Рестораны? Торжества? Банкеты? Как вам сказать... И да, и нет.
Валентин Иванов
Музыка там, в джакузи, была далеко не пролетарская, и сейчас, когда в серебристом лендровере они подкатили к ярко озаренному подъезду, эта интимная музыка продолжала звучать в ушах у Дмитрия Емельяновича.
После отдыха в джакузи Выкрутасов чувствовал себя уставшим, но довольным. В глазах проплывали пышные изгибы - Инесса, зверь-баба, умучала его, но и он не упал в грязь лицом, заслужив от нее одобрительное: "А ты ничего ураганчик!"
Теперь они входили в просторный вестибюль ресторана "Советская власть", у дверей которого справа и слева висели роскошные кумачовые знамена. При дверях стоял красноармеец в буденновке и с пехотной винтовкой Мосина образца 1891 года, на штык которой были безжалостно насажены пять-шесть однодолларовых бумажек.
- Здравствуйте, товарищ Чучкало! - воскликнул красноармеец.
Тотчас двери изнутри распахнулись - там товарища Чучкало приветствовали матрос в пулеметных лентах и чекист в кожанке. Сам вестибюль представлял собой образец смешения стилей, будто три эпохи - дореволюционно-купеческая, советская и новорусская одновременно на равных паях арендовали его. От первой являлся представителем огромный чучельный медведь, стоящий в овальной нише меж двух коринфских колонн, от второй - множество плакатов типа "Пятилетку - в четыре года!", "Партия - наш рулевой" и "Хлеб - наше богатство", от третьей - обилие искусственных кустов с цветами, журчащие фонтанчики, всякие бонсаи и хокусаи.
- Вот тебе мой "Совок", - сказала Инесса. На ней тоже было полное смешение стилей - темно-синие джинсовые брюки типа рабочей одежды, черный, украшенный блестками топик-дюплесс, поверх него - красный кружевной прозрачный пиджак, на ногах - старомодные, но новые шпильки, золото - везде, где только можно, ярко-красные ногти и кумачовый рот, на голове - полное отсутствие прически.
- Хорошо здесь,- сказал Дмитрий Емельянович.
- Сначала - сюда, - повелела Инесса, подводя его в особый уголок вестибюля, где царило окошечко с надписью: "Обмен валюты". Рядом дежурила статуя Ленина, сидящего за какими-то важнейшими записями и лишь на секунду отвлекшегося, чтобы взглянуть, какой там нынче курс доллара. И надо сказать, курс этот был ошарашивающий.
- Что это?! - заморгал Дмитрий Емельянович, не веря глазам своим. Валютное табло эпатировало:
Купля Продажа
$ 52 коп. 56 коп.
DМ 28 коп. 31 коп.
- Устраивает такой курс? - рассмеялась Инесса. - Как видишь, Владимир Ильич в восторге. Поменяй двести баксов. Будешь меня сегодня угощать.
Выкрутасов достал из кармана пиджака портмоне и расстался еще с двумя портретами Бенджамина Франклина. Наследство Гориллыча таяло на глазах. Взамен двухсот долларов ему выдали - кто бы мог подумать! - сто четыре старых советских рубля, теми самыми купюрами, которые исчезли навсегда в пучине путчей девяносто первого и девяносто третьего годов. Бывший политинформатор огорошенно и в то же время с упоением рассматривал фиолетовые двадцатипятирублевки и красные червонцы с профилем Ленина, желтые рублишки, синенькие пятирублевки, на которых слова "Пять рублей" можно было сложить так, что в ровном кружочке получалось "Пей". Родненькие! Как же он по ним соскучился, как много они значили когда-то, давным-давно, до нашей эры, в эпоху брежнеолита, во времена развитого социализма, коммунозойского периода.
- Новенькие! - воскликнул он, понюхав их. - Откуда?
- В свое время спасли от печки, - ответила Инесса.
- А если бы я со своими пришел?
- Пожалуйста, трать свои.
- Значит, здесь только на советские?
- Исключительно.
Он с досадой припомнил, как однажды нашел старую заначку - открыл книгу, а из нее - четыре по двадцать пять, целых сто рублей, а уже поздно - девяносто пятый на дворе. Он тогда их просто так подарил соседскому парнишке, а сейчас как бы пригодились - не пришлось бы двести зеленых менять.
- Я в восторге! - сказал Выкрутасов.
- Пошли, - засмеялась Инесса, - восторги все впереди. За мной. Витька!
Ему вдруг стало не по себе, что он откликается на чужое имя, как потерявшаяся и найденная другими хозяевами собака. С этим надо было кончать.
Они вошли в зал ресторана, интерьер коего был подстать вестибюлю, разве что тут коринфский стиль присутствовал больше, даже с парочкой кариатид и всякими причудливыми загогулинами.
- Что тут было раньше? - спросил Дмитрий Емельянович, когда они уселись за отдельный столик, обособленный от остальных, но не кабинетом.
- До революции - масонская ложа, после революции - театр еврейской музкомедии, - ответила Инесса.
- Масоны сбежали в Америку, а евреи - в Израиль?
- Никто никуда не сбежал, просто переселились в другие здания, получше, - возразила хозяйка всего этого великолепия. - Принеси, товарищ, меню, - приказала она официанту.
Просьба была исполнена мгновенно, Дмитрий Емельянович получил в руки огромную карту яств и вин, упакованную в ярко-красную картонную обложку с серпом и молотом и названием: "Ресторан "Советская власть". Он открыл сей путеводитель и углубился в его изучение. Он очутился в диковинном мире шестидесятых годов, когда еще все было, а цены не кусались, как Сванидзе. Легкие бисеринки пота покрыли его лоб и верхнюю губу. Он читал и читал, словно поэму:
ЗАКУСКИ ХОЛОДНЫЕ
Салат "Ульяновский" из огурцов, помидоров и овощей..... 0,15 руб.
Салат "Сталинский" из осетрины и раков............ 3,03 руб.
Салат "Волжаночка" из ершей, окуней и крабов.......... 2,97 руб.
Салат "Столичный" в корзиночке, с корнишонами........ 1,33 руб.
Винегрет "Ворошиловский" с грибами и мясом............. 2,22 руб.
Икра черная зернистая, астраханская................ 5,45 руб.
Икра черная паюсная, астраханская................... 5,39 руб.
Икра зернистая красная, дальневосточная................. 3,40 руб.
Икра омулевая, рыжая, байкальская........................... 2,90 руб.
Селедочка волжская с картофелем и сливочным маслом...0,29 руб.
Севрюга горячего копчения................... 3,88 руб.
Осетрина холодного копчения балык............... 3,72 руб.
Заливное из стерляди с лимоном и маслинами.................. 4,25 руб.
У Выкрутасова закружилась голова от изобилия волшебных слов. Здесь присутствовали и медальон из лососины, и домино из трески, и миноги в горчичном соусе "Урицкий", и поросенок заливной микояновский, и холодец-галантин с телятиной и крольчатиной, и паштет слоеный "Прослойки общества", и совсем уж загадочное "Гнездо ястреба". Очутившись в разделе горячих закусок, Дмитрий Емельянович только успевал перелетать из волованов с белыми грибами в креветочное ассорти "Рапсодия", из шпрот-миножьей запеканки в жульен из петушиных гребешков с грибами "джунь-ху", из птичьих крокетов в форшмак мясной в калаче. Потом он поплыл по морям и океанам супов, прошел по разным щам и борщам, окрошкам и солянкам, шурпам и ботвиньям, рассольникам и даже побывал в каком-то бозбаше эчмиадзинском. Наконец он выбрался на сушу горячих блюд и побрел по горам и долинам всевозможнейших бифштексов "по-красноармейски", отбивных "по-чекистски", шашлыков "Заря Кавказа" и котлет "по-нашему". Ни одно из указанных в меню блюд не превышало в своей стоимости двадцати рублей, а одно горячее даже не дотянуло до рубля - бефстроганов с зеленым горошком и картофелем - 0,97 руб. А самым дорогим был мясной торт "На нашей улице праздник" - 19,98 руб.
- А в будущем году он что, на копейку подорожает? - спросил Дмитрий Емельянович, обратив внимание на соответствие цены с текущим годом.
- Все схвачено, - подмигнула Инесса. Тут к столику приблизился некий вальяжного вида мужчина с густыми черными усами и близко посаженными глазами. "Раки вареные по-буденновски", - мысленно окрестил его Выкрутасов.
- Инесса Фёдна, добрэччер, - промурлыкал он, пожимая Чучкало руку.
- Познакомься, Сёмушка, это мой старый друг Виктор, - представила его Выкрутасову хозяйка советского рая. И добавила игриво: - Не человек - ураган!
- Да? - вскинул бровь Сёмушка. - Очч-прят. Семен. Так вот, значит, Инесса Фёдна, какие у вас люди теперь на доске почета. К вам нельзя ли стульчик подставить?
- Нет. Сёмушка, иди нам и вдвоем хорошо, - к радости Выкрутасова отшила буденновского рака Инесса.
- Что за кот такой? - спросил ее Выкрутасов, когда усатое заливное ушло за свой столик.
- Сёмка-то? - фыркнула Инесса. - Ну так... В свое время у меня с ним были клей-моменты, но потом он быстро сдох. Форсу много, а мажору мало. Заказывай, Витек!
Дмитрий Емельянович, чувствуя прилив сильного голода, назаказывал много - все четыре салата по одной порции каждого, икры черной и красной, и даже омулевой, севрюгу с осетриной, лососячий медальон, слоеный паштет и, конечно же, "Гнездо ястреба", а из горячих закусок - жульен из петушиных гребешков с грибами "джунь-ху" и шпротно-миножью запеканку "Тихий океан". От супа он хотел отказаться, но Инесса настоятельно советовала ему взять азербайджанскую хашламу "Бакинские комиссары". На горячее ей он заказал осетрину "Сталинград", а себе - мясной торт "На нашей улице праздник".
- Спиртное пить будем? - спросил он в робкой надежде на то, что когда-нибудь сбудутся его мечты о трезвости.
- Обязательно! - выпучила глаза Инесса. - Принесешь нам, товарищ, сам знаешь чего, - кинула она официанту.
- Служим трудовому народу, - улыбнулся тот, удаляясь.
- А что он нам принесет-то? - малость струхнул Выкрутасов.
- Увидишь! - подмигнула хозяйка "Советской власти". - Тут для меня особый бальзам делают. Я его с коньячком смешиваю, а тебе лучше его с водочкой мешать - знаешь, какой сухостой до утра будет - ураганный!
- До утра?.. - похолодел Дмитрий Емельянович. Честно говоря, сегодня ночью он намеревался спать-отдыхать, чтобы быть готовым к завтрашним подвигам.
- А ты что, хотел бы до полудня? - засмеялась Инесса. "Она, земляк, такая сексосильная!" - вспомнились и мурашками проползли по спине Выкрутасова слова Инессиного мужа-алкоголика.
- Если партия прикажет, могу и до полудня, - отшутился бывший политинформатор, мысленно смиряясь: "Будь что будет, поедим, выпьем, само пойдет!"
Пришли закуски, а к ним бутылка коньяка, колба с водкой и черный пузырек.
- По три-четыре капли на каждую рюмку, - предупредила веселая женщина. - Ну, Витенька, выпьем за нашу долгожданную встречечку!
- Выпьем, гупёшка, - подмигнул ей Выкрутасов.
Черный бальзам придавал водке приятной сладости и какой-то лесной прохладцы. "Гнездо ястреба" несколько разочаровало - оказалось, это просто блин, на блине три половинки крутых яиц, политые соусом сациви. Зато все остальные закуски не подвели, особенно горячие, хотя грибы "джунь-ху" с виду были подозрительного черного цвета, но, быть может, они сродни бальзаму?
От нескольких набальзамированных рюмок водки Дмитрию Емельяновичу стало гораздо лучше на душе и в теле, усталость исчезла, изнутри стальным стержнем нарастала новая сила. Он лукаво поглядывал на Инессу, и его так и подмывало сказать: "А что, хотя бы и до полудня!" В этом ресторанно-советском раю царил полный матриархат. То и дело к столику подходили разные люди и здоровались с хозяйкой за руку, говорили добрые слова и получали от нее коммунистическое благословение. Выкрутасов, находясь в нарастающем игривом настроении, каждому из них давал кулинарные прозвища. Сначала в уме, а начиная с третьего - вслух. Третьим был некий субъект с лицом морковного цвета, совершенно седой и очень черноглазый.
- Зразы морковные с изюмом под сметаной, - сказал Выкрутасов, когда субъект удалился.
- Это ты про что? - спросила Инесса.
- Про него, - кивнул Дмитрий Емельянович.
- Точно, что зраза! - рассмеялась Инесса.
Следующим был загорелый кавказец, получивший в выкрутасовском прейскуранте прозвище "люля-кебаб, запеченный с яйцами". Владычица ресторана хохотала от восторга и требовала продолжения игры. Высокий блондин с сильно напудренным лицом и в кашне был припечатан обидным наименованием "телячья спаржа в панировке", а двое жуликоватого вида с бегающими глазками получили своим обозначением "голубцы заливные с фрикадельками". Инесса хлопала в ладони от восхищения, и начхать, что не бывает заливных голубцов и телячьей спаржи:
- Витька! Ну ты и талант! Да я тебе сразу народного артиста дам, как только в Кремле сяду. Это же надо! А ведь и точно, что Вытягин - типичнейшая телячья спаржа в панировке! А эти хмыри... Как-как? Фрикадельки под голубцами?
- Заливные голубцы с фрикадельками.
- И правильно - они постоянно заливают, а сами так и трясут фрикадельками. Так, а вот этого как назовешь?
Следующей жертвой был роскошный красавец в ярко-синем клубном пиджаке-электрик и белых брюках, повязанный кембриджским галстуком. Он единственный, кто не просто пожал, а и поцеловал руку Инессы, и сразу стало ясно, что у него с ней было очень много клей-моментов. Сильная ревность обуяла Дмитрия Емельяновича. Этого надо было бить наповал.
- Ну? - спросила Инесса, когда красавец отчалил.
- Морское фрикассе с душком и профитролями, - произнес свой приговор Выкрутасов.
- Злюка! - ущипнула его Инесса. - Но вообще-то, тоже клёво ты его. Жорка и впрямь с душком. Эй, товарищ! - позвала она официанта. - Запиши-ка, чтоб внесли в меню... Как, Вить?
- Морское фрикассе с душком и про... фи... - Дмитрий Емельянович так и оцепенел, потому что в эту минуту в зал вошел и двигался прямо к их отдельному столику не кто иной, как Николай Карлович Сванидзе собственной персоной.
- Про-фи что? - спросил официант.
- Профитролями, - закончил Выкрутасов упавшим голосом. - Это что, Сванидзе? - спросил он Инессу огорошенно.
- Где? А, Эдик! Похож, правда?
Теперь Дмитрий Емельянович и сам видел, что новый гость не Сванидзе, но сходство было поразительным.
- Инесса Федоровна, все в порядке, деньги на наш счет перечислены, - сообщил несванидзе и, откланявшись, ушел.
- А этот? - спросила Инесса.
- Форшмак фаршированный по-биробиджански, - саданул Выкрутасов безжалостно. Товарищ Чучкало покатилась со смеху, чуть под стол не повалилась. Сокол возмездия был в ударе. Чорт возьми, а ведь и впрямь бальзам анафемский какой-то.
- Ну, Витька! Ну, уморил! - билась в конвульсиях смеха Инесса. - Ну ты прямо Алейников и Стоянов!
- Это на меня твой бальзам действует, - радовался Выкрутасов. - Духоподъемный бальзамчик.
- Уже действует? - перестала хохотать Инесса. - Потерпи, родной, еще горячее не подавали.
И вечер новоявленного юмориста-сатирика продолжался. Припечатав еще парочку ходоков к столику товарища Чучкало, Дмитрий Емельянович под горячее несколько опьянел и осмелел настолько, что наконец признался в своем страшном обмане:
- Гупёш! - сказал он, поцеловав Инессу в щечку.
- Ay? - отозвалась хозяйка "Советской власти".
- А ведь я не Витька.
- А кто же ты?
- Да Митька я, глупая! Ты перепутала, я Дмитрий, Митька. Это фамилия у меня Выкрутасов, на вэ. Вот эта вэ и перескочила с фамилии на имя. Знай, что я не Витька Мыкрутасов, а Митька Выкрутасов. Гупёшка ты моя глупая!
- Да ты что! - снова хохотала Инесса Федоровна. - Жалко! Я уже так привыкла, что ты Витька. Давай ты останешься Витькой, а? Сладкий мой! Давай у тебя будет партийная кличка. Виктор Выкрутасов. Нет, просто - Виктор Атасов. Давай?
- Партийная? - призадумался Дмитрий Емельянович. - А, ладно! Пусть будет по-твоему. Виктор Атасов. Красиво даже! А ты знаешь, между прочим, почему я так окаменел, когда Сванидзе увидел?
- Эдика-то? Забыла, как ты его зашифровал?
- Фарш форшмакованный... Форшмак... Не важно. Главное другое. Смотри, я ведь имею лицензию лично казнить Сванидзе.
- Эдика?
- Да тьфу на твоего Эдика! Настоящего Сванидзе. - И сокол возмездия предъявил вождю ПРСВ лицензию на ведущего телепрограммы "Зеркало".
- У меня уже в глазах плывет, - призналась Инесса Федоровна, тщетно пытаясь разобраться в ценной бумаге.
- По этому мандату я имею право и даже обязанность учинить расправу над негодяем и врагом народа Сванизде.
- Сванизде?
- Да, Сванизде! - настаивал на таком повороте окосевшего языка Выкрутасов. - Если хочешь, могу сделать тебе подарок - переписать этого Сванизде на твое имя. Хочешь?
- Хочу, - томно прильнула к плечу своего нового любовника товарищ Чучкало. - Поехали на конспиративную квартиру!
- Поехали, - согласился Дмитрий Емельянович, хотя ему и жаль было расставаться с мясным тортом, съеденным лишь наполовину.
- Товарищ, счет! - крикнула Инесса Федоровна лихо. Счет, принесенный минут через пять, не более, свидетельствовал о том, что Выкрутасов и Чучкало наели-напили на сто два рубля двадцать две копейки. Тютелька в тютельку. Дмитрий Емельянович со смехом выложил перед официантом все свои советские денежки:
- Сдачи не надо.
- Спасибо, - поклонился официант, но тотчас вернул Выкрутасову один рубль: - Семьдесят восемь копеек будет достаточно.
- Да ты что! Обижаешь! - возмутился Дмитрий Емельянович.
- Не положено, - невозмутимо отозвался официант и стал убирать со стола.
- Ничего себе! - покачал головой шикующий гуляка из Москвы.
- А ты как думал, - с гордостью подбоченилась Инесса Федоровна. - Советская власть это тебе не форшмак собачий!
- И не фрикассе с душком, - добавил Выкрутасов, довольный тем, что так шикарно поужинал всего за сотню рублей, забывая о потраченных на самом деле двух сотнях долларов.
http://sp.voskres.ru/prose/segen1.htm
viperson.ru
Док. 648632
Перв. публик.: 27.03.00
Последн. ред.: 27.03.12
Число обращений: 0
Александр Сегень. Русский ураган
|
