В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Новости
Бегущая строка института
Бегущая строка VIP
Объявления VIP справа-вверху
Новости института
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Важнейшая задача национальной стратегии долгосрочного развития заключается в создании благоприятных условий для формирования и развития креативного класса в России... Назад
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Важнейшая задача национальной стратегии долгосрочного развития заключается в создании благоприятных условий для формирования и развития креативного класса в России...
Основные условия для развития креативного класса России

Жизнь... устроена проще, обиднее... и
не для интеллигентов.

М. Зощенко


Интеллигент не может не играть особой
роли в укреплении демократичных основ
и суверенитета России[1].

А. Торкунов, ректор МГИМО(У)


Главный политико-идеологический вопрос это выбор алгоритма национального и государственного развития, который предопределяет и выбор социально-экономической стратегии власти. Важнейшая задача национальной стратегии долгосрочного развития заключается в создании благоприятных условий для формирования и развития креативного класса в России. В общепринятом, упрощенном понимании речь может идти об уже заявленной В. Путиным и Д. Медведевым в "Стратегии-2020" цели увеличении доли среднего класса до 60% граждан страны. Но это очень общее представление: требуется увеличить не столько класс рантье, получающий относительно высокие доходы, сколько весь спектр социальных групп, объединенных в креативный класс.

Эта общая задача вполне сочетаема как с решением демографической проблемы, так и развитием национального человеческого потенциала, включая изменение места России по ИРЧП в мире. Во многом они тождественны: рост численности креативного класса в наибольшей степени влияет как на увеличение НЧП (душевого дохода, продолжительности обучения, длительности жизни из показателей), так и на позитивные изменения в демографической, научно-технической и культурно-духовной областях.

Модернизация, суть которой заключается в резком росте НЧП, его превращении в НЧК невозможны без главного действующего субъекта - креативного класса. Другие социальные слои либо изначально в этом не заинтересованы (либералы заинтересованы в собственности, бизнес - в деньгах и т.д.), либо становятся все малочисленнее и менее влиятельны. Даже те, которая заняты в общественном производстве. Так, численность занятых в аграрном секторе, лесном хозяйстве и рыболовстве в развитых странах стремится к 1,5-2%, рабочих - к 10%, служащих всех областей - к 30%.

Именно борьба за качество НЧП, креативных личностей станет (и даже уже стала, например, в США) в XXI веке главной целью развития и вероятного соперничества наций, в том числе и в международной области. Сегодня это уже хорошо понимают в США, где стратегия "мягкой силы" предполагает "формирование предпочтений других акторов, целиком опираясь на собственную "привлекательность". Эта же власть "не может быть накоплена в виде некого материального ресурса, а потому ее поддержание и укрепление - постоянный процесс"[2]. Те же США активно используют в этих целях все средства - от госдепа до университетов, но прежде всего свою накопленную научно-техническую и финансовую мощью.

Инновации в экономике - это доминирующий креатив, создающийся изначально в общественной жизни. Сознательное и целенаправленное развитие креативного класса должно стать высшим приоритетом государства и общества на ближайшие десятилетия. И не только в интересах опережающего развития НТП, экономики, но и культуры, и духовности. В период фазового перехода никто не знает, когда, кем, зачем и какие будут сделаны открытия. Тем более, как они повлияют на судьбу человечества и отдельной нации. Известно только, что такие открытия будут революционными[3]. В этих условиях нормы нравственности, культуры и духовности становятся особенно актуальны. Креативный класс вне этих норм становится огромной разрушительной силой. Достаточно напомнить "арабскую весну" 2011 года или массовые убийства в Норвегии и беспорядки в Англии лета 2011 года. Это свидетельствует однозначно, что даже креатив вне культурно-нравственных норм становится не созидательной, а разрушительной силой.

Надо понимать, что и в международной жизни, прежде всего в соотношении сил в мире, которое определяет суть политики безопасности, произойдут решительные изменения уже в недалекой перспективе. Пока что говорят о "беспрецедентном сдвиге в богатстве и экономической мощи с Запада на Восток, который будет продолжаться"[4]. Но часто забывают, что соотношение сил будет определяться не уровнем страновых ВВП (напомню, что Китай в 2011 году вышел на второе место в мире) и военных сил, а соотношением национальных человеческих потенциалов, в частности, величиной и качеством креативного класса, культурным и идеологическим лидерством.

Пока что и в США, и в Китае считают страновой и душевой ВВП, делая соответствующие выводы, но, может быть, забывают, что только за последние 10 лет в Китае подготовлено более 300 млн специалистов с высшим образованием. Если допустить, что политика правящей элиты страны будет правильной (а она таковой была последние десятилетия), то соотношение мировых сил в скором будущем мы будем подсчитывать, учитывая 1500 млн китайских граждан, обладающих не только соответствующим душевым доходом, но и знаниями, и интеллектом, и креативностью. В случае с Индией, кстати, тоже. И историей, и культурной традицией этих стран.

Поэтому особенно важно именно сегодня, - исходя из задач опережающего развития, возможных новых проблем безопасности, - чтобы правящая элита Россия осознала значение НЧП и роль креативного класса, значение и роль культуры, нравственности и духовности, носителями которых является нация.

Развитие креативной экономики связано с определенными условиями. Требования, которые необходимо соблюдать для развития креативного сектора, можно классифицировать по трем основным областям. Они определяют, что является наиболее существенным для общества, которое видит в развитии креативной экономики инструмент экономического роста. Речь идет о потребителях, трудовых ресурсах и пространстве (микроклимате). Особенно культурно-историческом, разрушение которого лишает нацию возможности производить оригинальные идеи и технологии.

Кроме того предпосылкой роста вклада креативного сектора экономики в производство ВВП являются уровень интеллекта и финансовой обеспеченности потребителей, способности и уровень профессиональной подготовки рабочей силы, а также высокоразвитое экономическое и технологическое пространство, открытое для новых оригинальных решений и обладающее развитой институциональной базой"[5], - справедливо отмечает Й. Клоудова.

Сегодня этого нет. Отмечаются лишь единичные, бессистемные попытки как-то выделить этот аспект. Такие, например, как выделение 3 (трех!) премий президента России в июле 2008 года молодым ученым или 5 тыс. стипендий - в 2011 году. В рамках нацпроектов также предпринимались определенные усилия, которые все-таки походили скорее на "сигналы" власти обществу, а не на государственную политику. Эти "сигналы" так сигналами и остались. Элита и бизнес на них не отреагировали. Они оказались не восприимчивы к инновациям, что в конечном счете было признано на официальном уровне.

Кризис 2008-2011 годов усугубил эту ситуацию, а действия власти продемонстрировали, что в ее концепции "антикризисных мер" (как осени 2008 года, так и весны 2009 года) не нашлось места этому приоритету. Не нашлось и позже - в 2010-2011 годах. И ошибка эта была отнюдь не случайна, а следствие многолетней политики игнорирования долгосрочных интересов и места в этой политике креативного класса и творческого потенциала нации. Как справедливо заметил известный американский эксперт по России С. Грин, "еще один побочный эффект рисковой природы российской политики состоит в том, что люди внутри системы действуют с необычайно короткими временными горизонтами, без стимулов к долгосрочному или даже среднесрочному планированию"[6]. Очень точное замечание, которое можно объяснить только тем, что у правящей элиты нет иной мотивации, кроме выгоды, которая и стала ее "национальной идеей".

Именно люди "внутри системы", не способные к творческой политике, стали в конечном итоге главной причиной провала как докризисной, так и кризисной политики правительства. Эти люди, имеющие вполне конкретные имена и должности, оказались не способны к сколько-нибудь творческому мышлению. Как сказал один из участников обсуждения "Концепции-2020" в сентябре 2008 года, "государство само нуждается в модернизации... В этом смысле у него нет средств для достижения поставленных целей", а директор департамента МЭР О. Фомичев конкретизировал: "Нельзя проводить инерционную бюджетную политику, как это делает Минфин, при инновационном курсе развития страны"[7]. Странным образом ситуация сохранилась без изменений в последующие годы.

Другими словами, назревшая потребность в инновационном курсе страны (который стал декларироваться властью с 2006-2008 годов) столкнулась с реальной инерционной политикой. И то и другое в реальности представляют конкретные люди, идеи, даже сообщества. Очевидно, что к началу кризиса и по мере его развития инерционная (она же преимущественно и коррупционная) часть элиты доминировала. Она же осталась у власти и после кризиса. В 2011 году Россия оказалась в той же точке, где ее застал кризис 2008 года. Только внешние условия стали хуже. И никаких выводов сделано не было!

Вообще-то свойства любой элиты консерватизм, догматизм, инерционность и стремление избежать идеологии, которая делает прозрачными ее намерения и создают рамки для нравственного и профессионального поведения. Поэтому на высшем, политическом уровне в России сохраняется "отрицание" идеологии, в то время как на рабочем, корпоративном идеология стала правилом и нормой. Так, например, в докладе МЭР о государственном контроле признается, что "Законом N 294 ФЗ существенно (!) меняется идеология проведения внепланового государственного контроля...>>[8]. При этом тот же МЭР отрицает необходимость идеологии для "Стратегии-2020". Поэтому-то и нужно говорить либо о революционной смены российской элиты "сверху", либо вытеснении ее креативными слоями "снизу". Первое возможно, как мы знаем из истории, в результате социальных революций либо авторитарных действий, а второе - в результате создания таких условий, когда элита вынуждена уступать шаг за шагом часть своих функций. По сути, это тоже социальная революция, но растянутая во времени.

Но для этого должны быть подготовленные условия: объективные и субъективные. Прежде всего для того чтобы произошли такие радикальные изменения в социальной, экономической политике, они должны быть четко выражены в идеологии и закреплены в общепризнанной стратегии развития государства[9]. Элита уступает власть только тогда, когда эту власть у нее забирают новые политические силы - силы, сформулировавшие к этому времени свою идеологему и алгоритм развития. В 1917 году такой силой стали большевики, советское государство и новая управленческая элита (советы, коммуны). Ни того ни другого пока нет.

Более того, нынешняя элита, похоже, взяла на себя инициативу реформирования (что, в частности, демонстрируют попытки Д. Медведева по созданию кадрового резерва). Но не очень-то получается. Бюрократия, как и элита, может воспроизвести только саму себя. Определение стратегических и тактических целей развития государства и общества является, с точки зрения стимулирования развития креативного класса, не только важнейшей политико-идеологической прерогативой власти, но и наиболее ответственной задачей, от точности и своевременности решения которой нередко зависит судьба страны. Но так как сам креативный класс далек от власти, он также далек и от формирования политики. А сама нынешняя элита на это не способна.

Немного истории. Как уже говорилось, созидательные слои общества игнорировались властью в России и СССР исторически. (Хотя были фантастические всплески, например, во второй половине XIX в.) Никогда они не входили, например, в элиту общества. Стратегическое планирование, которым в советские времена занималось Политбюро и Госплан, также игнорировало развитие подлинного творчества. Более того, репрессии советского периода стали страшным ударом по тонкому слою российской интеллигенции, а последующая политика КПСС отводила интеллигенции незавидную роль "прослойки" между двумя доминирующими классами. И все-таки творческое начало нации пробивало себе дорогу, создав к середине прошлого века уникальную по своим культурным и научно-техническим достижениям цивилизацию. Цивилизацию, которая по целому ряду параметров, в том числе идеологическому, была мировым лидером. При всех ее недостатках, ставших очевидными к концу 70-х годов ХХ века.

Но еще хуже ситуация стала при М. Горбачеве и Б. Ельцине, когда социально-экономический кризис привел к резкому "вымыванию" интеллигенции, а весь творческий потенциал нации был сконцентрирован на единственной задаче выживания. Здесь, уж, не до творчества. Так, только в Москве число научных работников в эти годы сократилось с 900 тыс. до 300 тыс. человек. В своем научно-техническом, технологическом и культурном развитии страна оказалась отброшенной на десятилетия. Либеральные, псевдорыночные реформы 90-х годов в основе своей были направлены на то, чтобы "вывести за скобки" задачи развития интеллектуального и культурного потенциала нации. Неолиберализм отечественных "рыночников" вообще не считал этот потенциал существенным.

Такая недальновидная политика стала одной из основных причин острого социально-экономического кризиса конца 1980-1990-х гг., когда к власти пришла полуобразованная номенклатура, прикрывавшаяся "демократическими" принципами, превратившаяся в первом десятилетии нашего века во всесильную бюрократию. Бюрократию, которая монополизировала не только политическую власть, но и все финансовые ресурсы. По существу, в нынешнем десятилетии в России происходило то же, что и в США. По мнению американского исследователя М. Гофмана, то, что "большая часть результатов повышения производительности труда достается управляющему классу - экономической номенклатуре, подтверждается статистикой. Количество миллионеров сегодня несравнимо больше, чем 100 лет назад, тогда их было всего 400. К 2004 году количество обладателей миллионных состояний - 3 миллиона, эта группа составляет 1% населения и контролирует 45% всего богатства страны...

Реальной властью обладают лишь несколько десятков тысяч человек, связанных между собой сложной сетью экономических, политических, культурных и семейных интересов. Это те, кто имеет значительное влияние в государственном аппарате, индустрии, торговле, финансах, военно-промышленном комплексе, средствах массовой информации, медицине и образовании"[10].

Эта "экономическая номенклатура" управляет корпорациями и политической властью не потому, что она "эффективный управляющий", а просто потому, что у нее есть такое право, с которым она отнюдь не собирается делиться. Это стало особенно заметно в период кризиса, когда в США, Великобритании, Франции, Швейцарии, России и других странах топ-менеджеры получали огромные зарплаты и бонусы не за результаты своей деятельности, а просто "по привычке". (Примечательно, что российские управленцы очень быстро переняли этот образ поведения. Так, по итогам работы Сбербанка за 2008 год, его высшие руководители получили бонусов почти на 1 млрд рублей). А по итогам кризисного 2010 года число миллиардеров и миллионеров в России удвоилось.

Естественно, что право на власть и деньги никто из представителей элиты уступать не собирается. Ни в США, ни в Великобритании, ни в России. Поэтому проблема прихода во власть (и к распределению финансов) представителей творческой интеллигенции стоит во всех странах. Другое дело, что "социальные лифты" в развитых странах действуют более точно и надежно: там избирательно, но допускаются в элиту представители креативных групп. В России сегодня этот способ практически не работает.

Таким образом, можно сформулировать проблему, стоящую перед всеми развитыми странами, но острота которой проявляется в разной степени. Если инновации в экономике, по сути, равнозначны творческому потенциалу нации, присутствующему в управлении, то государство, которое полнее и быстрее решит эту проблему, и будет находиться на передовых рубежах в своем развитии в XXI веке.

Ситуация в России стала несколько меняться с приходом к власти В. Путина и Д. Медведева, которые, действуя как антикризисные управляющие, неизбежно должны были искать прагматические решения многих проблем. В ряде случаев подобный прагматизм означал смену тех представителей экономической и политической элиты страны, которые, казалось бы, прочно утвердились на вершине пирамиды власти. Сначала речь шла о тех, кто претендовал на управление страной, затем о тех, кто хотел использовать свою экономическую ренту.

Их прагматизм, внешняя неидеологизация на самом деле противостояли на этом этапе искусственно насаждаемым либеральным ценностям, которые привели страну к глубокому кризису. Тогда появился и первый запрос правящей элиты на основы будущей идеологии. Идеологии, которая уже не отождествлялась с экономической элитой. Напомню, что именно в первый президентский срок В. Путина (особенно в период руководства Совбезом С. Ивановым) стали разрабатываться основы стратегического планирования - идеи национальной безопасности, внешней политики, информационной безопасности и др., - а также долгосрочные отраслевые концепции и доктрины. Эти поиски имели прикладной, сугубо концептуальный и прагматический характер: правящая элита уже понимала, что с неолиберальными методами жить нельзя, а новых не было. То, что поиски эти велись очень непоследовательно, медленно и лишь через несколько лет были оформлены в политические заявления (но так и не доведены до сих пор до практики), свидетельствует лишь об одном: правящая элита не хочет уступать власть и деньги, полагая - как и в США, - что это её "законное" право.

Вот почему общегосударственная стратегия развития, в которой учитывались бы такие ведущие факторы мирового развития, как человеческий потенциал, информатизация, креативность науки и образования, отсутствовали, так же как и стратегия опережающего развития, нацеленная на реализацию этих приоритетов. Рожденная к осени 2008 года "Концепция-2020" стала компромиссом между теми, кто понимает важность инноваций в экономике и обществе (которые неизбежно повлекут и общественные, и политические изменения), и теми, кто полагал, что их незыблемое право "управлять и делить" не может быть поставлено под сомнение. Концепция, впрочем, так и не стала планом и руководством к действию для элиты и к 2011 году оказалась даже по официальным оценкам проваленной.

Кризис 2008-2011 годов еще раз показал, что отсутствие национальной идеологии и, как следствие, долгосрочной стратегии развития государства, учитывающей глобальные изменения в мире, может привести к неэффективной и даже вредной экономической и социальной и политической практике. Именно практика, в конечном счете, подтверждает правоту научных и политических концепций. Но для этого они должны изначально быть! А их-то к началу кризиса как раз и не было.

В отсутствие ясно сформулированной теории развития общества можно и нужно как минимум исходить из самых общих представлений о приоритетах в развитии творческого потенциала нации. Этого также не было. Было упрощенное представление об управлении финансовыми ресурсами. Об НЧП даже речи не шло. В этой связи попытаюсь сформулировать ближайшие цели как сугубо практические задачи, стоящие перед государством и обществом в этой области, прежде всего рассмотреть, как они коррелируют со стратегией опережающего развития с точки зрения развития творческого потенциала нации и формирования креативных групп.


__________________

[1] Торкунов А. Фундаментальность в общественных науках // Независимая газета. 2007. 7 декабря. С. 11.

[2] Панова Е.П. Высшее образование как потенциал мягкой власти государства // Вестник МГИМО(У). 2011. N 2 (17). С. 157-161.

[3] См., например: Образцов П. Двенадцать идей, которые потрясут мир // Известия. 2011. 4 мая. С. 4.

[4] Документ Национального разведывательного совета США "Global Trends 2025: A Transformed World". Wash., NIC November 2008. P. IV.

[5] Клоудова Й. Влияние развития креативной экономики на экономически отсталые регионы // Журнал новой экономической ассоциации. 2010. N 5. С. 115.

[6] Грин С. С широко закрытыми глазами: социальные последствия российского экономического кризиса / Московский центр Карнеги. 2008. декабрь. С. 2.

[7] Лопатникова О. Концепцию 2020 допишут через неделю // Взгляд. 2008. 12 сентября. С. 7.

[8] О состоянии системы государственного контроля (надзора) и муниципального контроля в Российской Федерации: доклад. М.: МЭР, 2010. С. 6.

[9] Подберезкин А. Мы не работали под президента // Независимая газета. 2008. 10 июля. С. 1, 4.

[10] Гофман М. Подкрадываясь к демократии: мифы об Америке // Новый журнал. 2009. Январь.


Алексей Подберезкин - профессор МГИМО

22.01.2012

www.allrus.info



Док. 645954
Перв. публик.: 22.01.12
Последн. ред.: 23.01.12
Число обращений: 0

  • Подберезкин Алексей Иванович
  • Торкунов Анатолий Васильевич
  • Фомичев Олег Владиславович

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``