В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Глава четвертая Назад
Глава четвертая
Сокрушительный Айвазовский

Мне кричали, что надо отдать пас, но мною владела пьянящая уверенность, что я сам непременно забью. Удар! Гол!
Марко Ван Бастен

Утро было упоительно светлое, солнечное, промытое вчерашним дождем и высушенное ветром. Иного нельзя было и ожидать, ведь для Дмитрия Емельяновича наступила новая жизнь.

Он сладко потягивался на раскладушке, слушая, как Марина моет на кухне посуду. Стоило ему захотеть пива, как она вошла и спросила:

- Пивка не желаешь? Я уже сбегала и прикупила.

Потом они вместе завтракали, и он любовался тем, какая она хорошенькая при свете солнечного утра.

- Даже не верится, что вчера был такой ураган, - сказала Марина, улыбаясь.

- Он был, любовь моя! - радостно отвечал Выкрутасов. - Он подарил нам друг друга. Какая ты красивая!

- Только для тебя, мой милый, - ворковала она, чокаясь своим бокалом с пивом о бокал Выкрутасова. - Может быть, тебе еще яичницу поджарить?

- Поджарить. Я голоден, как волк.

После завтрака заговорили о предстоящем деле, Дмитрию Емельяновичу оно почему-то казалось пустяком, с которым он быстро расправится, и тогда Марина станет его любовницей. А со временем, быть может, и женой.

- Только такая гениальная авантюристка, как я, могла придумать нечто подобное, - рассказывала Марина. - Значит так. Двое моих друзей привезут сегодня коробку из-под холодильника. Ты залезешь туда, и тебя внесут в квартиру этой твари. Якобы по ошибке. Ты будешь оснащен мобильником. Мы будем следить за подъездом. Когда эта гадина покинет свой дом, мы тебе позвоним. Ты вылезешь, быстро снимешь картину, завернешь ее в скатерть и мгновенно спустишься вниз к машине. Просто, как все гениальное. И никакого риска.

- А если она залезет в коробку?

- Что она, дура, что ли?

- А вдруг.

- Тогда, мой милый, тебе придется прыснуть ей в глаза из баллончика и действовать куда более стремительно. Или ты уже струсил?

- Я могу и обидеться!

- Не обижайся. И поверь, мне страшно за тебя. Ты мне уже небезразличен. И когда все будет окончено, ты не пожалеешь.

У него аж голова закружилась от таких слов и той интонации, с которой они были произнесены. В нем все стало подниматься, и он, чтобы отвлечься, подошел к открытому окну. Светило солнце, озаряя последствия вчерашнего урагана. "Русский ураган, - сладостно подумал Выкрутасов. - Все, что со мною происходит - это русский ураган".

- Послушай, - сказал он, резко обернувшись. - Но ведь сегодня воскресенье, и эта тварь может весь день пробыть дома.

- Не волнуйся. - возразила Марина. - Мы хорошо изучили ее повадки. Именно по воскресеньям она имеет привычку после обеда ушастывать и возвращаться только в понедельник утром.

- Скоро уже полдень. Пора действовать. Кстати, а по воскресеньям развозят холодильники?

- Развозят.

Вскоре прибыли двое других участников операции, оба здоровенные, как Гориллыч, что неприятно царапнуло Выкрутасова. Первого звали Жендос, второго почему-то Людвиг. И Дмитрий Емельянович сразу заподозрил, что у Марины с этим Людвигом были не самые отдаленные взаимоотношения.

- Очень приятно, - пожимая руку Выкрутасову, оценивающе оглядывал его Людвиг. - Детка, а он справится?

- Да справится, что там справляться-то, - отвечала Марина, и Выкрутасову очень не понравилось, что она откликнулась на "детку". Видимо, почувствовав, Марина поспешила объявить Людвига своим двоюродным братом.

- Ага, а я - троюродный, - гыгыкнул Жендос.

- Сиди уж! - махнула на него рукой Марина.

- Чего сидеть, - возразил Жендос. - Ехать надо. А не то эта Гингема смоется.

Выкрутасову выдали мобильный телефон и баллончик со слезоточивым газом, на котором почему-то был изображен череп с костями. Правда, из глаз черепа текли слезы, и это несколько успокоило начинающего похитителя картин,

- Ты лучше сиди дома, - приказал Марине Людвиг. - Нечего лишний раз светиться. Без тебя справимся. Жди нас тут.

На прощанье Марина тепло прижалась к Выкрутасову мягкой грудью и нежно поцеловала в губы, отчего Дмитрий Емельянович снова подумал: "Будь что будет. Ураган так ураган".

На дворе их ожидал "москвичонок"-фургон неприметного серовато-сиреневого цвета. В фургоне на боку лежала большая длинная коробка, в которой вполне мог поместиться холодильник.
    
    

- Придется посидеть чуток в духоте, - сказал Жендос.

- Ну понятно, - развел руками Выкрутасов. - Не просверливать же дыры. Сразу вызовет подозрение.

Из подъезда выбежала Марина.

- Погодите! Самое главное забыли!

Она протянула Дмитрию Емельяновичу листок бумаги.

- Сразу видно, что мы не профессиональные жулики. Вот, это внешний вид картины. Черный круг, в который впивается красный треугольник и взрезает его, будто расческа. Ни с чем не перепутаешь. Эх, может, зря мы это затеяли? Может, оставим эту затею? Я так волнуюсь за Дмитрия!

- Ничего, - храбро подмигнул ей Выкрутасов. - Жди нас с победой.

- Я обожаю тебя! - томно прошептала ему Марина, и Дмитрий Емельянович, храбрый и счастливый, полез в ящик. Там все было сделано с умом - по бокам проложено пенопластом, и дно пенопластовое. Там же, в ящике, уже лежала серая скатерть и веревка.

- Ну как? Устроился? - спросил из внешнего мира Жендос.

- Как на станции "Мир"! - весело отвечал Выкрутасов. - Запечатывайте!

Внешний мир захлопнулся. Некоторое время, очутившись в кромешной тьме, Дмитрий Емельянович слушал треск и шорох скотча, которым основательно заклеивалась верхняя часть коробки. Потом хлопнули дверцы, закачало, машина поехала.

- Ну все, влип, - тихо рассмеялся самому себе Выкрутасов. Он стал размышлять о том, что происходит и зачем это ему нужно. Положение выглядело бесспорно диким.

- Бред какой-то! - вдруг возмутился бывший политинформатор, но тотчас мысли его потекли совсем в ином, оправдательном направлении. Да, в значительной мере он совершает преступление. Но разве государство не совершило преступления против него, вышвырнув из всех азов жизни, лишив любимого дела, любимой жены, любимого дома? И если сейчас в чести Гориллычи, то что ж, честным людям типа Дмитрия Емельяновича ничего не остается делать, как вставать на тропу войны. Да, он едет похищать предмет живописи. Но разве та мафиозная сволочь, которую Жендос весьма удачно окрестил Гингемой, не первой похитила принадлежащую Марине картину?

Конечно, закрадывалось нехорошее подозрение, что Марина его обманула и его просто используют для похищения шедевра живописи, действительно принадлежащего Гингеме. Но он отгонял от себя это подозрение, не хотел думать о Марине плохо. Ведь он и впрямь успел не на шутку влюбиться в Марину.

Короче, что бы ни происходило, все можно было списать на ураган. Русский ураган.

- Нет, все идет как надо, - успокоил он самого себя.

Однако уже было душновато, по телу струились капли пота. А если Гингема долго просидит дома? А если захочется по-маленькому? А если она вообще никуда не уйдет?

- Все эти "если" задает себе трус, - сжав зубы, прошептал бывший политинформатор. - Стыдись, Выкрутасов!

Да, и самое главное - ведь он идет на все эти опасности ради великой тайны Льва Яшина, ради того, чтобы поселиться у Марины и начать совершение переворота в мировом футболе.

Вспомнилась удачная вчерашняя формулировка про слом мировой системы футболизма. Дерзновенные мысли взвихрились, запылали и устремились ввысь, оставляя за собой огненный ракетный хвост.

Езда длилась недолго. Вскоре машина остановилась, и Выкрутасов услышал, как открываются дверцы фургона. Затем раздался голос Людвига:

- Эй ты, Гари Гудини! Не задохнулся еще?

- Полет идет нормально, - храбрясь, ответил Выкрутасов.

- Молодцом! - похвалил его Людвиг. - Ты это, когда мазню вынесешь, ищи нас не в этой таратайке, а в красном зубарике.

- В каком зубарике?

- Машина такая. "Субару" называется. Иномарка.

- Понял.

- Все, теперь умри.

Он почувствовал, как коробку стали вытягивать из фургона. Затем картонная космическая станция поплыла в сторону, а еще через какое-то время встала вертикально. Раздался шум открывающихся дверц лифта. Лжехолодильник втащили в лифт. Темнота, в которой сидел Выкрутасов, потекла вверх.

- Бред какой-то! - шептал Выкрутасов. Но отступать уже было поздно. Этаже на третьем или четвертом коробку вытащили из лифта. Где-то в отдалении прозвенел дверной звонок. Потом Дмитрий Емельянович услышал следующий диалог между Людвигом и Гингемой:

- Добрый денек! А вот и ваш "Электролюксик" прибыл!

- Какой еще "Электролюксик"?

- Холодильничек ваш, просим принять.

- От кого?

- То есть как от кого? От нас. Фирма "Закат".

- Ничего не понимаю.

- Как это ничего не понимаете! Вы холодильник заказывали?

- Зачем! Их у меня и без того три.

"Ни хрена себе!" - чуть не вслух произнес Выкрутасов. Меж тем шельмовская беседа продолжалась.

- Позвольте, позвольте! Вы - Ангелина Петровна Волкова?

- Ошибка, дорогие мои! До свиданья.
    
    

- Позвольте! Адрес ваш - улица Щепкина, дом 5А, квартира 16?

- Адрес мой, но я никакая не Ангелина.

"Ясно, что ты - Гингема!" - усмехнулся Дмитрий Емельянович.

- Так вы что, платить отказываетесь?

- Да за что же платить, если тут явная ошибка и я никакого "Электролюкса" не вызывала. Он мне не нужен. У меня два "Сименса" и "Бош" превосходный.

- Ну здра-а-астьте!

- Вот вам и здрасьте.

- Что же делать-то?

- Ничего. Везите его назад в свою фирму.

- Легко сказать! Она у нас в Люберцах.

- Меня это не волнует.

- Постойте! Извините нас за такое хамство... Вы понимаете, нам с напарником сейчас на другой конец Москвы ехать, у нас там заказ еще один срочный. Можно этот ошибочный холодильник у вас постоит? Часиков пять, не больше. А вечером мы за ним заедем.

"Хоть бы отказалась!" - трусливо подумал Выкрутасов и сам устыдился своего малодушия.

- Не получится. - отвечала Гингема. - Я через полчаса ухожу и вернусь только завтра утром.

- Тогда мы завтра утром за ним и заедем, - настаивал Людвиг.

- Нет уж!

- Ну пожалуйста! Он ведь вам не помешает, если вы все равно так и так до завтра дома будете отсутствовать. А мы завтра прибудем за ним во сколько скажете. Войдите в наше положение.

- Даже не знаю...

- Мы вам заплатим.

- Да не надо мне ваших денег. Ладно, чорт с вами, затаскивайте. Ох, горе луковое. Никак у нас сервис на западный уровень не вылезет, сколько ни пыжится.

- Да и у них, за границей, тоже поди накладки случаются.

- Представьте себе, не случаются.

Лжехолодильник снова лег на бок, поднялся в воздух, вплыл в квартиру Гингемы.

- Вот здесь поставьте. Из-за вас мне теперь придется впопыхах краситься.

- Извините нас, ради Бога! Спасибо вам огромнейшее. Во сколько нам завтра приехать за этим дураком?

"Сам дурак!" - чуть не крикнул Людвигу из своего черного космоса Выкрутасов. Его снова вернули в вертикальное положение.

- Постарайтесь завтра приехать за ним между девятью и половиной десятого утра. Ладно?

- Обязательно! Спасибо! До свиданья! Желаем вам хорошо накраситься и отлично провести выходной день!

- Проваливайте уж!

Однако при всей ненависти к обидчице Марины Дмитрий Емельянович не мог не признать, что у Гингемы очень приятный, мелодичный и грудной голос, чем-то похожий на голос актрисы Скобцевой. Когда дверь захлопнулась, в голове у Выкрутасова пронеслась шальная ураганная мысль. А что если выскочить сейчас и обо всем рассказать Гингеме? Бабенка-то богатая, не оставит без внимания такую любезность со стороны человекообразного "Электролюксика".

Дмитрий Емельянович легонько ударил себя кулаком в челюсть, стыдясь этой наиподлейшей идеи.

- Позови меня с собой, я пройду сквозь злые ночи, - напевала Гингема своим красивым голосом где-то не очень далеко. Видать, у нее был кто-то, кто мог позвать ее так, что она пройдет-таки сквозь злые ночи. Поди, к нему и собирается. Накрашивается. Выкрутасову смерть как захотелось хотя бы одним глазком увидеть эту женщину. Какова она? Так же хороша, как ее голос? Наверняка.

В душе у Дмитрия Емельяновича все перекрутилось и перепуталось. Столько потрясений меньше чем за одни сутки! Он вдруг почувствовал нестерпимое вожделение к этой женщине с тремя холодильниками и одним псевдохолодильником.

- Где разбитые мечты обретают снова силу высоты, - продолжал звучать ее дивный, волшебный голос.

Он представил себе, что она каким-то необъяснимым и чудесным способом очутилась тут, вместе с ним, в непроглядном мраке коробки. Не колышет, что здесь и для одного места мало.

Вот они сплелись телами, сплетенье рук, сплетенье ног... Она уже без одежды. Только стоя - очень плохо, надо бы, чтоб коробка на бок легла...

Тут случилось совсем непредвиденное. Выкрутасов, сам не заметив как, навалился на один бок коробки, коробка шатнулась и неумолимо грохнулась, перейдя в горизонтальное положение.

- Капец! - прошептал Дмитрий Емельянович. Все внутри у него омертвело. Дыхание пресеклось. Удивительно, как он не потерял сознания от ужаса и страха.

- Вот козлы! - раздался голос Гингемы. - Не могли как следует поставить! Ну что за народ! Ни работать, ни воровать не умеет. Еще скажут, это я уронила. Чорта я согласилась!.. Ну уж нет, поднимать не стану, пошли вы на фиг!

Неужели пронесло? Быть того не может! Еще некоторое время Выкрутасов опасался дышать, и лишь когда Гингема вновь запела, осмелился сделать вдох.

- Я приду туда, где ты нарисуешь в небе солнце...

Скорее бы уж она смылась, сил больше нет, воздуху не хватает, сердце вот-вот лопнет, стучит, как злая ночь. Наконец, чувствуя, что сейчас умрет, Дмитрий Емельянович услышал спасительную фразу:

- Ну, "Электролюксик", до завтра, целую. Лежи и не балуйся тут.
    
    

Он даже испугался, не издевается ли она над ним, но следом за этими словами раздался звук открываемой и закрываемой двери. Но и после этого Выкрутасов не решался пошевелиться - а вдруг она разыгрывает его и только сделала вид, что ушла. Мгновения тянулись медленно, мучительно. Это был уже никакой не ураган, а тягостное и зловещее сползание остывающей лавы.

Внезапно внутренность коробки озарилась зеленым неоновым светом, взорвалась трелью. Дмитрий Емельянович вздрогнул всем телом и только потом сообразил, что это звонит и мигает лампочками мобильный телефон в его руке. Он нажал на нужную кнопку:

- Алле!

- Ты жив там, "Электролюкс" липовый?

- Жив.

- Мадам села в свой "порш" и укатила. Молнией действуй. Ждем тебя во дворе через три минуты. Напоминаю - красный "субару".

- Есть!

Засунув телефон в карман шорт, Выкрутасов попытался выдавить верх коробки. Ничего не получилось.

- Господи, помоги! - прокряхтел бывший политинформатор и на сей раз со всей силы удалил кулаком по картону. Ударил еще раз и только с третьего раза пробил. Стал рвать, раздирать плотную картонную массу, выбираясь наружу, как цыпленок из яйца. А в голове пронеслась дикая фраза: "Так рождается в муках новая и счастливая жизнь!"

- Фуххх! - выдохнул он, оказавшись опять в мире внешнем, где светило солнце и можно было дышать свежим воздухом. Он встал на ноги и произнес: - Хрен вам, а не три минуты. За сколько управлюсь, за столько управлюсь.

Он стал оглядываться по сторонам. Квартира, в которой он находился, обладала внушительным метражом и была обставлена на редкость изысканно и богато.

У Дмитрия Емельяновича аж дух захватило. Он переходил из комнаты в комнату, боясь даже считать, сколько этих комнат - пять, семь, одиннадцать? Всюду стояли роскошные кресла, диваны, антикварные столы и стулья, светильники и вазы, а на стенах развешаны разнообразные картины. Проснувшийся при появлении чужака рыжий кот был так огромен, что Выкрутасов поначалу принял его за рысь. Он очень враждебно смотрел на пришельца и тому стало не по себе, он поспешил перейти в другую комнату и в следующий миг оторопел перед великолепной картиной, изображающей закат на море, прибой, бьющийся в скалистый берег, лодку в отдалении, тучи, не то уходящие прочь, не то надвигающиеся. Кот, следя за пришельцем, тоже вошел в эту комнату и внимательно наблюдал за его действиями.

- Что, киса? Никак это его величество Айвазовский? Здорово!

Еще раз полюбовавшись разбивающейся о скалу волной, Выкрутасов вздохнул, обернулся и увидел на противоположной стене искомый шедевр живописи в виде черного круга, в который расческою ворвался красный треугольник. Трудно было поверить, что эта ерунда может дорого стоить.

- Айвазовский-то куда лучше будет, - покачал головой Дмитрий Емельянович. Тут взгляд его наткнулся на письменный стол, на котором лежал паспорт в черной обложке с двуглавым золотым орлом. Справиться с искушением не удалось, и Дмитрий Емельянович заглянул ему в душу. В душе у паспорта оказалась красивая женщина, на ранней фотографии белокурая, на более поздней - брюнетка, но глаза и там, и там - светлые.

- Ромодановская Тамара Сергеевна. - прочитал Выкрутасов вслух. - Ого! Восьмое марта пятьдесят третьего. Не молоденькая.

Девятая и десятая страницы сообщали о двух замужествах, закончившихся разводами, а на одиннадцатой сидело дитя мужского пола, двадцати лет от роду, именем Лев, фамилией идентичный первому мужу Тамары Сергеевны - Сковолодкин.

- М-да, - вздохнул Выкрутасов, бросая паспорт на стол. - Хватит мне прохлаждаться.

Он подошел к картине, за которой явился, и схватился было за нее, чтобы снять, но оказалось, это не так-то просто - картина, в раме и под стеклом, не висела на стене, а была вправлена в стену.

- Вот ёлки! - прокряхтел Выкрутасов, так и сяк подергав дурацкую картину. Он внимательнее вгляделся, но так и не понял, каким образом она вмонтирована. Ни винтов, ни иных заклепок не было заметно. Приклеена? Странно...

- И чо делать будем, кот? - спросил Дмитрий Емельянович, обращаясь к рыжему стражу. Тот сердито взирал на похитителя. Внимание Выкрутасова вновь привлекла противоположная картина с великолепным закатом на море. Он подошел к ней и попробовал снять ее. Эта работа просто висела на двух гвоздях, снималась легко.

- Чудеса! - хмыкнул Дмитрий Емельянович. - Такая красотища просто так болтается, а эта черная башка в красной расческе...

Тут ему подумалось, что это нарочно такая уловка для воров устроена, чтоб обмануть. Ясно, если лучше закреплено, то и дороже. Известная хитрость! А на самом деле, все наоборот.

Да Марина только счастлива будет, если он ей вместо дурацкого иззебренного круга принесет роскошнейшего Айвазовского.

- Чутье подсказывает мне, что я на правильном пути, - подмигнул Выкрутасов коту и решительно снял со стены морской закат. Он еще раз взглянул на иззебренный круг, подумал и махнул рукой: - Не колышет! Беру Айвазовского. А ты оставайся, Сковолодкин!
    
    

Через две минуты он уже выходил из подъезда в черных очках, неся под мышкой картину, завернутую в скатерть и кое-как перевязанную веревкой. В кармане шорт, лежа вместе с бумажником из воловьей кожи, трезвонил сотовый телефон - Людвиг, видно, всполошился, что он так долго. Оглядевшись, Выкрутасов увидел в глубине двора красную машину и быстро пошел к ней, Людвиг сидел за рулем. Жендос отсутствовал. Телефон перестал трезвонить. Людвиг выскочил из машины, распахнул пошире дверцу, схватил картину и запихнул ее на заднее сиденье.

- Что так долго? - спросил он сердито.

- Она в стену крепко впаяна была, пришлось отковыривать, - пояснил Дмитрий Емельянович.

Вскоре они уже мчались по Москве, увозя похищенный шедевр. Немного не доехав до дома Марины, Людвиг остановился.

- Ну все, маленький братец, дальше пойдешь сам, - сказал он. - Мне лишний раз не стоит светиться, а ты здесь человек мало известный. Бери мазню и иди к Марине. Я через полчаса приеду.

Это лишь обрадовало Дмитрия Емельяновича. Он весело вылез из "зубарика", принял из рук Людвига картину и отправился в сторону Марининого дома.

- Ну что? Взял? - взволнованно спросила Марина, распахнув дверь своей квартиры. - Молодец, Димон! Й-я-ху!

Она закрыла за ним дверь и принялась скакать по комнате. Подбежала к Выкрутасову, чмокнула его в щеку.

- Страшно было?

- Нисколько, - ответил Дмитрий Емельянович.

- Давай скорее распакуем.

Она нетерпеливо принялась развязывать веревку. Тут вдруг чутье перестало подсказывать Дмитрию Емельяновичу, что она останется довольна подменой. И на сей раз оно не ошиблось.

- Что это? - в ужасе прошептала Марина, распаковав картину и растерянно разглядывая ее.

- Я принес тебе гораздо более дорогую картину, любимая, - сказал Дмитрий Емельянович.

- Ничего не понимаю, - пробормотала бледная Марина.

- Его величество Айвазовский, разве ты не видишь?

Тут Выкрутасова взяло сомнение и на тот счет, что это и впрямь Айвазовский. Он наклонился к правому углу картины, и глазам его предстало ужасное. Подпись свидетельствовала о том, что вовсе это не Айвазовский, а какой-то Рыл... Нечто обидное и оскорбительное. Рылин или Рылов.

- Даже если это не Айвазовский, - залепетал Выкрутасов, понимая, что погиб. - Ты только взгляни, какая мастерская работа. Не то, что та красная расческа. Я думал, ты еще больше обрадуешься.

- Выкрутасов, ты что, козел? - повернув к нему полное ненависти лицо, спросила Марина.

- Зачем же сразу обижать?..

- Козел! - закричала Марина, топая ногами и вздымая кулаки. - Сволочь! Идиот! Козлина поганая!

- Подожди... Марина... Послушай...

- Тебе четко описали картину, которую ты, гадина, должен был утащить. Кто просил тебя уворовывать этого Рылова, который, к тому же, копия? Теперь ты понимаешь, какой ты козел?

- Хорошо же, я признаю свою ошибку, но ты не смеешь так оскорблять меня.

- Ты даже не козел, ты - кызел. Ты руссиш швайн! Ты выродок поганый.

Тут Выкрутасов понял, как сильно он ошибался, влюбляясь в Марину. Перед ним стояла мегера, злобная и гадкая, которой как нельзя лучше подходило имя Гингема. Он принял обиженный вид и направился к своему чемодану. Нашел его, захлопнул и двинулся в сторону двери, но Марина преградила ему путь.

- Ты куда это?

- Я ошибся в тебе, - молвил Дмитрий Емельянович гордо. - Я ухожу от тебя навсегда. Всему виной ураган.

- Ошибаешься, гнида. Ты никуда не уйдешь. Сейчас приедут Людвиг и Жендос. Они ремней из тебя нарежут. А потом растворят в кислоте.

- Пусти! - Выкрутасов попытался вежливо отстранить ее от двери.

- Хоп! - Марина изо всех сил ударила его в пах, но к счастью не попала в самую болезненную цель, взяв чуть выше,

- Да ты бандитка, что ли? - воскликнул Дмитрий Емельянович. Зло охватило его, и он уже невежливо схватил Марину и отшвырнул ее в сторону. Стал открывать дверь, но Марина сзади вцепилась ему в волосы, царапая голову ногтями, а коленкой ударяя в крестец. От боли он впал в бешенство, мотнулся и так сильно отпихнул Марину от себя, что она улетела в кухню и там грохнулась под стол.

На сей раз ему удалось открыть замок и выскочить вон. Марина бежала за ним следом:

- Стой! Стой, скотина!

Страшнее всего было, что выбежишь, а там уже Людвиг с Жендосом в подъезд вваливаются. Но удача сопутствовала Дмитрию Емельяновичу. Выбежав во двор, он пустился со всех ног куда глаза глядели, с чемоданом под мышкой, будто он украл его, а преследующая его Марина - обворованная жертва.

- Стой, гаденыш! Стрелять буду! - слышался ее крик сзади.

Но счастье по-прежнему улыбалось Дмитрию Емельяновичу. Выскочив на Цветной бульвар мимо вчерашних Минина и Пожарского, он успел влететь в закрывающуюся дверь троллейбуса с несчастливым числом тринадцать, а Марина безуспешно врезалась в закрытую дверь, несколько раз ударила по ней ладонью, но это ей не помогло - троллейбус уже тронулся и продолжал ехать. Он благополучно переплыл на другой берег Садового кольца и покатился по Олимпийскому проспекту.
    
    

Сидящий на заднем сиденье троллейбуса мужчина очень неодобрительно взирал на Выкрутасова.

- И ничего подобного, - сказал ему Дмитрий Емельянович. - Это мой чемодан. Я еле из лап мафии вырвался. Могу паспорт предъявить.

Мужчина хмыкнул и, пожав плечами, отвернулся к окну. Выкрутасов подошел к заднему стеклу и на прощанье увидел вдалеке горестную Марину. Ему стало жаль ее, и когда вспомнилось про оставленные у нее пиджак, брюки, рубашку, трусы и носки, промокшие вчера и сохнущие, он подумал: "Пусть достанутся ей в утешение".

Проехав пару остановок, он, так и не оплатив проезд, вышел и углубился в Лаврский переулок. Здесь им овладели философские рассуждения по поводу всего пережитого за последние сутки. Ровно двадцать четыре часа назад он призаснул, еще живя в доме на Петровском бульваре, и увидел великий сон, в котором Лев Иванович Яшин поведал ему судьбоносную тайну. И сколько после этого свершилось, уму непостижимо!

Он воспарил, обласканный знаменитейшим вратарем. Потом испытал страшное падение, когда Гориллыч изгнал его из рая. Потом снова взлетел, подхваченный русским ураганом и оказавшийся рядом с Мариной, испытавший вспышку любви к этой женщине. Потом снова пал, претерпел горечь разочарования. Его могли на ремни пустить! Но он опять спасся. Все это неспроста. Некие центростремительные силы начинают оказывать воздействие на человека, озаренного великой тайной, на человека, коему судьбой назначено спасти свой народ от мрачных времен безфутболья, когда Россия на чемпионат мира даже не попала.

Он прошел мимо посольства Буркина-Фасо, бездумно свернул направо, спустился по Мещанской до Калмыкова переулка, свернул налево и вскоре оказался не где-нибудь, а на той самой улице Щепкина, куда его еще недавно привозили под видом холодильника "Электролюкс". Но он даже не замечал этого, покуда не очутился прямо перед домом номер 5А. Тут он встал, как вкопанный, не веря глазам своим.

- Ну и ну! - пробормотал он, чувствуя, как по спине широкой рекой стекает пот. - Не может этого быть!

От такого и впрямь могла крыша поехать. Выкрутасов невольно огляделся по сторонам, не мелькнет ли где-нибудь серовато-сиреневый "москвичонок"-фургон или ярко-красный "зубарик". Ни того, ни другого средства передвижения нигде не наблюдалось.

- Что бы это значило? - спросил Дмитрий Емельянович, гадая, зачем судьба снова забросила его сюда. Ведь в этом должен был быть некий важный и непреложный смысл.

Постояв немного без движения, он тронулся в путь, вошел в подъезд дома номер 5А, поднялся на четвертый этаж, подошел к роковой квартире номер 16. Дверь была только прикрыта, но не заперта. Ее замки не захлопывались, а запирались снаружи ключами, вот почему, уходя, Выкрутасов оставил дверь открытой. Солидная дверь, супербронированная, с прибамбасами.

И Дмитрий Емельянович вновь очутился в этой квартире. Котяра вышел ему навстречу и спросил:

- М-мыр?

- Привет, рыжий, - кивнул ему Дмитрий Емельянович. - Как видишь, это опять я. Преступника тянет на место преступления.

Он старательно запер все замки и, пройдя в первую попавшуюся комнату, плюхнулся в кресло.

viperson.ru

Док. 648610
Перв. публик.: 27.03.00
Последн. ред.: 27.03.12
Число обращений: 0

  • Александр Сегень. Русский ураган

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``