В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Конкиста по-русски. Ураган над Каспием. Неудавшийся аламан. (глава 7-9) Назад
Конкиста по-русски. Ураган над Каспием. Неудавшийся аламан. (глава 7-9)
Ранее опубликованные части романа читайте по ссылке: Конкиста по-русски

***
Ураган над Каспием. Неудавшийся аламан. Каюк каюку. Шкуна "Вера". Каракозов. Девять выстрелов из "маузера". Каюк с дымом. Астраханский суд

Ураган, пронесшийся над Каспием по прямой от Дербента к Гасан-Кули, рассеял по морским просторам немало шхун и рыбачьих каюков, не считаясь ни с их оснасткой, ни с опытом и мастерством экипажей. Море в очередной раз взяло с человечества свою дань. Летний шторм, как правило, короток. Начавшись после полуночи, буря прекратилась к восходу солнца. Ближе к полудню море уже сверкало своей зеркальной поверхностью. Штиль.

В эту ночь не всем повезло, как этим мальчишкам, впервые вышедшим в открытое море на украденном каюке. Ночной шквал первым же ударом сломал мачту. Каюк основательно хлебнул морской воды, но это придало ему дополнительную остойчивость. Рассчитанный на шесть гребцов и еще на десяток пассажиров с грузом, пустой каюк нес на своем борту всего-то ничего - четверых молодых джигитов, отправившихся в свой собственный первый аламан! Стихия сорвала их планы обрести богатство и славу под крепостными стенами Дербента, но, возможно, сохранила свободу тем, кому грозило попасть в персидский гарем, сохранила жизни самим незадачливым аламанщикам!

Всю ночь северо-западный ветер упрямо гнал каюк назад к родному берегу - к Гасан-Кули. Амангельды и Ашир-Клыч в четыре руки с трудом ворочали кормовым веслом, стараясь не дать боковой волне опрокинуть беспалубную лодку, лишь наполовину с носа затянутую брезентом. Двое других товарищей, задыхаясь от напряжения, в два ведра вычерпывали воду. Продлись буря еще на пару часов, и каюк неминуемо пошел бы ко дну. Видно, кто-то очень просил Всевышнего за своего сына, брата или любимого в эту страшную ночь!

Утреннее затишье позволило на пару часов в полном изнеможении забыться тяжелым коротким сном. Проснулись во-время: каюк был почти полон воды. Сломанная мачта нарушила целостность обшивки, вода медленно, но верно прибывала. Снова началась отчаянная борьба за выживание. Двое гребли изо всех сил теперь уже не на запад, но домой - на восток, двое - в два ведра вычерпывали воду. Большой, громоздкий, слишком тяжелый для четверых каюк, казалось, не двигался с места, превратившись в точку центра огромной окружности бесконечной водной глади. Еще минута, и отчаяние положит конец борьбе за выживание.

Бог велик! Прямо по курсу друзья увидели корпус какого-то большого морского судна. Надежда на спасение придала новые силы. Через час готовый уйти на дно каюк мягко толкнулся в борт шхуны. Грамотный человек прочел бы на борту: "Вера". Астрахань. Акционерное общество "Кавказ и Меркурий".

Грот-мачта, сломанная на высоте своей первой реи, плавала в море, но была еще связана с кораблем сохранившимся такелажем. Бизань не пострадала, но ее косой парус был изорван в клочья. На палубе не было видно ни души.

Джигиты один за другим поднялись на борт. Поднимавшийся последним сорвался с мокрого каната назад в лодку, снова подпрыгнул, ухватился за ванты и догнал своих товарищей. Каюк от толчка тяжело вздохнул и медленно пошел на дно. Из-под брезента вырвался воздушный пузырь. Пути назад больше не было.

На судне тихо. Оно не просто казалось - оно было мертвым. На палубе в перепутанных вантах и фалах четыре трупа. Два трупа в трюме. По одежде и внешности - либо персы, либо кавказские татары. На корме у штурвала пристегнутый широким ремнем к стойке неподвижно лежит еще один бородатый мужчина, но в русской одежде. Из-за подвернутого голенища высокого "промыслового" сапога торчит рукоятка пистолета. Амангельды перевернул тело, попытался выташить из-за голенища пистолет. Бородач застонал, открыл глаза и вдруг левой рукой крепко схватил Амангельды за запястье.

Только теперь в голове Амангельды молнией сверкнуло: его сабля, подаренная Карасакалом, и дедовское кремневое ружье-карамультук Ашир-Клыча ушли на дно вместе с каюком!

- Кто вы? Откуда? - спросил бородач по-туркменски.

Услышав чужой голос, джигиты поспешили к Амангельды, который и не пытался вырваться из каменной хватки бородача. Бородач вытащил из сапога маузер, отпустил Амангельды, всмотрелся в незваных гостей.

- Биз достлар! Бизин каюк гутарды! Мы друзья! Наш каюк утонул! - ответил за всех Ашир-Клыч.

- Значит, каюк пришел вашему каюку?! Помогите встать! - бородач большим пальцем осторожно спустил взведенный курок и снова сунул маузер за голенище.- Я - Каракозов, слышали, небось? Нет? Ну, ничего. Вам, думаю тоже к берегу пригребать нужно, так, давайте вместе. Я в долгу не останусь! Договорились!

Постанывая, опираясь на Амангельды и Ашир-Клыча, Каракозов заглянул в трюм и присвистнул: трюм на четверть был залит морской водой. Это его не обескуражило. Последовал ряд команд, которые мгновенно исполнялись членами нового экипажа "Веры".

Первая помощь была оказана самому капитану. Силами Амангельды и его товарищей Каракозов был раздет. С груди капитана осторожно снято крепко обмотанное окровавленное льняное полотенце. Обнажилась колотая сквозная рана левой нижней части груди. Рана слабо кровоточила. В трюме в судовой аптечке нашлись вата, флакон йода, жестяная фляга со спиртом, несколько пакетов с бинтами в пергаментной непромокаемой обертке. Следуя указаниям самого, Амангельды обработал раны и перевязал Каракозова.
- Крепче давай, крепче! Да не боись ты! - командовал Каракозов.

Вторым делом - короткий завтрак. На шхуне не осталось сухого хлеба, зато было много говяжьей тушенки в жестяных банках - неприкосновенный запас. Пресная вода в закупоренных бочонках также не пострадала.
После завтрака - помощь самому судну. Такелаж сорванной грот-мачты был срублен. Судно выпрямилось.
Двое были поставлены к помпе и начали выкачивать воду из трюма, двое - с великим трудом вытянули тяжеленный промокший рулон брезента для ремонта косого паруса бизани.

- Что делать с мертвыми? В море? - спросил Каракозова Амангельды.

Каракозов не ответил, ему стало плохо. Он лежал на верхней палубе в тени натянутого над головой брезента и бредил:
- Три тысячи шкурок... Отличный каракуль... Все пропало... Мирза - предатель! Бунт... На кого руку подняли! Пираты чертовы!

Амангельды ладонью потрогал лоб Каракозова, встретился с озабоченным взглядом подошедшего Ашир-Клыча.
- Няхили? Ну, как? - спросил тот.
- Гызгын! Горячий! - ответил Амангельды.    
- Умрет?
- Не знаю!
- Если умрет, что мы скажем потом людям?
- Скажем правду!
- Амангельды! Ты у нас курбаши, но не будь ребенком! В трюме полно каракуля, на палубе будет шесть мертвых персов и один богатый русский. Кто нам поверит? Будут бить, держать в тюрьме, а потом повесят! Лучше бы мы утонули вместе с каюком!
- Лучше бы мы не встречали Карасакала! Ты прав. Русского надо спасать, надо лечить! А мертвых - в море, только надо что-нибудь тяжелое к каждому.

Палубу и трюм очистили, как могли.

Парус на бизани наладить так и не сумели.

Каракозова поили пресной водой, время от времени давали водки. Каракозов пил, стонал, в забытьи ругался и на русском, и на татарском, но лучше ему не становилось.

Младший из товарищей - Батыр - сидел на бизани, молча плакал, прижавшись щекой к теплому дереву мачты. Он-то первым и увидел вышедший из-за горизонта и быстро приближающийся паровой катер.

- Амангельды! - закричал Батыр. - Большой каюк с дымом идет! В нашу сторону идет!

***

Документ 12.

Выписка из Вахтенного журнала
Патрульно-сторожевого катера N02
Отдельной Каспийской
Военно-Морской Флотилии.

Двадцать четвертого мая 1911 года. Шестнадцать часов пятнадцать минут. Следуя плановым маршрутом,
в семнадцати морских милях к северо-западу от Гасан-кули обнаружена терпящая бедствие от ночного сего же дня шторма двухмачтовая шкуна "Вера", приписанная к порту Астрахань, принадлежащая Акционерному обществу "Кавказ и Меркурий", на борту которой находились:
- исполняющий обязанности капитана купец второй гильдии астраханец Каракозов Тимофей Иванович, владелец известной ватаги Каракозова, занимающейся добычей и упаковкой черной икры;
- туркмен племени гёклен Амангельды семнадцати лет из аула Кара-агач;
- туркмен племени гёклен Ашир-Клыч восемнадцати лет из аула Кара-агач;
- туркмен племени гёклен Батыр пятнадцати лет из аула Кара-агач;
- туркмен племени гёклен Бяшим пятнадцати лет из аула Кара-агач.

Записано со слов. Документов, подтверждающих личности, джигиты не предъявили.

Сам Каракозов доставлен на борт ПСК N02 в бессознательном состоянии. Судовой врач, капитан-лейтенант Малахов, осмотревший Каракозова, констатировал проникающее сквозное ранение, нанесенное узким длинным металлическим оружием типа штыка либо рапиры, в левую нижнюю часть груди с выходным отверстием в левой нижней части спины. Рана предположительно была нанесена сутки ранее. Первую помощь оказал себе Каракозов самостоятельно. За час до прихода к месту происшествия ПСК N 02 рану почти профессионально обработал и перевязал туркмен по имени Амангельды. Судовой врач заново обработал рану, в том числе и внутриполостно, произвел свежую перевязку, каждые три часа делал инъекцию камфоры для предотвращения воспаления. Состояние здоровья Каракозова беспокойства не вызывает. По прибытию в порт Красноводск Каракозов был временно помещен в военно-морской госпиталь.

При осмотре шкуны обнаружены следующия повреждения нанесенные штормом: сломана и сброшена за борт грот-мачта, сорван кливер с бизань-мачты, сорвана с талей и унесена морем двенадцатиместная шлюпка-ял, повреждены все надпалубные постройки, судно дало течь. Шкуна была взята на буксир и доставлена в порт Красноводск. За время пути силами матросов с катера и добровольным волеизъявлением к труду туркмен-джигитов поступающая в трюм шкуны вода откачивалась ручной помпой.

В каюте капитана найден промокший от морской воды судовой журнал с отметками начальника порта Красноводск: "Двухмачтовая шкуна "Вера"... вышла из порта...в 05 утра 23 мая сего года с грузом каракуля с направлением в порт Баку. Экипаж шкуны кроме капитана девять человек - все - уроженцы Бакинской губернии без паспортов.

Осмотром судна обнаружено:
- в бизань-мачту на высоте груди человеческого роста крепко всажен штык армейской винтовки Мосина (будет передан полицейскому приставу г. Красноводска);
- в палубе обнаружены три пулевые отверстия с засевшими в дереве пулями (обстоятельство, подлежащее полицейскому исследованию, которое можно будет произвести в Красноводске);
- в правом голенище "промыслового" с отворотом сапога Каракозова обнаружен десятизарядный пистолет Маузера с одним патроном, загнанным в ствол (будет передан полицейскому приставу г. Красноводска).

По прибытию в порт Красноводска флажковым семафором на борт ПСК N 02 был приглашен Красноводский полицейский пристав, попечению которого и были переданы шкуна "Вера", вещественные доказательства и четверо туркмен.
    
Документ 13.

ИЗВЛЕЧЕНИЕ
Из Определения Астраханского Окружного суда
По Делу о морском разбойном нападении на купца второй гильдии Каракозова Тимофея Ивановича, владельца ватаги Каракозова, занимающейся добычей и упаковкой черной икры; российскоподданного, православного, проживающего в Астрахани в собственном доме на Студенецкой набережной.

Двадцать первое августа 1911 года.

Определение вошло в законную силу Двадцать первого числа августа месяца 1911 года в три часа пополудни.
Определение Астраханского Окружного суда утверждаю. 21 августа 1911 г., г. Астрахань.
Астраханский губернатор, Наказной Атаман астраханского казачьего войска генерал-лейтенант Соколовский Иван Николаевич.
Председатель Астраханского Окружного Суда Лешинков Петр Александрович 1911 года августа девятого дня в 3 часа пополудни Определение сиё объявлено в присутствии:
Прокурора Астраханского Окружного Суда коллежского советника юстиции первого класса Шавердова Юлиана Аполлоновича, при секретаре коллежском регистраторе Юхновском Станиславе Витальевиче, при писаре Гершговец Яне Александровиче, бытности потерпевшем Каракозове Тимофее Ивановиче, при адвокате потерпевшего фон Берггольд Иоахиме, адвокате Прянишникове Петре Ивановиче, причем мною было объяснено участвующим в деле лицам, в каковой срок и в каковом порядке они могут обжаловать определение, и предъявлен протокол судебного заседания.
Председатель Астраханского Окружного Суда Лешинков П.А.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ
Астраханский Окружной Суд под под председательством судьи Лешинковым П. А. в открытом судебном заседании, в котором присутствовали:
Временные члены: полковник Перфильев Ф.Ф., купец Дулин А.С., купец Аристархов С.С., учитель рельного училища Кузьмин А.С.
Дело доложено Прокурором Астраханского Окружного Суда коллежским советником юстиции первого класса Шавердовым Ю.А.
Дело рассматривается в Астраханском Окружном Суде по ходатайству Прокурора Красноводской Судебной Палаты в связи с тяжелой болезнью потерпевшего.
..................................................................................

Исследовав материалы Дела и заслушав показания свидетелей, адвоката потерпевшего фон Берггольд Иоахима, адвоката Прянишникова Петра Ивановича и речь самого потерпевшего Каракозова Тимофея Ивановича, приняв во внимание вердикт временных членов, Суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

Дело о морском разбойном нападении на купца второй гильдии Каракозова Тимофея Ивановича, прекратить на основании заявления потерпевшего.

Заявление Красноводского уездного исправника общей полиции о привлечении к уголовной ответственности Каракозова Тимофея Ивановича за убийство двух и более человек в состоянии превышения пределов необходимой обороны оставить без рассмотрения в связи с отсутствием в материалах дела доказательств события преступления.

Настоящее Определение по вступлении его в законную силу, на основании 19 ст. Положения об усиленной охране, представить на утверждение Астраханскому губернатору, Наказному Атаману астраханского казачьего войска генерал-лейтенанту Соколовскому Ивану Николаевичу.

Подписи:
Председатель Астраханского Окружного Суда Лешинков П. А.
Временные члены: полковник Перфильев, купец Дулин, купец Аристархов, учитель реального училища Кузьмин.
Секретарь коллежский регистратор Юхновский С.В.
Гербовая печать.

***

Частным Определением в адрес Красноводского приставства общей полиции Астраханский городской суд указал о недопустимости содержания под стражей свидетелей обвинения - туркмен племени гёклен из аула Кара-Агач Амангельды, Ашир-Клыча, Батыра и Бяшима, которые и были освобождены из-под стражи в зале суда.

Определения суда обжалованы не были.

***

Отсутствовавший на суде редактор астраханской газеты "Востокъ" Пятницкий Николай Николаевич, переговорил по телефону с адвокатом потерпевшего Иоахимом фон Берггольд и в утреннем выпуске газеты следующего дня напечатал статью, полную сочувствия к коммерсанту, подвергнувшемуся разбойному нападению, и восторженных похвал в адрес молодых туркменских рыбаков, спасших Каракозова от неминуемой смерти.
Каракозов заказал в Астраханском епархиальном соборе благодарсвенный молебен, был трезв и серьезен. Пожертвовал и на храм, и на сирот, и на убогих, а после молебна закатил в собственном доме званый обед, продолжавшийся трое суток...

***

Глава 8.
Две свадьбы в одном ауле. Туркменский каракуль - английские фуры. Поздравление от Карасакал-сардара. Чем можно закрыть человека от пули. Рапорт Федотова. Произведено в Лондоне.

1 сентября 1911 года.

Аул Кара-Агач со дня своего основания не знал подобного праздника. Две свадьбы справлялись в ауле в один день.

Весь аул прибран к большому тою - свадебному пиру. С восходом солнца улочки политы и выметены. Самый большой аульный двор в усадьбе старшины - Балкан-Байрам-бая готовится принять столько гостей, сколько придут к застолью. От палящего солнца двор во всю ширь надежно защищен высокой беседкой, увитой виноградными лозами. От распутицы - вымощен хорошо подобранной и подогнанной каменной плиткой. Сегодня от крыльца дома до ворот весь двор устлан кошмами и коврами по старому обычаю, в котором принимает участие каждая аульная семья. Теперь по этому двору в обуви ходить никто не будет. На заднем дворе режут баранов. Острый туркменский нож и ловкие руки в минуту снимают шкуры, разделывают туши, и вот уже семь больших казанов дымятся ароматами вареной и жареной баранины. Два пятиведерных тульских самовара (подарок купца Каракозова) будут поить чаем всех жаждущих.

На окраине аула толпа любопытных, здесь готовятся к скачкам. К сожалению почтеннейшей публики, результат скачек абсолютно известен еще до начала состязания. На весь аул только два ахалтекинца, оба принадлежат Байрам-баю. Так что можно только гадать, кто из них будет первым - гнедой или рыжий. Остальные кони также всем известны, их призовые места на всех скачках всегда одни и те же. Тем не менее, призы ждут победителей: ковер, халат и трехмесячная белая овечка.

Однако, кто же виновники торжества? Это наши знакомые.
Амангельды высватал свою любимую Алтын-Сай (Золотой Месяц!), уплатил требуемый калым и ждал часа, когда невесту привезут на белом верблюде, богато убранном коврами, разноцветными шерстяными кистями и медными колокольчиками. Молодой жених примет невесту не в старой глинобитной мазанке своих родителей, но в собственной новой юрте, убранной еще не топтаными цветными войлоками и коврами. В его очаге огонь впервые будет разведен молодой хозяйкой. У стен юрты два сундука полные добра - от посуды до отрезов русского сукна и бархата, под потолком - доселе невиданная в ауле вещь - русская семилинейная морская масляная лампа "летучая мышь".

Второй жених - Ашир-Клыч - неожиданно для него самого был просватан к единственной дочери аульного старшины - Балкан-Байрам-бая. Красавица Гёзель для аульных женихов была недосягаемой звездой. Достойный калым, красивый сильный джигит, сирота, грамотей, музыкант, друг богатого сильного русского - какого еще мужа своей дочери надо было искать старому баю?! Туркменская пословица учит: "Хороший зять - отец невесты приобрел сына, плохой зять - потерял дочь!". Ашир-Клычу не нужно строить собственный дом. По старой туркменской традиции девушку никто не спросил, хочет ли она замуж за Ашир-Клыча. Но, что-то в доме не слышно девичьих слез. Женская половина полна подругами-девушками, по их счастливым лицам можно без труда догадаться и о выражении лица самой невесты. Из окна во двор доносятся девичьи песни - "ляле":

- "Я к реке веду напоить коня.
Можешь, не таясь, глянуть на меня.
Но, батыр, не думай, что я - твоя.
Как голубка в небе, свободна я!".

В усадьбе аульного старшины - Балкан-Байрам-бая - уже неделю гостит Каракозов. Хозяин дома с ним в друзьях неразлучных. Каракозов называет аульного старшину просто Байрамом, а Байрам-бай его - просто Тимофеем, иногда "Карагёзом", но это в шутку, такое имя более пристало жеребцу - "Черный Глаз"! Тимофей Иванович трезв и деловит. Он прибыл в Кара-Агач не только за тем, чтобы заступиться перед баем и аульными аксакалами за неудавшихся аламанщиков, не только за тем, чтобы отблагодарить своих спасителей, сохранивших ему жизнь, корабль и груз от бесславной кончины в водах Каспия. Каракозов - до мозга костей предприниматель, и его командировка от пустынного морского побережья в предгорья Копет-Дага имеет до рубля подсчитанное экономическое обоснование.

На заднем дворе дома две вместительные двухосные крытые белым брезентом рессорные английские фуры, уже запряженные четверками серых воронежских битюгов. Здоровенные молодые возницы на одно лицо - русоголовые, голубоглазые, с выгоревшими под азиатским солнцем ухоженными бородами. Это молокане - русские возницы Ост-Индийской торговой компании, по двое на фуру. В руках их общины - весь серьезный конно-гужевый извоз в Закаспии: из Асхабада через Мешхед либо через Астрабад и Тегеран в Индию, от Дели до Калькутты и обратно!

Каракозов знал, кого нанимать: серьезному товару - серьезный транспорт. Товар - каракулевые шкурки, просоленные морской водой и чуть было не сгнившие в трюме шхуны. Жители Кара-Агача отмыли пострадавший каракуль в чистой пресной воде горной речки, очистили то, что можно было очистить, заново отмочили в кислом молоке, снова отмыли, высушили на горных склонах под свежим ветерком, не давая беспощадным прямым солнечным лучам коснуться драгоценных шкурок...

Величина безвозвратной потери в двенадцать процентов вполне устроила Каракозова. Он принимал каракуль по счету, согласно своего гроссбуха, придирчиво мял в руках каждую шкурку, смотрел на просвет и рассчитывался за работу наличной российской серебряной монетой. Аул Кара-Агач разбогател в один день!

Кроме Каракозова в доме Байрам-бая еще двое русских - Чикишлярский пристав общей полиции Федотов Андрей Семенович и начальник Красноводского уездного жандармского отделения ротмистр Георгий Александрович Кудашев-старший. Оба без мундиров, в форменных штанах и в белых нательных рубахах. Сабли в ножнах на портупеях висят на стене, но табельные трехлинейные самовзводные наганы у каждого в кобурах на поясе. Дружба - дружбой... Курят, пьют чай и отчаянно режутся в шахматы "на интерес на вылет". Третий партнер - сам Балкан-Байрам-бай. Больше трех секунд на ход не дается. Партия заканчивается в несколько минут. Ставка - копейка, но сила азарта не в копейках - в эмоциях! Самый азартный - Байрам-бай, ему везет. От игры их не оторвали ни скачки, ни проводы Каракозовского обоза.

Незаметно день пошел к вечеру. Вошли во двор и расположились на ковре ближе к крыльцу дома музыканты. Двое - молодой и старый - стали настраивать свои дутары, двое опробовали смычковые кеманчи, пятый на заднем дворе у очага нагревал бубен. На звуки музыки потянулись гости. Балкан-Байрам-баю, Федотову, Кудашеву и Каракозову пришлось отставить шахматы и привести себя в порядок. Гости рассаживались во дворе согласно своему положению в ауле: особо почитаемые аксакалы - на открытой террасе дома, другие - ближе к крыльцу на коврах и кошмах двора, третьи - поодаль, молодые юноши - у забора.

Амангельды и Ашир-Клыч со всей торжественностью момента были приняты на террасе в общество аульного старшины, Чикишлярского ишана (муллы) и почетных русских гостей.

Между гостями ловко сновали молодые джигиты - разносили гостям пиалы, кумганы и фаянсовые чайники с зеленым чаем, мелкое сладкое печенье, колотый сахар, сушеный изюм-кишмиш.

Женщины и дети проходили на задний двор, уже прибранный и устланный циновками, где получали такое же угощение.

Федотов незаметно толкнул Кудашева в бок:
- Георгий Александрович! Я здесь уже двенадцатый год, но на свадьбе впервые! Когда невест приведут, когда венчать молодых будут, или как это по-туркменски?
- Так тебе все и покажи! Невест нужно было смотреть днем, когда их, закутанных в пять халатов на белых верблюдах по домам женихов развозили. Мы, если помнишь, в это время в шахматы играли. Там мулла, по-туркменски ишан, в присутствии родителей и свидетелей соединил молодым руки, прочел молитву, и делу конец! Сам-то я всю жизнь в Туркестане, но на такие обряды нас не приглашают. К плову - да, к плову - можно!

- И нужно. Вот и плов несут!

С места поднялся ишан, громко нараспев прочел молитву.
- Омин! - огладил двумя руками длинную белую бороду.
- Омин! - огладили бороды собравшиеся односельчане.
- Омин! - огладил свою бороду Каракозов.
- Омин! - огладили свои бритые подбородки Федотов и Кудашев.

- Дорогие гости, соплеменники, дорогие русские друзья! - с приветственным словом к празднующим обратился Балкан-Байрам-бай. - У нас сегодня праздник и в душе, и на дастархане! Слава Всевышнему, в добрый час наши дети, дети нашего племени, нашего народа - соединили свои судьбы. Пожелаем им счастья, здоровья, крепких красивых детей, всегда хорошего урожая и доброй охоты! Позвольте от нас всех поблагодарить человека, не будь которого, не состоялось бы сегодняшнее торжество, не сложились бы судьбы молодых. Этого человека вы уже знаете. Многие из вас получили из его рук серебро. Меня радует, что и мы были ему полезны. Меня радует, что наш маленький аул дал батыров, которые были способны совершить трудное, опасное, но благое дело. Радуйтесь вместе со всеми, дорогие гости. Плов гостям! Кушайте на здоровье! Бахши, музыку!

- Позвольте и мне сказать слово, - вдруг раздался сильный уверенный голос от ворот усадьбы.

Собравшиеся обернулись.
Четыре вооруженных верховых стояли в распахнутых настежь воротах.
- Прежде, чем поздравить молодых батыров со вступлением в брак, хочу задать им один вопрос. Можно? - продолжил один из всадников.

Ему не ответили.

- Люди Карасакала! - пронесся меж гостями шепот.

Амангельды и Ашир-Клыч встали со своих мест и вышли на крыльцо террасы. Вслед за ними вышли на крыльцо и русские.

- Амангельды! Ашир-Клыч! - продолжил всадник. - Ответьте мне, почему нукеры не пригласили на свадьбу своего господина? Он приготовил им подарки, достойные храбрых батыров. Но не хочет являться на пир незваным. Однако, вам приказ: без промедления явиться к своему сардару, чтобы он мог лично поздравить вас!

- Нам Карасакал не сардар, мы ему не нукеры!- несколько запальчиво, но твердым голосом выкрикнул Амангельды.

- Месяц назад Карасакал имел дело с голодными мальчишками. Сегодня он будет иметь дело с мужчинами. Если мы ему что-то должны, пусть придет и получит долг! - продолжил Ашир-Клыч.

- Держи, джигит, первый подарок! - в руках второго всадника появилась казачья "драгунка" Мосина.
Кудашев резко оттолкнул Амангельды левой рукой, шагнул вперед, вынимая из кобуры наган. Вспышка, выстрел от ворот. Вспышка, выстрел, второй, третий!- это пристав Федотов открыл огонь из своего нагана по нападавшим. Кудашев резко повернулся всем корпусом влево и тяжело упал. Стрелявший всадник первым же выстрелом Федотова был выбит из седла. Незваные гости повернули коней и попытались скрыться в сумраке наступившего вечера.

Топот копыт десятков коней. Выстрелы. Крики команд и на русском, и на туркменском:
- Имай их, ребята, живьем! В шашки! Ур! Ур!!! Отрезай от гор, гони в пески! Коней, коней ловите!

***
Документ 14.

Начальнику Красноводского уезда
Закаспийской области
"1" сентября 1911 года.
Г. Красноводск.
Чикишлярский пристав общей полиции
Капитан Федотов А.С.

Рапорт

Во исполнения Циркуляра 11-17/11 от 12 июня 1911 года Командующего войсками Закаспийской области о розыске, задержании либо при оказании вооруженного сопротивления - уничтожении - в пределах Закаспийской области иноподданных лиц в составе летучих верховых вооруженных отрядов под командованием Караджа-Батыра из Персии, Гульбеддина Рисалэ из Афганистана, Ибрагим-Осман-паши из Турции.
В последних числах августа сего года был отслежен и прогнозируем маршрут движения вооруженного отряда в тридцать сабель под командованием персидскоподданного туркмена племени афшар Караджа-Батыра из Шираза. Он же Карасакал-Сардар. Разделившись на два отряда по десять и двадцать всадников Караджа-Батыр во главе первого отряда произвел нападение на аул Кара-Агач, в это же время второй отряд пятнадцатью верстами западнее произвел нападение на фуры Ост-Индийской торговой компании, направлявшихся от аула Кара-Агач с грузом каракуля, принадлежащего купцу Каракозову, в Красноводск.
У аула Кара-Агач отряд Караджа-Батыра попал в засаду и был атакован отрядом казаков в тридцать сабель Первого Таманского полка под командованием юнкера Лебедева Ю.Н. Первыми открыли огонь джигиты Караджа-Батыра прямо в усадьбе аульного старшины в присутствии множества народа, пришедшего на празднование свадьбы. Этот эпизод может иметь политическое значение, как факт, дискредитирующий националистических провокаторов. Во время боестолкновения был ранен пулей ротмистр Корпуса Жандармов Кудашев Георгий Александрович, своим телом заслонивший туркмена Амангельды, жителя этого аула.
Жизнь Кудашеву спас стальной порт-сигаръ. Пуля вскользь пробила одну стенку, и, сделав вмятину во второй, осталась внутри. Однако, вследствие сильной контузии у Кудашева сломаны два ребра против сердца. Юнкер Лебедев Ю.Н. в гуще схватки получил резаную сабельную рану в спину в области левой лопатки. Из десяти человек Караджа-Батыра было убито шестеро. Четверо, в том числе сам Караджа-Батыр, ушли в горы. Из ушедших, по крайней мере, трое ранены.
Полагаю, первая пуля, выпущенная в туркмена Амангельды, изначально предназначалась для старшины Балкан-Байрам-бая, отказавшегося от сотрудничества с Карасакалом.
Второй отряд в двадцать сабель был встречен отрядом туркменского иррегулярного полка конной милиции при попытке ограбления двух фур с грузом каракуля в районе Ков-кую. Милиционеры вместе с конями сутки просидели в засаде в сухом овраге, так что их появление стало для бандитов полной неожиданностью. Молокане-возницы и груз не пострадали. Боестолкновение было молниеносным и носило характер беспощадного сабельного боя. В живых из этого отряда Караджа-Батыра не осталось ни одного. Потерь в отряде милиции нет. Кони из отряда Караджа-Батыра отловлены, ни один из них не был ранен. Все - отличнейшие ахалтекинцы. Оприходованы хозяйственной службой полка.
В переметном хурджуне одного из убитых обнаружен кожаный портфель с российскими и английскими крупномасштабными картами при-Копет-Дагских районов, Средне-Азиатской железной дороги, городов Красноводск, Кизил-Арват, Асхабад, Мерв, испещренными пометками красным карандашом, большой артиллерийский компас с угломером, горный теодолит, позволяющий измерять вертикальные углы, артиллерийская перископическая буссоль - все приборы английского производства с клеймом "London".
Кроме перечисленных прилагаю незнакомый прибор, по виду напоминающий карманный секундомер с тремя циферблатами, тремя стрелками. Прибор имеет пружинный завод, но стрелки двигаются только, когда прибор встряхивается. В ремонтной службе артдивизиона предположили, что этот прибор предназначен для определения пройденного расстояния, как при пешей ходьбе, так и при конном движении, пройденное расстояние отражается стрелками: 1). в количестве встряхиваний - шагах (steps); 2). в футах; 3). в английских милях.

Пристав
Капитан Федотов А.С.
***

Глава 9.
Система в системе. Новый мундир, новое назначение. Дорога в Фирюзу. Супруги Барановы и Лена Найденова. Прерванный променад. Задачи для контрразведки.

3 октября. 1911 год.

Первую ночь по прибытию в Асхабад Кудашев провел в кабинете подполковника Дзебоева без сна. На широком столе десятки документов - как на официальных бланках, так и на простых четвертушках, а то и просто на клочках оберточной бумаги, мотки бумажных телеграфных лент с сообщениями как на русском языке кириллицей либо морзянкой, так и просто цифирью.

Кудашев пробегал каждый документ сначала мельком, "наискосок", определяя его значимость в свете поставленной Дзебоевым задачи, и вносил его в реестр, классифицируя в таблице по теме, важности, дате получения (отправления), источнику, подведомственности. Когда все документы были просмотрены, а реестр занял шесть писчих листов, Кудашев погрузился в изучение самых важных, на его взгляд бумаг, освещающих поставленную тему.

Первые заворковавшие горлинки оповестили - утро. Кудашев щелкнул стальной крышкой морского хронометра - шесть часов. Захватив из саквояжа походное полотенце, вышел из кабинета, запер на ключ дверь. У выхода во внутренний двор резиденции при виде офицера вытянулся во фрунт дежурный вольноопределяющийся. Кудашев прошел в глубь сквера к чугунному фигурному крану, из которого била в арык, облицованный каленым кирпичем, струя чистейшей воды Гауданского Золотого ключа. Огляделся: никого. Кудашев скинул полевую гимнастерку, нательную рубаху и, приняв положение "упор лёжа", нырнул торсом под тугую ледяную струю. Через минуту он обтерся полотенцем, наизусть, без зеркала побрился, снова умылся, двумя-тремя движениями причесался. Гимнастерку - на все пуговицы. Кусок бархата, припрятанный в голенище, прошелся по хрому высоких офицерских сапог. Вот и готов офицер!

Через минуту по возвращению в кабинет в дверь постучали. Вошел Дзебоев.
- Здравствуйте, Александр Георгиевич! Не тянитесь, давайте так: нет начальства - без чинов! Одно дело будем делать, спиной к спине, в круговой обороне. Согласен?

- Согласен, Владимир Георгиевич!

- Извини, что не дал отдохнуть с дороги. Мы это сегодня наверстаем. Как работалось? Вижу - реестр готов. Рад, не ошибся. Конструктивно мыслишь. Как рука? Двигается? Контужен не был? Нет? Хорошо. Как с памятью? Японским не овладел?

- Дзикосё: каи сасэтэ итадакимас, ватаси-ва поручик Кудашев. О-дзяма ситэ сумимасэн! Позвольте представиться: поручик Кудашев. Извините, что беспокою вас!

- А фарси не забыл?
- Ман дуст! Сархад кучо аст? Ба тарафати рост? Ташаккур, бесяр ташаккур! Я друг! Граница в какой стороне? Направо? Спасибо, большое спасибо!

- Все, Саша, разминка закончена. Смотри, вот приказ о твоем переводе в распоряжение Начальника Закаспийской области. Вот приказ о предоставлении отпуска за два последних года. Это твоя аттестация, полученная из Владивостока. Представление на присвоение чина подготовил я, через час оно будет подписано Федором Александровичем и уйдет в Ташкент, в Туркестанское генерал-губернаторство, оттуда - в Министерство Внутренних Дел, в Корпус жандармов. А это - твое прошение о переводе из военной службы в политическую полицию на Высочайшее имя. В новом году после Рождества, надеюсь поздравить тебя ротмистром Корпуса жандармов. Примешь, как минимум, Красноводское уездное отделение, где служил твой отец. Согласен?

- Согласен, Владимир Георгиевич.

- Реально отпуска у тебя не будет. Самостоятельно, но под моим руководством, проведешь самое тщательное расследование обстоятельств смерти твоего отца - Кудашева Георгия Александровича. В этом направлении, уверен, нас ждут большие сюрпризы. Будешь очень осторожен, понял?

В дверь постучали.
- Можно? Здравия желаю!

Это вахмистр Илья Кузьмич Веретенников. С ним еще один казак, оба в охапку внесли и сложили у стены несколько больших бумажных пакетов.

- Приказание выполнено. Портные и каптенармусы Первого Таманского полка всю ночь работали! Разрешите идти!

- Это ваше новое обмундирование, Александр Георгиевич. Должно быть впору, ваши мерки еще вчера переданы телеграфом! Переодевайтесь, у вас всего десять минут. Кресты с гимнастерки на мундир перевесить не забудь. О нашивках за ранения Кузьмич уже позаботился! Я выйду на крыльцо, встречу Шостака, вернусь, и мы поднимемся к нему.

Представление молодого офицера Начальнику Закаспийской области было коротким.

- Хорош, хорош! Кудашевскую породу за версту видно. Весь в отца, только повыше ростом будешь, - генерал-майор Шостак крепко пожал поручику руку. - Вы уж, Владимир Георгиевич, поберегите своего протеже, не то уведут молодца в Ташкент либо на Кавказ! Из Владивостока уже в Петербург успели нажаловаться, что переводчик с японского в Туркестане без надобности! Когда успели, Александр Георгиевич?

- Два года плена, ваше превосходительство!

- На войне и в плену были многие, но от этого переводчиков не прибавилось! Что делать с вами сегодня? Согласно Положению "военные офицеры, состоящие на действительной службе, могут быть назначены в штат столичных полиций с зачислением по роду оружия без указания должности. Та?кое зачисление имеет характер временного прикомандирования". Хорошо, я подписываю приказ о вашем назначении офицером по особым поручениям, временно будете числиться помощником адъютанта за подполковником Дзебоевым. Жду от вас доброй службы государю и отечеству!

Возвратившись в кабинет, Дзебоев вынул из сейфа новенькую кожаную кобуру, наган и пару картонных коробок патронов.
- Распишитесь. С сегодняшнего дня это ваше табельное оружие, поручик. Откуда у вас этот "Смит и Вессон"?

- С войны, Владимир Георгиевич. Я из Владивостока в Красноводск два с половиной месяца добирался. Без него - не добрался бы. Но, поверьте, за дорогу ни одного выстрела не сделал!

- Что за беда при самообороне! Ладно, пусть и старый друг с вами не разлучается. Дай Бог, чтобы не пригодился! Теперь держите этот пакет, здесь деньги - жалованье за последние два месяца, отпускные, "георгиевские" и представительские, за последние отчитаетесь. Вам снята квартира здесь недалеко, на Анненковской, хозяйка - вдова нашего бывшего офицера, женщина спокойная, понимающая. Квартира оплачена за полгода вперед. Будет желание, там же можете и столоваться. Знаю, вы сегодня без завтрака. Я тоже. Зато обед нас ждет званый. Мы приглашены на день рождения супруги начальника штаба Первого Таманского казачьего полка полковника Баранова Максима Аверьяновича. Едем в Фирюзу, столы накрывают на даче Начальника области. Думаю, тебе будут особенно рады.

Подъехала и остановилась уже знакомая Кудашеву коляска Дзебоева, которую сопровождал верховой, все тот же Кузьмич. В коляске на свободном сиденье корзинка с цветами и корзинка с шампанским.

- Вперед!

***

Над Асхабадом перезвон колоколов христианских храмов. С крыши Кешинской мечети - минарет еще не достроен - ишан призывает на утренний намаз правоверных мусульман.

Выгоревшее за лето небо вновь приобрело синеву. В небе разминают крылья белые голуби. Асхабад - город голубятников. Их пронзительный свист с переливами никак не нарушает утреннюю гармонию звуков просыпающегося города. Со станции - гудки и свистки паровозов.

Весело отбивают копыта по брусчатке асхабадских улиц. Осеннее утро свежо и солнечно - редкое сочетание для Закаспия. Первые опавшие листья. Самая чудная пора не только в Средней Азии...

- А в Петербурге уже снег...- задумчиво протянул Дзебоев.

Кудашев улыбнулся: "Погода навевает одни и те же мысли".

- В Фирюзе бывали? - спросил Дзебоев.

- Нет, не приходилось. Даже в Асхабаде - только проездом. Детство - в Кизил-Арвате и в Красноводске, юность - в Казанском университете, потом - Манчжурия, Дальний, Владивосток...

- Какой курс оставили?

- Четвертый выпускной. Практически оставалось только защититься.

- Что же помешало? На войну захотелось?

- Война не была самоцелью, но средством уйти от вовлечения в революцию. На курсе все знали, из какой я семьи. Меня сторонились. В студенческой среде было очень модно полагать себя либералом, нигилистом, наконец, революционером. Героями были не туркестанские ветераны, а народовольцы. В пятом после девятого января начались демонстрации, забастовки, стрельба... Я вернулся в Закаспий, подал рапорт и поехал в Манчжурию. Остальное вы знаете.

- Не горюйте, по весне экстерном защититесь, получите диплом. Какова будет специальность?

- Юрист, Владимир Георгиевич.

Асхабад остался позади. На выезде - казацкий пост - сторожевая будка в черно-белую полоску, поднятый шлагбаум.

- Василий Игнатьич! - окликнул возницу Дзебоев, - у Золотого Ключа сделай, друг, остановку.

Лошади, повинуясь воле своего хозяина, приняли вправо. Фаэтон свернул с тракта и остановился на лужайке. Офицеры сошли с экипажа, не торопясь, пошли по берегу ручья, берущего начало у подножия гор, орошающего и туркменские огороды, и плодовый сад, заложенный еще при Куропаткине и носящий его имя.

- Не хочу при нижних чинах говорить, но этот разговор состояться должен. Девятьсот пятый, девятьсот шестой годы горькой чашей будут вспоминаться очень многим в России. "Свобода, Равенство, Братство, Власть народа" - под этим лозунгом политикам удобно скрывать передел властных структур, собственности, территорий, что оплачивается рядовым исполнителям правом на разбой, насилие, убийство, а затем провозглашается священным правом граждан на революцию. Не буду давать характеристик венценосным персонам. Многое в них и в их действиях-бездействиях вызывает раздражение не только в массах, но и у тех, кто, исполняя свой долг, стоит на страже их интересов. Однако, противостоять революционерам и националистам всех мастей мы будем. Во имя России. В девятьсот пятом я сам валялся с осколочным ранением и дезинтерией в Благовещенске. Не знал, не мог знать, что мой родовой дом в Дигара под Владикавказом сожжен, семья замучена, старший сын погиб с шашкой в руке, изрубленный на куски. Таких судеб по всему Кавказу - десятки тысяч. У меня ни одной фотографии своей семьи не осталось. Те, что были в кармане кителя, размокли в водах манчжурской реки Ялу. На месте родового гнезда - пепелище...

Владимир Георгиевич замолчал. Молчал и Александр Георгиевич.

- Что скажешь? - тихо спросил Дзебоев.

- Я с вами, Владимир Георгиевич, - ответил Кудашев.

***

Фирюзинское горное ущелье напетляло на добрые двенадцать верст.
Петляет вместе с ущельем река Фирюзинка. Петлю за петлей, поворот за поворотом тщательно повторяют не только ухоженная дорога, позволяющая разъехаться двум экипажам, но и железнодорожная узкоколейка.

- Берегись! - навстречу нашим героям пыхтит паровозик, извергая клубы черного дыма. - Туту-у!

- Эх, не повезло! Пропали мундиры! - с досадой проронил Дзебоев.

Однако, обошлось. Ущелье резко повернуло влево, дунул ветерок и отнес дым в сторону.

- Слава Богу! - Дзебоев нервно дернул подбородком, поправил Орден Святого Георгия на шейной ленте: Я-то ладно, в синем мундире. За вас побоялся, Александр Георгиевич. Ваш белый в порядок привести не удалось бы. Подъезжаем, скоро будем.

Еще один мост через Фирюзинку, еще один поворот, и ущелье раздвинулось.

- Слева - поселок Ванновский, - комментирует Дзебоев, - местные жители туркмены и курды, сосуществуют, вроде, мирно. Хорошие фруктовые сады, огороды. Держат овец, коз. Больших отар нет, но на жизнь хватает. Русских в этом поселке нет. Следующая станция - Фирюза, по-персидски - Фируза, по-туркменски - Певризе! Русские здесь со дня завоевания Ахала, с тысяча восемьсот восемьдесят первого. Фирюза принадлежала Персии, жители - в основном, курды. Русские освоили местечко быстро. Понастроили дач, заложили прекрасный парк, обзавелись купальней. Соответственно - пограничный пост, почта, банк, телеграф, синематограф, рестораны, шашлычные, магазины, фотостудии, парикмахерские. Живи - не хочу!
Свои права на Фирюзу Россия узаконила только в 1893 году. Статьей 2 Тегеранской конвенции Фирюза была передана Российской империи в обмен на земли по реке Аракс у крепости Аббас-Абад. Ну, лекция окончена, приехали!

Фаэтон въехал в ворота, где был встречен аплодисментами ранее прибывших.

В центре обширного двора - бассейн с фонтаном. Вокруг бассейна белые столики, плетенные из ивовых прутьев кресла. Хозяйка званого обеда принимает поздравления в цветущей, несмотря на октябрь, беседке, убранной вьющимися китайскими розами. Дзебоев подтолкнул Кудашева к имениннице:
- Разрешите представить, поручик Кудашев!

Перед Кудашевым дама из поезда.
- Поздравляю, Татьяна Андреевна!

- Спасибо. Рада вас видеть, Александр Георгиевич! Не удивляйтесь, вас здесь уже все знают и ждут! Будьте как дома!

- Где он! Где он, сын казачий, спаситель моей благоверной?!
Кудашев был крепко обнят и расцелован в обе щеки казаком с черной бородищей, одетым в черкеску с газырями. Сам полковник Баранов:
- Сашка, казак оренбургский! Зови меня батей, не ошибешься. Я с твоим отцом, конечно, в зиндане у хивинского хана не сидел, и Денгиль-Тепе не штурмовал, но мы жизнь и смерть не раз вместе на прочность испытывали! Спасибо тебе за Татьяну Андреевну! Кого еще ждем, прошу всех за стол!
Оборотившись к подполковнику Дзебоеву, добавил:
- Мои ребята двух пьяных щенков из конвойной команды отловили еще на вокзале. По-текински, мешки на головы, на коней и аллюр "три креста" - намётом - прямо на мою гауптвахту! Объяснительные уже написали, всю бумагу соплями измазали. Пока Држевский поляну на весь казачий круг не накроет - своих шляхтичей не получит!

Кудашев был рядом, но последних слов Баранова уже не слышал. Перед ним стояла его соседка, Найдёнова Лена, похожая и непохожая на ту девочку, что семь лет назад на проводах вольноопределяющегося в Манчжурию попросила привезти ей из Японии веер... А не её ли он видел третьего дня на кладбище в Красноводске, а потом - со спины - в поезде? Кудашев глянул на руку. Так и есть, узкое серебряное колечко с камешком-бирюзой!

- Здравствуйте, Леночка, - сказал Кудашев, - я вернулся, но веера вам не привез...

Найдёнова просто и спокойно подошла к Александру Георгиевичу, как к родному, много лет знакомому человеку, крепко взяла его за локти опущенных рук, прижалась лицом к белоснежному кителю и вдруг громко навзрыд заплакала.
- Мама, мама умерла! Саша, я вас так ждала...

***

За столом Леночка и Александр Георгиевич сидели рядом. После первого же тоста Дзебоев шепнул на ухо Кудашеву: "Я незаметно отлучусь по делу на пару часиков. Да и вы лучше погуляйте по местечку, в парк сходите. Нам с вами казаков не перепить, а в этом застолье ставятся только такие задачи. Ни шашлыки, ни черная икра не помогут. Через час будете лежать под столом. Пока".

Кудашев последовал совету, и через минуту они с Леной уже выходили за ворота дачи. На них не обратили внимания.

В Фирюзе нельзя заблудиться. Центральная улица пряма и наклонна. Вверх к пограничному посту идешь с усилием, вниз - ноги сами несут. Справа - купальный бассейн. Шлюз поднят, освобожденная Фирюзинка весело бежит себе, еще не подозревая, что по выходу из родных гор будет поглощена песками Кара-Кумов. Слева - дачи, потом вездесущий магазин "Парижскiя Моды", справа - городской сад с летней сценой и акустической полусферой, шашлычной, клумбами цветов, экзотическими растениями, дорожками, тропинками, уединенными беседками и скамейками. За садом - почта, телеграф, Российский кредитный банк, снова дачи, ресторан. Стоп, дальше пути нет, глухая каменная стена, шлагбаум, массивные ворота, часовой. Пограничный пост. Можно разворачиваться и идти вниз, туда, откуда пришел.

Правая рука Лены деликатно лежит на согнутой в локте левой руке Кудашева. Его правая рука, как и положено человеку в форме, свободна. Их разговор прост, чист и безыскусен, как разговор двух, давно не видевшихся, детей. Каждая третья фраза начинается словами: "А помнишь?..". О смерти, о войне, о политике - ни слова.

Стук кованых копыт заставил оглянуться. Лена оступилась, крепко сжала руку Кудашева. Странно, вечно нывшая и стреляющая болью рука, на сей раз на толчок не отреагировала. Впервые за два последних года боли не было.
Рядом остановил коня всадник. Дзебоев.
- Александр Георгиевич! Очень не хочется прерывать ваш променад, но у нас прибавилось работы. Елена Сергеевна, простите великодушно.

Дзебоев дал коню шенкеля и поскакал к генеральской даче. Через десять минут там были и Кудашев с Найдёновой. Фаэтон уже стоял за воротами. Дзебоев сидел на своем месте, а Кузьмич успокаивал своего коня, кормил его сухариками и гладил по шее.

Кудашев прощался с Леной:
- Мы же еще увидимся?

- Конечно, увидимся!

- Скоро?

- Скоро!

- Я найду вас! И больше не потеряю!

Кони тронулись. Леночка махала вслед фаэтону платочком. Из-за дачного забора вслед отъезжающим неслась лихая казачья песня:

Хазбулат удалой,
Бедна сакля твоя.
Золотою казной
Я осыплю тебя!

***
- Есть новости, Владимир Георгиевич? - спросил Кудашев.
- Есть. И еще какие!

Дзебоев несколько минут молчал, собираясь с мыслями.
- В ночь смерти бухгалтера каравансарая Соломона Блюменталя, с вечера двенадцатого по утро тринадцатого сентября, каравансарайщик Искандер Ширинов действительно был со своей супругой и младшей дочерью в Фирюзе. Так он пишет в своем заявлении в полицию. Но не у родственников, которые справляли свадьбу своего сына, а тихо-мирно на собственной даче. В тот день в Фирюзе вообще свадеб не было. В шесть часов вечера в ресторане "Фирюза" Ширинов встречался с лидером Кизил-Арватских эсеров по фамилии, как бы вы думали, - Блюменталь! Он полагает себя политиком, опирается на рабочих Кизил-Арватского вагоноремонтного завода. Легален. Кассой взаимопомощи заведует, в сущности, держит в своих руках денежный забастовочный фонд. Ухитряется получать деньги не только с рабочих, но и со служащих, которых формально отнести к рабочему классу нельзя. В половине девятого вечера Блюменталь на частном извозчике проехал полицейский пост Асхабад с Фирюзинского направления. Мне повезло поговорить на бирже у станции с извозчиками. Дознаватели жандармского отделения Железной Дороги удостоверились в смерти бухгалтера от сердечного приступа и успокоились. Свою собственную агентурную информацию я пока никому не сообщал. Есть минимум два серьезных факта, позволяющих сомневаться в "естественной смерти" бухгалтера. Это ложные показания Ширинова и исчезнувший банковский вексель на сто тысяч фунтов стерлингов.

- Насколько велика эта сумма, Владимир Георгиевич?

- Десять таких билетов, - и можно купить современный броненосец типа "Дредноут"! Эта сумма многократно превышает годовой бюджет Туркестанского края и Кавказа вместе взятые.

- Фантастика! А был ли вексель на самом деле?

- Почти уверен, что вексель существует. Это деньги Британской внешней разведки - "Сикрет Интеллиндженс Сервис". Практически обналичить этот вексель ни в России, ни в Иране нельзя. Его можно предъявить к оплате либо в Лондоне, либо в филиале Ост-Индийского Банка, таковые есть в Калькутте, в Дели, в Европе - только в Париже. Такой вексель необязательно обналичивать немедленно. Это хороший финансовый инструмент, которым можно пользоваться как гарантом каких-либо сделок, только на этом можно заработать во много раз больше, чем стоит сам вексель. Но его сюда привезли не для этого...

- Для чего же?

- Такая сумма - бюджет очень крупных операций: финансирование оппозиционных сил в стране, предназначенной к аннексии, закупка оружия, подрывная террористическая деятельность, политическая работа партий... Думаю, нас не ждут легкие времена. Я еще не решил, озвучить ли этот факт на совещании у Начальника области и озадачить новой работой соответствующие службы, либо самостоятельно отработать его.

- Что бы вы не решили, я с вами, Владимир Георгиевич. Как я понимаю, у нас сейчас не праздный разговор, а совещание. Спасибо за доверие. Тогда будут вопросы, Можно?

- Жду.

- Первое: Что вас останавливает от немедленного придания этому вопросу государственного статуса? Второе: Что мешает продолжить собственное расследование?

- Отлично, Александр Георгиевич. Не зная вас, подумал бы, что имею дело с математиком. В вас есть сильное конструктивное начало. Правильно поставленный вопрос уже несет в себе правильный ответ. Отвечаю: Первое: Нет ничего опаснее и безумнее, как сбросить необоснованную информацию по серьезной проблеме. Я не настолько наивен, чтобы предъявлять на совещании генералам общей полиции и Корпуса жандармов две записки своих доверенных лиц, планшет с картами и пару теодолитов в качестве доказательств обвинения Британской Короны в нарушении Конвенции 1907 года и подготовки крупномасштабной экспансии в Российский Туркестан. Для такого демарша нужны живые британские агенты, взятые с поличным и готовые давать показания, нужны списки руководителей и активистов наиболее агрессивной, "правой" части оппозиции, склады с оружием, источники финансирования.

- Разве это не задача для контрразведки?

- Нет, нет у нас контрразведки! Нужна мощная военная контрразведка с профессиональными кадрами. Есть у нас в Департаменте полиции МВД Охранное отделение. В составе Особого отдела Департамента полиции -Агентурная часть. Есть Положение "Об охранных отделениях", исключительно на которые возложены оперативно-розыскные мероприятия по государственным преступлениям. Есть закон от 6 июля 1908 года "Об организации сыскной части". При полицейских управлениях уже положены сыскные отделения, которые должны заниматься и опер-розыском, и проводить дознания по уголовным преступлениям. При этом охранные отделения обязаны предоставлять агентурную информацию жандармам, производящим дознания. Вы догадываетесь, чем там занимаются? Вот, полюбуйтесь, очередная информация, - Дзебоев достал из кармана кителя листок бумаги: "Пятого дня в служебном помещении Кизил-Арватского вокзала пили чай кондукторы Бурмистров, Витрищак и Швыдкой. Подошел Семенов и сказал: "Зачем говорят, что забастовка была неправильная? А что нам хорошего этот сукин сын сделал? Только землю Русскую кровью поливает! Следующий подрастает нам на шею, той же породы, вырастет - так же кровь будет пить!" Бурмистров Семенову сказал, дескать, выпил - иди лучше проспись".

Дзебоев смял листок, но, все же, сунул его назад в карман:
- Вот какой работой завалены наши охранные отделения! Огонь 1905-го года не погашен, он тлеет, набирает новую силу. Новый взрыв будет страшнее первого. Его готовят и местные русские либералы, и националисты от Бунда до Дашнакцутюнь, а главное - разведки всего мира, разве что без Панамы... Такие, как Чикишлярский пристав Федотов и Красноводский ротмистр Кудашев - доброе исключение из наших кадровых реалий! Они вдвоем разработали и осуществили фактическую ликвидацию летучего конного отряда, теперь нет сомнения, английского шпиона Караджа-Батыра. С казаками Первого Таманского полка связались только в последний момент. Начни они согласовывать свои действия по инстанциям - об этом знал бы Лондон на следующий день. В Георгиевскую Думу представления к Орденам четвертой степени направлены. К сожалению, Кудашеву посмертно, а сам Федотов вряд ли осознает себя награжденным. Однако, начальство довольно. Хоть бы кто вспомнил, что Караджа-Батыр несколько лет ходил по нашей области, как у себя дома! Это вам, Александр Георгиевич ответ на первый вопрос. На второй вопрос дам ответ через десять минут.

- Василий Игнатьич! Придержи на минутку своих орлов!- снова окликнул возницу Дзебоев. - Поселок Ванновский. Нас сам староста решил встретить. Я ненадолго.

Дзебоев сошел с экипажа, двумя руками поздоровался с высоким пожилым человеком в белой домотканой рубахе навыпуск ниже колен, в таких же штанах и черной меховой душегрейке-безрукавке. Его голову венчала белая повязка, распахнутая душегрейка позволяла видеть кривой иранский кинжал-бебут. На груди внушительный серебряный жетон "Сельский староста". Старые знакомые отошли в сторонку, остановились в тени столетнего чинара, из-под корней которого бил родник. Дзебоев достал стальной портсигар, угостил папиросой собеседника, закурил сам. Минут через пять вернулся в экипаж. Тронулись.

- Это Ванновский курдский старшина Яр-Дауд-Ага. Просит разрешения послать младшего сына в русско-туземную школу. Нужно помочь. Было бы финансирование да кадры учителей, давно бы в поселке своя школа работала. Задал ему вопрос о Ширинове. Думаю, Ага говорит правду. О Ширинове, конечно, слышал, но лично не встречался. В поселке нет курдов, имеющих возможность свободно разъезжать по области. Ни купцов, ни возниц, ни служащих железной дороги.
Паспорт есть только у самого старшины. Остальным без надобности. Связи между российскими прикопетдагскими курдами весьма незначительны, с иранскими курдами отсутствуют вовсе. Через центральную часть хребта Копет-Даг в Иран одна единственная дорога - Гауданский перевал. Этот путь под хорошим контролем. Там и пограничная стража, и таможня, и текинские конные отряды милиции. С ноября по апрель-май перевал вообще закрыт. Скорее всего Ширинов возил оружие через Атрек. Пустыню контролировать труднее. Там путей много. Агентами Ширинова могли быть только мобильные, не вызывающие подозрения лица. Не забывайте - Ширинов владеет не "Гранд-Отелем", а каравансараем! Если верить разговору с Гюль Падишахом, у Ширинова склад или склады с оружием здесь, в Закаспии. Теперь оружие не должно идти в Персию, ему уже нашли покупателей здесь же. И даже оплатили! Это эсеры или националисты, а, возможно, и те, и другие. Будем работать.

Вернемся к прерванной беседе. Вопрос второй: Нет сил решить задачу, озвученную в вопросе первом в полном объеме. Упростим ее: - отследить и изъять из оборота вексель Ост-Индийского Коммерческого Банка. В процессе работы сами появятся новые факты.

Однако, следует помнить: лично я - не Начальник жандармского Управления, но адъютант Командующего войсками, то есть, как пишут в английских газетах, "министр без портфеля". Моя задача - отбор, аналитика, передача по инстанциям и контроль. Все! Ни я, ни вы тем более, не имеем ни возможностей, ни формальных прав самостоятельно вести агентурную работу, розыск, осуществлять дознание, организовывать наружное наблюдение, задержание, обыски и прочее. Вся наша деятельность в этом направлении должна быть в прокрустовом ложе Статуса Ордена Святого Георгия, коим награждаются за подвиги!

- Все понял. В таком случае необходимо тщательно отделить зерна от плевел.

- Опять ваша конструктивность. Давайте, я уже в нее верю.

- В любом деле должна быть система. Построенная и отлаженная система начинает работать сама!

- И в нашем случае?
- Конечно! Сегодня утром в вашем кабинете я построил некую систему, разобрав вагон документов. К вечеру эта система потребовала хранить документы, предназначенные для официальной работы - в кабинете подполковника Дзебоева либо в сейфах канцелярии, но агентурная документация, не предназначенная для передачи в охранку, должна храниться за пределами кабинета. Это не перестраховка, Владимир Георгиевич. Это требует "система"! Вы дали мне совет быть осторожным. Я призываю вас быть осторожным вдвойне. Ставка в игре сделана не нами - сто тысяч фунтов стерлингов. Мы ответим на нее. Без права на ошибку.

Фаэтон въехал во двор резиденции Начальника области. К экипажу подбежал дежурный вольноопределяющийся:
- Господин подполковник! Вам распоряжение: быть сегодня в драматическом театре на спектакле. Артисты из Ярославля! Начало через двадцать минут.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

автор: Паркин Владимир Павлович

Viperson

Док. 646412
Перв. публик.: 02.02.12
Последн. ред.: 21.11.12
Число обращений: 0

  • Конкиста по-русски. Книга I пенталогии историко-приключенческого романа `Меч и крест ротмистра Кудашева`

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``