Эволюция взглядов российской элиты по вопросам безопасности: вопросы истории
Сбились мы. Что делать нам?
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам[1].
А. Пушкин
Непомерную щедрость Ельцина в раздаче
интересов России я объяснял для
себя его ревностью. Он очень ревновал
мировую элиту к Михаилу Сергеевичу
Горбачеву... Поэтому Борис Николаевич
старался изо всех сил прыгнуть в обещаниях
выше Михаила Сергеевича, пойти в уступках -
дальше его[2].
М. Полторанин
Исторический экскурс необходим для того, чтобы понять каким образом российская (а до этого советская) элита последние 25 лет понимала национальные интересы и как трансформировала эти интересы в цели политики безопасности. Без этого невозможно понять сегодняшнее положение в этой области, являющееся основополагающим для разработки адекватной стратегии национальной безопасности, ибо ошибки, совершенные в недавнем прошлом, к сожалению, повторяются в ряде своих моментов и сегодня.
На мой взгляд, многое объясняется тем, что новая страна перманентно находилась в состоянии переходного периода - политически, экономически, социально, - когда ее внешняя политика была зачастую предоставлена сама себе и не находилась в системе приоритетов правящей элиты. Но это - справедливая, но слишком общая констатация. Которая должна, на мой взгляд, быть конкретизирована в важных деталях, иллюстрирующих как профессиональную неспособность, так и игнорирование национальных интересов правящей элитой СССР и России.
По существу вся политика российской элиты в области безопасности была антинациональна, т.е. противоречила национальным и государственным интересам России. Еще ее можно было бы назвать и предательской, антигуманной, античеловеческой. С определенной степенью условности она делится на следующие этапы:
I этап: 1987-1995 годы. Период "романтизма" во внешней и оборотной политике, когда отказ от противостояния и "холодной войны" рассматривался правящей элитой в качестве главного вектора внешней политики. В период правления М.Горбачева основным "теоретическим" постулатом выступала концепция "нового мышления" (которая, впрочем так никогда и не была сформулирована внятно до конца). Этот этап характеризовался отказом от таких основополагающих понятий как "национальный интерес" (этот термин вообще исчез из политического лексикона на время), "стратегический паритет", защита интересов СССР и России за рубежом.
Сторонники этого подхода, прежде всего министры иностранных дел СССР Э. Шеварднадзе и России - А. Козырев, проводили политику "уступок" по всем азимутам, которая в итоге привела к частичной потере суверенитета России и ее позиций в мире. Применительно к Европе внешнеполитические интересы России носили абстрактно-подчиненный, даже романтический характер, когда изначально предполагалось, что "всё, что делает Запад, - хорошо для России".
В этот период у правящей элиты, определявшей внешнеполитический курс России, была влиятельная оппозиция, которую условно можно разделить на два лагеря - коммунистов и националистов. Причем оба эти лагеря, даже с учетом влиятельного сегмента неполитизированной административной элиты, составляли большинство российской элиты. По вопросам внешней политики оппозицию поддерживала даже значительная часть правящей элиты и бюрократии, включая МИД, силовые структуры. Относительная и абсолютная слабость неолибералов объясняет, почему их влияние продержалось так недолго во внешней политике.
II этап: 1995-1999 годы. Этот этап характеризуется избавлением российской правящей элиты от части внешнеполитических иллюзий. "Протрезвляющими аргументами", которые воздействовали на элиту в эти годы, были такие факторы, как: политика расширения НАТО на восток, фактическая поддержка чеченских сепаратистов, антироссийская активность Запада на постсоветском пространстве и целый "букет" действий США и НАТО, игнорирующих интересы России.
В этот же период начинаются процесс консолидации российской элиты по внешнеполитическим вопросам. Примечательно, что уже на президентских выборах 1996 года практически отсутствовала критика Б.Ельцина по вопросам внешней политики со стороны всех оппозиционных кандидатов. Не являлась предметом острой критики внешняя политика и со стороны оппозиционных партий.
Стал меняться и кадровый состав лиц, влияющих на формирование внешней политики: А. Козырева сменил Е. Примаков, а затем И. Иванов. Менялся и состав советников Б. Ельцина в Кремле, аппарате Белого Дома, из которых "уходили" старые кадры - идеологически ориентированные либеральные демократы.
В этот период политические взгляды российской элиты на европейскую безопасность становились все более прагматичными, а политика вынужденных и добровольных уступок постепенно сменилась на политику прагматизма и профессионализма.
III этап: 1999-2010 годы. Этот этап характеризуется постепенным переходом от голого прагматизма к системной внешней политике и политики безопасности, в основу которых положены долгосрочные политические концепции (Концепция внешней политики, Концепция (Стратегия) национальной безопасности, Военная доктрина России, Концепция информационной безопасности и др.).
Эти документы отражают:
Вместе с тем в годы президентства В. Путина сложился колоссальный разрыв между появившимися концептуальными наработками и позитивными результатами внешней политики страны для развития ее экономики и общества. Внешняя политика В. Путина, оцененная как "прагматизм", отнюдь не была таковой. Правящая элита страны избавилась от крайностей 90-х годов во внешней политике, но не сделало ее инструментом развития экономики и общества. Не изменилось к лучшему и состояние безопасности. Наступила "внешнеполитическая стабильность", в том числе и в вопросах безопасности, которая на самом деле означала потерю Россией позиций в области безопасности.
Надеетесь ли Вы на то, что Владимир Путин
сможет улучшить отношения России с Западом?[3]
 Как видно из приведенных данных, в период первого срока правления В. Путина почти две трети граждан в той или иной степени надеялись на улучшение отношений с Западом и лишь четверть не рассчитывало на это. Стабильность социальных групп, ориентированных как на улучшение отношений с Западом, так и безразлично относящихся к этой проблеме, свидетельствует, что в российском обществе в начале века уже сложилось сдержанно-объективное восприятие Запада. В отличие от эйфории 90-х годов, эта сдержанность опиралась на реальные результаты (точнее, их отсутствия) в отношении с Западом в период Б.Ельцина. Уже никто не испытывал иллюзий и не полагался на чью-то помощь.
- во-первых, взгляд российской элиты на национальные интересы и ценности как основы внешней политики. В июле 2010 года на встрече с послами в МИДе Д. Медведев уточнил формулировку главной внешнеполитической цели России: "Внешняя политика нашей страны при всей сложности и многомерности этой политики преследует главную, но, может быть, если хотите, единственную цель, цель достаточно простую - всячески способствовать росту материального благосостояния наших граждан и их культурному развитию, развитию нашей страны, защите здоровья наших граждан и их человеческого достоинства в тех случаях, когда это необходимо, созданию условий для их безопасной и свободной деятельности во всех сферах современной общественной жизни. Поэтому приоритеты внутренней политики самым тесным образом влияют на выбор наших стратегий в международных отношениях. Так было всегда в истории Российского государства"[4]. Надо сказать, что этот взгляд вполне соответствует принципам консерватизма как идеологии. Это:
1) вера в универсальность морального порядка и, напротив, в ограниченность человеческого разума;
2) стремление к постепенности и осмотрительности в политических преобразованиях (следование пословице "семь раз отмерь, один раз отрежь");
3) следование обычаям и традициям;
4) приоритет стратегии над тактикой в принятии решений (для практикующих политиков);
5) убеждённость в неравенстве (классов, сословий, групп, элит и отдельных индивидов);
6) антиутопизм (негативное отношение к либеральным и леворадикальным проектам социально-политического переустройства);
7) уважение к институту частной собственности - праву наследования и т.д.;
8) догмат о несовершенстве человеческой природы, а как следствие - убеждённость в том, что несовершенный человек неспособен создать совершенное общество;
9) приоритет общества над индивидом;
10) приоритет того, что есть перед тем, что может быть (т.е. практики перед теорией, реальности перед утопией и т.д.)
Кроме того, как справедливо отмечает Д.А. Витушкин, уже был сформулирован список "идей-врагов" - тех антиценностей, "против кого дружили" консервативные мыслители и политики в разных странах. Такими антиценностями для консерваторов стали: "индивидуализм, равенство, атеизм, моральный релятивизм, культ рассудка" (И.Д.Осипов даёт ещё более полный список антиценностей консерватизма: "абстрактный разум, универсализм, механицизм, индивидуализм, нигилизм, моральный релятивизм и цинизм, социальное и имущественное равенство, культ личных прав и свобод, атеизм, революционаризм, буржуазность")[5].
При этом надо признать, что граждане России в основном не видят в лице Запада врагов, виноватых в нынешних проблемах России. Они, скорее, винят в этом собственную элиту, ее неспособность к эффективному управлению. Так, опрос общественного мнения, проведенного центром Левады, показал следующее[6]:
Новая архитектура международной безопасности неизбежно связана с финансовой безопасностью, той системой, которая сложилась к XXI веку и неизбежно вызывает все новые и новые риски. Как справедливо заметил Л.Белоусов, "Рост валютно-финансового рынка все больше отрывается от реального сектора экономики. Складываются "ножницы" между стоимостью реальных товаров и услуг и объемом финансовых потоков. В 1996 году в мире ежедневно продавался 1 трлн долл. Это было в 30 раз больше, чем стоимость всех товаров и услуг, продававшихся в тот же день.
К началу нашего века на 1 долл. В реальной экономике приходилось, по разным подсчетам от 20 до 50 долл. В финансовой сфере. Это уже была аномалия. Как образно выразился один из помощников президента Клинтона: "Маги-финансисты превратили весь мир в гигантское казино".
Купля-продажа валюты и различных финансовых инструментов приносила фантастические прибыли. Деньги производили не материальные ценности, а новые деньги. То есть на смену классической формуле "деньги - товар - деньги" пришла формула "деньги - деньги", а это и есть схема казино. Долго так продолжаться не могло, пузырь не мог не лопнуть"[7].
 [8]
Ещё более конкретно позиция граждан раскрывается в следующих результатах соцопроса[9].
Таким образом возник очевидный антагонизм между либерализмом ведущих развитых стран и консерватизмом, который имеет прямое отношение к проблеме модернизации России.
Сравнительная характеристика либерального
и консервативного стилей мышления[10]
- во-вторых, профессиональный подход российской элиты к этим проблемам. Надо сказать, что развал государственных институтов в 90-ые годы привел к тому, что некоторые органы и министерства фактически перестали выполнять свои функции. Это в наименьшей степени сказалось на МИДе и других внешнеполитических органах, хотя, неизбежно, и отразилось на эффективности их работы;
- в-третьих, долгосрочный и системный характер внешнеполитических акций и инициатив. МИД, в частности, перестал лихорадочно заниматься "поиском новых инициатив", либо рефлексивной реакцией на действия других стран, что говорит в пользу предсказуемости внешней политики России;
- в-четвертых, Россия сменила в конечном итоге один вектор своей внешней политики в пользу США и Европы на многовекторность, "вернулась" в те регионы мира, где было сильно традиционно ее влияние (Куба), и даже новые регионы (Венесуэла, Боливия);
- в-пятых, в качестве особого внешнеполитического приоритета было обозначено постсоветское пространство и, прежде всего, отношения с Украиной, Белоруссией, Казахстаном, Азербайджаном, Арменией, другими бывшими республиками, в т.ч. и перестала снимать ответственность за региональные конфликты (Ю.Осетия, Абхазия, Приднестровье, Карабах и др.).
- в-шестых, в этот период стало более актуальным и значимым сотрудничество России с США и Евросоюзом, в таких областях, как международный терроризм, новые вызовы и угрозы, распространение ядерного оружия и новых технологий, борьба с наркотиками и отмыванием денег и ряда других направлений, которые объективно ведут к расширению сфер сотрудничества в области международной и европейской безопасности;
- в-седьмых, Россия и Евросоюз стали медленно, но неуклонно продвигаться по всему спектру сотрудничества между Западной и Восточной Европами, включая политические институты, энергетику, туризм, финансы и другие направления. Эти процессы, не смотря на все трудности, развиваются, втягивая в свою орбиту все новые и новые области сотрудничества.
В основе этого сотрудничества лежат общие ценности - демократия, международное право, социально ориентированная экономика, соблюдение фундаментальных прав человека, которые неизбежно воспринимаются с национальной спецификой, но не меняют общей значимости. Как признает бывший представитель России в Брюсселе, а ныне заместитель Министра юстиции В.Лихачёв, "взяв старт с подписания Соглашения о стратегическом партнерстве и сотрудничестве в 1994 г., российско-ЕСовское взаимодействие получило сильный многовекторный импульс к развитию с учетом новых политико-правовых и социально-экономических реалий в 2005 году, когда на московском саммите РФ-ЕС были утверждены четыре "дорожные карты". Они касались совместных планов Москвы и Брюсселя построить общие пространства в области экономики; внешней безопасности; свободы, безопасности и правосудия; науки, образования, включая культурные аспекты.
Запущенный пять лет назад проект был новым словом в европейской дипломатии. Политический по своему характеру, он опирался на нормативную базу партнерства РФ-ЕС, утверждал ориентиры для его совершенствования. Только число планируемых международно-правовых договоренностей сторон приближалось к 30. Содержащиеся в документах позиции имели прямой выход на различные юридически обязательные источники, разработанные ООН, ОБСЕ, Советом Европы, другими международными институтами. Это, несомненно, усиливало текст "дорожных карт" и придавало политический авторитет содержащимся в них положением. В целом появление таких специфических документов-целей для партнерства России и ЕС было воспринято позитивно"[11].
________________
[1] Цит. по: Примаков Е.М. Мысли вслух // Российская газета. 2011. С. 17.
[2] Полторанин М. Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса. М.: Эксмо: Алгоритм, 2011. С. 266.
[3] База данных ВЦИОМ.
[4] Медведев Д. Российская дипломатия: защита национальных интересов и содействие комплексной модернизации. 12 июля 2010 г. // Международная жизнь. 2010. N 8. С. 2-3.
[5] Витушкин Д.А. Правоконсервативная идеология в современной России. "Золотой Лев", N 95-96 / http://www.zlev.ru/95_32.htm.
[6] Центр Левады. 01.04.05. URL:// http://www.levada.ru/economic.html. P. 6.
[7] Белоусов Л. Мировой финансовый кризис и Россия. В кн.: Современная российская политика: курс лекций. Вып. 7 / под ред. В.А. Никонова. М.: Международного университета в Москве, 2010. С. 136-137.
[8] К Союзу Европы. Аналитический доклад российской группы международного дискуссионного клуба "Валдай 2010. ". Август-сентябрь. С. 24.
[9] Центр Левады. 01.04.05. URL:// http://www.levada.ru/economic.html. P. 7-8.
[10] Витушкин Д.А. Правоконсервативная идеология в современной России. "Золотой Лев". N 95-96 / http://www.zlev.ru/95_32.htm.
[11] Лихачёв В. Эпоха "Дорожных карт" // Российская газета. 2010. 7 мая. С. 1.
Алексей Подберезкин - профессор МГИМО
20.02.2012
www.allrus.info
Док. 647143
Перв. публик.: 20.02.12
Последн. ред.: 21.02.12
Число обращений: 0
Полторанин Михаил НикифоровичПодберезкин Алексей Иванович
|
