|
|
Глава двадцать седьмая. Прощай, любимая советская власть!
Назад
|
Глава двадцать седьмая. Прощай, любимая советская власть!
|
В четвертьфинале пятьдесят восьмого мы расправились с Советами, надеялись на победу и в четвертьфинале шестьдесят четвертого, да не тут-то было! Три-один в их пользу, и мы уходим с поля, понурив головы...
Курт Хамрин
Его разбудил оглушительно громкий телефонный звонок. Он вскочил, нащупал в темноте телефон, снял трубку:
- Алло!
- Эх ты! - прозвучал в трубке голос Инессы. Дмитрий Емельянович обомлел. Во-первых, она все-таки нашла его. Во-вторых, судя по всему, стояла глубокая ночь, а значит - он снова прокукукал свой футбол!
- Ну, что молчишь? Стыдно? - спросила Инесса.
Ему было не стыдно, а тоскливо. И он продолжал молчать.
- Ну, молчи, молчи, а я пока немного поговорю с тобой, - вздохнула тяжко Инесса. - Я думала, хоть ты нормальный мужик, а ты сбежал, как последний диссидентишко. Думал, не найду тебя? А я вот нашла. Ну, что молчишь-то? Я внизу жду тебя. Приехала, вот, за тобой, унижаюсь. По всем гостиницам обрыскалась. Не дури, Вить! Спускайся вниз и поехали к нам, на нашу конспиративную. А?
- Я не Витя никакой! - выдавил из себя Выкрутасов обиженно.
- Ну не Витя ты, не Витя! Не дури, иди ко мне!
- Меня зовут Дмитрий Емельянович Выкрутасов, а не Виктор Атасов.
- Хорошо, Дмитрий Мильяныч, хорошо. Я буду только так называть тебя, если хочешь, по имени-отчеству. Ты идешь ко мне?
- Нет.
- Но почему? Я разонравилась тебе?
- Нет.
- А, понятно, ты боишься оказаться слабаком!
- Нет.
- Не бойся, я тебя сегодня не трону, будешь отдыхать.
- Не в этом дело.
- А в чем же, в чем, Ви... Ой, Дмитрий Емельянович!
- Как бы тебе объяснить...
- Объясни, пожалуйста!
- А сколько времени?
- Полночь.
- Чорт возьми!.. Уже кончилось!
- Что кончилось?
- Не важно. Подожди... Так вот, ты должна понять такую вещь...
- Я сейчас поднимусь к тебе, и ты мне все объяснишь не по телефону.
- Нет! - крикнул Выкрутасов. - Не надо подниматься. Слушай так. Слушаешь?
- Слушаю.
- Так вот, пойми меня, Инесса, я - ураган. Русский ураган. А ураган не может долго задерживаться на одном месте, иначе он превращается в спертый воздух. Короче, это уже не ураган, если он забыл о движении.
- Мы будем ездить с тобой с места на место, - попыталась ухватиться за соломинку она.
- Вот опять ты меня перебиваешь, - сердито скрипнул зубами он. - Что значит "мы"? Ответь мне, что значит "мы"?
- Ты и я.
- Да не ты и я, а я во власти у тебя. В твоей советской власти. Ты хочешь мною владеть, причем владеть - по-советски. Нет уж, любимая, ураган не только весь в движении, но он к тому же еще и не принадлежит никому. Единственное, кому он может принадлежать - стихиям Родины! Вот почему он не подчиняется никакой власти, даже советской. Вот почему ты сейчас отправишься к себе домой, а я полечу дальше по великой нашей России. Возможно, я когда-нибудь снова примчусь сюда, в ваш прекрасный Симбирск-Ульяновск, но уже завтра утром меня здесь и след простынет. Прощай, любимая!
- Это твое окончательное решение?
- Да, окончательное.
- Ну и дурак же ты, Выкрутасов! - рассердилась Инесса и бросила трубку.
Он тоже повесил трубку на рычаг. Включил свет. Включил телевизор. Все было правильно. Он, конечно, проиграл свой матч с советской властью, но делал вид, что по меньшей мере свел игру к ничейному итогу, а может быть, даже и выиграл в послематчевой серии пенальти.
Телевизор, наконец, зажегся, засвистел, задудел, загремел бразильскими барабанами. Это был полуфинальный матч чемпионата мира, он еще не окончился, но шли последние мгновения игры. Бразильцы побеждали со счетом 2:1. Ну хоть бы голландцы отквитались! Тогда было бы назначено дополнительное время, и он еще успел бы урвать кусочек футбольного наслаждения. Но такого подарка голландцы не сделали. Матч окончился, Бразилия вышла в финал, и завтра в матче Франция-Хорватия должен был определиться второй финалист.
Дмитрий Емельянович выключил телевизор. Спать уже нисколько не хотелось, и он стал не спеша, с достоинством одеваться. Инесса запросто могла нагрянуть в его номер, с нее станется. И он снова уходил в ночь.
Он спустился вниз, и дежурная вызвала ему такси, которое подкатило к гостинице минут через двадцать. Усаживаясь в машину, Выкрутасов еще не решил, куда ехать. Верхи звали его в далекую даль, все дальше и дальше по родной стране. Низы тянули его к Инессе. Если она выполнит обещание и сегодня ночью оставит его в покое, то завтра в нем родятся новые силы для нее. Можно будет протянуть денек...
Но нет! Что за постыдные мысли! Ведь он уже сжег все мосты, и они торчали из воды и из берегов сиротливыми быками и устоями, лишенные верхних, пролетных перекрытий, как здешний, ульяновский, недостроенный при советской власти мост-гигант - памятник невоплощенной мечте.
- Так куда едем-то? - зевнул таксист.
- На вокзал, - махнул рукой Дмитрий Емельянович. На вокзале его ждало чудо, возможное только в самые судьбоносные мгновения. Именно в этот поздний ночной час через Ульяновск с остановкой на пятнадцать минут проходил пассажирский поезд Самара-Светлоярск. Судьба сама указывала Выкрутасову направление - домой, в родной Светлоярск, туда, где доживают отец и мать, где облупилось и продолжает ветшать здание школы, где по ночам в парке и по берегу озера бродит призрак его первой юношеской влюбленности в Наташу Лодочкину. Может, она сейчас не замужем, развелась или вообще не выходила замуж? Еще разок можно было завести старую пластинку про то, что всю жизнь любил только ее и только сейчас это понял. Тем более, что вспомнив сейчас ту Наташу, он почувствовал, как защемило сердце.
- Старая любовь не ржавеет! - засмеялся он и, не раздумывая, купил себе купейный билет до Светлоярска.
В ожидании поезда ходил по перрону, подставляя лицо мелкому и прохладному дождичку, глубоко вдыхая в себя угольно-дымный вокзальный воздух и медленно выдыхая его. Он чувствовал себя ураганом, возвращающимся на круги своя.
Поезд пришел с незначительным опозданием. Садясь в свой вагон, Выкрутасов помог с огромным, но легким чемоданом какому-то парнишке лет десяти, удивляясь, как такого отпускают в столь поздний час одного. Оказалось, что у них одно и то же купе. Там верхняя и нижняя были свободны, другие верхняя и нижняя заняты. Дмитрий Емельянович поставил свой чемодан под нижнюю полку, закинул парнишкин чемоданище на верхний багажный отсек и шепотом спросил:
- Поди, любишь на верхней полке спать?
- Нет, - ответил мальчик, - я с верхней несколько раз в жизни падал и теперь побаиваюсь. Можно я на нижней?
- Валяй, раскладывайся. Тебя как звать-то?
- Витькой.
- Ишь ты, - рассмеялся Выкрутасов, бывший еще совсем недавно Виктором Атасовым. - А ты чего один-то?
- У бабушки на каникулах был, - ответил мальчик. - Отец в Светлоярске на вокзале будет меня встречать. А потом я в середине июля в лагерь поеду.
- А что, еще есть пионерлагеря? - удивился бывший москвич.
- Типа, - сказал Витя.
- Ну давай, Витюша, раздевайся и на боковую, спать. Я тоже до Светлоярска. Завтра во второй половине дня приедем.
Он покинул купе, оставив мальчика на вещах, прошел в тамбур, постоял у открытой двери и, когда поезд тронулся, вымолвил туда, в моросящий ночной дождик:
- Прощай, советская власть!
- Это точно, - усмехнулась проводница и заиграла глазками, мигом распознав в Выкрутасове пассажира веселого и интересного.
- У вас чайком побаловаться можно? - спросил Дмитрий Емельянович, заметив, что вид у проводницы накрашенный и не сонный, а стало быть, она не прочь часок-другой поболтать с новоявленным пассажиром. Разумеется, без какого-либо умысла.
- Так прямо сразу и чайком! - веселым колокольчиком зазвенела она. - Ну что с вами делать, заходите в мое купе и садитесь. Все равно что-то не спится. Вас как зовут?
- Дмитрий. Можно Митя, а можно Дима - как нравится.
- А меня - Наташа.
http://sp.voskres.ru/prose/segen1.htm
viperson.ru
Док. 648634
Перв. публик.: 27.03.00
Последн. ред.: 27.03.12
Число обращений: 0
Александр Сегень. Русский ураган
|
|
|
|
|
