В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Новости
Бегущая строка института
Бегущая строка VIP
Объявления VIP справа-вверху
Новости института
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: ... политика вполне может уступить свое место пропаганде в отношении между различными государствами, т.е. происходит процесс замещения всей реальной политической деятельности одним из инструментов - пропагандой... Назад
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: ... политика вполне может уступить свое место пропаганде в отношении между различными государствами, т.е. происходит процесс замещения всей реальной политической деятельности одним из инструментов - пропагандой...
Как пропаганда заменила идеологию в области безопасности

Пора перестать относиться к "непохожести" российской жизни
как к пережиткам, "особенностям транзита", которые скоро
исчезнут. Традиционное сознание в России доказало свою
устойчивость по отношению к вестернизации[1].

А. Торкунов, ректор МГИМО(У)
    

Надо иметь полную картину
политического ландшафта,
прорабатывать будущую стратегию[2].

Ю. Дроздов, бывший руководитель разведки СССР


Существует большая разница между идеологией правящей элиты и пропагандой, которая является средством внешней политики. В вопросах международной безопасности эта разница имеет огромное значение. Если идеология это устоявшаяся система взглядов правящей элиты на систему международной безопасности, (описывающая цели, принципы, ресурсы и средства), то пропаганда - один из инструментов внешней политики.

Мировой опыт показывает, что политика вполне может уступить свое место пропаганде в отношении между различными государствами, т.е. происходит процесс замещения всей реальной политической деятельности одним из инструментов - пропагандой. Такие случаи нередки в современной политической и институтов гражданского общества.

И, наоборот, когда возникают потребности (т.е. остро заявляют о себе национальные интересы), пропагандистские штампы легко уходят "на второй план". Хорошим примером может стать "вдруг" проявившаяся дружба между СССР и США в начале 1970-х годов, когда консерватор Р.Никсон заговорил о "разрядке", в основе которой находился достигнутый СССР паритет в области стратегических наступательных вооружений.

Лучший "деидеологизатор", как показывает история международных отношений, - угроза безопасности, которую надо отразить вместе. Таким образом степень "идеологизированности" внешней политики (а на самом деле - степень пропагандистского влияния) определяется в конечном счете реальными потребностями того или иного государства (группы государств). Соответственно, когда такие потребности минимальны (как, например, у стран Евросоюза по отношению к России), то степень идеологизированности может быть очень высокой. И, наоборот, когда возникают реальные интересы, прежде всего интересы безопасности и экономики, то пропагандистские наскоки вдруг неожиданно исчезают. Так было, например, во времена 2-ой мировой войны, когда США и Великобритания стали абсолютно лояльными СССР и сталинскому режиму.

Идеологические аргументы противников инициативы Д. Медведева хорошо систематизировал и сформулировал руководитель российско-китайских программ Центра европейских реформ Бобо Ло[3]. Его изложение позиции Запада очень удобно для того, чтобы систематизировать и формализовать как позицию критиков, так и оппонировать им с российской позиции. Как мы увидим, превалирование идеологических аспектов в такой позиции очевидно. Так, по мнению критиков:

- "... предложении российского президента Дмитрия Медведева создать новую архитектуру европейской безопасности резко разделило Запад на два лагеря. Критики отвергают эту инициативу, усматривая в ней очевидную попытку поссорить западные государства. Более благосклонные аналитики видят в ней искреннее стремление сформулировать концепцию безопасности XXI века".

Россия, как и всякая другая держава, естественно, использует противоречия между другими странами. Для этого и существует дипломатия. Но делать стратегическую ставку на такие противоречия внутри Евросоюза, либо между Европой и США, сегодня было бы наивно. Никто в России этого и не делает. Более того, сама идея новой архитектуры европейской безопасности, предложенная Д. Медведевым, делает уровень двусторонних отношений между государствами менее важным, чем общая международно-правовая база, обязательная для всех государств. Тем самым и использование противоречий между другими государствами даже тактически становится менее перспективным.

Официальная система взглядов на вопросы безопасности и угрозы изложена в новой военной доктрине Российской Федерации, утвержденной Президентом в 2010 году. Там, в частности, говорится, что, "... Мировое развитие на современном этапе характеризуется ослаблением идеологической конфронтации, снижением уровня экономического, политического и военного влияния одних государств (групп государств) и союзов и ростом влияния других государств, претендующих на всеобъемлющее доминирование, многополярностью и глобализацией разнообразных процессов ...

... несмотря на снижение вероятности развязывания против Российской Федерации крупномасштабной войны с применением обычных средств поражения и ядерного оружия, на ряде направлений военные опасности Российской Федерации усиливаются.

Основные внешние военные опасности:

- стремление наделить силовой потенциал Организации Североатлантического договора (НАТО) глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран-членов НАТО к границам Российской Федерации, в том числе путем расширения блока;

- попытки дестабилизировать обстановку в отдельных государствах и регионах и подорвать стратегическую стабильность;

- развертывание (наращивание) воинских контингентов иностранных государств (групп государств) на территориях сопредельных с Российской Федерацией и ее союзниками государств, а также в прилегающих акваториях;

- создание и развертывание систем стратегической противоракетной обороны, подрывающих глобальную стабильность и нарушающих сложившееся соотношение сил в ракетно-ядерной сфере, а также милитаризация космического пространства, развертывание стратегических неядерных систем высокоточного оружия;

- территориальные претензии к Российской Федерации и ее союзникам, вмешательство в их внутренние дела;

- распространение оружия массового поражения, ракет и ракетных технологий, увеличение количества государств, обладающих ядерным оружием;

- нарушение отдельными государствами международных договоренностей, а также несоблюдение ранее заключенных международных договоров в области ограничения и сокращения вооружений;

- применение военной силы на территориях сопредельных с Российской Федерацией государств в нарушение Устава ОНН и других норм международного права;

- наличие (возникновение) очагов и эскалация вооруженных конфликтов на территориях сопредельных с Российской Федерацией и ее союзниками государств;

- распространение международного терроризма;

Возникновение очагов межнациональной (межконфессиональной) напряженности, деятельность международных вооруженных радикальных группировок в районах, прилегающих к государственной границе Российской Федерации и границам ее союзников, а также наличие территориальных противоречий, рост сепаратизма и насильственного (религиозного) экстремизма в отдельных регионах мира"[4].

- Следующая мысль Бобо Ло: "Иногда на Западе и Востоке считают, что после окончания холодной войны Россия почувствовала, что оказалась на периферии. В 90-ые годы в ней царил политический хаос и социально-экономический кризис, а ее внешнеполитическое влияние резко уменьшилось; в результате, в международной жизни она могла претендовать самое большее на роль младшего партнера. Позднее, когда при Путине экономическая ситуация в России улучшилась, к ней стали относиться как к более влиятельному, но весьма неуклюжему и подчас враждебному государству. Короткая война с Грузией в августе 2008 г. ознаменовала сразу два момента: пик пресловутого возрождения страны и отчуждение между Россией и Европой".

Действительно, правление либералов в 90-ые годы привело к глубокому социально-экономическому кризису. Прав Бобо Ло и другие критики и в том, что в результате этого кризиса "влияние нашей страны резко уменьшилось". Но дальше с его логикой нельзя согласиться: признается, что в результате улучшения ситуации в России она стала "весьма неуклюжей" и "даже враждебным" государством, т.е. связь прямая: слабая, кризисная Россия - удобная для европейских партнеров, а окрепшая - "неуклюжая" и "враждебная". Может быть именно в этом дело? Часто правящей европейской элите нужна слабая и не способная влиять ни на что Россия, но возникает вопрос: насколько дальновидна такая политика, ведь страны Евросоюза и Россия находятся на одном континенте и связаны миллионами нитей. Ослабление одной из европейских составляющих - будь то Запад или Восток, - как показывает история, неизбежно отражается на безопасности другой половины.

Что, кстати, признается в нынешнем Евросоюзе. Как справедливо полагает Р.Коэн в своей статье в "The New York Times" от 9 марта 2010 года "Чтобы Лиссабонский договор стал не клочком бумаги, а Ван Ромпей - не просто декоративной фигурой, Евросоюзу необходимо выработать четкую стратегию по отношению к Китаю, России, ближневосточному мирному процессу, Афганистану, энергетической безопасности - и это лишь пять проблем, по которым у него отсутствует единая позиция. Кроме того, теперь даже Франция осознала, что соперничество между ЕС и НАТО в ситуации, когда Западу необходима сплоченность для того, чтобы хотя бы удержать свои позиции - это нелепость и идиотизм. Таким образом, европейцам необходимо как следует поработать и над координацией своей военной стратегии"[5].

И, конечно, никак нельзя согласиться с термином "пресловутое возрождение страны". Это возрождение, пусть медленное, непоследовательное, но происходит. И не видеть, и не учитывать этот процесс нельзя, оставаясь реальным политиком. Это возрождение абсолютное: Россия превратилась из страны должника в страну - кредитора, восстановила свой ВВП, свои институты власти и т.п. И это возрождение относительное: Россия становится центром силы, который признают среди других центров в прошлом однополярном мире. Как пишет, например, американский ученый И. Валлерстайн, "... на мировую сцену выходят такие игроки, как Россия, Китай, Индия, Иран ...>>[6]. Заметьте, кстати, порядок перечисления этих стран.

- Другая сентенция Бобо Ло: "Параллельно с этими процессами происходил еще один: ЕС и НАТО практически полностью отождествились с Европой той эпохи, которая наступила после холодной войны. В прошлом Россия была частью Европы за счет того, что она, с одной стороны, "типичная европейская христианская цивилизация", а с другой, входила в число великих европейских держав: Россия, Франция, Германия и Великобритания. За последние 20 лет процесс европейской интеграции ускорился, и Россия отстала; теперь она оказалась аутсайдером еще в большей степени, чем страны вроде Турции (которая уже более полувека входит в состав НАТО)".

Может быть Россия и отстала за последние 20 лет, но ни географически, ни культурно, ни духовно она не перестала быть частью Европы. И граждане нашей страны не перестали себя иденцифицировать себя европейцами. Не перестала Россия быть и великой державой. Во всех смыслах этого слова, включая и экономический (ВВП сопоставим с ВВП Англии, Франции и Германии), а тем более культурный, образовательный, научный.

Россия не может стать аутсайдером, даже если кому-то это очень и захочется, хотя, безусловно, несчастья и неурядицы последних 20 лет, конечно, повлияли на ее восприятие в мире и Европе.

Неправильно говорить и о том, что Россия отстала от интеграционных процессов за последние 20 лет. Напомню, что до конца 80-х годов Россия практически в них не участвовала, более того противопоставляла им "социалистическую интеграцию" в рамках Организации Варшавского Договора (ОВД) и Совета Экономической взаимопомощи (СЭВ). Развитие отношений СССР развивалось на двусторонней основе, из которой исключалось полностью военное, политическое, финансовое и гуманитарное сотрудничество. Сегодня, как справедливо признает бывший Посол России в Брюсселе В.Лихачёв, наступила "эпоха "дорожных карт", когда в область практического сотрудничества переведены целые направления в отношениях России и стран Евросоюза: от сотрудничества в области миграции до сотрудничества в области гражданского, уголовного и торгового права.

В рамках переговоров по второму соглашению представители Евросоюза поднимают вопрос о присоединении Российской Федерации, как члена Гаагской конференции по международному частному праву, к ряду Гаагских конвенций, в частности, о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей (1980 г. и 1996 г.). РФ изучает этот вопрос, она признает значение гаагского правового массива. Но при этом мы видим, что данные конвенции относятся к сфере семейного права, тематика которого не входит в диалог по третьей "дорожной карте". Надо быть просто объективным.

Наконец, "дорожная карта" по формированию общего пространства науки и образования, включая культурные аспекты. В ее основе богатый интеллектуальный, духовно-исторический капитал, тесное переплетение на протяжении нескольких веков культур, знаний и традиций. Все это способствует движению РФ и ЕС по пути интеграции, созданию реально новых, инновационных по сути, инструментов и принципов. За эти годы стороны продвинулись по пути формирования на базе Болонского процесса европейского пространства высшего образования. Разворачивается сотрудничество в рамках запущенной в 2008 г. программы ТЕМПУС - IV. Динамично продвигается сотрудничество в сфере образования по линии открытого в Москве (2005 г.) Европейского учебного института при российском университете МГИМО(У) МИД России. Разрабатывается, с учетом накопленного опыта, Проект программы действий России и Евросоюза по сотрудничеству в сфере культуры.

- Следующий "аргумент" Бобо Ло: "Медведев впервые заговорил об этой инициативе в июне 2008 г., перед конфликтом с Грузией. Ее главной целью было ограничить влияние Америки в Евразии. Медведев подчеркивал, что "атлантизм как единственный принцип исторически изжил себя"; утверждал, что нынешняя европейская архитектура несет "на себе отпечаток идеологии, унаследованной от прошлого"; говорил, что НАТО "никак не может обрести новый смысл своего существования". И главное: Москва призывала провести европейский саммит, посвященный разработке новой хартии по образцу Хельсинской. На всякий случай, Медведев пояснил: "Важно, правда, чтобы все государства - абсолютно все государства Европы - участвовали в нём в своем национальном качестве, оставив блоковые и иные групповые соображения за дверью".

Совершенно неверно связывать инициативу Д. Медведева с какими-то частными, пусть и важными, событиями. Отношения России с ЕС имеют принципиальное значение, что отражается в официальных доктринальных, долгосрочных документах. Так, в Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной Указом В.В. Путина еще в июне 2000 года, по этому поводу говорится: "... Российская Федерация видит в ЕС одного из своих важнейших политических и экономических партнеров и будет стремиться к развитию с ним интенсивного, устойчивого и долгосрочного сотрудничества, лишенного конъюнктурных колебаний.

Характер отношений с ЕС определяется рамками Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, учреждающего партнерство между Российской Федерацией, с одной стороны, и Европейскими сообществами и их государствами-членами, с другой стороны, от 24 июня 1994 г., которое еще не заработало в полную силу. Конкретные проблемы, прежде всего проблема адекватного учета интересов российской стороны в процессе расширения и реформирования ЕС, будут решаться на основе одобренной в 1999 году Стратегии развития отношений Российской Федерации с Европейским союзом. Предметом особого внимании должно стать формирующееся военно-политическое измерение ЕС (подч. - А.П.)"[7].

Действительно, можно согласиться с критиками в том, что Россия считает, что атлантизм как принцип себя изжил, или, точнее, - почти изжил себя. И не только в представлении российской элиты, которая хотела бы стать частью европейской, но и в реалиях самого атлантизма. Напомню, что атлантизм (точнее - североатлантизм) возник как принцип после 2-ой мировой войны для обороны североатлантического региона, во-первых, и противоборства с СССР и его союзниками как носителей коммунистической идеологии, во-вторых.

Этот принцип, может быть, и был актуален до конца 80-х годов, когда в Европе противостояли две огромные военные группировки, готовые к полномасштабным действиям на всем континенте и даже в мире. Присутствие США, как считалось, ставит перед СССР преграду для нападения на Европу. Но за последние два десятилетия эта военная угроза исчезла: произошло радикальное, в несколько раз, сокращение Вооруженных Сил России, они были выведены из всех европейских государств, а наступательный потенциал - ликвидирован. Соответственно и отпала необходимость американского военного присутствия, да и принципа "антлантизма" как военной составляющей политики Европы и США. Вместо "силовых" принципов обеспечения безопасности настало время "правовых". И Россия уже сегодня положила эти принципы в основу своей политики безопасности. Так, в принятом еще в марте 1992 года законе "О безопасности" (который включил некоторые дополнения в 1993, 2002, 2005, 2006 и 2007 годах), прямо говорится (Статья N 5):

"Принципы обеспечения безопасности.

Основными принципами обеспечения безопасности являются:

- законность;

- соблюдение баланса жизненно важных интересов личности, общества и государства;

- взаимная ответственность личности, общества и государства по обеспечению безопасности;

- интеграция с международными системами безопасности"[8].

Более того, за последние 20 лет мы отчетливо наблюдали два противоречивых процесса. С одной, российской, стороны, - сокращение вооруженных сил и вооружений, уничтожение всей инфраструктуры в Восточной Европе и ее существенно ослабление на европейской части бывшего СССР. С другой стороны, - усиление военной мощи НАТО, продвижение блока на восток, развитие инфраструктуры.

Кроме того, за последние десятилетия НАТО распространил зону своей ответственности далеко за пределы обозначенного региона (превратившись из региональной организации, разрешенной Уставом ООН, в глобальную), а, во-вторых, хотя и исчезли идеологические противники - государства, противостоявшие НАТО в 1949 году, но появляются новые аргументы в пользу глобализации действий и сферы ответственности НАТО.

Утверждения о том, что блоки способны обеспечить мир и безопасность опровергаются реальными событиями. После того как в Европе остался один военно-политический союз НАТО, количество войн и конфликтов отнюдь не сократилось, даже увеличилось. И эта мысль разделяется Д. Медведевым, который недвусмысленно сказал: "События 90-х годов в Европе, на ближнем Востоке, на Кавказе ... показывают: никакой блок свои задачи таким образом решить не может и безопасность, к сожалению, поддержать на должном уровне не может"[9].

Блоковая идеология себя исчерпала, так как исчезло блоковая противостоящая идеология и военно-политическая коалиция, поэтому формирование новой архитектуры безопасности предстоит делать самостоятельно суверенным государством (всем, как подчеркнул Д. Медведев) на основе международного права. Что, естественно, противоречит принципу атлантизма. Это можно организационно сделать только на международной конференции, где участвуют, во-первых, все европейские государства в своем суверенном качестве, а, во-вторых, когда изначальной нет блоковой составляющей. "Наша общая позиция заключается в том, что безопасность одного государства нельзя обеспечить счёт безопасности другого. Напротив, она определяется максимально высокой степенью безопасности соседа" - заявил С.В. Лавров[10].

Особую группу возражений против инициативы Д. Медведева, Бобо Ло объединяет под названием "Трещины и разломы". Его аргументы таковы:

"Кремль стремится использовать внутренние разногласия западного альянса - как между США и Европой, так и между европейскими государствами. В первый раз Медведев выдвинул свое предложение сразу после бухарестского саммита НАТО в мае 2008 г. В ходе этого саммита у членов альянса возникли серьезные разногласия по поводу того, следует ли давать Грузии и Украине статус стран, готовящихся вступить в НАТО. В итоге им пообещали членство в неопределенном будущем, без указания сроков и без плана по подготовки к вступлению".

Действительно, такие разногласия у стран Запада есть. И как показали дальнейшие события те, кто противился вступлению Украины и Грузии в НАТО, были абсолютно правы, а те, кто спешил их принять, - нет. Это, так сказать, внешние факторы, которые в действительности не зависят от России. Евросоюз расширился, включив в себя большое количество государств с самой разной экономикой, уровнем жизни, историей, традицией. Расширился и НАТО. Это - объективно и неизбежно ведет к росту противоречий, причем таких, которые (по пессимистическим оценкам некоторых экспертов) могут даже взорвать НАТО и Евросоюз изнутри. Но в истории НАТО, и в истории ЕЭС были такие периоды и прежде. В этом смысле любые действия, даже если бы СССР или Россия этого очень хотели, вели бы скорее к консолидации коалиции, а не ее развалу.

Это - объективные разногласия между европейскими государствами, которые отражают разные позиции, в т.ч. и по отношению к России. Но такие же разногласия существуют в НАТО и по вопросам, где Россия вообще не присутствует. Думаю, что не смотря на развитие интеграционных процессов в Европе и глобализации вообще, суверенные правительства и нации будут развивать там, где это возможно, свои специфические национальные черты и особенности. И это, конечно, никоим образом не зависит от России.

Более того, я полагаю, что по мере интеграции России и Евросоюза у России могут и даже неизбежно будут возникать противоречия и разногласия с другими странами за пределами Европы. Это совершенно естественный процесс, который возникает всякий раз, когда та или иная страна приобретает черты некой более крупной общности.

- Следующая мысль Бобо Ло: "Инициатива Медведева стала естественной реакцией на замешательство в Европе. Бухарестский саммит выявил трещины в политике западного альянса в отношении России. Некоторые государства-участники - особенно Германия и Франция - считали, что Запад слишком отдаляется от России и что расширение НАТО на ближайшее время достигло своих естественных пределов. Именно на эту "прагматическую" часть альянса были рассчитаны первоначальные предложения Медведева, столь откровенно ориентированные на Европу. Политика администрации Буша в отношении России и стран бывшего СССР вызывала в Европе беспокойство, на котором и пытался сыграть Медведев. В более широком смысле, он старался использовать пусть даже подспудные антиамериканские настроения в некоторых европейских государствах и их желание стабилизировать отношения между Европой и Москвой".

Действительно, Россия не скрывает своего желания "стабилизировать, - как говорит Бобо Ло, - отношения между Европой и Москвой". Более того, не просто стабилизировать, но и развивать их по всем направлениям. Поэтому любая угроза рассматривается в Москве серьезно - будь то угроза, исходящая от США или новых членов Евросоюза. В этой связи уместно процитировать мысль бывшего премьера Австралии Пола Китинга, который следующим образом оценивал политику США того периода: "... следовательно позаботиться о рациональном сосуществовании с Россией в рамках имеющихся международных институтов ... С человеческой точки зрения было еще важнее пригласить 140-миллионное население России, изрядно потрепанное в ХХ столетии, в сообщество процветающих наций.

Вместо этого Соединенные Штаты повели себя так, как это делали другие страны-победители на протяжении всей истории: они беззастенчиво использовали свое выгодное положение, окружив Россию военным щитом и обращаясь с ней как с потенциальным противником, а их сателлиты из Западной и Центральной Европы еще больше настраивали Америку против Москвы"[11].

- Интересны аргументы Бобо Ло в отношении деталей инициативы Д. Медведева: Когда Медведев впервые высказал свое предложение (в Берлине, в июне 2008 г.) Европа практически не отреагировала. Его проект привлек внимание, только когда российский президент представил его более разработанную версию на конференции по вопросам мировой политики, проходившей в Эвиане в октябре 2008 г. К тому моменту (как раз после войны с Грузией) отношения России с Западом - особенно с США - были хуже, чем когда-либо за минувшие двадцать лет.

Между заявлением Медведева в Эвиане и его берлинским обращением была большая разница: внимание с Европы переключилось на евроатлантическую сферу. Медведев порицал Вашингтон за предполагаемое участие в грузинском конфликте и осуждал американскую однополярность в целом, но теперь он понимал, что США нельзя исключить из новой архитектуры безопасности...

Но по существу эвианская речь осталась маловразумительной и не содержала практически ничего нового. Соблюдение международного права, государственный суверенитет и территориальная целостность; недопустимость силовых методов воздействия; принцип "равной" и неделимой безопасности; жесткая критика НАТО и его безудержной экспансии - все эти заявления Кремль и министерство иностранных дел не раз делали еще в годы правления Ельцина".

К сожалению, критики Д. Медведева не видят главного в его инициативе - системного подхода к формированию архитектуры европейской безопасности. В системном подходе важны именно принципы, которых можно не придерживаться (и не придерживаешь). Именно США в последние годы, да и ряд их сателлитов, не нуждались в принципах - приоритете международного права, уважении государственного суверенитета и признании территориальной целостности, недопустимости применения военной силы. Эти принципы, как и вся система, не только нарушались, но и под разными предлогами, - их девальвировали. В последние 20 лет отчетливо присматривается стратегия "размывания" и отказа от этих принципов: нормы международного право пытались сделать обязательными не для всех, "исключив" из числа стран, их соблюдающих, например, США. То же самое - и в отношении принципов суверенитета и территориальной целостности, которые, как оказывается, не являются абсолютными, и в некоторых случаях просто нарушаются.

Именно системность принципов, которые должны быть положены в основу новой архитектуры безопасности, не устраивает критиков инициативы Д. Медведева. Ведь в этом случае им придется признать их универсальность и обязательность для всех, не делая исключений для государств, которые уже систематически, неоднократно их нарушали. Более того, не признают, например, такой принцип, как "равная безопасность" вообще.

Впрочем, критику Д. Медведева за абстрактность, неконкретность его инициативы, Бобо Ло и его сторонники все-таки признают, что "... единственным принципиальным новшеством стал новый тип договора - по образцу Хельсинского, - призванный "на долгие годы в юридически обязывающей форме - обеспечить наши общие гарантии безопасности". Но значимость даже этого пункта еще не доказана. Идея договора "Хельсинки-2" стоит в ряду прочих грандиозных, но по сути пустых проектов вроде "мирового многополярного порядка XXI века", оси Москва-Пекин-Нью-Дели и БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай). Она не опиралась на современную концепцию международной безопасности. Вместо этого Медведев подчеркивал важность военных вопросов. Мнение, что международная безопасность - это военно-политическая проблематика, отражает культуру более чем трехсотлетней давности; тогда "мягкая сила" и "мягкая безопасность" (в политической и гуманитарной сфере) считались скорее декоративной, нежели основополагающей составляющей.

Конечно в основе международной безопасности лежит много факторов, среди которых по-прежнему военные факторы являются определяющими. Военная сила, как инструмент внешней политики, - исключительная прерогатива суверенных государств и коалиций. Говорить о безопасности, игнорируя фактор военной мощи (как "культуру трехстолетней давности") - наивно. Только государства вырабатывают основы военной доктрины и осуществляют планы военного строительства. Только государства способна мобилизовать все национальные ресурсы. И только государства способны принять решения об использовании этих ресурсов в своих внешнеполитических целях.

Конечно в XX и XXI веках к числу внешнеполитических инструментов добавились новые, в т.ч. "мягкая сила", которые в мирное время способны играть выдающуюся роль. Но отнюдь не заменять военную силу и не обеспечивать военную и международную безопасность. "Мягкая сила", как и любые иные ресурсы нации, выполняют вполне определенные функции, которые им отводятся государством и обществом. Но отнюдь не решающие, если речь идет о суверенных государствах. Там же, где суверенитет ослаб, или символичен, действительно военная сила вообще не требуется. Впрочем, сила (включая "меткую") вообще.

Надо сказать, что российская элита в последние годы очень болезненно относится к попыткам размыть суверенитет России с помощью "мягкой силы". Эта болезненность проявилась в том числе и в таких концепциях Администрации Президента России, как "суверенная демократия", но ещё больше - в мерах, предпринятых государством по отношению к усилению контроля над институтами гражданского общества в России. Особенно теми, которые используются иностранными государствами или в интересах иностранных государств.

- По мнению Бобо Ло и критиков Д. Медведева сегодня у Москвы происходит смена приоритетов: "развитие медведевской инициативы раскрывает также чувствительность Москвы к изменениям внутри- и внешнеполитических обстоятельств. Относительное единодушие Европы по поводу Грузии, влияние мирового финансового кризиса и - с недавнего времени - возрождение США с приходом Барака Обамы - радикально изменили внешнеполитический контекст деятельности России. Откровенно враждебный по отношению к Америке и НАТО тон больше неэффективен. Это, собственно, было очевидно еще на встрече в Эвиане, когда французский президент Николя Саркози подчеркнул, что любое соглашение по безопасности "от Ванкувера до Владивостока" должно основываться, прежде всего, на НАТО, и призвал Россию к более тесному взаимодействию с уже существующими институтами и механизмами, такими, как Совет Россия-НАТО и Европейская политика безопасности и обороны ЕС.

Сейчас Москва явно стремится сгладить острые углы своей инициативы по безопасности. Когда отношения с США и НАТО начали улучшаться, Кремлю невыгодно омрачать этот процесс".

- Изменилась не внешнеполитическая стратегия, а стало очевидно, что провалилась внешнеполитическая стратегия республиканцев. И не только по отношению к Европе или Ближнему Востоку, но и по отношению к России. Произошла "перезагрузка". Причем по инициативе всех сторон, а не только России. В том числе стала более понятной и позиция Москвы в отношении грузино-осетинского конфликта. И ошибки Запада и США.

Проблема именно в этом: Запад был вынужден признать, что стратегия "однополярного" мира бесперспективна, что США не все могут в этом мире, а Европа имеет не только схожие, но и отличные от США интересы. Произошла прежде всего корректировка внешнеполитического курса США, а не России.

Российская элита в этих условиях не просто готова признать эти изменения, но и приветствует их. Было бы глупо и непрактично делать вид, что происходящие в США и Европе изменения по отношению к России, не имеют значения. Впрочем, как и преувеличивать это значение: российская элита в первое десятилетии отчетливо сознает, что развитие сотрудничества с США и Европой закономерный и естественный процесс, который в интересах безопасности страны.

Далее Бобо Ло делает весьма примечательное признание в пользу Росси: "Сейчас модно обвинять западные правительства (в первую очередь, США) в разрушении евроатлантической безопасности. Их ругают за то, что России постоянно утирают нос: особенно это заметно на примере экспансии НАТО на Восток с целью включить в себя большинство стран Центральной и Восточной Европы. В последние несколько лет Запад поддерживал цветные революции в Грузии и Украине; разрабатывал проекты по противоракетной обороне США в Польше и Чехии; безуспешно пытался сбалансировать российские амбиции в постсоветском пространстве - всё это вызвало сильное негодование Москвы. Нынешнюю европейскую архитектуру безопасности, сосредоточенную вокруг НАТО и ОБСЕ, критикуют за то, что она не только не смягчила противоречия, но и довела их до критической точки.

При поверхностном подходе может показаться, что у россиян есть оправдания: нынешняя архитектура безопасности неэффективна во многих отношениях. Она не препятствует войнам; служит плодородной почвой для развития враждебных отношений, - а западные державы используют это в национальных или коллективных (т.е. НАТО) интересах. Однако не следует забывать о том, что характер таких международных организаций зависит от того, какие страны входят в их состав. При всех достижениях многосторонней дипломатии со времен Второй мировой войны, в международных отношениях господствуют великие державы, а не многосторонние институты".

И я бы выделил особо итог, черту, которая резюмирует размышления по этому вопросу: "Сама постановка вопроса от оправданиях России - абсурд. Россия в ХХ веке сделала для Европы, ее безопасности больше, чем любая другая страна. И в первую, и во Вторую мировую войну, а тем более после того как в инициативном порядке прекратила военное противостояние, распустила ОВД".

Это весьма примечательное признание, особенно, в связи с тем, что в международных отношениях "господствуют великие державы, а не международные институты".

Именно эту ситуацию и предлагает исправить Д. Медведев, заменив эгоизм великих держав, участием всех государств и приоритетом норм международного права.

Не случайно Бобо Ло делает не столько прагматический, сколько пессимистический вывод: "Великие державы не всегда придерживаются международного права; они могут и не уважать суверенитет и территориальную целостность других государств; они будут иногда применять силу во внешнеполитических отношениях; они будут обеспечивать себе безопасность за счет других; они будут преследовать свои государственные интересы так, как сочтут нужным, невзирая на приоритеты и чувства других. Никакая архитектура в мире не изменит такого положения дел" (подч. - А.П.).

И в этом выводе простая суть всей критики Д. Медведева: новая архитектура безопасности нереальна. Следует признать, что по-прежнему международная безопасность будет основываться на отрицании норм международного права, эгоизме великих держав, готовности использовать военную силу. То есть критики инициативы Д. Медведева не верят, что ситуацию можно изменить и предлагают приспособиться к реалиям, а не менять их: "Вместо того чтобы искать и без того очевидные недостатки нынешней системы безопасности, нам следует установить, можно ли ее исправить - хотя бы в перспективе. Может ли НАТО больше учитывать российские интересы? Как превратить ОБСЕ в более эффективный институт? Можно ли разрешить патовую ситуацию с ДОВСЕ (Договором об обычных вооруженных силах в Европе)? Повысится ли уровень европейской безопасности благодаря созданной при поддержке Москвы Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ)? И выйдет ли Хельсинская хартия на уровень XXI века благодаря новому паневропейскому договору?"

То есть речь идет о сохранении нынешней системы безопасности в нетронутом виде, адаптировав ее и институты к современности, без коренных изменений. Другими словами, критики Д. Медведева говорят о том, что "итак всё хорошо", признавая, что издержки - войны, конфликты, угрозы суверенитету и т.д. - неизбежны и к ним нужно приспособиться.

Говоря о современном состоянии проблемы, Бобо Ло и те, кого он представляет, характеризуют ее следующим образом: "Российские инициативы часто критикуют за невнятность. Причина невнятности, видимо, в следующем: Москва гораздо лучше понимает, что ей не нравится, чем то, какой должна быть альтернативная архитектура. Другое возможное объяснение состоит в том, что медведевское предложение попало в неожиданный контекст: мировой финансовый кризис и, главное, потепление в отношениях России и США.

Администрация Обамы не только говорила о "перезагрузке" американско-российских отношений, но и нашла новые пути взаимодействия с Москвой в тех областях, где роль России представляется важной: контроль над стратегическими вооружениями, иранский ядерный вопрос и Афганистан. В то же время, США практически свели на нет те проблемы, которые раньше служили причиной огромных конфликтов, как, например, расширение НАТО и противоракетная оборона. Благодаря действиям новой администрации изменился психологический климат, а Москва - хоть и с осторожностью - начала осознавать возможность взаимодействия с Вашингтоном по таким вопросам, в которых они оба живо заинтересованы и где она может сыграть реальную роль. Ввиду перспективы возобновить сотрудничество с США в сфере безопасности, померкли грандиозные планы по внесению системных изменений в международную архитектуру безопасности".

Это, конечно же, не так. Инициатива Д. Медведева носит, как уже говорилось, не только системный характер, но она представляет собой более общее видение картины мира, в том числе и международной безопасности, места России в мире, даже политической философии современной российской элиты, которая хочет быть "вписанной" в политическую философию развитых государств, найти в ней свое место. Для неё проблемы идентификации - решены.

Но здесь есть и одна важная особенность, которую отметил Бобо Ло: "Обобщая, можно сказать, что Вашингтон снова заинтересовался Москвой, а это вернуло российское стратегическое мышление к старым американоцентристским традициям. Пусть больше половины российского экспорта и иностранных инвестиций приходится на Евросоюз, для руководства России главным игровым полем остаются отношения с США, так как это самая сильная страна в мире, несмотря даже на то, что перед ее властями стоят такие проблемы, каких ни разу не бывало за два прошедшие десятилетия. Можно сказать, что для России грубая сила важнее географического положения, экономического взаимодействия и культурной близости" (подч. - А.П.).

С этим утверждением, конечно, нельзя согласиться. Инициатива Д. Медведева направлена как раз в противоположном направлении. Как подчеркнул российский президент, необходимо "... создавать такие механизмы, которые будут работать во внеблоковом режиме" [12], т.е. невоенные, договорные, согласительные, любые иные не силовые, а цивилизованные механизмы защиты национальных интересов.

"Пока российско-американские отношения строятся вокруг конкретных приоритетов, в них практически нет места концепциям и схемам, особенно если Вашингтон, как сейчас, не будет проявлять к ним интереса (подч. - А.П.). Но как только двусторонние отношения испортятся, проект европейского/евроатлантического договора о безопасности получит новый импульс".

Вопрос в том, до какой степени испортятся, а также, неизбежно ли это ухудшение отношений? Вряд ли можно строить долгосрочную внешнеполитическую стратегию, ожидая такого поворота событий. Наоборот, Москва не хочет не только ухудшения отношений, но и предлагает создать механизм, способный предотвратить такое ухудшение. Россия полагает, что стабильные отношения с Евросоюзом - обязательное условие реализации всей внешней политики страны.


_______________

[1] Торкунов А. Фундаментальность в общественных науках // Независимая газета. 2007. 7 декабря.

[2] Дроздов Ю. http://www.vrazvedka.ru/forum/viewtopic.php?p=152175

[3] Бобо Ло. Медведев и новая архитектура европейской безопасности. 14 апреля 2010 г. / http://www.polit.ru/institutes/2009/09/03/bezopasnost.html.

[4] Военная доктрина Российской Федерации / http://www.scrfgov.ru

[5] Коэн Р. "Ушел, дружок, совсем ушел // "The New York Times" от 09.03.2010.

[6] И.Валлерстайн. Куда идет наш мир? Россия в глобальной политике, 2008. Т. 6. N 5. С. 8.

[7] Концепция внешней политики Российской Федерации / http://www.scrf.gov.ru/ documents/

[8] Закон РФ от 5 марта 1992 г. "О безопасности" / http://www.scrf.gov.ru/docements/.

[9] Медведев Д. Нам не надо стесняться рассказывать правду о войне - ту правду, которую мы выстрадали // Известия. 2010. 7 мая. С. 3.

[10] Совместная статья Министра иностранных дел России С.В. Лаврова и Вице-канцлера, Министра иностранных дел Германии Г. Вестервелле "Ремонт евро" // Российская газета. 2010. 31 мая.

[11] Китинг П. Шестнадцать потерянных лет. Россия в глобальной политике, 2008. Т. 6, N 5. С. 19.

[12] Медведев Д. Нам не надо стесняться рассказывать правду о войне - ту правду, которую мы выстрадали // Известия. 2010. 7 мая. С. 3.


Алексей Подберезкин - профессор МГИМО

12.03.2012

www.allrus.info



Док. 648067
Перв. публик.: 12.03.12
Последн. ред.: 13.03.12
Число обращений: 0

  • Подберезкин Алексей Иванович
  • Торкунов Анатолий Васильевич

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``