Мы уже еле ползали, ноги сводило, в глазах плыло, хотелось упасть и подохнуть... А Херст забивал и забивал, всеми правдами и неправдами. И если бы не его три гола, нам бы ни за что не доползти до этого проклятого чемпионского звания.
Бобби Чарльтон
Он вернулся в этот мир из какого-то теплого молочного тумана, открыл глаза и понял, что у него нет тела, хотел пошевелиться и не мог. Долго лежал так, без тела и шевеления. Потом страшная мысль прожгла его - она здесь, рядом, сейчас появится и вновь заставит его действовать!
- Ox! - простонал он и пощупал рукой грудь с левой стороны. Сердце отсутствовало. Он приподнялся и взглянул на стену, где висели, громко тикая, часы. Они показывали без пяти двенадцать. Стало еще страшнее - что-то должно было произойти до полудня. Вчера они все шутили, помнится: "до полудня, до полудня..." Вспомнилось. - О-о-о-х! - снова простонал полутруп, никак не в силах вспомнить другое - кто он. Витька или Митька, Атасов или Прибамбасов. С трудом сел. Тело гудело, будто долгое время его сводила смертельная судорога и лишь теперь отпустила. Кровь робко бежала по жилам. Сутки всего он в Ульяновске, а уже изнемогает. Ох уж эти русские бабы! Молиться - так лоб расшибить, гулять - так все в щепки обратить. Если бесконтактно, так уж ни-ни, и не поцелуй, а уж если контактно - так на всю катушку, вдребезги, до полного омертвения. Что за народ!
Он снова простонал и пощупал сердце. Билось еле-еле. Тут взгляд его упал на записку, лежащую около необъятной кровати на пуфике. Подполз к пуфику, взял записку, прочел: "Ураганный мой! Обожаю! Все было так, что лучше и не бывает! Я до пяти часов - на партработе! В пять - жди! Будь готов, товарищ Атасов! Я уже скучаю по тебе! И снова хочу очутиться в бешеных лапах твоего урагана! А вечером, часикам к девяти, поедем на шашлыки, будем кататься по Волге! Целую тебя до смерти всего-всего! Твоя глупая гупёшка!" Сплошные восклицательные знаки. Ну-ка, сколько их? Одиннадцать, - подсчитал "товарищ Атасов".
- Нет, дорогуша, я не Атасов, я Выкрутасов, Дмитрий Емельянович. Прошу не путать, - произнес ураганный москвич, превращая записку в бумажный снежок.
Он встал, но его шатнуло и уронило обратно на кровать. Вот это да! До которого же часа она его вчера мучала? Помнится, уже совсем рассвело, а их ураган еще продолжался, время от времени подпитываемый несколькими каплями черного бальзама, разбавляемого водкой. Ну, допустим, рассветы сейчас ранние, седьмое июля, к шести утра - уже день. Допустим, к семи он, все же, отключился. Ну, ночью, допустим, они пару часов сна все же урвали. И после всего она убежала на свою партработу, уже мечтая снова попасть в "бешеные лапы"... Зверь-баба!
Дмитрий Емельянович сильно затосковал. Инесса ему полюбилась, ему понравилось смешить ее и видеть, как она обхохатывается. Ему очень хорошо было с ней как с женщиной. Но ведь не в таких же количествах!
Его затрясло в едином приступе рыданий и смеха. Он понимал, что и отсюда придется бежать. Да и как тут останешься? На сколько еще хватит здоровья? Он сейчас не в состоянии подняться с постели и чувствует себя полностью выхолощенным. А когда через несколько часов Инесса явится, вся переполненная новыми желаниями, что прикажете делать? Думаете, за эти несколько часов он восстановится? Это все равно, что утром играть полуфинальный матч с Германией, а вечером - уже финальный поединок с Бразилией. Абсурд!
Вот она является, а он ей: "Прости, гупёшка, но я уже того... Давай завтра, а?" Позор да и только!
- Чорт знает, что такое! - смеялся и плакал Выкрутасов, катаясь по необъятным просторам постели. - Ну вот здесь, вот здесь вот, ну чем было бы плохо?.. Так нет же!..
Конечно, было бы очень неплохо пристроиться под боком у такой коммунистически-энергичной женщины, от которой воочию исходит советская власть плюс электрификация всей страны. Но как?! День-два он еще может выдюжить, а дальше?
- Бедный Толик! - вздохнул Выкрутасов, вспомнив о жуткой участи Инессиного супруга. - Впрочем, он всем доволен. Но я - не он! Нет, я не Толик!
Дмитрий Емельянович решительно подвиг себя на вставание, слез с кровати, поднялся на ноги. Его шатнуло.
- Видали! - хмыкнул он, но устоял. Подошел к телевизору и включил, о чем вскоре и пожалел, потому что из телевизора ему напомнили о футбольном чемпионате. Сегодня вечером в полуфинальном матче должны схлестнуться Бразилия и Голландия.
- Эх ты, мать честная! - сморщился Выкрутасов. Бежать - значит снова не увидеть футбола. Остаться - тоже не увидеть. Разве ж она даст? Хищница проклятая!
Он впервые подумал об Инессе Федоровне не только со страхом, но и с ненавистью. Ну хоть полуфиналы ему дадут посмотреть или не дадут, в конце-то концов!
- Не та женщина хороша, которая дает, а та хороша, которая дает посмотреть футбол, - промолвил Дмитрий Емельянович, стоя под горячим душем и с тревогой разглядывая свое измученное тело, там и сям отмеченное легкими кровоподтеками и царапинами. Потом он медленно ходил по конспиративной квартире, ел остатки вчерашнего мясного торта "На нашей улице праздник", который, покидая ресторан, Инесса велела завернуть с собой. Флакон с бальзамом вызывал отвращение. Выкрутасов перетерпел и не стал опохмеляться, хотя его и поколачивало. Вообще, жизнь потихоньку, помаленьку возвращалась в его тело, шаткость-валкость исчезла, к половине третьего пациента можно уже было переводить из реанимационной в нормальную палату. В три часа пополудни, еще не казак и не сокол, но вполне ходячий, Дмитрий Емельянович оделся и причесался.
Зазвонил телефон, Выкрутасова вновь заколотило. Он долго не брал трубку. Наконец, ответил.
- Ураганыч! Как ты там, родненький? - спрашивало на другом конце провода ненасытное коммунистическое чудовище. - Соскучился по своей гупёшке?
- Очень, - ответил Выкрутасов. - Ты скоро?
- Скоро, малыш, скоро! Еще полчасика и лечу к тебе. Ты поел? Чувствуешь себя нормально?
- Самочувствие в норме, поел, жду с нетерпением.
- Лечу! Максимум через час буду!
Он повесил трубку и тихо пропел про паровоз, который вперед летит, в коммуне остановка. До взрыва бомбы оставался один час, а то и меньше. Надо было уходить.
В карманах пиджака обнаружилось портмоне с остатками горынычевых долларов, паспорт, советский желтый рублишко и счет из ресторана "Советская власть": "Салат уль - 0,15, салат стал - 3,03, салат вол - 2,97, салат стол - 1,33, окурок тамб - 0,95". Что еще за "окурок тамб"? Окурок тамбурный, что ли? А, это Инесса еще окорок тамбовский заказывала! "Икра чер, икра крас, икра омул, севрюга г/к, осетр х/к, медальон лосос, пашт слоен, гнездо яст, жул гриб, запек "Т. океан", хашлама "Б.Ком." 2 раза, осетр стал, мяс торт, конь, водк, бальз, мин вода, хлеб..."
- Оставим на память, - усмехнулся Выкрутасов, укладывая рублишко и счет в портмоне. - Ну, прощай, конспирация! Прощай, советская власть!
Он подошел к двери, и тут выяснилось, что ничего не прощай, а здравствуй, потому что сколько он ни бился, ничего так и не смог придумать с замком - дверь не открывалась. В отчаянии Выкрутасов вернулся в комнату и глянул на часы. Они показывали двадцать пять минут четвертого. Страшная встреча с сексосильной коммунисткой неумолимо приближалась,
- Этаж! - воскликнул Выкрутасов и ринулся к балкону. Этаж оказался не то пятый, не то шестой. Прыгать с такой высоты Дмитрий Емельянович мог только с парашютом и только вдрызг пьяный. Оставалось только завыть с балкона на весь Ульяновск. Настроение было самое антисоветское.
Тут на соседний балкон вышла очень толстая пожилая женщина, чем-то похожая на какую-то политическую деятельницу. Посмотрев на Выкрутаосва, она сделала такую презрительную и даже брезгливую морду, что Дмитрия Емельяновича вмиг озарило.
- Простите! - воскликнул он. - Мне кажется, вы не вполне симпатизируете коммунистической идее.
- Не вполне!.. - проскрипела женщина. - Вешать вас надо, краснопузых! Еще в девяносто первом надо было! А уж в девяносто третьем и подавно.
- Да нет же! Я не краснопузый! - радостно крикнул узник советской власти. - Они схватили меня, привезли сюда. Пытали! Я могу представить вам доказательства - у меня все тело в кровоподтеках и ссадинах. Разрешите мне перелезть на ваш балкон и через вашу квартиру совершить побег!
- Вы что, серьезно? - недоверчиво покосилась враждебная Инессе соседка.
- Да уж куда серьезнее! Скорее! Они вот-вот нагрянут!
- Так лезьте же сюда, что вы медлите! - встрепенулась антикоммунистка. - Прыгайте!
Но легко сказать "лезьте" и "прыгайте"! Расстояние между балконами было не меньше метра. В другое время он бы перепрыгнул, но не теперь, когда предыдущая ночь отняла все жизненные силы. Он задумался, что лучше - остаться в качестве жертвы любовной ненасытности или рискнуть, прыгнуть.
- Вон у вас доска есть на балконе, перебросьте ее сюда, - взмолился он к соседке. - Я измучен пытками и не смогу перепрыгнуть.
- Доску? - призадумалась антисоветчица. - А они потом за меня возьмутся... Давайте я лучше тихо-мирно милицию вызову?
- Вот так мы и проиграли большевикам в семнадцатом году! - в отчаянии воскликнул Выкрутасов. - Давайте доску!
Семнадцатый год соседке не хотелось повторять, и она наконец, решилась перекинуть доску с балкона на балкон. По этой доске Дмитрий Емельянович и совершил свой побег. Было, конечно, страшно, и он запросто мог оступиться и рухнуть вниз. Но решившись на бегство, назад не оглядываются.
- Спасибо! Спасибо! - горячо принялся благодарить толстуху спасенный. - Я сообщу о вашем подвиге Борису Николаевичу!
- Вот еще! - запыхтела спасительница. - Этому пьяному дебилу! Если уж вы знакомы с сильными мира, замолвите обо мне словечко Гришеньке Явлинскому. Обожаю!
- Да я в воскресенье приглашен к нему в гости! Вместе собирались финал чемпионата мира смотреть. Непременно замолвлю, непременно, а теперь, простите, мне надо бежать!
Он выскочил из квартиры и побежал вниз по лестнице, презрев на всякий случай услуги лифта. На улице он едва не попался - серебристый лендровер как раз подкатывал к дому. Вовремя успев спрятаться за фонарным столбом, Дмитрий Емельянович проследил, как Инесса Федоровна Чучкало вошла в подъезд, и припустился наутек. Теперь еще предстояло вызволить чемодан, оставшийся в доме "на дедушке". Выкрутасов поймал частника и пообещал ему златые горы:
- Брат! Даю десять баксов, если молнией подбросишь меня до проспекта Александра Бланка, подождешь там и потом довезешь до гостиницы!
- Нет проблем! - охотно отозвался водитель. Проблемы возникали с Толиком. Он долго не хотел открывать, покуда Дмитрий Емельянович не сообразил, что в чемодане есть еще одна бутылка коньяка. Пообещав ее алкоголику, он был впущен, шатаясь, рванулся к чемодану, распахнул его, но бутылки там не обнаружил.
- Да ты уже выпил ее? - спросил он Толика.
- Если честно, не помню, может, и выпил, - кивнул алкаш.
- Ну так а чего ты еще хочешь! - разозлился Выкрутасов, закрыл чемодан и направился к двери.
- Сволочь! - крикнул ему вслед Инессин муж-недомуж. - Так нечестно, не по-советски!
- Вот где у меня ваша советская власть! - резанул себя ребром ладони по горлу недавний узник коммунизма.
- Вражина! Ну мы тебя еще отыщем! Из-под земли достанем! - было последнее, что Дмитрий Емельянович услышал от этого человека. Он торопливо вернулся к своему частнику, и они едва успели отъехать от легального дома Инессы, как сюда примчался серебристый лендровер. К счастью, Инесса и на сей раз не заметила сидящего в машине беглеца, и погони не воспоследовало.
Часа через полтора Выкрутасов, вконец обессиленный, уже благоустраивался в номере гостиницы "Заволжье". Частник увез его подальше, на другой берег Волги. Правда, пришлось долго тащиться через пробку возле моста, потом через сам длиннющий мостище, перекинутый с берега на берег, словно с балкона на балкон. Зато огромная река теперь лежала между Выкрутасовым вчерашним и Выкрутасовым сегодняшним, между Виктором Атасовым и Дмитрием Емельяновичем.
Номерок был скромненький - ванны нет, кроватка узенькая и вот-вот рухнет, кресла нет, стул только... Но зато здесь было главное - сносно работающий, хоть и нецветной, телевизор.
- Только бы она не нашла меня здесь! Только бы не нашла! - шептал Дмитрий Емельянович, медленно расслабляясь. Сначала он лег на кровать в одежде, но потом все же разделся и залез под одеяло. Усталость поглотила его, и засыпая, он бормотал: - Лев Иванович! Сделайте так, чтобы она меня тут не отыскала!
http://sp.voskres.ru/prose/segen1.htm
viperson.ru
Док. 648633
Перв. публик.: 27.03.00
Последн. ред.: 27.03.12
Число обращений: 0
Александр Сегень. Русский ураган
|
