Интервью генерала Михайлова с генералом Ковалевым, бывшим директором ФСБ.
У него на погонах четыре звезды генерала армии, а за плечами служба в контрразведке, Афганистан, военные действия в Чеченской республике, должность директора Федеральной службы безопасности России, три созыва в Государственной думе.
- Николай Дмитриевич, создается впечатление, что в своей жизни вы достигли всего...
- По обывательским меркам это так. Но если откровенно, то я часто ловлю себя на мысли, что все, о чем вы упомянули, для меня никогда целью-то не было. Это всего лишь средство для служения своей Родине. Пусть не покажется это пафосно, но это так. Чем выше пост, тем больше можешь сделать, реализовать. В предыдущем созыве я был председателем комитета по работе с ветеранами. И, встречаясь с ними, я ощущал себя просто мальчишкой...
- Они подавляли?
- Да нет, просто многие были легендами, а судьбы их для многих поколений останутся образцами мужества и нашей национальной стойкости. Среди них были и солдаты, и маршалы... Варенников, Соколов, Язов. Герои Совесткого Союза, кавалеры орденов славы... Кстати, удивительно скромные люди. Некоторые умерли в полной нищете... Вечная память...
- И тем не менее среди военных часто говорят, что полковник - это звание, а генерал - счастье.
- Я не раз слышал это выражение. Меня всегда коробило от его цинизма. Счастье для офицера - служить Отчизне рядом со своими товарищами. Может, для кого-то генеральское звание - это счастье. Но для меня это был тяжелейший труд, иногда на грани возможного, на пределе моральных возможностей. С ограничениями себя во всем: в общении с семьей, друзьями, увлечениях... Поверьте, так вам ответит подавляющее число моих коллег, которые носят генеральские погоны. И каждый чувствует, как с очередной звездой на плечи ложится груз ответственности. Так что не верьте сказкам о том, что генерал - это счастье.
- Вы всю свою жизнь прослужили в мрачном доме на Лубянке. Работа в контрразведке - это ремесло или искусство?
- Не всю. Моя офицерская жизнь началась в Первомайском районном отделе Управления КГБ при СМ СССР по городу Москве и Московской области. Туда пришел лейтенантом. Потом Большая Лубянка, 14 - особняк генерал губернатора Ростопчина. Удивительное здание и по своей истории, и по красоте. Там в 1917 году размещалась Московская ЧК. Потом - столичное управление КГБ. Сегодня это памятник почти до основания разрушен. Мы его передали московскому правительству...
- Символично, что при КГБ памятник был цел, а с уходом...
- Дай Бог, восстановят. В мрачное здание на Лубянскую площадь я переехал только в 1995 году, когда директор ФСБ пригласил меня своим заместителем. Так ремесло или искусство? В середине 80-х годов директор ЦРУ признался, что КГБ "оставило от резидентуры в СССР руины". Это ответ на ваш вопрос. Разве ремесленники на это способны? Конечно, сегодня многое изменилось, ушли из жизни многие наши учителя и коллеги, о которых так лестно отозвался Уильям Колби, но традиции остались. И школа тоже.
- А у генерала армии были хорошие учителя?
- Плохие бы не сделали из меня даже полковника. К слову, не только у меня были хорошие учителя. Недавно я подсчитал, что из нашей службы, где я работал в управлении вышло еще 13 (!) генералов. Среди них помимо меня один генерал-полковник, четыре генерал лейтенанта, 8 генерал-майоров. Значит, школа была неплохая.
- На ваших глазах как сотрудника КГБ разрушилась великая страна... Вины за это не ощущаете?
- Скорее бессилие. Ведь демонтаж осуществили те люди, которые нами руководили, которым мы подчинялись. Для всех нас это было потрясение.
- Не хотелось уйти?
- Было два варианта: плюнуть на все и уйти или плюнуть на все и остаться.
- А почему остались?
- Ответ требует расширенного толкования. Но если коротко, то скажу так: мы понимали, что свято место пусто не бывает. И на наши места профессионалов придут ангажированные политизированные персоны, которые продолжат разрушение России. Кстати, в бывших странах Варшавского договора так и получилось. Мы плюнули и остались.
- Как вы себя называете? Кагэбисты или чекисты, эфэсбэшники?
- Обществу сегодня пытаются внедрить в сознание стереотипы ненашенской пропаганды. Типа чекисты - это палачи и злодеи, а потому чем быстрее откажемся от этого термина, тем быстрее станем демократическим обществом. Даже один из руководителей КГБ Вадим Бакатин пытался выжечь из сознания чекизм. Это игра в термины, которая не имеет никакого реального смысла. Многие чекисты были образцами мужества стойкости и преданности делу. И погибли, защищая и страну и людей. Я не вижу ничего плохого в этом звании. А когда слышу по этому поводу комментарии Валерии Новодворской, вообще укрепляюсь в мысли, что чекистом быть почетно.
- Часто вспоминаете службу?
- Конечно. Просто не дают забывать. Все время кто-то в приемной из бывших коллег. Удивительное дело, но все самое по-человечески интересное в моей жизни происходило до должности заместителя начальника управления.
- Почему?
- Самое интересное - живая работа на земле, где все конкретно и осязаемо, где нет особой субординации и отношения невероятно просты. Но самое важное, что ты являешься участником процесса.
- А на более высоких должностях что, не участник процесса?
- Там другое. Там ты оторван от реальности и о многом судишь по докладам подчиненных. А они хитрые ребята - умеют докладывать что выгодно...
- Обманывают?
- Не совсем так, но что-то умалчивают. Свои просчеты, промахи...
- Вы их ловили на этом?
- Не хочу, чтобы в этом была какая-то двусмысленность, но у нас была пословица "Опер, который не может обмануть начальника, не опер, а начальник, которого может обмануть опер, - это не начальник". Единство и борьба противоположностей. Но в данном случае речь идет о мелочах. Мелкие просчеты, нестыковки. В крупном это просто исключено, так как работа специальных служб - это инструмент не только права, но и политики.
- Директор ФСБ очень осведомленный человек?
- Безусловно. И это, наверное, самый тяжелый груз - знать о том, чего другим знать не дано. Тяжело разочаровываться в людях, держать в себе большой объем негативной информации, понимать скрытые пружины, процессы, которые могут привести к тяжелым последствиям. Тяжело лавировать для достижения позитивного результата, доказывать начальству и убеждать подчиненных. Наверное, при советской власти было проще: дал команду и забыл. Но в 90-х все смешалось. Пирамида власти перевернулась, и там, на ее уже подошве, оказалось много тех, кому там быть просто заказано. Они начали править бал. Последствия известны. Но, самое главное, и в нашей среде уже приказом обойтись было нельзя. Приказ должен был быть буквально разжеван, а его исполнение подчиненным - глубоко осознанным. Вопросы "почему?" и "зачем?" стали нормой.
- Саботаж?
- Нет, просто желание разобраться в сути. Ведь доверие внутри системы тоже было здорово подорвано. Сливы оперативной информации в 90-х, передача противникам секретной информации, санкционированные сверху... Это катастрофа! Ведь наносился удар по основам и принципам оперативной работы. А сдача агентуры, а предательство в своих рядах... Передача американцам схем системы прослушивания американского посольства - это вообще за гранью здравого смысла. Вы понимаете, о чем я говорю.
- Вы фаталист?
- Это что, русская рулетка?
- Нет, вы верите в судьбу?
- Скорее, да. Но часто и в ней находится объяснение. В Афганистане мы с товарищем попали под огонь снайпера. Друг погиб на месте. Я долго не мог понять, почему он? Он был значительнее меньше меня. Я крупнее. Почему снайпер целил в него? Потом мне один наш снайпер объяснил. В каждом стрелке заложен инстинкт спортсмена, а потому он при наличии выбора берет меньшую цель. Вот такая судьба.
- Вы были в Афганистане в качестве советника. Чем отличается наше присутствие в этой стране от присутствия американцев?
- Принципиально. Мы пришли помогать. Строить заводы, фабрики, налаживать инфраструктуру. Мы учили их молодежь в наших вузах, мы вкачивали советские деньги в их промышленность, образование, культуру...
- ...И воевали.
- В Афганистане, стране, которую никто никогда не мог покорить, безусловно, были силы, которым были не по душе преобразования. Они нападали на мирные села, убивали мирных людей, которые сотрудничали с нами в интересах прогресса. И нам приходилось воевать. Хотя мои задачи были в том, чтобы помочь построить эффективную систему безопасности Афганистана. Аналогичные задачи по построению афганской армии стояли перед военными советниками.
- После ухода нас из этой страны все откатилось назад?
- С чистой совестью скажу - не без участия американцев. Сегодня в Афганистане слово "шурави" ("русский") звучит уважительно.
- Где бы вы поставили запятую "Уйти нельзя остаться"
- Посмотрим с высоты сегодняшнего дня. Страна в разрухе - факт! Все более прочные позиции там завоевывает радикальный ислам, распространяя свое влияние на всю Среднюю Азию. Мы уже чувствуем его влияние на Северном Кавказе. Страна превратилась в огромную нарколабораторию, откуда героин и опий распространяются по всему миру. Число наркоманов в самом Афганистане вышло за шкалу допустимого. Жажда реванша афганских террористов сегодня представляет угрозу для всего мира.
Американцы с позором бросают на произвол судьбы назначенную ими власть.
Так где ставить запятую? Мы дали политическую оценку вводу советских войск в Афганистан. Но нам еще предстоит дать оценку и выводу.
- А как бы охарактеризовали положение в том регионе сегодня?
- За прошедшие десятилетия, годы мы ощущаем, как меняются структуры внешних и внутренних угроз, как смещаются акценты, как возникают новые очаги вооруженных конфликтов и социального возбуждения.
Еще никогда мы не сталкивались с таким стремительным эффектом домино - национальных революций, которые охватили страны Востока и Северной Африки. Складывается впечатление, что кто-то очень грамотно проложил бикфордов шнур, чтобы в течение нескольких месяцев взорвать десятки стран, снести, казалось бы, непоколебимые режимы. И кажется, что процесс не закончен.
- Опять американский империализм?
- Я не сторонник демонизации политики США, но редко что в мире происходит без участия Америки. Вопрос только в том, насколько влиятельно ее вмешательство на внутренние процессы в разных странах. Что греха таить, иногда внутренний бунт, "кровавый и беспощадный", бывает более радикальным, чем все империалистические происки. А часто в таком бунте преобладают и антиамериканские настроения.
В данном же случае мы имеем концентрацию критической внутренней массы, которая рванула в этих странах. Но от этого нам не легче. Мы получили множество очагов нестабильности. В условиях современного мира, его подвижности и непредсказуемости мы можем получить детонацию процессов за тысячи километров от очага. И мы не можем безучастно смотреть на игру мускулов, которые демонстрируют США в отношении наших пусть и дальних, но соседей... На что они способны, мы видим на примерах событий в Ираке и Афганистане.
- Когда шли на службу в КГБ, вы думали что когда-нибудь придется воевать?
- Да что вы...
- А на войне как себя ощутили?
- Трудно ответить. Война - это война. И даже там никогда не узнаешь о ней всей правды. Сколько лет прошло с Великой Отечественной, а до сих пор ученые-историки и военные спорят. И это естественно, так как каждый о ней судит со своей "кочки зрения". Полководец с КП, солдат из окопа, врач от операционного стола. Свести воедино практически невозможно.
- А Чеченская война?
- Тут тем более. Эмоции, и с одной, и с другой стороны захлестывают. Они подавляют и разум, и логику. С одной опьянение от ликвидации империи КПСС, у других...
- Когда там начиналось, вы понимали, что произойдет?
- И да, и нет. Понимали, что будут гибнуть мирные люди, что таких потерь не избежать. Но что в таком количестве...
- Если двумя словами, что послужило причиной именно такого развития ситуации. Разве нельзя было иным путем? Переговорами, деньгами, наконец...
- Двумя словами я бы сказал так: амбиции и эйфория.
- С чьей стороны?
- С обеих. И Москва, и Грозный демонстрировали свои амбиции, те и другие пребывали в эйфории. Одни сломали хребет коммунистической идеологии, вторые добились "независимости". Переговоры были. Много переговоров... Но каждая сторона диктовала условия и не хотела слушать противоположную. На полюсах возникало напряжение и рвануло!
- А сегодня? Ведь мы вышли на решение проблемы?
- Но какой кровью и какими деньгами! Бог с ними, с деньгами, еще нарисуем, а как вернуть погибших? Я не сторонник считать, сколько мы потратим денег на Чечню. В конце концов, любой мир стоит дорого. К тому же все остается людям. И эти люди живут в России. Более того, сегодня в Чечню возвращаются русские. А это хороший индикатор мира. Мало, но возвращаются.
- Всем известно, что к повороту вашей судьбы приложил руку господин Березовский. Вы следите за его судьбой?
- Господин Березовский был зловещей персоной не только для меня. Концентрация негативной энергии в этом достаточно умном и хитром человеке невероятна. И именно потому, что он умен, он так опасен. Сегодня он напоминает загнанного зверя. Негативная энергетика стала сжигать его самого. Он мечется, он пытается влиять, но... Я наблюдал за процессом в суде Великобритании - Гете со своим Мефистофелем отдыхает. Но что интересно: вскрывая карты, он показал всю мерзость воровства у собственного народа. Разоблачая своих партнеров по бизнесу, он разоблачал сам себя. Думаю, что британские судьи по достоинству оценили эту персону, на выдачу которой России они не дают разрешения. Не думаю, что им когда-либо приходилось перебирать такое грязное белье.
- Наш народ обучаем? Ведь русская игра - хождение по граблям - наша традиция?
- Очень обучаем. Тем более, сегодня есть одна особенность: все потрясения последних лет связаны с одним-двумя поколениями. На наших глазах совершались и выправлялись ошибки. Это же не дальняя историческая перспектива, которую надо изучать. Это наша реальность, наше бытие, которое, как известно, формирует сознание.
