Надежда Брестовицкая: О роли государственной идеологии в модернизации РоссииНазад
Надежда Брестовицкая: О роли государственной идеологии в модернизации России
Сегодня отсутствие консолидирующей идеологии является серьезным и пока непреодолимым препятствием на пути заявленного курса на модернизацию страны. Это чревато "антиконституционным" признанием такой идеологии, вопреки тому, что ст.13 Основного Закона страны гласит, что в Российской Федерации никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.
Нужна идеология государству или нет?
Истинной причиной закрепленного в Конституции отсутствия государственной идеологии является отнюдь не терпимость к чужому мнению, в чем столь настойчиво пытались убедить авторы текста. Это формулировка отвечала требованиям "переходного этапа" смены общественного устройства. Памятуя ставшее ныне модным слово "перезагрузка", благодаря президенту Обаме, до похода за "демократическую" Ливию, ловко "перезагрузившего" с помощью нобелевского комитета, казалось бы, предельно однозначное понятие "миротворца", следует признать, что отказ от идеологии вообще явился предварительным этапом "перезагрузки" системы ценностей в стране.
Сомнительно, что признание необходимости этого предварительного этапа продиктовано заботой об измученном затянувшейся "шоковой терапией" массовом сознании. Скорее этот пассаж обязан происхождением отсутствию четких представлений о том, что можно предложить в качестве альтернативы обществу. Едва ли способному, после опыта приватизации, с должной благосклонностью принять взамен ханжеской, коммунистической, предельную честность рыночной идеологии, продажности всего и вся. В контексте которой и коррупция, о борьбе с которой так часто говорят в последнее время, в условиях нынешнего состояния правового государства и гражданского общества является не пороком, а всего лишь частным сюжетом, "ассортиментом" обычной купли - продажи. И в этом процессе каждый реализует исконное право стихийного рынка на свободу выбора размера коэффициента трудового участия.
Относительно очередной ставки на "авось", но теперь в вопросе идеологии, следует признать, что декларация свободы мировоззренческого выбора, "выброшенного" на рынок идеологических услуг, (очень не дешевых!) дала свои предсказуемые результаты, подтвердив и на примере заявленного всевластия рынка, закономерную общность судеб любой доведенной до абсурда идеи.
Чем заполняется идеологический вакуум?
Природа, как известно, не терпит пустоты, поэтому ниша идеологии, от которой официально отказалось государство авторитетом основного Закона, очень быстро вернулась в область традиционных интересов служителей культа. Текст Конституции в названном контексте оказался очень кстати. Особенно актуально после Статьи 14, в пункте 1 которой записано: "Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной", - звучит Статья 28 Конституции: "Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные или иные убеждения и действовать в соответствии с ними".
Таким образом, в режиме свободной конкуренции оказались не только русская православная церковь и ислам, но и прочие течения мировых и не мировых религий, появление новых возможностей которых на российских просторах, в лучшем случае, не является фактором стабилизации. Тем не менее, благодаря лояльности, они уже накопили тысячелетний опыт сосуществования с любой властью. Особую тревогу вызывают разного рода новые миссии, агрессивно заявляющие о своих правах на место под солнцем. Возможно, если бы авторы Конституции знали историю, в которой засвидетельствованы примеры весьма печального исхода античной цивилизации и римской империи, то отнеслись бы более осторожно к составлению, по крайней мере, этого фрагмента текста.
Сложилась классическая патовая ситуация: власть не может оставить без контроля область, отвечающую за состояние и "содержание" умов. Но и контролировать её тоже не может, поскольку сочетание этого беспредела мировоззренческого плюрализма с социальным расслоением, обусловленным антагонизмом интересов большинства населения и присвоившей имущество советского государство элитой, представляет собой узел, развязать или разрубить который сегодня не способна не одна политическая сила.
История учит?
Обратимся к историческому сюжету, завершившемуся в Византии при императоре Константине - превращение христианства из гонимой в официально избранную, государственную идеологию. Следует обратить внимание на поразительное сходство - ставка на религию, единственно верная в условиях средневековья, но более чем странная в III тыс. лет от рождества Христова, тем более, на фоне призывов к модернизации. Впрочем, активное использование церковью и исламом технических достижений цивилизации подтверждает, что и служителям культа эта идея не чужда, чего не скажешь о бизнес-элите.
Действительно, материалы истории, начиная с античности, подтверждают активизацию религиозных чувств в периоды обострения социальной нестабильности. Но если в те ушедшие эпохи верующее сознание было массовым, то, при всем уважении к чувствам искренне верующих, сегодня их меньшинство. Возможно, проблему с массовостью надеются решить посредством введения в учебный процесс соответствующего предмета.
Религия в современной школе
Однако в этих условиях не менее странным видится решение проблемы свободного выбора изучения вероисповедания в школе. Учитывая не менее "оригинальное" решение о свободе выбора предметов, предельно реализовавшее заветную мечту двоечника, можно было бы отнестись к этому с должным юмором, если бы речь не шла о налаживании целенаправленного, кстати, финансируемого государством, процесса программирования мировоззренческих антагонизмов, которое даст очень скорые и серьезные результаты.
И это закономерный исход безответственного перекладывания бремени свободного выбора на детей, которые не готовы его сделать по извиняющей причине - младости. Способность свободного выбора, по-видимому, не дается так просто - по праву рождения, коль наша цивилизация столько бьется над проблемой достойной социальности. Человечество уже не единожды все это проходило, и потому отнюдь не случайно остановилось на выборе светского государства.
Современные реалии свидетельствуют, что и православная церковь, и коллеги из других религий получили очередной шанс. Об этом свидетельствует и количество россиян, пожелавших преклониться перед христианской святыней, привезенной из Афона. Однако примечательно и то, что аналогичная святыня есть в православном храме, поэтому самоотверженная готовность миллионов стоять сутками, чтобы преклониться перед фрагментом пояса Божьей Матери, привезенного из Греции, подтверждает не только степень разочарования земной властью, представители которой и сюда пришли по пригласительным билетам. Печально, но церковь не способна воспользоваться представленным историей шансом. Находясь не в царствии Божьем, а человеческом, растущее количество храмов обречено на превращение в доходные предприятия, подчиненные не Законам Божьим, а законам рынка.
Единственным выходом в сложившейся ситуации естественного, исторически и культурно обусловленного религиозного многообразия, может стать составление такого школьного курса, который даст прежде общие представления о действительно богатейшем религиозном наследии человечества. Тем более достойным внимания, что именно религия является древнейшим институтом, ответственным за накопление, сохранение и передачу знания и о социальном опыте, на основе которого и складывались нормы поведения, составившие фонд морально-этических норм. Именно эти законы выживания и определяют основу того, что сегодня принято называть общечеловеческими ценностями.
Таким образом, наконец, будет восстановлена историческая справедливость ко всем всевышним. А уже после этого переходить к особенностям и спецификам, изначально обусловленным объективными причинами, определившими культурное многообразие человечества. Думается, это и будет вполне соответствующий модернизации ход, позволяющий создать условия для воспитания поколения, способного к уважению культурных, религиозных, и прочих различий.
Национальная идея в современной России - идея единства или разобщения?
Базовой опорой, не менее шаткой и чреватой опасностями, сегодня стала национальная идея. Не вызывает сомнений правомерность постановки заявленной в программе XII Международной научной конференции "Модернизация России: ключевые проблемы и решения", проходившей в ИНИОН РАН 15-16 декабря 2011г. проблемы: "Национальная идея как механизм духовной мобилизации и цивилизационной идентичности".
Только возникает вопрос: "Как превратить национальную идею в названный механизм?" Национальная идентичность при таком поразительном разнообразии наций и народов - действительно смелая постановка проблемы.
История учит?
Тем не менее, Россия имеет довольно богатый опыт решения национальной проблемы, и при самодержавии, и в советский период. Памятуя известную аксиому, настаивающую на том, что история учит тому, что она ничему не учит, следует признать, что даже не успевшая отдалиться от нас история ХХ века предоставила достаточно убедительных примеров опасности ставки на национальную идею. И не только в случае с фашистской Германией, но и с развалом СССР, а вместе с ним и целой системы стран социалистического содружества, и всё в результате смены консолидирующей идеи интернационального единства на разделяющую - национальную.
Не менее богата такими примерами и более отдалённое прошлое. Как известно, проблема взаимодополняющих разностей крайне занимала мыслителей эпохи Возрождения. Одним из радикальных вариантов решения проблемы антагонизма различий стал способ, предложенный Томасом Мором в его "Нигде". Последующие ценители причисляли гуманиста к идеологам казарменного коммунизма, тогда как автор, обустраивая жизнь и быт жителей его идеального общества, казалось бы, приложил максимальные усилия во избежание малейших различий, чреватых лишением общества единства.
Для тех, кто склонен видеть в отсутствии различий жилищ и даже одежды, явный перебор, более достойный беллетриста, нежели серьезного мыслителя, по-видимому, стоит напомнить, что современное Т.Мору поколение подчинялось законам, которые сегодня могут показаться весьма странными, а тогда определяли жизнь страны. К разряду таковых относится, например, принятый в 1464г. английским парламентом "Statute of Array", т.е. буквально - статут о нарядах.
Одним из первых законов Европы, регламентирующим надлежащие сословиям одежду и питание, стала португальская "Прагматика". Она была принята в 1341г. В том случае речь шла не о собственно британской инновации, а об общей для христианского мира правовой норме, определяющей содержание правовой матрицы, жёстко ограничивающей нишу мировоззренческого выбора сословий. А значит и его свободу. Поэтому естественно, что этот активный законотворческий процесс, направленный на дальнейшее разделение единоверцев, вызвал протест у гуманистов, воспитанных на социалистических, по сути, христианских ценностях, которым была пока не ведома национальная идея.
Последняя обязана своим рождением противоборству духовной и светской власти. Стремление монархов, превратившихся в теориях церковных мыслителей из первых среди равных в наместников Божьих, к абсолютной власти предполагало не только снятие бремени папской власти, но полное подчинение жизни общества семейным интересам самодержца. Что и привело к тому, что принято называть пробуждением национального самосознания и окончательному оформлению национальной идеи, противопоставленной неуемным притязаниям суверена.
Таким образом, начатое живописцами Ренессанса "переодевание" Творца в строгом соответствии с упомянутыми законами о нарядах было завершено Реформацией, определившей не только сословную, но и национальную многоликость прежде единого Бога.
Национальная идея и её перспективы в современном мире
Сложно утверждать, какая из идей - древнейшая религиозная, с её временными преимуществами, или национальная, использовавшая более изощренные и современные орудия уничтожения себе не подобных, оставили более кровавый след в истории. Не вызывает лишь сомнений то, что вместе их потенциал приобретает несокрушимый характер, перед которым бессильны самые щедрые вливания в оборонные ведомства.
Использованные с целью разрушения интернационального единства и коммунистической идеологии, без которых политический противник утратил былую мощь, развалившись как глиняный колосс, эти союзники, вместе или раздельно, очень коварны. По причине заложенного в них потенциала, автоматически срабатывающего на разделение и разобщение в заботливо выстроенной, в течение тысячелетий, системе антагонизма разностей, обусловленных основой основ - разностью интересов.
Следовательно, дальнейшее использование этого тандема для нейтрализации и разобщения политических оппонентов не только не является гарантом сохранения статус- кво, но наоборот, является достаточным и необходимым условием продолжения процесса разобщения со всеми вытекающими последствиями.
Истинная демократия - единственная достойная идея,
способная вернуть России величие
Таким образом, современные реалии, требующие модернизации страны, подтверждают настоятельную необходимость консолидирующей общество идеи, а материалы истории - полную непригодность традиционного арсенала, предельно отработанного властью предыдущих эпох. В послании Федеральному Собранию Д.А. Медведев заявил, что "России нужна демократия, а не хаос", тем самым он назвал единственную идею, действительно способную объединить страну и вернуть России былое величие - это демократия.
Не менее своевременно озвучено стремление к развитию политической системы, дающее надежду быть услышанными. Действительно, опыт Советского Союза и формальных демократий подтвердил пределы ресурса техники манипулирования. Прошедшие выборы в нижнюю палату парламента вновь подтвердили, что основная проблема власти - неспособность работать с реальной действительностью. Конечно, за результаты выборов несут ответственность и те 40% россиян, которые не приняли в них участие.
История учит?
Памятуя известное замечание А. Герцена о том, как "страшно далеки" от народа были декабристы, следует признать, что применительно к современному состоянию взаимоотношений общества и власти речь идет не о, скажем так, отдалённости, а о существовании в параллельных мирах. Справедливость требует признать, что такое состояние не является исключительной привилегией - ни собственно России, ни современной эпохи.
Тем не менее, памятники культуры ушедших цивилизаций позволяют довольно точно установить временные пределы совершившейся деградации института власти.
Деградация обусловлена принципиальными изменениями, вызванными превращением, в процессе эволюции, из института, ответственного за сохранение мира (на основе знания об апробированном социальном опыте поколений), в силовой институт, заинтересованный, ради собственного престижа, в сохранении постоянной угрозы миру. Именно этой метаморфозе обязано создание прецедента ограничения исторической перспективы, положившего начало перемещению социального знания в область мифотворчества, подтвержденного греческим эпосом в версии Гомера.
Древнеегипетская культура оставила потомкам не менее примечательное деяние. Речь идет о поразительной находчивости фараона Рамзеса II, объявившего себя, по возвращении после знаменитого разгромного поражения, победителем, а затем увековечившего несовершённый подвиг в камне. При этом сам фараон, его современники, и потомки были уверенными, что создание этого памятника действительно обеспечили им победу. Обращает внимание совпадение временных пределов целенаправленного создания мира иллюзий в двух древнейших культурах, обусловленных проходившей в тот период сменой характера власти.
Таковы истоки грядущей глобальной депрессии - закономерного итога возвращения в реальность. В названном контексте совершенно иначе звучат сетования отечественных ученых по поводу отсутствия в России культуры стратегического планирования, поскольку очевидны причины, позволяющие понять, что эта проблема относится к разряду общечеловеческих, лишь подтверждая тем самым глобализм масштаба последствий.
Последующие эпохи довели механизм фальсификации прошлого и настоящего до совершенства. Однако поздние продолжатели традиции уже не ограничивались увековечиванием в памятниках культуры. Об этом свидетельствуют Конституция Соединенных Штатов Америки, с её знаменитой первой поправкой, поставившей в тупиковую ситуацию не одно поколение юристов. А также и Конституция Союза Советских Социалистических Республик, в соответствии с которой страна жила при социализме. Тем не менее, при недавних обсуждениях причин развала СССР, эта главная причина, неминуемо приводящая к гибели, как то уже случилось с ушедшими цивилизациями, не прозвучала.
Итоги исторического опыта формальных демократий
Деградацию власти силы в т.н. "демократическом" варианте засвидетельствовали снятые на мобильные телефоны последние мгновения Каддафи, запечатлев не агонию диктатора, как то может показаться, а агонию демократии в западноевропейском варианте, продемонстрировав в исполнении госсекретаря США всю мерзость восторга убийцы. Очевидно, госпожа Клинтон не учитывает особенности любимой забавы вершителей судеб мира - постоянной смены ролей жертвы и охотника.
Общая поучительность судеб современных демократий и социализма, представших бесценный опыт реализации альтернативных тенденции развития идей классического либерализма, заключается в проявлении глубинной порочности самой сути общества потребления. Время добрых правителей и непритязательных подданных ушло в прошлое. Пример Ливии, убитый глава которой, по признанию В.В. Жириновского, дал соотечественникам столько, сколько не дала ни одна власть в мире - ещё одно тому подтверждение.
Отсутствие развитого гражданского общества - главная проблема, от решения которой равно зависит судьба власти и общества, равных партнеров и союзников. Постоянная готовность "истинно" демократических государств решать собственные проблемы вторжением на территории других государств, превратившая планету в сплошную "горячую точку", является лучшим подтверждение того, что единственный надежный союзник власти - собственный народ. Сограждане.
Брестовицкая Надежда Михайловна,
доктор философских наук.
Viperson
