|
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Существует немало версий, концепций и моделей международной безопасности, которые пытаются так или иначе научно обосновать развитие системы международных или двусторонних отношений...
Назад
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Существует немало версий, концепций и моделей международной безопасности, которые пытаются так или иначе научно обосновать развитие системы международных или двусторонних отношений...
|
Новая архитектура международной безопасности как новый элемент модернизации внешней политики Д. Медведева и В. Путина
События последних лет показали, что для американцев
Целостность других государств - ценность всегда
относительная. Когда целостность теряет вероятный
противник или его союзник - это приветствуется[1].
М. Перевозкина
В архитектуре взаимосвязаны функциональное, техническое,
эстетическое начала (польза, прочность, красота)[2].
Краткая российская энциклопедия
Существует немало версий, концепций и моделей международной безопасности, которые пытаются так или иначе научно обосновать развитие системы международных или двусторонних отношений. В том числе и достаточно экзотических, например, объясняющих известную цикличность российско-американских отношений развитием потенциалов ядерных вооружений. Так, А. Фененко, например, считает, что "Циклы российско-американских отношений продолжались примерно 15-20 лет. Это - срок функционирования определенного поколения стратегических вооружений, на протяжении которого оно вводится в строй, находится на боевом дежурстве и исчерпывает свои ресурсы. Такой цикл взаимодействия проходил в своем развитии примерно пять этапов:
- создание новых правил взаимодействия в стратегической сфере;
- развитие программ модернизации стратегических потенциалов в рамках выработанных правил контроля над вооружениями;
- появление у одной и/или обеих сторон представлений о возможности достижения стратегического превосходства;
- наступление серьезного военно-политического кризиса вследствие эскалации одного из региональных конфликтов;
- возобновление контактов для начала переговоров о ревизии правил взаимодействия в стратегической сфере"[3].
Думается, что в этой концепции есть много правды. На мой взгляд, эта военно-техническая логика, во всяком случае, не хуже любой иной политологической концепции объясняет удачи и провалы двусторонних отношений. Во всяком случае, как минимум, подводит под нее материальную основу.
Задачам модернизации российской экономики и общества соответствует два важнейших внешнеполитических условия, которые Д. Медведев озвучил в июле 2010 года в МИДе: во-первых, высокий уровень безопасности, а, во-вторых, высокая степень сотрудничества с развитыми государствами, точнее, - "основными партнерами". "Нынешняя политика, - по словам Д. Медведева, - "несколько отличается от той внешней политики, которая была (можно предположить, что речь идет о внешней политики России после мюнхенской (2007 г. речи В. Путина - А.П.). Это не значит, что поменялись наши приоритеты. У России приоритеты прежние, но какие-то элементы внешней политики меняются, если хотите, это модернизация"[4].
Действительно, осенью 2010 года, как заметили многие западные СМИ (но, кстати, не российские), во внешней политике России "произошел колоссальный поворот". На поверхности это выглядело как череда неожиданных, иногда противоречивых, встреч на высшем уровне: от традиционных, но ставших уже почти интимными, встреч с Н. Саркози и А. Меркель, до переговоров с президентом Венесуэлы Уго Чавесом, лидером Туркмении Г. Бердымухаммедовым и переговоров в Южной Корее и Японии. Видимо расширение контактов в целях модернизации "по всем азимутам", прагматизм в этих же интересах, стал визитной карточкой уже внешней политики собственно Д. Медведева. Апогеем этому стала серия комплиментов российско-американскому сотрудничеству и лично Д. Медведеву, в которых рассыпался на встрече G20 в Японии в ноябре 2010 года Б. Обама.
На самом деле в основе сближения России и США лежат объективные тенденции не столько сотрудничества, сколько смены приоритетов - и для США, и для России двусторонние отношения перестали быть высшим приоритетом в XXI веке. Для России это место заняло постсоветское пространство, а для США - Китай и Средний Восток. При этом в России стало принятым считать, что "большая часть интересов сторон, в том числе являющихся для них жизненно важными, совпадают"[5].
Первое условие связано с необходимостью концентрации национальных ресурсов на модернизации. Это очень важное обстоятельство, ведь в конце прошлого века считалось, что затраты на оборону и безопасность, превышающие 8% ВВП, ведут к милитаризации экономики и стагнации в ее развитии. По оценке многих экспертов, именно эти сверхусилия в гонке вооружений (когда, по некоторым оценкам, такие расходы достигали 20% ВВП), навязанной США, привели к краху советской экономики. Сегодня развитые страны тратят 3% ВВП и менее, хотя в абсолютных цифрах эти расходы составляют три четверти мировых[6]. Также как и Россия, хотя в некоторые периоды опережающего развития в ряде стран эти расходы не превышали 1% ВВП. На мой взгляд, российскому руководству следовало бы подумать об этом.
Во-вторых, необходим новый, более высокий уровень сотрудничества с развитыми странами, который сегодня сдерживается рядом факторов. Как со стороны России, но так и со стороны Запада. Официальная позиция России по этому вопросу излагалась не раз. Приведу один из таких примеров, ссылаясь на С.В. Лаврова: "Россия принимает самое активное участие в работе различных многосторонних форматов, призванной способствовать определению основных параметров нового многополярного мироустройства, которое должно опираться на коллективное лидерство ведущих государств, представительное в географическом и цивилизационном отношениях.
Речь идет, прежде всего, о Совете Безопасности ООН, но также о "двадцатке", "восьмерке" и других международных и региональных структурах. Приметой времени явились оперативные действия мирового сообщества под эгидой "Группы двадцати" в ответ на вызов мирового финансово-экономического кризиса. "Двадцатка" утверждается в качестве основного механизма согласования подходов по глобальной макроэкономической проблематике. Полагаем, что удалось задать правильное направление многосторонним усилиям по преодолению кризиса, реформированию международной финансовой архитектуры, повышению эффективности регулирования финансового сектора, восстановлению доверия на рынках. Однако предстоит сделать еще очень многое, в том числе определить в этом форуме четкие правила игры как с точки зрения равноправия всех его участников, так и в плане взаимодействия "двадцатки" с универсальными организациями, прежде всего ООН"[7].
Наконец, важный элемент сотрудничества заключается в необходимости регулирования социальных и гуманитарных механизмов. В XXI веке общественные силы и организации начали играть особую, далеко не всегда конструктивную, а иногда и дестабилизирующую роль. События в странах Северной Африки и Востока, а также в Европе в 2010-2011 годах показали, что эта проблема актуальна не только для России и постсоветских государств, но и других стран мира. От их позиции во многом зависит как и насколько эффективно будут действовать новые политические силы. И не только в Киргизии и на Украине, но и в Москве, Лондоне, Париже, Тель-Авиве. Грабежи и насилия, охватившие летом 2011 года крупнейшие города Великобритании, показали насколько уязвимы на самом деле могут быть самые развитые в политическом и экономическом отношении страны[8].
Главное же заключается в другом. Наивно и ошибочно думать, что Западу нужна как новая система безопасности, так и новый уровень сотрудничества с Россией. Его вполне устраивает нынешний уровень. Кроме того, намерения, как показывает история (и правительства), меняются быстро, а соотношение сил - значительно медленнее. Вот в 2010 году Б. Обаму поддерживали только 45% американцев, а ведь еще год назад он пользовался феноменально поддержкой[9].
Хотя также было бы ошибкой думать, что Запад, включая США, не делают вывода из серьезных изменений в расстановке политических сил. На мой взгляд, сохраняя прежнюю внешнеполитическую стратегию, администрация США тактически модернизирует ее в новых условиях, внимательно наблюдая за изменением ситуации во всех без исключения регионах планеты. Типичный пример - развития отношений России и КНР на Дальнем Востоке, где Вашингтон, по признанию российского эксперта А. Фененко, "ищет противовес экономической политике КНР на российском Дальнем Востоке"[10].
Как справедливо считает А. Фененко, "Интерес США к Дальнему Востоку на первый взгляд выгоден России. Участие американского бизнеса в развитии дальневосточной инфраструктуры помогло бы решить многие социально-экономические проблемы. Но дальневосточная политика Вашингтона может иметь для Москвы и негативные последствия.
Во-первых, в Соединенных Штатах не раз обсуждались сценарии ослабления контроля России над Дальним Востоком. В первой половине ХХ века в Белом доме обсуждали вопрос о противодействии Японии на Дальнем Востоке в случае поражения России/СССР. В начале 1920-х годов США всемерно поддерживали независимость Дальневосточной Республики. В 1990-е годы американские эксперты дискутировали об опасности превращения Дальнего Востока в часть геоэкономического пространства Китая. Это не официальная позиция США, но повод задуматься у России есть.
К новым феноменам будущей архитектуры международной безопасности можно отнести формирование региональных союзов вокруг новых центров силы. Эта тенденция отчетливо видна на примере стран Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. Как пишет исследователь из МГИМО(У) А. Иванов,... страны региона начинают подумывать о создании у себя чего-то вроде Евросоюза. С похожими инициативами выступали не так давно лидеры Австралии Кевин Радд и Японии Юкио Хатояма. Китай ратует за построение общеазиатского дома на основе АСЕАН. Россия тоже видит залог укрепления азиатской стабильности и безопасности в развитии уже существующих в АТР региональных структур. Но реализация любой из моделей азиатско-тихоокеанского союза потребует от его потенциальных участников самоограничения и готовности играть по общим правилам"[11].
Россия может активно участвовать в этих процессах. И на Западе, и на востоке, и на юге. И стремиться к тому, что новые организации создавались не только при ее активном участии, но и претендовать на ключевую роль в этих союзах.
Во-вторых, у России и США есть комплекс территориальных противоречий. Москва не ратифицировала Вашингтонское соглашение 1990 года о передаче Соединенным Штатам спорного сектора в Беринговом море. Вашингтон оспаривает эксклюзивные права российской стороны на ряд участков Северного морского пути. США связаны с Японией союзным договором 1960 года и поддерживают претензии Токио на острова Курильской гряды. Американцы не признают Охотское море территориальным морем России.
В-третьих, привлечение американских инвестиций потребовало бы от России более глубокой интеграции в структуры АТЭС. Но стратегическая цель этого форума - создание к 2020 году системы свободной торговли на Тихом океане. Быстрая реализация этой инициативы создала бы трудности для многих российских предприятий. Под вопросом оказалось бы и обеспечение пограничного контроля над миграционными потоками.
В-четвертых, активная экономическая политика США на российском Дальнем Востоке насторожит Китай. В Пекине могут рассматривать варианты противодействия американской стратегии в этом регионе. Под вопросом могут оказаться "большой" российско-китайский договор 2001 года и весь комплекс соглашений по пограничному размежеванию России и КНР.
Россия нуждается в американских инвестициях для развития Дальнего Востока. Но более инвестиций она нуждается в сохранении эффективного контроля над дальневосточными регионами. Поэтому России нужно быть максимально осторожной в отношении прорывных экономических проектов США по "совместному освоению" Дальнего Востока"[12]
И все-таки попытку Д. Медведева следует рассмотреть подробнее. Применительно к сформировавшемуся у современной российской элиты новому подходу к международной и европейской безопасности речь идет о следующих принципиальных моментах:
Во-первых, речь идет о создании именно новой архитектуры безопасности вообще и европейской безопасности, в частности, а не о модернизации прежней системы, основы которой были оформлены Хельсингским актом в 1975 году. С тех пор прошло 35 лет: и мир, и Европа радикально изменились, в результате чего радикально изменилось соотношение сил в мире, прежде всего в военной области. К наиболее важным изменениям следует отнести:
- Нет больше двух противостоящих идеологических и политических систем, а также военно-политических блоков - Организации Варшавского Договора и Североатлантического Союза, - но сохранился лишь один из них - НАТО. Более того, этот блок существенно изменился: и географически, и по количеству стран, и своей совокупный экономической и военной мощи.
- Нет противостоящих идеологических и экономических систем, которые не просто конкурировали, но и соперничали в глобальном масштабе. Нет и государственных структур, которые обеспечивали такое противостояние. Во всяком случае у бывших стран социалистического содружества.
- Нет проблемы прав человека. Во всяком случае в том масштабе, как она стояла или виделась в 70-ые годы.
То есть основные три группы проблем, стоявшие в 1975 году при подписании Заключительного Акта, сегодня выглядят принципиально иначе. Но система обеспечения европейской безопасности осталась прежней, той, которая была создана и позже дополнена для решения именно этих групп проблем. Как дипломатично отметил Д. Медведев, "... нынешняя система международной безопасности не идеальна ... Именно поэтому появилась наша идея создания новой европейской конструкции безопасности - Договора о европейской безопасности"[13].
Во-вторых, система безопасности по-Медведеву, должна опираться на международное право, а не политическую целесообразность, идеологические мотивы или экономические интересы. Сегодня это не так. Мы видим много примеров того, как в качестве обоснования для тех или иных действий используется не нормы права, а самые разные мотивы и аргументы, включая идеологические, даже частные. И здесь важное значение имеет целый комплекс договоренностей между Россией и Евросоюзом, который может и должен базироваться на нормах международного права. Так, в рамках только первого, экономического, направления, утвержденного в числе "четырех дорожных карт" на саммите России и Евросоюза в 2005 году, сложилась система из 16 отраслевых диалогов (инвестиции, энергодиалог, транспортное регулирование, промышленная политика и предпринимательство, космос, сельское хозяйство, финансовая и экономическая политика, госзакупки, рыболовство и др.
Вторая "дорожная карта" посвящена внешней безопасности и имеет свои специфические задачи - поддержание международного порядка, неделимой безопасности, уважение ООН и др. Как признает В. Лихачёв, "В ходе реализации документа ЕС и РФ неоднократно демонстрировали свою индивидуальную и кооперативную способность воздействовать на мировые процессы, добиваться оптимизации мироуправления. Наглядный пример их сотрудничество в сферах: борьбы с терроризмом (в соответствии с международными стандартами в области прав человека, беженским правом и гуманитарным правом, на плацдармах международных и региональных форумов, в частности, Контртеррористического комитета СБ ООН); нераспространение, экспортный контроль и разоружение, универсализация международных инструментов - ДНЯО, КЗХО, КБТО, ДВЗЯИ, укрепление всеобъемлющих гарантий МАГАТЭ, ядерное досье Северной Кореи и Ирана, поддержка конференции по разоружению в Женеве). Значение имеет диалог по вопросам безопасности и кризисного регулирования с целью реагирования на современные глобальные и региональные вызовы и основные угрозы. Важной вехой явилось задействование (по просьбе ЕС) российской вертолетной группы для обеспечения военной операции Евросоюза в Чаде и ЦАР в 2008-2009 гг. В настоящее время налажено рабочее взаимодействие между российскими кораблями, действующими в Аденском заливе, и операцией ЕС "Аталанта" по борьбе с пиратством у берегов Сомали"[14].
В-третьих, недопустимость конфликтов, использованные военной силы в качестве внешнеполитического инструмента. Сегодня европейская система безопасности это допускает, в том числе и за пределами Европы. В свое время бывший госсекретарь США К. Райс сказала, что "подобно тому, как действуют на шахматной доске фигуры сильные и слабые, так и в политике сверхдержава определяет и направляет поступки остальных государств. И сильному может противостоять только более сильный"[15]. Наверное, это признание, - нынешняя реальность, но должно ли влияние одной державы неизбежно переходить в использование военной силы? Из первого тезиса российского президента, определяющего приоритет международного права, вытекает, что нет: военная сила не должна применяться в одностороннем порядке. Она - как исключительная мера, - может быть лишь результатом коллективного решения, основанного на международном праве.
В-четвертых, новая архитектура европейской безопасности должна исключать доминирование любого государства или нескольких государств. Сегодня эта возможность есть у США, но завтра она может появиться и у других стран, например, Китая. Альтернатива доминированию - гуманизация международных отношений, включая гуманитарную экспертизу и гуманитарное прогнозирование возможных последствий тех или иных политических решений. Как справедливо отмечают авторы фундаментальной работы, подготовленной в МГИМО(У), "Реальная международная гуманитарная практика является, как правило, запоздалой и не всегда адекватной реакцией на проблемы, вызревающие в течение длительного времени"[16].
Наконец, в-пятых, не случайно Д. Медведев сказал слово "теперь", обращаясь не только к международному сообществу, но и российской элите. Как мне представляется, он хотел подчеркнуть, что именно в конце первого десятилетия нового века наступило время переоценки сложившихся международных реалий не только периода "холодной войны", но и последующих лет. И действительно: противостояние между Востоком и Западом закончилось, завершился (или почти завершился) переходный период в России и странах, которые были союзниками СССР, но система международной безопасности, сложившаяся после 2-ой Мировой войны осталась прежней. "Теперь" - означает отказ от концепции атлантизма, которая лежала в основе системы обеспечения безопасности Запада после Второй мировой войны.
Такое намерение России в целом соответствует и интересам Запада, который по большому счету не заинтересован в односторонних действиях. Как справедливо заметила бывший государственный госсекретарь США К. Райс, "Изоляция России не дает нам никакого выигрыша и не соответствует нашим интересам"[17]. Но это слишком революционный отказ от стереотипов атлантизма, который вряд ли реален в ближайшие годы. Мы понимаем, что стабильную и надежную будущую систему безопасности нельзя выстраивать, исходя из тактических расчетов.
Другое дело конкретные механизмы обеспечения международной безопасности какими они видятся из Москвы и Вашингтона (Брюсселя). В этой связи у российской элиты появились новые точки зрения, отличные от зафиксированных в нормативных документах - Концепции внешней политики, Военной доктрине и Стратегии национальной безопасности. Так, председатель правления ИНСОРа И.Юргенс предложил в сентябре 2010 года несколько "позитивных сценариев "развития отношений Россия-НАТО", включая вступление нашей страны в Союз, "Союз с Союзом" на основе двустороннего стратегического договора о безопасности и, в-третьих, создание координационного совета международных организаций (НАТО, ЕС, ОДКБ, ШОС, возможно, с участием ООН).
Такое развитие событий потребует коренного пересмотра всех трех основополагающих документов, определяющих политику безопасности России. Как справедливо отмечает доцент МГИМО(У) Е. Пономарева[18], "... согласно Концепции внешней политики, "реально оценивая роль НАТО, Россия исходит из важности поступательного развития взаимодействия в формате Совета Россия-НАТО в интересах обеспечения предсказуемости и стабильности в Евроатлантическом регионе, максимального использования потенциала политического диалога и практического сотрудничества при решении вопросов, касающихся реагирования на общие угрозы, - терроризм, распространение оружия массового уничтожения, региональные кризисы, наркотрафик, природные и техногенные катастрофы. Россия будет выстраивать отношения с НАТО с учетом степени готовности альянса к равноправному партнерству, неукоснительному соблюдению принципов и норм международного права, выполнению всеми его членами взятого на себя в рамках Совета Россия-НАТО обязательства не обеспечивать свою безопасность за счет безопасности Российской Федерации, а также обязательств по военной сдержанности. Россия сохраняет отрицательное отношение к расширению НАТО, в частности, к планам приема в члены альянса Украины и Грузии, а также к приближению военной инфраструктуры НАТО к российским границам в целом, что нарушает принцип равной безопасности, ведет к появлению новых разъединительных линий в Европе и противоречит задачам повышения эффективности совместной работы по поиску ответов на реальные вызовы современности" (выделено мною. - А.П.)[19].
Стратегия национальной безопасности содержит более жесткую позицию по этому вопросу. Цитирую: "п.17. Определяющим фактором в отношениях с Организацией Североатлантического договора останется неприемлемость для России планов продвижения военной инфраструктуры альянса к ее границам и попытки придания ему глобальных функций, идущих вразрез с нормами международного права. Россия готова к развитию отношений с Организацией Североатлантического договора на основе равноправия и в интересах укрепления всеобщей безопасности в Евроатлантическом регионе, глубина и содержание которых будут определяться готовностью альянса к учету законных интересов России при осуществлении военно-политического планирования, уважению норм международного права, а также к их дальнейшей трансформации и поиску новых задач и функций гуманистической направленности"[20].
Эту взаимосвязь модернизации и демократизации вполне ясно выразил профессор МГИМО(У) А. Богатуров: "Между тем переосмыслить уроки двадцатилетней давности в духе современности полезно. Модернизация России - фундаментальная задача, и решить ее вне сотрудничества с западными странами нельзя (подч. - А.П.). Идея правильная. И все же очевидно, что если вместо "модернизация" в известном лозунге написать "демократизация", то получится в точности тот тезис, слепое следование которому в начале 1990-х годов привело систему международных связей России в упадок, из которого их до сих пор так и не удается окончательно вывести. Поэтому, говоря о цели модернизации, ошибкой было бы не думать о ее цене и стоимости"[21].
Действительно, "плата" за модернизацию по европейскому сценарию может быть очень высока - частичная или полная потеря суверенитета. Вместе с тем нельзя ставить под сомнение и необходимость сотрудничества с Европой по самым разным проблемам, например, в Центральной Азии. Как отмечали авторы доклада ИНСОРа в сентябре 2011 года на Ярославском форуме, "Вывод войск НАТО из Афганистана ставит сложнейшую (и дорогостоящую) проблему укрепления таджикско-афганской и узбекско-афганской границы и постоянного дежурства боеспособных элементов сил КСБР и КСОР ОДКБ к северу от афганской границы. Собственно, сценарии учений КСБР и КСОР и сейчас строятся на отражении предположительных прорывов с юга отрядов талибов.
Необходимо провести серию консультаций ОДКБ и НАТО, России и НАТО по постепенной и согласованной, растянутой во времени процедуре снижения вовлеченности НАТО и повышения вовлеченности других акторов в афганское урегулирование и стабилизацию. Контингенты стран ОДКБ не должны входить на афганскую территорию. Но после возможного сворачивания международной коалиции остается немало "зависающих" задач на афганском направлении, которые могут быть решены ОДКБ и с собственной центральноазиатской территории. Например, расширение программ переучивания афганской полиции, ремонт и эксплуатация вертолетной техники советского производства, сохранение "северного транспортного маршрута" для поддержания и снабжения миссий ООН, Красного Креста и других международных организаций в Афганистане.
В среднесрочной перспективе в процессе постепенного вывода войск международной коалиции из Афганистана вероятна угроза дальнейшего роста наркотрафика и дестабилизации обстановки в Центральноазиатском регионе. Поэтому предполагается, что интересы стран ЦА заключаются в сохранении военного присутствия сил международной коалиции в течение достаточно длительного периода для полной стабилизации обстановки"[22].
"Во что обойдется решение такой задачи с точки зрения ситуации внутри России, жизни россиян - это, грубо говоря, стоимость. А сколько денег из нефтяных доходов за это придется заплатить западным партнерам и отечественному жулью, которые на этом партнерстве станут неизбежно пробовать нажиться, - это, так сказать, цена. Обратим внимание: тема цели в речах лидеров и СМИ звучит громко и уже назойливо, а темы цены и стоимости даже не слышно. Снова "не пожалеем живота своего" или, наученные опытом, дадим себе труд определить: как быстро и на каких условиях разумно строить новую гармонию партнерства с Западом?"[23]
В Военной доктрине зафиксировано, что деятельность Российской Федерации по сдерживанию и предотвращению военных конфликтов предполагает "д" укрепление системы коллективной безопасности в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и наращивание ее потенциала, усиление взаимодействия в области международной безопасности в рамках Содружества Независимых Государств (СНГ), Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), развитие отношений в этой сфере с другими межгосударственными организациями (Европейским союзом и НАТО)"[24].
Сегодня в Концепции архитектуры международной безопасности, на мой взгляд, не хватает главного - демонстрации исключительной роли, которую может и должна играть Россия в этой системе. Хотя даже на Западе серьезные исследователи это признают и всегда признавали.
По мнению главного редактора журнала "Евразия" и Т. Грациани (Италия), "Доминирующие державу нацелены на распространение своего влияния ... на всю планету. ...В конце первого десятилетия XXI века мы становимся свидетелями возврата к модели организации политики по континентальному принципу (подч. - А.П.)...
И далее: "Ключевая роль России как хартленда евро-афро-азиатской суши ... сегодня подтверждается, а понимание функции России в процессе становления новой многополярной системы представляет собой значительно более сложную задачу"[25].
Примечательно, что итальянский профессор полагает, что России удалось вновь утвердиться в качестве важной евразийской силы благодаря следующим мерам:
- ряд стратегически важных производств был возвращен в государственную собственность;
- были обузданы сепаратистские поползновения;
- энергетические ресурсы были поставлены на службу геополитики;
- политика России была нацелена на возвращение в ее орбиту стран ближнего зарубежья;
- было учреждено партнерство Россия - НАТО и проведены дискуссии с целью остановить процесс расширения атлантического военного альянса;
- структура российских внешнеполитических связей была сориентирована на решение задач континентального масштаба, интеграцию с республиками Средней Азии, Китаем и Индией;
- был учрежден ряд организаций для обеспечения коллективной безопасности (ОДКБ)[26].
Что касается ОДКБ, то эта организация была создана "в целях обеспечения внешнеполитической координации деятельности государств - членов ОДКБ на международной арене был создан механизм регулярных консультаций и согласования позиций. Его работа осуществляется в соответствии с директивными документами Совета министров иностранных дел ОДКБ, опирающимися на положения статьи 9 Устава Организации: "Государства-члены согласовывают и координируют свои внешнеполитические позиции по международным и региональным проблемам безопасности, используя в том числе консультационные механизмы и процедуры Организации".
На практике речь идет о проведении консультаций в соответствии с ежегодным планом, регулярном обмене мнениями на заседаниях уставных органов, а в случае необходимости - об организации внеочередного обсуждения актуальных вопросов развития международной обстановки. Задача этой работы - сближение позиций с целью координации совместных действий, организации согласованных выступлений от имени ОДКБ, проведения общей линии в переговорном процессе, обеспечения взаимной поддёржки при обсуждении важных для ОДКБ и ее членов вопросов"[27].
Хотя реализация данной совокупности мер, сначала Путиным, а затем Медведевым, и сделала очевидной роль России как станового хребта Евразии и центра притяжения процессов континентальной интеграции, данные шаги не имели структурного характера, как того требовали отношения России с Европой и России с Японией, то есть не были нацелены на создание евразийского моста между европейским полуостровом и японской островной дугой.
Если считать Россию евразийским мостом между Европой и Японией, обязанность Кремля должна состоять в том, чтобы принять стратегическое решение относительно сценария будущего развития - оно должно состоять в том, что западная система подлежит разрушению...>> (подч. - А.П.)[28].
____________________
[1] Перевозкина М. Всем спасибо, все свободны // Московский комсомолец. 2010. 26 августа. С. 4.
[2] Краткая российская энциклопедия. М.: ОНИКС 21 век, 2003. Т. I. С. 164.
[3] Фененко А. Военно-техническая модернизация и "Циклы" сближения между США и Россией // Международные процессы. 2011. N 2 (25). Т. 9. С. 41.
[4] Цит. по: Гиренко Ю. Модернизация внешней политики. 2010. N 10 (60). С. 69.
[5] Россия: стратегия для нового мира. Сборник докладов Международного дискуссионного клуба "Валдай" / под ред. С.А. Караганова. М.: Высшей школы экономики, 2011. С. 59.
[6] Надо сказать, что это во многом стимулирует расходы на НИОКР, которые в США достигают 70% от расходов развитых стран. См.: меч и щит России. Ракетно-ядерное оружие и системы ПРО. Калуга, Калуга-Пресс. 2007. С. 25.
[7] Лавров С.В. "Российская дипломатия в меняющемся мире" // "Федеральный справочник". Т. 23. МИД России, 30.04.2010. / http://www.mid.ru/us_dos.nsf.
[8] Грабежи и пожары охвативший Лондон и другие города / Эл. ресурс "BBC Russian". 07.08.2011. URL://http://www.bbc.co.uk
[9] Строкань С. Пятикратный сенатор равен президенту // Коммерсант. 26 августа 2010. С. 6.
[10] Фененко А. Дальневосточная стратегия Вашингтона // Независимая газета. 1 сентября 2010. С. 3.
[11] Иванов А. В Азии стало тесно от "драконов" // Эхо планеты. 2010. 3-9 декабря. N 46. С. 7.
[12] Фененко А. Дальневосточная стратегия Вашингтона // Независимая газета. 2010. 1 сентября. С. 3.
[13] Медведев Д. Нам не надо стесняться рассказывать правду о войне - ту правду, которую мы выстрадали // Известия. 7 мая 2010. С. 2.
[14] Лихачёв В. Эпоха "Дорожных карт" // Российская газета. 2010. 7 мая. С. 1.
[15] Цит. по: Труш М.И. Кондолиза. Путь к Олимпу. М.: Историческая газета, 2009. С. 127.
[16] Современная мировая политика: Прикладной анализ / Отв. ред. А.Д. Богатуров. М.: Аспект-Пресс, 2009. С. 96.
[17] Цит. по: Труш М.И. Кондолиза. Путь к Олимпу. М.: Историческая газета, 2009. С. 127.
[18] Пономарева Е. Ляжет ли Россия под НАТО?. - Столетие. Интернет-газета, 10.09.2010 / http://www.stoletie.ru/print.php.
[19] Концепция внешней политики РФ (12 июля 2008. Пр - 1440). Гл. 4. Региональные приоритеты.
[20] Стратегия национальной безопасности РФ до 2020 г. (утверждена Указом Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. N 537).
[21] Богатуров А. Противоречия тандемной дипломатии / Электронная СМИ: МГИМО(У). 6 октября 2010 г. / http://www.mgimo.ru/system/php
[22] ОДКБ: ответственная безопасность / Под общ. ред. И.Ю.Юргенса. М.: ИНСОР, 2011. Август. С. 48.
[23] Богатуров А. Противоречия тандемной дипломатии / Электронная СМИ: МГИМО(У). 6 октября 2010 г. / http://www.mgimo.ru/system/php
[24] Военная доктрина (Указ Президента РФ N 146 от 5 февраля 2010 г.).
[25] Грациани Т. Россия - краеугольный камень системы многополярного мира // Международная жизнь. N 7, 2010. С. 101-102.
[26] Грациани Т. Россия - краеугольный камень системы многополярного мира // Международная жизнь. N 7, 2010. С. 102.
[27] Бордюжа Н. ОДКБ: 10 лет противодействия угрозам и вызовам // Международная жизнь. 2011. Июль. С. 33.
[28] Грациани Т. Россия - краеугольный камень системы многополярного мира // Международная жизнь. N 7, 2010. С. 102.
Алексей Подберезкин - профессор МГИМО
22.02.2012
www.allrus.info
Док. 647308
Перв. публик.: 22.02.12
Последн. ред.: 23.02.12
Число обращений: 0
Бордюжа Николай НиколаевичПодберезкин Алексей ИвановичБогатуров Алексей ДемосфеновичЛавров Сергей ВикторовичПономарева Елена ГеоргиевнаПеревозкина Марина
|
|
|
