующим кров, под которым они бы могли собираться для молитвы и наставления в вере.
Но как вернуть к Богу людей неверующих? Многие из них на самом деле не являлись настоящими атеистами, ибо были в детстве крещены верующими членами своих семей, но затем им никогда не представлялась возможность приобщиться к вере и опыту христианской жизни. И именно здесь мы видим Sitz im Leben[1] музыкального произведения епископа Илариона. Это произведение, быть может, не могло родиться нигде, кроме России, ибо оно всем обязано великой русской музыкальной традиции - традиции не только светской, но также, в историческом плане, и сакральной. В "Страстях по Матфею" эти составляющие русской музыки сливаются и образуют единое целое, постоянно в нем перекликаясь. Однако сердцевина произведения остается, безусловно, религиозной, и более того - литургической.
Как русский слушатель, - ведь именно к нему, прежде всего, и было обращено это произведение, - ощущает и переживает его?
Верующий человек, прежде всего, чувствует, что он входит в свою родную церковь и слышит службу Страстей Христовых, хотя слышит ее в непривычной манере исполнения - в сопровождении струнных музыкальных инструментов (заметим, исключительно струнных). Они, как оказывается, усиливают звучание "струн" голосов певчих - единственного "инструмента", допустимого на православной Литургии. Верующий, таким образом, сразу же узнает прекрасные песнопения службы Страстей Христовых, которые всегда трогают его сердце, ведут к покаянию и благодарению за неизреченное милосердие, явленное нам Богом, отдавшим Сына Своего Единородного за жизнь мира. Музыка, посвященная Страстям Христовым, позволяет верующему человеку пережить Страсти совершенно по-новому.
Неверующий человек, как нам кажется, должен испытывать многообразные чувства, заставляющие его задуматься о том, что он переживает в этот момент. Музыка, которую он слышит, ему не совсем чужда, ибо укоренена и в великой западной классике. Но он никогда не переступал порог храма, вера христианская ему практически не знакома, и уже тем более не знакома ему Литургия Церкви. О чем эти тексты, исполняемые к тому же на славянском языке, древнем литургическом языке Русской Церкви? Человек интуитивно понимает, что музыка прекрасно соединяется с духом этих священных текстов, но почему же, спрашивает он, это единство между текстом и музыкой так трогает его сердце?
Как никто не может остаться равнодушным перед иконой, так и здесь - всякий слушатель будет глубоко тронут услышанным. То же самое ощущаешь, когда взираешь на великолепную икону Дионисия "Распятие", которая осеняла оркестр и хор во время концерта. Даже если человек не понимает смысл этой иконы, он сознает, что в ней что-то большее, чем просто живопись.
Не все исполнители "Страстей по Матфею" и не все, кто прослушал это сочинение, станут верующими, но многие зададутся вопросами. В этом, как нам кажется, и есть скрытый смысл произведения. Ибо в Православной Церкви музыка, как и икона, есть лишь одно из многочисленных средств, которыми Церковь пользуется издавна, дабы донести до людей ту единую и единственную весть, которую вверил ей Спаситель. Первый и самый главный вопрос, который задаст себе даже неверующий слушатель: что же это за дух, который вдохновил такую музыку?
Ответ на этот вопрос слушатель найдет в литургических текстах, переведенных на его родной язык и предусмотрительно розданных владыкой Иларионом всем посетителям концерта. Чтобы узнать больше, нужно непременно обратиться к источникам - к этим текстам и к самой Литургии. И если у человека появится такое желание, непременно найдутся те, кто ему в этом поможет. Он откроет для себя в этих текстах то, что он уже не раз подсознательно чувствовал, находясь, к примеру, перед шедевром древнерусской иконописи, подлинное место которой - не в музее или частной коллекции, а в храме или домашнем киоте. Не являются ли все эти иконы видимыми выражениями одной единственной истины - любви Бога, Который стал человеком, дабы человек стал богом?
Отсюда остается лишь один шаг, чтобы поставить главный вопрос: Если Бог так возлюбил нас, то не должен ли я, в свою очередь, любить Его всем сердцем моим и всеми силами моими? Если мой Спаситель пришел ко мне, "сойдя даже до ада" (как говорится в одном из самых трогательных православных литургических песнопений), не должен ли я следовать за Ним повсюду, куда бы Он меня ни повел? И если я отрекся от моего Спасителя, не даст ли Он и мне спасительное покаяние, как некогда Петру, отрекшемуся от Него трижды?
В этом контексте музыкальный шедевр епископа Илариона становится одной из форм проповеди, евангелизации. Это подлинное приглашение всякому разумному человеку открыть для себя - через красоту музыки "Страстей по Матфею" - бессмертную ценность священных текстов, зазвучавших по-новому, и веру, которая их вдохновила. Дай Бог, чтобы это щедрое приглашение оказалось востребованным не только в России, но и других странах, в которых когда-то были посеяны семена Евангелия, но где семена эти были впоследствии заглушены тернием мирских забот и суетных наслаждений.
Опубликовано с сокращениями в газете "НГ-Религии" от 21.11.2007 г.
[1] Sitz im Leben (нем.) - букв. "место в жизни", контекст.
? Иеромонах Габриэль Бунге - доктор философии, доктор богословия, специалист по патристике и древней церковной истории, в академических кругах известен как крупнейший исследователь Евагрия Понтийского. Родился в 1940 году в Кельне. В 1963 году вступил в бенедиктинский орден, в 1973-м рукоположен в сан священника. С 1980 года живет отшельником в скиту Святого Креста в горах Швейцарии, следуя древнему уставу святого Пахомия Великого. Автор многочисленных книг, в том числе: "Скудельные сосуды. Практика личной молитвы по преданию святых отцов" (Рига, 1999), "Другой Утешитель. Икона Пресвятой Троицы преподобного Андрея Рублева" (Рига, 2003).
** Перевод с французского священника Димитрия Агеева.
http://hilarion.ru/2010/02/25/969
viperson.ru
Док. 650042
Перв. публик.: 03.05.08
Последн. ред.: 03.05.12
Число обращений: 0
Иларион (Алфеев Григорий Валерьевич)
|
