Митрополит Иларион о цикле фильмов `Человек перед Богом`Назад
Митрополит Иларион о цикле фильмов `Человек перед Богом`
- Правильно ли я понимаю, что ваша программа - просветительская?
- Да, этот цикл носит духовно-просветительный характер. Он состоит из десяти фильмов, которые можно смотреть либо целиком, либо каждый по отдельности. Идея состоит в том, чтобы познакомить всех желающих с жизнью Православной церкви, ее духовностью, праздниками, таинствами, обрядами, с тем, как устроен храм, как располагаются в нем иконы. Эта информация может оказаться полезной как для церковных людей, так и для тех, кто пока что далек от Церкви. Есть много людей, которые считают себя православными и даже время от времени ходят в храм, но не знают многого из того, что я расскажу в этом фильме.
- Что, например?
- Например, я расскажу, почему в иконостасе иконы располагаются в определенном порядке. Что такое царские врата и почему они так называются. Что такое престол и что на нем находится. Как совершается Божественная литургия, какой смысл имеют отдельные священнодействия. Я также коснусь таких вопросов, как храмовая архитектура.
- То есть у программы нет цели привести человека в церковь?
- У программы нет специальных миссионерских целей, но если в результате ее просмотра люди, раньше не ходившие в церковь, в нее придут, а те, кто ходил, но не понимал многого из того, что происходит в храме, лучше поймут смысл богослужения, я буду считать свою задачу выполненной. В этих фильмах я хотел показать православие как гармоничную систему, в которой все взаимосвязано, из которой нельзя "выбросить" какой-то отдельный элемент без того, чтобы не пострадало все прочее. Сегодня многие считают, что нет необходимости ходить в церковь - достаточно иметь Бога в душе. При этом они называют себя православными.
- Они не правы?
- Их вряд ли можно в полном смысле слова назвать православными. У нас есть даже такой термин - "непрактикующий православный". Однажды ко мне подошел человек в военной форме и сказал, что достаточно иметь Бога в душе. Я его спросил, достаточно ли быть военным в душе? Можете ли вы не носить мундир? Не ходить строевым шагом? Не выполнять никаких обязанностей, но при этом быть военным в душе? И он задумался.
- Несколько дней назад один человек жаловался мне, что его старенькой маме тяжело стоять на церковных службах. Она как сходит в церковь - потом несколько дней лежит, в себя приходит. Как быть практикующим православным в такой ситуации?
- Существует мнение, что в православном храме нужно непременно стоять. В своем фильме я как раз объясняю, что даже церковный устав, по которому мы совершаем богослужение, предписывает в некоторые моменты службы сидеть. Есть даже такие песнопения, которые называются "седальнами". Само их название указывает, что во время их исполнения по уставу положено сидеть.
- На чем? Скамеек-то почти нигде нет...
- В Греции, а также во многих других православных странах в храмах стоят скамейки. В России такой традиции нет. Скорее всего ее не было никогда, но, во всяком случае, в советское время храмы были настолько переполнены, что поставить скамейки было просто негде. Тем не менее в некоторых храмах, особенно монастырских, существует обычай ставить так называемые стасидии - высокие кресла с подлокотниками и откидным сиденьем, в которых можно сидеть, полусидеть или стоять. Монахи в монастырях используют такие стасидии во время богослужения, потому что богослужения очень длинные. Я думаю, вопрос о том, можно ли сидеть в храме, должен решаться каждым настоятелем с учетом потребностей прихожан. Всегда можно найти в храме место, где поставить скамеечки, стульчики, в особенности для престарелых прихожан, для родителей с грудными детьми.
- Может, тогда женщине разрешено ходить в церковь и в брюках?
- Возбраняется женщине ходить в мужской одежде. Некоторые наши верующие говорят: "Как же женщина может ходить в брюках, когда это мужская одежда?". Я им отвечаю, что на протяжении последних примерно ста лет существуют женские брюки и брючные костюмы и их никак нельзя назвать мужской одеждой. Я не вижу ничего страшного в том, чтобы женщина пришла в храм в брюках. Нельзя это делать в том случае, если это оскорбит чувства других прихожан. Если это не соответствует культурным особенностям той среды, в которую попадает человек. Скажем, когда я служил в Вене, мои прихожанки появлялись в храме в самых разных нарядах. Многие были без головного убора, кто-то приходил в брюках - это никого не травмировало.
Когда я служил священником в московском храме Святой великомученицы Екатерины, ко мне подошла девушка и несколько взволнованно сказала: "Вы меня простите, что я пришла в храм так". Я даже не понял, что она имела в виду, и спросил: "А как вы пришли?". Она ответила: "В брюках". Я ей на это ответил: "Не волнуйтесь, я тоже пришел в храм в брюках". Я думаю, одна из наших проблем заключается в том, что люди очень напрягаются, когда начинают думать о церкви. И в результате думают не о главном, а о второстепенном. Им кажется, что для того, чтобы прийти в церковь, нужно переступить большое количество психологических и культурных барьеров.
- А почему так произошло? Как сложилась такая ситуация?
- Люди говорят: "Я боюсь идти в церковь, потому что не знаю, как себя там вести. Я не понимаю язык богослужений". Я хочу им сказать: "В церкви главное - не в чем вы придете, а с чем вы придете, что у вас на сердце". Если вы не понимаете богослужения, это не трагедия. Вы со временем научитесь его понимать. А для начала можете приходить в храм и молиться своими словами. Барьеры, которые существуют между современным человеком и Церковью, легко преодолеваются. Но и мы, церковные люди, должны, со своей стороны, делать шаги навстречу нашим потенциальным прихожанам.
- В праздник Благовещения вы произнесли проповедь, в которой сравнили Деву Марию с современными девушками. В этом тексте вы проявили себя с гораздо более суровой стороны, чем сейчас. Во всяком случае, девушкам в этой проповеди от вас досталось...
- Эта проповедь была произнесена под впечатлением встречи с одной двадцатилетней девушкой, которая решила пойти на сложную косметическую операцию. Она считала, что если не сделает такую операцию, у нее не будет успеха в жизни, она не встретит достойного мужчину и так далее. А операция между тем сопряжена с большим риском для здоровья. Я пытался поговорить с ней не как священник, а просто как человек. Я подумал: если бы она была моей дочерью, мог бы я позволить ей пройти через такие опасности и испытания для достижения большей, с ее точки зрения, привлекательности? Под этим впечатлением я и произнес ту проповедь. Речь в ней шла о том, что у каждого человека есть своя естественная красота. Пластические операции иногда действительно необходимы. Например, когда у человека есть какое-то ярко выраженное уродство. Никто не будет возражать против этого. Но если девушка готова пойти на искусственный перелом ног, чтобы ей потом в течение нескольких месяцев растягивали кости... И все для того, чтобы стать на несколько сантиметров выше, я считаю это слишком большим риском.
- Еще в той проповеди вы упоминаете женщин, которые много работают и у которых не остается времени на то, чтобы заниматься детьми. Но ведь бывают разные обстоятельства. Например, женщине попросту необходимо содержать семью.
- Я говорил это в упрек не девушкам и женщинам, а нашему современному обществу. Сегодня в семье поменялись роли, которые на протяжении веков оставались традиционными для мужчин и женщин. Роль мужчины - отвечать за благополучие семьи, в том числе финансовое. А роль женщины - рожать и воспитывать детей. Сегодня, когда муж и жена в равной степени озабочены карьерой и материальным благополучием, у жены не остается достаточно времени и эмоциональных ресурсов, чтобы воспитывать детей. Поэтому у нас так мало многодетных семей, кризис рождаемости и тяжелейшая демографическая ситуация.
- А не может Церковь по-новому взглянуть на изменение ролей в семье? Так же, как принять брюки в качестве женской одежды? С какими переменами вообще Церковь может смириться, а с какими нет?
- Церковь никогда не смирится с абортами. Не признает нормой контроль за рождаемостью. Отличие между ними заключается в том, что аборт - это тяжкий грех, который приравнивается к убийству, тогда как контрацепция - грех менее тяжкий. Но тем не менее грех. Потому что грех отказываться от детей.
Незыблемыми для Церкви являются вероучение, нравственное учение и основы богослужения. На путь приспособления нравственных установок к современным стандартам встали некоторые протестантские общины. В некоторых из них, например, существует ритуал благословения однополых союзов. В Православной церкви это невозможно. То, что она раньше считала грехом, - она будет считать таковым и сейчас, и в дальнейшем.
Что же касается культурных форм, в которые облекается церковная миссия, то они могут меняться. Например, существует понятие иконописного канона. Но в рамках этого канона существуют самые разные стили. Византийский стиль XII века - совсем не то же самое, что стиль Андрея Рублева... Более того, в послепетровскую эпоху во многих российских православных храмах вместо икон появилась религиозная живопись. Если вы придете в храм на Большой Ордынке, где я служу, то в иконостасе этого храма вы увидите не иконы, а картины на религиозные темы, написанные в манере эпохи Возрождения.
- При этом они играют роль икон?
- Да, функционально они занимают место икон, но стилистически не имеют с ними ничего общего. Но Церковь это приняла. Не как норму, но как один из возможных вариантов внутреннего убранства храма. Это говорит о том, что Церковь способна на достаточно радикальные перемены в том, что касается культурных особенностей ее бытия. Но не в том, что касается догматов веры и нравственного учения. Они останутся незыблемыми на века.
