В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Новости
Бегущая строка института
Бегущая строка VIP
Объявления VIP справа-вверху
Новости института
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Новая идеология, включающая и концепцию модернизации, должна заменить субъективизм чиновников системой взглядов, которую разделяет общество и элита... Назад
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Новая идеология, включающая и концепцию модернизации, должна заменить субъективизм чиновников системой взглядов, которую разделяет общество и элита...
Новая идеология как условие модернизации

Идеология необходимой России модернизации
не должна быть "пристегнутой" к одному или
другому человеку, каким бы способным ни был
такой политический лидер[1].

Е. Примаков


Из десяти политических решений,
которые должен принять человек,
на каком бы месте он ни находился,
девять будут ему всегда предписаны
обстоятельствами. И чем выше его пост,
тем ограничение его свобода выбора.

Лион Фейхтвангер


Действительно, тот или иной политический лидер может выступить знаменем, брендом модернизационной программы, но никак не ее содержанием. Ее содержание принадлежит нации, точнее, - элите, к которой я отношу и наиболее креативные социальные группы всего общества. В этом случае модернизационная программа становится общенациональной, а не произведением "властной вертикали" или творчеством узкой группы лиц. Тем более, если эти лица, как и правящая элита, не пользуются авторитетом. Тем более, когда их субъективные решения год за годом доказывают их непрофиционализм и неспособность к достижению общенациональных целях.

Новая идеология, включающая и концепцию модернизации, должна заменить субъективизм чиновников системой взглядов, которую разделяет общество и элита. Эта система способна выступить тем элементом управления, которой сегодня фактически отсутствует, когда власть год за годом демонстрирует свою неэффективность и неспособность достигать результатов.

Мы не предлагаем себе и миру что-то качественно новое, а значит мы даже не претендуем на идеологическое лидерство, без которого не может быть лидерства вообще, в т.ч. в реальной модернизации. Ведь мировой опыт показывает, что лидерами в мире являются страны, которые опережают другие государства не только по темпам роста ВВП, но которые являются прежде всего мировыми лидерами в идеологии[2], т.е. выдвигают наиболее привлекательные идеи, ценности и инновации. Эти же страны являются, как правило лидерами в области технологий и могут предложить свои проекты модернизации.

Именно такими лидерами на протяжении многих десятилетний являются Соединенные Штаты, которые ставят эффективность своей стратегии развития и безопасности в прямую зависимость от своего идеологического лидерства. Причем речь идет прежде всего о системе ценностей, т.е. базовых положений идеологической системы США. Даже если такая идеологическая система официально не признается в качестве таковой. В своем предисловии к "Стратегии национальной безопасности" США в 2010 году президент Б. Обама откровенно декларировал: "В то время, когда мы борется со стоящими перед нами проблемами, мы должны видеть горизонт, находящийся за ними - мир, в котором Америка будет сильнее, безопаснее и способна к преодолению вызовов, одновременно отвечая ожиданиям всех людей на планете. Для достижения этого мы должны реализовать стратегию национального обновления и глобального лидерства, стратегию, которая восстановит основы американского могущества и влияния"[3]. "Глобальное лидерство", "отвечающее желаниям всех людей на планете", - недвусмысленная претензия на глобальное идеологическое лидерство. Причем - важно подчеркнуть - официально признаваемое на высшем политическом уровне. США не только не скрывают своих амбиций. Они подчеркивают их идеологическое значение.

Это положение становится особенно актуальным в связи с идеологическим кризисом либерализма в мире, который во многом был усилен наступившим экономическим кризисом 2008-2011 годов в развитых странах: США отнюдь не отказываются от идеологического лидерства, пытаясь адаптировать свои амбиции к меняющимся условиям. В США прекрасно понимают необходимость изменений. Они также не могут игнорировать очевидные кризисы явления в идеологии. Примером остроты этого кризиса стал соцопрос, проведенный летом 2010 года в Германии, когда более 80% опрошенных высказались против капитализма и его ценностей. Как справедливо заметил Министр иностранных дел России С.В.Лавров, выступая 1 сентября 2010 года в МГИМО(У), "Сегодня весь мир находится на переломном этапе своей эволюции. Либеральный капитализм прошел по кругу за последние 300 лет и уперся в те же ограничители, прежде всего нравственно-мотивационного порядка, которые были составной частью его "родовых мук". Это во многом уравнивает всех перед лицом общего модернизационного вызова...>>[4].

Подчеркну, что идеологический кризис либерализма не вынуждает отказываться США от претензий на идеологическое лидерство. Наоборот, этот кризис стимулирует их к поиску новых идеологических решений, предложению своих ценностей в новой редакции. "Смена упаковки" не отражается, естественно, на содержании американских ценностей или на стремление уступить свое идеологическое лидерство. Таким образом можно зафиксировать ясную взаимосвязь между идеологией и модернизацией в США.



Как видно из рисунка, модернизация и инновации являются следствием идеологического (в т.ч. концептуального) лидерства. Это предполагает, что простое заимствование инноваций и идей не может стать основой для технологического лидерства, так как "выпадает" главный, концептуальный (ценностной) элемент идеологической системы.

Это же означает, что если в России начинают с разработки "стратегии модернизации" или "стратегии инноваций", вырывая ее из общего концептуального, идеологического контекста, то подобная искусственная конструкция очевидно "провисает", во-первых, не являясь логическим продолжением идеологической концепции и, во-вторых, не находя практического внедрения в экономику страны. Сегодня эти недостатки регулируются частными решениями на высшем уровне, фактически на "ручном управлении" или на частных примерах (Сколково, например).

Понятно, что требуется переосмысление развития ситуации в мире. Причем совместно, рядом государств и их элит. Но это-то и является самым трудным: поиск идеологического, ценностного компромисса гораздо тяжелее поиска совместных частных решений. Необходимость такого поиска российской стороной признал С.В.Лавров (что отнюдь не означает, что его точку зрения разделяет, например, американская сторона): "О реальной повестке дня в Евро-Атлантике, к примеру, говорят дискуссии по поводу т.н. конца прогресса, то есть по таким вопросам, как поиск путей сохранения достигнутого в Европе уровня жизни, приведение потребностей человечества в соответствие с возможностями ресурсной базы планеты, сопряжение стратегий национального развития с необходимостью обеспечения развития в глобальном масштабе. По сути, идет переосмысление самого понятия прогресса"[5]. "Переосмысление прогресса" действительно происходит во многих государства. Понимание необходимости экологичных, ресурсосберегающих технологий неизбежно ведет к пониманию необходимости модернизации. Причем не только с экономической и технологической, но и социальной. Можно сказать, что началась конкуренция между государствами за лучшую модель модернизации.

Другими словами речь идет о том, в мире назрела необходимость (но пока не происходит) системная переоценка ценностей, отказ от прежних идей и концепций, объединенных в идеологии либерализма. В США и России это фактически признается. Но выводы из этого пока не делаются. Для России это означает, например, что просто скопировать чужой, а тем более казавшийся удачным, опыт, в основе которого лежат либеральные идеи, не удастся, что модернизировать предстоит не только всю экономику, но и все общество и, наверняка, государство. Это, в свою очередь означает, что нужна идеология такой модернизации как система взглядов элиты (а не отдельный набор часто противоречивых идей) на цели, приоритеты развития, национальные ресурсы и эффективность их использования, а также адекватную оценку (или переоценку) мировых и внутриполитических реалии. Такая идеология модернизации может быть только частью идеологии. Наконец, как часть идеологии, нужна общенациональная стратегия, которая, но может быть сведена, например, только к социально-экономической стратегии, но представляет собой науку и искусство достижения поставленных целей при отсутствии достаточных ресурсов (а ресурсов, как известно, никогда не бывает достаточно).

По сути дела выдвинутая Д. Медведевым идея модернизации предназначалась для компенсации растущих требований общества к элите о внятной идеологии, проявившемся, например, в дискуссии вокруг выдвинутого Н. Михалковым в октябре 2010 года манифеста "просвещенного консерватизма". Н. Михалков почувствовал быстрее других политическую конъюнктуру публичного прощания с либерализмом и необходимостью общенациональной идеологии, идеологии, которая не только отвечала бы не вызовы модернизации, но и стала бы реальным инструментом управления. В том числе и управления модернизацией.

Надо сказать, что именно в этом своем качестве - способа управления - потребность в идеологии к 2010 году стала особенно острой. То, что большинство деклараций и программ оставались лишь заявлениями, более или менее удачными, - к этому уже даже привыкли. Даже те, кто делал такие заявления. Не только В. Путин и Д. Медведев, но и руководители меньшего ранга уже перестали реагировать на неисполнительность, пытаясь лишь в исключительных случаях довести дело до конца. Но когда дело касалось внешней политики, обязательств, взятых на государственном уровне, то их неисполнение (о котором другая сторона не забывала напомнить) вело "к потере лица" руководителей. Для "внешнего потребления" нужна была, кроме того, внятная позиция по модернизации, которая характеризовала бы внешнеполитический курс страны, позиционировала бы самого президента.

Другими словами, по разным причинам потребность в идеологии - как стратегии развития, как инструмента управления, как внешнеполитического позиционирования- к 2010 году стала не просто актуальной, а неизбежной. И в качестве такой идеологии была предложена модернизация. Не очень углубляясь в суть, не раскрывая содержания этого определения, а тем более стратегии, модернизация быстро превратилась в политическую самоцель и самоценность. В этом смысле Россия была ничуть не лучше и не хуже Китая и других стран, сделавших модернизацию целью и стратегией, превратив ее из процесса создания качественно новых идей, товаров и услуг в политический процесс и самоцель.

Конечно же, попытка подмены объективной необходимости в идеологии модернизацией окажется неизбежно неудачной. В очередной раз попытаются решить частные, тактические задачи, не определились с общими. Не веря в идеологию, не понимая ее необходимости, верхняя часть элиты в очередной раз прибегнул к "прагматизму".

К сожалению, в России продолжается болезнь, связанная со страхами реанимации доминирующей партийной идеологии, когда во второй половине 80-х годов А.Н. Яковлевым был провозглашён курс на "деидеологизацию" идеологии. Эта ошибка так и не была позже никем исправлена. Хуже элита оказалась не способной выйти на уровень больших обобщений и сделать идеологию своим инструментом управления. Действительно, а кто же конкретно принимает стратегические решения? Неужели это только президент или премьер? У нас ведь нет в реальности такого органа, как в СССР, который принимал бы стратегические решения. В Китае - понятно, США - тоже, а кто в России? Где орган стратегического планирования? Сегодня некоторые политологи и журналисты даже апеллируют к Конституции России, запрещающей государственную идеологию. (Чувствуют, по-видимому, куда идет дело). Речь идет о Статье 13 (1) Конституции Российской Федерации, где говорится: "В Российской Федерации признается идеологическое многообразие", и (2), где констатируется, что "Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной"[6].

Но, во-первых, речь не идет о "государственной" идеологии, а, тем более, "обязательной". Нет идет речь и о запрете иных идеологий. Я имею в виду доминирующую (общенациональную) идеологию правящей элиты и общества, где существует система взглядов на общие ценности, интересы, цели и способы развития, допускающая многовариантные толкования, в т.ч. заложенные в Конституции России, ее федеральных законах, традициях и нынешних объективных потребностях.

Во-вторых, такая общенациональная идеология не может быть "обязательной" или "устанавливаться в качестве "государственной", т.е. монополией государственных институтов. Но она может и должна быть доминирующей хотя бы потому, что победившая на выборах партия обязана иметь свою идеологию. Такая идеология может и должна быть идеологией правящей элиты, основой для ее стратегии управления и развития государства.

В-третьих, опыт управления (в т.ч. российский), показывает что корпорация, отрасль, предприятие, СМИ имеют свои идеологии развития в качестве инструмента управления. Более того, идеология сегодня рассматривается в качестве обязательного атрибута повышения эффективности управления. И самые либеральные СМИ, и частные корпорации, как оказывается, очень четко (а иногда даже жестко) придерживаются этой идеологии.

В-четвертых, "отказываясь" от идеологии, элита на самом деле просто дает возможность чужой идеологии, формировать систему ценностей, цели и стратегии (часто ложные) развития страны. Что, собственно, мы и наблюдаем последние 20 лет.

Наконец, в-пятых, нельзя создать эффективную стратегию или долгосрочный план без идеологии. Они - ее частный случай. Так происходит, например, с нынешним "частным случаем" - программами модернизации и инноваций, которые вне системы общепринятых взглядов сплошь и рядом допускают разные толкования, и даже крупные ошибки. Отсутствием идеологии, на мой взгляд, объясняется та низкая эффективность государственного управления, которое существовало в России все последние десятилетия, то, что большинство планов, концепций, стратегий и других решений оказались декларациями, не только плохо связанными между собой, но и не обязательными к выполнению. Любовь к "технологическим решениями" объясняет это: как только мы пытаемся выйти за рамки только технологий, мы сталкиваемся с нерешенными идеологическими вопросами, которые имеют большое практическое значение. Особенно это бросается в глаза во внешней политике, где сложилась традиция воспринимать внешнеполитический курс государства как доктрину, стратегию или, как минимум, личностную концепцию. Хочет того её автор, либо нет. Вся история международных отношений является подтверждением этому: "доктрина Брежнева",.. доктрина Никсона", доктрина Рейгана, наконец, Путина[7]. Так, американские авторы справедливо подчеркивают, например, что "... строительство в России инновационной экономики, экономики знаний, должно стать непрерывным процессом, а не рассматриваться как цель...>>[8]. Хотя именно это и происходит в России. Но тогда, что же формулируется в качестве цели? Тем более внешнеполитической? Пока что модернизация и инновации рассматриваются чаще как цель или даже самоцель, а не процесс. Но, если это так, то тогда для достижения цели модернизации второстепенное значение имеют другие внешнеполитические цели и даже национальные интересы. Остается одно: либо объявить, что модернизация стала главным национальным интересом, либо назвать ее тем, чем она и является - процессом, - но тогда неизбежно придется внятно сформулировать цель (в данном случае внешнеполитическую).

Здесь возникает множество практических коллизий.

Так, если модернизация - главная внешнеполитическая цель, то ради нее можно отказаться от второстепенных? Например, традиций, национальных интересов, ценностей, суверенитета и пр. понятий, лежащих в основе внешней политики?

Как ни странно, но, как показывает дискуссия 2009-2010 годов, - можно. Некоторые авторы, призывая вступить в НАТО на условиях этого союза (а других и не может быть), фактически призывают к отказу от суверенитета. Ограниченный суверенитет предлагает и членство в Евросоюзе, где после декабря 2009 года существуют наднациональные органы власти и управления. Есть и откровенные заявления о том, что модернизация "несовместима с традицией".

Проблема формулирования целей внешней политики и модернизации - наименее проработанная сегодня. Она изначально "натыкается" на нерешенные вопросы мировоззренческого и иного плана. Так, например, как увязывается с внешней политикой России и модернизацией такая важная цель как сохранение окружающей среды, имеющая не только внутриполитическое, но и международное значение. Причем это значение стремительно возрастает и неизбежно увязывается как со стратегией модернизации (ресурсосбережением, в частности), так и международными обязательствами России. И не только по киотскому протоколу, но и множеству глобальных и региональных вопросов, имеющих все возрастающее политическое и общественное значение.

Так, кельтским университетом в 2010 году был составлен Индекс реализации программ по охране окружающей среды правительствами различных стран. Он включает 163 страны и 25 показателей и позволяет провести сравнения между 5 группами стран[9]. Россия заняла 69-е место (третья группа). Примечательно, что в первой и второй группе находятся преимущественно страны, лидирующие также и в развития человеческого потенциала, а российский индекс практически совпадает с ИРЧП. Это совпадение не случайно. Оно говорит в пользу того, что состояние окружающей среды и политика элиты в этой области являются новым важным критерием, который должен учитываться при оценке НЧК.



Таким образом нерешенность мировоззренческих и идеологических задач становится серьезным препятствием для реализации планов модернизации. "Модернизация, "инновация" "опережающее развитие России", - термины, ставшие наиболее популярными в конце первого десятилетия XXI века, неизбежно натыкаются на известную излишнюю абстрактность, размытость и бессистемность. Насытить эти понятия конкретным содержанием - важнейшая задача, ведь как только мы начинаем рассуждать о модернизации, экономики (не говоря уже об обществе), мы немедленно выходим за рамки только технологических инноваций. Как справедливо отмечают американские эксперты, подготовившие в августе 2010 года доклад о модернизации, "... в России идет более общий процесс модернизации экономики и всего общества, что является главной задачей власти. Для этого важно добиться создания современных и прозрачных институтов, установить эффективную правовую систему, развить демократические процедуры"[10].

Отсутствие идеологии модернизации в качестве неизбежного следствия имеет непоследовательность, слабое целеполагание и стратегическое планирование, а, в конечном счете, - слишком большое количество невыполненных решений и тактических ошибок. На уровне общественного сознания это нередко выражается в восприятии действий власти как декларативных мер, отсутствии реальных результатов, "партийной пропаганды".

Вместе с тем, уже можно говорить о том, что идеи "модернизации" и "инноваций" стали не только модными терминами, и декларациями политического руководства страны. В 2007-2010 годы они были положены в основу реального политического курса Д. Медведева, который стал оформлять в 2007-2010 годы. Точнее - эти идеи попытались положить в основу реальной политики. Они же, эти идеи, стали предлогом острой идеологической дискуссии, суть которой, в конечном счете, сводится к тому, что ряд влиятельных сторонников модернизации, прежде всего из либерального лагеря, полагают, что ради неё необходимо "пожертвовать национальными интересами и ценностями", отказаться, в конечном счете, даже от многих атрибутов суверенитета.

Важнейший идеологический вопрос вызывающий острые споры сегодня, - роль государства в развитии современной экономики, общества и человека. Предпринятая во второй половине 80-х годов кампания "борьбы с этатизмом" привела не просто к ослаблению роли государства и развалу экономики, но и институтов, государства, которые не восстановлены полностью до сих пор. "Возвращение" государства, начатое при В. Путине, встречает жесточайшее сопротивление и стало предметом острой дискуссии в 2005-2010 годах, поводом для которой может послужит любой частный случай - глупость чиновника, реальная трагедия, либо ошибка власти.

Мне кажется, очень важно разделить реальную, экономически и политически оправданную, роль, которую должно играть современное государство в развитии нации, общества и экономики и те бюрократические и нравственные издержки, которые слишком часто становятся реалиями современной российской действительности.

Таким образом идеи модернизации стали (хотят того или нет) предметом идеологического спора в 2008-2010 годах внутри правящей элиты и общества. Вновь был поднят вопрос о роли государства, вообще, и в модернизации и внедрении инноваций, в частности. Так, в фундаментальном исследовании ученых МГИМО(У) один из авторов (И.В. Данилин, глава 27 "Инновационные циклы в политике России") пишет: "Важнейшим фактором научно-технологического развития передовых стран в XX веке стало формирование феномена Национальных инновационных систем (НИС). НИС представляет собой систему институтов, обеспечивающую постоянный процесс создания и овеществления знаний и технологий и рост динамизма инновационных процессов - условия формирования и развития "экономики знаний". Определяющую, центральную роль в этой сложной системе играет бизнес (подч. А.П.). На его долю приходится основной объем НИОКР и большая часть коммерческих инноваций (сердце НИС). Иными словами, бизнес-процессы выполняют роль двигателя и движителя НИС. Однако особенностью НИС и залогом их эффективности является то, что они обеспечивают сложную и динамичную систему отношений между всеми основными акторами инновационного процесса: государством, наукой, бизнесом" [11].

На самом деле в реальности в России бизнес и вся банковская система финансируют инновации на доли процентов, а решающая роль и инициатива принадлежит государству. Как, впрочем, и в других развитых странах, наиболее преуспевших в научно-технологической области. Президент Д. Медведев, например, "с удивлением" узнал во время поездки в Калифорнию в 2010 году, о том, что даже в либеральных США более 50% инвестиций в фундаментальную науку и НИОКР идет от государства, либо от институтов, созданных государством. Так, что вина за деградацию науки в России, как и за возможный будущий подъем, лежит прежде всего на государстве, а, точнее, на проводимой правящей элитой в последние десятилетия политике. В конечном счете эта вина - следствие ложной либеральной идеологии, в соответствии с которой с конца 80-х годов ХХ века в СССР и России пытались доказать возможность и необходимость "самофинансирования" российской науки, приоритета в этой деятельности бизнеса или зарубежных институтов (доля которых, кстати, в общем объеме инвестиций в науку, образование и другие области человеческого капитала составляет в 2008-2010 годах несколько процентов от общего объема).

В этой связи вновь встает, по сути, идеологический вопрос о роли государства в модернизации, которую пытались свести к минимуму в последние десятилетия. Примечательно, что анализ инновационной политики США, сделанный нью-йоркской академией наук, показывает, что эта страна максимально использовала инструмент государства (как впрочем, и другие страны-лидеры) для быстрой модернизации[12]:

Так, Соединённые Штаты предлагают как налоговый кредит, так и налоговые вычеты для покрытия издержек на научно-исследовательские цели. Больший размер поддержки предоставляется на научно-исследовательские цели бизнеса путём прямого финансирования, нежели чем через налоговые льготы. Налоговые кредиты в США облагаются налогом. Однако существует ряд таможенных льгот.

До конца 2009 года США давали налоговые кредиты на увеличение затрат на научно-исследовательские цели и позволяли списывать до 14% от суммы налога к уплате на определенного вида издержки, при этом малый бизнес может списывать все затраты на НИОКР на себестоимость (подч. - А.П.). Если объём возможных списаний превышает величину налога к уплате, льгота может быть перенесена на следующий фискальный год или амортизирована в течение 60 дней.

Для того чтобы иметь право воспользоваться льготами, исследования необходимо проводить на территории США. Для получения налогового кредита расходы на НИОКР в текущем году должны составлять более высокую долю от дохода компании, чем в предыдущем.

Примечательны "уроки", которые выносят американские исследователи из существующей практики, применительно к роли государства[13]:

"- Государственные закупки создают рынок, необходимый для ускоренного развития технологий.

- Сильная система высшего образования является критическим фактором для кадрового обеспечения инноваций. Важно, чтобы университеты не только занимались образованием и наукой, но и сосредоточили свое внимание на формировании среды для коммерциализации.

- Чёткие законы и правила создают открытую и прозрачную среду, необходимую для привлечения, сохранения и создания высокотехнологических фирм.

- Правительство может и должно быть катализатором отношений, необходимых для коммерциализации технологий.

- Государственный финансовый капитал - основа поддержки исследований и развития технологий на ранней стадии, поскольку частный сектор считает инвестиции на этом этапе слишком рискованными.

- Правительственная поддержка важна как для стартапов, так и более зрелых компаний".

Для меня осуществление модернизационного проекта в России, как, впрочем, и в любой другой стране, требует прежде всего идеологически обоснованной концепции, т.е. идеологии модернизации, которая выступает самым эффективным инструментом управления. Модернизация это прежде всего ясное определение цели (ибо, как уж говорилось, сама по себе модернизация только процесс) и, как следует из определения стратегии, ясности с ресурсами и возможностями для достижения поставленных целей. При этом ресурсов всегда будет не хватать, поэтому необходимы приоритеты (а это - уже идеология), нужна мобилизация - идеологическая политическая, организационная, ресурсная - власти, элиты и общества. Причем такую мобилизацию необходимо провязать ради общенациональной цели, понятной каждому, сформулированной в виде идеологемы (идеологем) - образно, привлекательно, мобилизующее.

Сегодня, к сожалению, в российском обществе превалирует одна идея - потребительство, - унаследованная от господства либеральной идеологии. "Благополучие" людей, семей и в целом нации рассматривается (в том числе и на самом высоком уровне) как материальное благополучие, способность приобретать все большее количество товаров и услуг. Эта тенденция хорошо видна из десятилетних опросов социологов[14].



Если целью модернизации станет общество, которое много (даже чрезмерно) потребляет, то это общество перестанет быть нацией, а государство превратится в государство-потребитель. Как это произошло с США. Ни о какой внутренней, а тем более международной, гармонии в таких обществах говорить будет нельзя. Борьба за уровень потребление и ресурсы станет целью внешней политики.

Модернизация требует, кроме того, полной концентрации ресурсов и воли, даже куража, убежденности в правильности поставленных целей и в своих силах, расширение круга сторонников, более того, искусственного создание социальной базы таких сторонников (т.е. политических действий). Сами по себе сторонники модернизации не рождаются. Все это может обеспечить только идеология. Соответственно, продолжая "отрекаться" от идеологии, мы лишаем себя изначально такой возможности, хотя видим, как тщательно продумывают идеологию развития, например, корпорации ее руководители. Так, руководство "Ростехнологии", например, приняло решение, что, во-первых, управление и идеологию развития корпорации осуществляет Управляющая компания. Во-вторых, эта компания вырабатывает и отвечает за общую концепцию, в-третьих, осуществляет контроль и мониторинг, в-четвертых, периодически координирует отдельные бизнес-единицы по вопросам общей стратегии[15].

В этой связи у меня возникают закономерные вопросы, на которые до сих пор не получены ответы: кто конкретно отвечает за "Концепцию" модернизации? Кто контролирует и осуществляет мониторинг? Кто координирует единую стратегию (если она есть) и какова эта стратегия?

Ответ - Правительство РФ - не годится. Правительство в принципе не может сконцентрироваться на модернизации по многим причинам, но главная - текущая деятельность, решение многочисленных проблем, которые являются его исключительной компетенцией. Кроме того, Правительство не может непосредственно заниматься политикой, отношениями с партиями, обществом, Федеральным Собранием РФ.

Очевидно, что нужен как главный координирующий орган, "Управляющая" компания, способная руководить не только бизнес-структурами, исполнительной властью, Федеральным Собранием, но и обществом. Это в российских условиях - прерогатива исключительно Президента России, его администрация или созданного им специального органа (либо существующего которому даны такие полномочия, например, Госсовету, который уже сыграл в реформах России за 300 лет важную роль).

Применительно к современной России, это идеология опережающего развития[16], т.е. система современных взглядов на цели, приоритеты и способы развития, где главной целью и основным средством является развитие национального человеческого потенциала (НЧП).

По мнению экспертов, ситуация в этих областях за последние год-полтора не претерпела никаких изменений. Россия продолжает оставаться привлекательным торговым партнером, особенно в энергетической сфере, однако существуют серьезные опасения по поводу долгосрочных инвестиций и протекционистской политики. Позитивные сдвиги, произошедшие в России за 2009-2010 годы, участники опроса относят на счет внешнеполитической и дипломатической деятельности. Также, по мнению экспертов, некоторое улучшение отмечается в области безопасности[17]. НЧК, на мой взгляд, может быть в простой схеме изложено следующим образом:





Таким образом, очевиден вывод: во-первых, величина национального богатства во все большей степени определяется НЧК, а, во-вторых, следуя логике, модернизация, как процесс и идея, должна предполагать для элиты, власти и общества не только и не столько модернизацию техники и технологий, сколько опережающее развитие НЧП и его эффективную реализацию, т.е. превращение потенциала в капитал (НЧП - НЧК).

Необходимость этого подкрепляется дополнительно еще двумя важными обстоятельствами. Во-первых, тем, что широко рекламируемое условие развития - иностранные инвестиции - не идут в области, связанные непосредственно с развитием НЧП, что видно, например, из структуры иностранных инвестиций в 1 квартале 2010 года, отражающей общую тенденцию[18].

Критерий "опережающее развитие" принципиально важен для России, которая в целом за период 1990-2010 годов показала нулевые темпы прироста ВВП в то время как КНР, например, увеличил свой ВВП в 10-15 раз! За эти же годы развитие страны в среднем обеспечивали прирост ВВП в 2-3%, а ряд других стран (Индия, Бразилия, Пакистан и др.) - 5-7%.

В целом мировая экономика в 2008-2010 годы (и соотношение экономических сил) выглядело следующим образом[19].



Это означает, что Россия "потеряла" 20 лет в своем развитии, за которые другие страны стремительно ушли вперед. Как результат произошло изменение в соотношении сил в мире явно не в пользу России, который можно компенсировать только стремительными темпами (опережающими) роста ВВП страны. На мой взгляд, эти темпы могут (особенно в новых отраслях) и должны быть не ниже 10-12%, а в новых отраслях - до 30-40%. если Россия сохранит нынешнюю модель развития и модернизации, то она окончательно "уравняется" по основным показателям с латиноамериканскими государствами[20].



Удивительно, насколько основные критерии - душевой ВВП и средняя продолжительность жизни (они же главные критерии НЧП) - латиноамериканских государств и России совпадают.



Понятно, что для решения задачи опережающего развития нынешняя стратегия (концепция социально-экономического развития и модернизации) не пригодна. Она даже и не ставит такой задачи, экстраполируя существующие темпы роста на будущее. Нужна политически сформулированная цель опережающего роста, где технологическая модернизация стала бы одним из инструментов. Тем более такая технологическая модернизация, которая основывается на зарубежных заимствованиях.

Если в КНР, например, планируют к 2035-2050 годам увеличить душевой доход до уровня развития стран, т.е. уровня, который будет у них к 2050 году, то это означает, что страновой ВВП КНР (населения которой не смотря на все меры растет на 15-20 млн человек в год и достигнет 1400-1450 млн) вероятно будет составлять не менее 35-40% мирового ВВП. Можно оказать, что относительно всей мировой экономики, доля ВВП стран Евросоюза и США снизится с нынешних 20 и 22% до 15 и 17% соответственно.

Если допустить, что Россия предпримет все меры для опережающего роста, то ее ВВП может вырасти с нынешних 2,5% до 9-10% от всей мировой экономики, что позволит ей остаться в качестве суверенной страны и сохраниться в качестве самостоятельного центра силы.

Но главное, всё-таки, не в абсолютном или относительном объёме ВВП, а в его качестве, который через 20-30 лет будет определяться практически на 90% уровнем НЧК. Это означает, что и соотношение сил в мире также будет определяться соотношением национальных человеческих капиталов.



Таким образом, абсолютный и относительный рост НЧК в стратегической перспективе 20-30 лет окажется решающим при определении соотношения сам в мире и, как следствие, всей международной системы безопасности, международных институтов и национальных внешнеполитических стратегий. В этих условиях принципиально важно разработать такую государственную стратегию развития, которая отражала бы тенденцию роста значения НЧП. Прежде всего с точки зрения политики модернизации, которая должна быть ориентирована на ускоренную модернизацию НЧП. Сегодня, как известно, структура национального богатства развитых стран выглядит следующим образом.



Из этого рисунка следует, что будущее соотношение сил государств в мире уже сегодня предопределяется темпами развития НЧП и в значительно меньшей мере модернизацией производственных активов или использованием природных ресурсов. И абсолютно, и относительно. Соответственно и вся система международной безопасности будет определяться государствами-лидерами в НЧК.

При этом очень важно понимать, что национальная система ценностей, традиции и приоритеты государств-лидеров неизбежно станут доминировать при формировании новой системы международной безопасности. Именно они, а не международно-правовые нормы и соглашения станут основой для создания системы международной безопасности. Право, в т.ч. международное право, во всё большей степени будет определяться НЧП стран-лидеров.

В современных условиях эти темпы роста может обеспечить только быстрый рост НЧП. Причем это не только опережающее развитие национального человеческого потенциала (НЧП) и всех его составляющих, но и его реализация, т.е. превращение в национальный человеческий капитал (НЧК). Это уже зависит в основном от качества государственного и общественного управления. Ясно, что если наша страна выберет либеральную идеологию модернизации (т.е. технологические заимствования), то этот выбор не обеспечит решение задачи опережающего развития. Отсюда следует неизбежный вывод: нужна национальная идеология модернизации.

Вообще-то говоря, вся история человечества это история идей и идеологий[21]. Включая, конечно же, современный период, который, на мой взгляд, является наиболее идеологизированным. В идеологической форме выражаются наиболее актуальные потребности и интересы наций и их элит, отдельных социальных слоев и групп, которые трансформируются в цели. Идеология во многом предопределяет выбор средств их реализации, а также какие ресурсы, сколько и когда будут затрачены. Если же мы изначально ориентируемся на заимствования и на отказ от собственной, национальной концепции модернизации, то ставим себя, в т.ч. и с внешнеполитической точки зрения, в прямую зависимость. Хуже, мы добровольно отказываемся от лидерства.

Весь процесс - от целеполагания, прогноза и стратегического планирования до методов реализации и использования ресурсов, то, что называется государственной стратегией развития[22], является производной частью идеологии. Поэтому невозможно "изобрести" эффективную стратегию или концепцию развития вне идеологии, нельзя ее "заимствовать", как, впрочем, нельзя и заменить идеологию технологиями. Нельзя и, как это пытаются сделать сегодня, заменить общенациональную стратегию развития социально-экономической стратегией, даже если она и рассчитана на долгосрочную перспективу (например, до 2020 года). Это стратегии разного уровня. Они отражают разные приоритеты. В отличие, например, от Китая, который, провозгласив модернизацию, четко определил свои приоритеты. "Уже в самом начале реформ Дэн Сяопин, - пишет академик А. Торкунов, - потребовал, чтобы внешняя политика была подчинена исключительно интересам модернизации...>>[23]. Д. Медведев, напомню, заявил об этом только в июне 2010 года на совещании в МИДе с послами и постоянными представителями. Причем модернизация понимается в узком, "технологическом" смысле этого слоя, как заимствования технологий и оборудования, т.е. то части национального богатства, которая сводится к производственным активам.

Подобный подход малоперспективен. Как уже показана выше на рисунке, производственные активы не только наименьшая часть национального богатства (для России ее доля еще меньше, чем для развитых стран и составляет не более 10-15%), но и в перспективе будет сокращаться относительно доли НЧП.

В этой связи становится особенно актуальным исследование позиций представителей отдельных групп правящей российской элиты, которые существенно отличаются в зависимости от их профессиональной принадлежности. Попытка такого анализа на примере элит США и СССР на рубеже 60-х годов прошлого века сделаны профессором МГИМО(У) М.А. Хрусталевым. Картина, которая сложилась после проведенного конвент-анализа, показала различные подходы, существовавшие у разных групп советской и американских элит[24].



Как отмечал М.А. Хрусталёв, исследование показало "единодушие" американских элит в ориентации на внутреннее положение в США как решающего фактора при разработке внешней политики. Действительно, от 55 до 65% всех представителей американской элиты думали именно так.

Если мы попробуем по такой аналогии провести исследование относительно российской элиты, то мы наверняка придем к следующим выводам:

- влияние военной и научной элиты ничтожно и его можно вообще не учитывать;

- влияние экономической элиты, заинтересованной в создании благоприятных внешних условий, оказывается решающим. При этом интересы безопасности волнуют эту элиту меньше, чем любых других;

- влияние политической элиты, безусловно, определяющее, но оно акцентировано не на международной безопасности, а на внутренней ситуации.

В целом матрица, на мой взгляд, выглядит следующим образом.



Очевидна, на мой взгляд, недооценка российской правящей политико-экономической элитой факторов международной безопасности, что может негативно отразиться на суверенитете и положении России в будущем мире. Ради решения сложных проблем модернизации и внутренней политики правящая российская элита оказывается не способной заглянуть на 20-30 лет вперед. Подход к модернизации как самоценности может поставить Россию в будущем в зависимость от Запада.


______________________

[1] Примаков Е. Достижения не должны заслонять проблемы // Российская газета. 2011. 14 января. С. 6.

[2] Идеология - зд. система устоявшихся взглядов доминирующей части элиты и общества, в которых отражаются интересы и ценности, цели, а также основные реалии. Идеология - как упрощенное представление о действительности элиты - предлагает идеологемы и систему управления обществом и государством.

[3] National Security Strategy. Wash.: May 2010. P. 1.

[4] Стенограмма выступления Министра иностранных дел России С.В. Лаврова в МГИМО(У) МИД России, 1 сентября 2010 года. МИД России. 2010. 1 сентября / http://www.nid.ru/brp.

[5] Стенограмма выступления Министра иностранных дел России С.В. Лаврова в МГИМО(У) МИД России, 1 сентября 2010 года. МИД России. 2010. 1 сентября / http://www.nid.ru/brp.

[6] Конституция Российской Федерации. Раздел первый. Основные положения. Глава I. Основы конституционного строя / http://www.constitution.ru/10003000/ 10003000-3.htm.

[7] Доктрина - зд. рассматривается как система официально принятых взглядов элиты на цели, средства и механизмы внешней политики, т.е. часть нормативно оформленной идеологии.

[8] Ярославский план 10-15-20: 10 лет пути, 15 шагов, 20 предостережений. // The New York Academy of Science, August 20, 2010. P. iii.

[9] Environmental Performance Index 2010: Country scores/ 07.09.2010 / URL:/http://epi.yale.edu/Countries

[10] Ярославский план 10-15-20: 10 лет пути, 15 шагов, 20 предостережений // The New York Academy of Science, August 20, 2010. P. ii.

[11] Данилин И.В. Инновационные циклы. В кн. Современная мировая политика. Прикладной анализ / Отв. ред. А.Д. Богатуров. М.: Аспект Пресс, 2009. С. 514.

[12] Ярославский план 10-15-20: 10 лет пути, 15 шагов, 20 предостережений // The New York Academy of Science, August 20, 2010. P. 38.

[13] Ярославский план 10-15-20: 10 лет пути, 15 шагов, 20 предостережений // The New York Academy of Science, August 20, 2010. P. 39.

[14] Левада-центр. URL:/http://www.levada.ru/ecsavings.html

[15] Чемезов С.В., Турко Н.И., Куликов С.А. Перспективные направления формирования системы стратегического управления инновационным развитием высокотехнологических отраслей промышленности // Международное сотрудничества и менеджмент в сфере высоких технологий. М.: МГИМО(У), 2010. С. 8.

[16] Опережающее развитие - зд. количественный критерий, определяющий темпы роста ВВП страны выше, чем в среднем общемировые, при которых основной прирост обеспечивается за счет прироста наукоемкой продукции, т.е. развития, а не роста.

[17] Участники дискуссионного клуба "Валдай" передала Путину доклад о развитии России // Фонд "Русский мир". 07.09.2010 г. / http://www.russkiymir.ru/news/common/news.

[18] Федосеев Р. Держаться курса // ВВП. 2010. N 8 (58). С. 36.

[19] Росси и мир: 2010. Экономика и внешняя политика // Ежегодный прогноз. М.: ИМЭМО, 2009. С. 17.

[20] Современная российская политика. Курс лекций. Вып. 7 / Под ред. В.А. Никонова. М.: Международного университета, 2010. С. 157, 164.

[21] От слова "идея" производными являются слова "идеал" и "идеология", что для настоящей работы имеет значение: "идеальный образ" России является, например, наиболее адекватным восприятием национальных интересов элитой страны, а "идеология" может рассматриваться как система мер по достижению идеала (См., например: Федорова Т.М., Щеглова О.А. Словообразовательный словарь русского языка. М.: ЛадКом, 2009. С. 250).

[22] Государственная стратегия развития - зд. общей план, развития государства и общества, способ достижения сложной цели, охватывающий длительный период времени.

[23] Торкунов А.В. По дороге в будущее / ред.-сост. А.В. Мальгин, А.Л. Чечевицников. М.: Аспек Пресс, 2010. С. 11.

[24]. Хрусталёв М.А. Методология прикладного политического анализа. М.: МГИМО(У), 2010. С. 22-23.


Алексей Подберезкин - профессор МГИМО

13.02.2012

www.allrus.info

 



Док. 646858
Перв. публик.: 13.02.12
Последн. ред.: 14.02.12
Число обращений: 0

  • Примаков Евгений Максимович
  • Подберезкин Алексей Иванович
  • Торкунов Анатолий Васильевич

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``