Проблема соотношения между традиционными и либеральными ценностями в выборе личности и общества
1.
Фундаментальное противоречие нашей эпохи и одновременно главный вызов человеческому сообществу в ХХ1 веке - это противостояние либеральных цивилизационных стандартов, с одной стороны, и ценностей национальной культурно- религиозной идентичности - с другой. Исследование генезиса и поиск возможных путей преодоления противоречий между этими двумя решающими факторами современного развития должны занять, как кажется, важное место в православных богословских исследованиях.
Поскольку речь идет о проблеме, решение которой во многом может определить будущий облик человеческой цивилизации, то понятно, что сама постановка данной проблемы и попытка ее первичного определения ("Обстоятельства нового времени", "Независимая газета", 26.05.1999; перепечатано, в частности: "Церковь и время", 2, 1999) вызывает не только искреннюю заинтересованность, но и не менее искренний гнев. Гневаются те, кто в силу определенных идеологических соображений отвергают самую идею постановки подобной проблемы, опасаясь возможной коррекции или даже пересмотра в будущем либеральных идей, на которых основывается сегодня попытка сформировать облик человеческого сообщества в "плавильном котле" цивилизаций и культур. Гневаются при этом и ревнители религиозного и культурного фундаментализма, давно решившие для себя все проблемы и глубоко убежденные в том, что единственный способ спастись - это наглухо закрыть дверь своего дома. Тем не менее, весьма отрадно, что многие проявили как в России, так и за ее пределами живейшую заинтересованность в дальнейшем обсуждении проблемы соотношения либеральных и традиционных идей и ценностей.
Методологически, да и по существу, представляется целесообразным вести эту дискуссию не только в плоскости рассмотрения межгосударственных отношений и формирования справедливого мирового порядка, как это было представлено в упомянутой статье, но и на уровне обсуждения проблем личности и современного общества в целом. Решение данной проблемы, которая, как было сказано, является проблемой фундаментальной, будет способствовать решению множества прикладных проблем, часть которых относится к сфере церковно-общественных, межконфессиональных и межрелигиозных отношений.
+++
Для православного человека ХХI века остаются насущными знание учения Церкви, личный опыт молитвы, способность различения Православия от иных конфессий, укорененность в истории и духовной культуре своей страны и многое другое, что связано с его верой. Однако главным и первоочередным является усвоение религиозного образа жизни, то есть такого образа жизни, который предполагает опору на религиозную мотивацию. Современное общество всячески приучает человека к мысли о том, что религиозная вера является исключительно внутренним, сокровенным и едва ли не интимным делом человеческой личности. Подобные утверждения ныне звучат со всех сторон. Религиозная мотивация человеческого выбора рассматривается либеральным секулярным обществом как оправданная и допустимая только в том случае, когда ею определяется личная или, в крайнем случае, семейная жизнь граждан. Что же касается иных аспектов человеческого существования, то здесь места для религиозной мотивации нет и быть не может.
Действительно, личная этика составляет сердцевину христианской нравственности. Ориентация на личность, обращение к духовному опыту индивидуума есть главный вектор христианского послания, ибо оно адресовано каждому человеку и преследует цель преображения его души. Однако эти спасительные перемены нашего внутреннего мира осуществляются не в изоляции от внешней среды, не в особых лабораторных условиях, но в реальном и живом контакте с окружающими людьми - в первую очередь, в семье, в трудовом коллективе, в обществе, наконец, в государстве. Невозможно оставаться христианином за дверью собственного дома, в кругу семьи или в уединении своей кельи и переставать быть им, поднимаясь на профессорскую кафедру, усаживаясь перед телевизионной камерой, голосуя в парламенте и даже приступая к научному опыту. Христианская мотивация должна присутствовать во всем, что составляет сферу жизненных интересов верующего человека.
Ибо верующий не может механически вычленить из духовно-нравственного контекста своей жизни профессиональные или научные интересы, не говоря уже о политической, экономической, социальной деятельности, работе в средствах массовой информации и т.д.
Религиозная мотивация для верующего человека имеет универсальный и всеобъемлющий характер. Таким образом, религиозный образ жизни есть способ существования в мире человека, чей выбор мотивируется и определяется его вероисповедными принципами.Религиозный образ жизнь- а в данном случае речь идет о православном образе жизни - отличается своей укорененностью в Предании Церкви. Предание является нам как совокупность вероучительных и нравоучительных истин, которые через свидетельство Святых Апостолов приняты Церковью, сохраняются ею и развиваются применительно к обстоятельствам ее исторического существования и вызовам, обращенным к Церкви различными эпохами. Коротко говоря, Предание есть живой благодатный поток веры и жизни в лоне Церкви, Предание - явление нормообразующее, ибо Предание есть не что иное, как норма веры. Это означает, что понятие нормы выступает в качестве важнейшей характеристики веры. Ибо всякий отход от Предания понимается нами прежде всего как нарушение нормы веры, или, говоря кратко, как ересь.
Таким образом, критерию православного образа жизни будет отвечать тот способ существования, который оценивается как укорененный в Предании Церкви. Речь идет, конечно, не столько о внешних проявлениях приверженности к Преданию и даже не о культурно-историческом его приятии человеком и обществом, Принадлежность к Преданию обнаруживается прежде всего на уровне ценностного содержания жизни. Лишь жизнь в соответствии с Преданием как нормой веры может расцениваться как истинно православная жизнь.
Сегодня перед многими нашими соотечественниками стоит проблема усвоения и сохранения веры, но еще в большей степени - усвоения и сохранения образа жизни, определяемого этой верой. Для того, чтобы норма веры стала для человека нормой жизни, нужно иметь не только знания, но и реальный опыт жизни в Церкви, быть сопричастником Ее Таинства. Только тогда эта норма веры становится для человека естественной, как дыхание, прославляющее Господа. Только в этом случае следование норме веры не обернется для человека бременами неудобоносимыми или, того хуже, фарисейством, убивающим самый дух веры, но будет, подобно благодатному покрову, осенять его в продолжение всего жизненного пути. Следование этой норме, не стесняя, не ограничивая и не нарушая свободы человека, одновременно ограждает человека от гибели подобно тому, как материнское лоно ограждает от гибели развивающуюся жизнь.
Сохранение этой нормы и утверждение ее в современном обществе в качестве величайшей онтологической ценности есть в широком смысле задача каждого сознательного члена Церкви, но в узком и специальном смысле это есть задача для современного богословия. Эта норма столь же прочна, сколь и хрупка. В опыте жизни отдельного человека и целых сообществ людей она может быть либо повреждена и даже разрушена, либо сохранена и укреплена в результате соприкосновения с иными культурно-цивилизациоными стандартами, с иными нормами жизни. С подобным "инобытием" мы соприкасаемся в тех случаях, когда, например, живем бок о бок с людьми иных взглядов и убеждений.
И вот на что следует обратить внимание. Если эти иные образы жизни основываются на своих собственных преданиях, то чаще всего они не представляют опасности для ценностей православного образа жизни. Исторически православные соседствуют и взаимодействуют в России с мусульманами, иудеями, буддистами, некоторыми христианскими конфессиями. Практически на протяжении всей истории нашей страны подобные религиозно-культурные пересечения никогда не носили деструктивного характера. В контексте русской цивилизации различные нормы, стандарты и традиции существования чаще всего не противополагались, но сополагались друг другу. И потому русские православные люди всегда жили с инородцами и иноверцами мирно. Исключения бывали только в тех случаях, когда чужая вера и чуждые стандарты жизни навязывались нашему народу силой или посредством прозелитизма. Тогда народ вставал на защиту своей веры и того образа жизни, который воспринимался им как норма, подвергающаяся угрозе разрушения. Как правило, это было связано с иностранной агрессией. И потому вся наша история отмечена борьбой не только за сохранение национальной и политической независимости, но и за сохранение отеческого предания, нормы веры и связанного с ней образа жизни. Однако в случае отсутствия подобных покушений на религиозно-культурную идентичность русских их сосуществование с носителями иных цивилизационных стандартов оказывалось на удивление гармоничным.
Православные люди с интересом, любопытством и зачастую с искренним уважением относились к инородцам и инославным, отдавая должное, в частности, их профессиональным или военным навыкам, нередко усваивая иноземные культурные реалии, бытовые навыки и приемы работы. Возможно, именно благодаря тому, что Ф.М.Достоевский называл "всемирной отзывчивостью" русского человека, наша земля не оросилась кровью религиозных войн. Скорее наоборот, можно говорить о сложившейся в далекой древности модели мирного сосуществования в России различных религиозных и жизненных стандартов, укорененных в своих собственных преданиях, имеющих определенные, а значит, и хорошо друг другу известные системы ценностей. В рядах российской армии бок о бок сражались православные и мусульмане, защищая свое общее Отечество. В этом находило зримое воплощение взаимное уважение к религиозно- культурному опыту друг друга, предполагающее отказ от навязывания соседу собственного образа жизни.
Бурное развитие коммуникаций и средств связи в новейшее время разительным образом изменило не только облик мира, но и структуру межличностных, межнациональных, межгосударственных отношений. В современном мире практически рухнули границы, которые разделяли национальные культуры. Ныне люди с небывалой прежде легкостью перемещаются по всему свету, свободно избирая себе место жительства и работы в любом уголке мира. Это приводит к колоссальным культурно-этническим сдвигам, последствия которых мы еще не способны осознать в полной мере. Эпоха моноэтнических и моноконфессиональных государств на наших глазах медленно уходит в прошлое. Мусульманское присутствие на Европейском континенте стало социокультурным фактором, который невозможно игнорировать Мир сделался открытым, диффузным, взаимопроницаемым. Каков должен быть ответ отдельной личности и человеческих сообществ на этот вызов времени?
Как свидетельствует исторический опыт России, соприкосновение и взаимное влияние религиозно-культурных традиций при определенных условиях (отказ от прозелитизма, агрессии и т.п.) может быть не только безопасен для сохранения культурно- религиозной идентичности, но и взаимообогащающим. Проблема видится в другом; ; сегодня не существует преград, могущих обезопасить духовное здоровье народов, их религиозно- историческую самобытность от экспансии чуждых и разрушительных социокультурных факторов, от нового образа жизни, возникшего вне всякого предания и формирующегося под влиянием постиндустриальной реальности. В основе этого образа жизни лежат либеральные идеи, соединившие в себе языческий антропоцентризм, пришедший в европейскую культуру в эпоху Возрождения, протестантское богословие и иудейскую философскую мысль. Эти идеи окончательно оформились на излете эпохи Просвещения в некий комплекс либеральных принципов. Французская революция явилась завершающим актом этой духовно-мировоззренческой революции, в основе которой лежит отказ от нормативного значения Традиции (Предания). Совершенно не случайно, что эта революция началась с Реформации, ибо именно Реформация отказалась от нормативного значения Предания в сфере христианского вероучения. Предание в протестантизме перестало быть критерием истины, таковым критерием стали личное разумение изучающего Священного Писания и личный религиозный опыт. Протестантизм по сути является либеральным прочтением христианства.
Итак, новый постиндустриальный образ жизни основывается на личной свободе человека от каких-либо условностей и ограничений, кроме ограничений, налагаемых законодательством. Как мы должны относиться к этому с богословской точки зрения? Концепция либерализма покоится на идее освобождения человеческой личности от всего, что понимается ею как ограничение ее воли и ее прав. Либеральный стандарт исходит из презумпции свободы индивидуума как цели и средства человеческого существования, а также из утверждения абсолютной ценности личности. Замечу, что этот тезис не оспаривается богословами, в том числе и православными. Так что, достигнув этой черты, мы еще не погрешаем против учения Церкви. Ибо Сам Господь, сотворивший человека по образу и подобию Своему, вложил в него Божественный дар свободы воли. Таким образом, свобода человека предопределена Божиим замыслом и нарушение ее есть грех.
Однако по ту сторону отмеченной нами черты начинается область лукавой кривды, диавольской и погибельной. Ведь когда апостол Павел призывает нас к свободе, он говорит о предназначении человека быть свободным во Христе, то есть освобожденным от пут греха. Ибо истинная свобода обретается человеком по мере освобождения от греха, от тяготеющей над ним темной власти инстинкта и злого начала. Свобода дарована человеку для того, чтобы он имел возможность самостоятельно сделать выбор в пользу осознанного подчинения себя абсолютной и спасительной воле Божией. Таков предложенный человеку путь свободного соединения с Богом через всецелое подчинение Ему и, таким образом, уподобление Ему в святости. Таково назначение великого дара свободы. Ведь ничто не препятствовало Творцу изначально вложить в свое творение и взыскуемую благодать, и чаемое нами уподобление Богу, и счастье непреходящего ощущения Его присутствия во всем, что в нас и вокруг нас. Говоря попросту, Творец мог запрограммировать нас на преизбыточествующую благодать подобно тому, как мы заводим будильник. Но, будучи абсолютной благой свободой по Своей природе, Он благоволил сообщить Свое свойство свободы роду человеческому. И только такая свобода понимается нами как Богоданная.
