|
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Креативность нередко искусственно противопоставляется духовности...
Назад
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Креативность нередко искусственно противопоставляется духовности...
|
Духовность - условие для развития национального креативного класса[1]
Церковь есть единственно поэтическое,
единственно глубокое на земле. - Боже,
какое безумие было, что 11 лет я делал все
усилия, чтобы ее разрушить. И как хорошо,
что не удалось. Да чем была бы земля без Церкви?
Вдруг обессмыслилась бы и похолодела[2].
В. Розанов
...уходят в прошлое хрестоматийные
мотивационные стереотипы
американских идеалов XIX века[3].
Л. Фитуни
Креативность нередко искусственно противопоставляется духовности. По аналогии между необузданным творчеством и догматами. Особенно в связи с тем, что многие исследователи креативности, в т.ч. Р. Флорида, возносят терпимость, толерантность и гей-культуру в качестве обязательного условия креативности. В определенном смысле такая "креативность" выступает откровенным навязыванием норм меньшинства большинству. В том числе и в России. Причем в России это проявляется в условиях, когда тенденция роста числа верующих устойчиво и быстро развивается (за последние 10 лет с 47% до 60%). Представление об этом дают данные российских социологов[4].
Примечательно, что численность граждан, верящих в Бога, не просто быстро растет, но и странным образом совпадает с численностью тех, кто не считает себя ни "модернизатором", ни "традиционалистом". Можно только предположить, что число верующих пополняется за счет сторонников "синтеза" ценностей по мере возрастного убывания "традиционалистов" (среди которых немало коммунистов-атеистов).
Таким образом можно констатировать, что среди граждан страны вера и духовность не только не теряют своей привлекательности, но и находят все новых своих сторонников, в т.ч. из числа креативного класса. Это означает, что противопоставление, до сих пор существующее, между духовностью и креативностью, искусственно, иногда, как в случае с провокациями против верующих и гей-парадами, является демонстрацией не креативности, а противников традиций и, по большому счету, национальных интересов.
Сказанное имеет огромное значение в связи с "фазовым переходом" человечества, который характеризуется прежде всего новой, культурно-духовной стадией его развития[5], при которой, как справедливо заметил М. Делягин, "...культура ...является главным стратегическим фактором конкурентоспособности...>>[6].
Я полагаю, что высшим уровнем креативности является духовность, в частности, религия, если добавить к слову "креативность" определение "национальная". Для русской нации - православие, но не только. Духовность - более широкое понятие, не вытекающее только из религии, а тем более агрессивного клерикализма. Духовность, коротко говоря, - это приоритет нематериальных ценностей над материальными. И этот приоритет лучше всего определяет характер креативного класса.
Русская духовность (в самом широком социокультурном, а не только православном понимании) в эпоху "фазового" перехода человечества играет огромную и все возрастающую роль. И не только для России, которой еще предстоит преодолеть окончательно мировоззренческий кризис, но и для всего мира. Ю. Халиуллин точно заметил: "...как показывает опыт истории, нередко религия становится сплачивающим элементом в достижении крупных целей общества, государства и в приобретении определенных цивилизационных ценностей"[7].
К сожалению, значение этого понятия - сознательно или нет - недооценивается. Чаще, когда духовность пытаются ассоциировать только с религией или особенно нелюбимым либералами православием. Хотя, на самом деле, духовность определяется совсем другими потребностями всего человеческого общества, которое, однако, апеллирует почему-то именно к русской духовности. Как пишет Марина Палей одна из самых тонких писательниц, проживающая (к сожалению) в Нидерландах: "У современного писателя не может не быть хронического ужаса перед человеком толпы, перед зловещей сутью самой толпы, массы. Он не может не видеть в стадном - обычном - человеке самое опасное существо на земле. На "обычных людях", как они с самодовольной тупостью изволят повторять, "земля держится". Вот то-то и безнадежно, добавлю от себя. Зато на "необычных" держится небо!"[8].
Не случайно эти слова идут из Нидерландов, где гей-культура (секулярная бесовщина) и наркомания стали условиями существования для очень многих.
После кризиса 2008-2011 годов стало ясно, что либерально-капиталистическая модель общественного устройства, основанная на потреблении, - растущем и ничем не ограниченном - себя изжила. Человечество просто не в силах обеспечить всех постоянно растущими и нередко искусственно создаваемыми потребностями. Для многих это стало ясно и в России, но предложить другую модель общества, экономики и государства власть не смогла. Партии, кстати, тоже. Это, естественно, немедленно отразилось на творческом классе, особенно его молодом поколении, у которого Россия слабо ассоциируется с будущей великой научной и технологической державой. Как справедливо сказал Л. Радзиховский, "в мозгах" нет веры в возможности успешной научной работы на родине"[9]. И не только научной работы. Добавлю, но и для другого творчества. Это и есть сегодня важнейшая российская проблема - неверия.
Если мусульмане, например, полагают, что Коран учит творчеству и знаниям, то почему-то духовная основа русской нации - православие - выдается часто нашими либералами за мракобесие. Не случайны в этой связи многочисленные нападки на РПЦ наших либеральных СМИ, которые видят в русском православии духовную опору нации.
Для России 2010-2011 годов проблема духовности стала особенно острой из-за очевидного национального мировоззренческого кризиса, а также сопутствующего ему кризиса культурного, экономического, социального. Для очень многих в России стала понятной необходимость отказа от избранного алгоритма развития. Не для всех, но для многих. Даже в правящей элите.
Другая сторона духовности - соотношение характера креативного класса, который определенно характеризуется некоторыми универсалистскими чертами, с национальными особенностями и нравственностью. Как справедливо заметил И. Солоневич, "история России есть история того, как дух покоряет материю, история США есть история того, как материя подавляет дух..."[10].
Вопрос этот, на самом деле, относится как к российскому обществу, так и мировому сообществу. Как справедливо пишет И. Валлерстайн, "... с крахом коммунизма возникло всеобщее стремление заменить старые представления новыми, но и они доказали свою неочевидность еще быстрее прежних... Мы стремимся определить, как должны сочетаться разум (четкое понимание пределов возможного знания) и нравственность (приверженность справедливому обществу), и никто не должен оставаться в стороне от решения этой задачи"[11].
"Сочетание разума и нравственности", по-Валлерстайну, особенно важно в России, где либералы в последние годы игнорировали любые попытки сформировать нравственное отношение к экономике и политике, а само понятие "социальная справедливость" сделали заложником даже не экономических, а финансовых расчетов, с точки зрения уровня доходов, налогообложения и условий труда и развития, что отчетливо проявилось в так называемой социальной политике государства последних десятилетий, имеющей очевидную (как это ни странно звучит) антисоциальную направленность. Эта же политика де-факто свидетельствует о пренебрежении правящим классом нормами нравственности и социальной справедливости, и она в полной мере относится к условиям существования креативного класса, что видно особенно ясно при ее сопоставлении даже с аналогичными показателями в развитых (капиталистических) странах. Так, численность граждан с доходами ниже прожиточного минимума (в 3-м квартале 2010 года он составлял символическую сумму в 6159 рублей) стабильно сохранялась в 2007-2009 годы свыше 13%, а верхняя ставка подоходного налога (она же и нижняя) в России оставалась на уровне 13%. Для сравнения[12]: во Франции - более 56%, в Германии - более 44%.
Вопрос этот стал особенно важен в контексте массовой эмиграции представителей этого класса за рубеж. Но не только: остающиеся его представители в России четко разделились на две группы - отрицающих основы культуры и духовности России и тех, кто, несмотря на возрастающую роль глобализации, стал опираться на духовную и культурную основу России, прежде всего на такой институт, как РПЦ[13]. Именно эта часть креативного класса громко заявила о себе в декабре 2010 года в выступлениях на Манежной площади в Москве и других городах.
Стереотипы американских идеалов - очевидная угроза национальной системе ценностей и безопасности, в том числе и в экономике, когда перед другими государствами ставится задача проведения комплекса социально-экономических реформ, в результате которых эти страны попадают в зависимость от США, превращаясь в потребителя американских товаров и услуг и экспортеров сырья, знаний и, в конечном счете, традиций и ценностей. И креативная экономика играет в этом огромную роль, прежде всего массовая культура, которая превратилась в огромную индустрию по навязыванию системы ценностей. Как справедливо заявил в марте 2011 года Патриарх Кирилл, "РПЦ не приемлет западную модель мультикультурализма, когда вера становится только личным делом, а в общественной сфере все граждане живут по единым гражданским правилам. "В стакан сливают различные компоненты, чтобы сделать коктейль, но встряхнуть не получается. Компоненты есть, а коктейля нет. Может, не надо было сливать?" - задал вопрос Патриарх"[14].
Духовность, "российский дух", нравственность, "сила духа" и другие близкие понятия имеют фундаментальную ценность как для всей нации, так и особенно для ее творческого класса. Так уж сложилось в новейшей российской истории последних десятков лет, что этим категориям уделялось слишком мало внимания. Лишь в периоды самых жестких испытаний о них вспоминали как о последнем средстве, последнем ресурсе, который защищает нацию. Коммунисты тогда называли его "моральным фактором", а либералы-западники - "европейской гуманистической традицией".
На самом деле духовность ни то и ни другое. Духовность - это высшие возможности человека, не зависящие уже ни от среды, ни - нередко - от него самого. Это мощная сила, заложенная в человеке, но используемая им на сотые доли процента. Психиатры из института Сербского, например, считают, что эти возможности закладываются при рождении, а затем могут лишь совершенствоваться либо уничтожаться, как, впрочем, и творческие возможности.
Другая сторона вопроса, непосредственно связанная с категориями "национальные интересы" и "национальные ценности", - понимание того, что интеллект нации может базироваться только на таком же прочном культурном и духовном национальном фундаменте. Сказанное прямо относится к формирующемуся креативному классу, который становится главной движущей силой, механизмом внедрения интеллектуального потенциала в экономическую и общественную жизнь любого развитого государства. Но этот же креативный класс, при всей его мобильности и толерантности, не лишен национальной специфики. Более того, опережающее развитие (которое может быть только национальным) должно опираться на собственные достижения, а не заимствования, которые в лучшем случае могут лишь повторять сделанное, причем с заметным опозданием. Иногда на 5, 7 и даже 10 лет. Не национальный креатив такая же глупость, как не национальный балет, не национальная литература. Даже технологические достижения опираются на чью-то национальную школу. Как многое в США опиралось и опирается на русскую инженерную и научную школу. Просто в США это понимают, а в России - нет.
Вот почему принципиально ошибочно утверждение российских неолибералов о необходимости отказа от национальных традиций и ценностей не только с политической точки зрения, но и с позиций обеспечения высоких темпов научно-технического, экономического и социального развития.
"Сегодня Церковь в лице ее предстоятеля возвращает обществу забытые нормы университетской культуры, которая испокон века была тесным образом связана с традицией церковной учености. Ведь большинство старейших университетов мира начиналось с развития богословской науки и храмостроительства.
Казалось бы, в традициях сомневаться не приходится. Однако столичные атеисты оказались задеты за живое этой историей и пригрозили жалобами и даже митингами в случае, если начнется возведение церкви. Поражает, признаться, заявление адептов атеистической идеологии о том, что строительство храмов при университетах "отклоняет Россию от прогресса". На мой взгляд, развиваться нам мешают лень, нравственная деградация и интеллектуальная похоть, но никак не новые или старые храмы. Вообще, попытки заявить, что строительство храмов тормозит науку, - признак того, что их авторы находятся в плену старых советских мифов о вечной борьбе религиозности и учености. Мифы эти откровенно абсурдны"[15].
Огромная роль в этом процессе принадлежит интеллигенции. В конечном счете, от нее зависит, как вся нация будет ориентирована, каков будет вектор национального движения. "Перестройка" показала, что именно благодаря верхушке интеллигенции нации были предложены ложные ценности и представления о национальных интересах. В 90-е годы эти ложные ценности создали атмосферу безответственности, коррупции и вседозволенности, результаты которых сказываются и ныне. Во многом это стало следствием того, что социокультурная модернизация на национальной почве так и не произошла. Ни в СССР, ни в России 90-х годов, ни сегодня. Директор Института социологии РАН член-корреспондент РАН Михаил Горшков утверждает: "Если модернизация в форме индустриализации 1930-1960 годов вывела СССР в число наиболее промышленно развитых стран, то социокультурная модернизация отстала от экономической - на целый век. В итоге в 70-е - начале 80-х годов "захлебнулась" и технико-технологическая модернизация. Выполненные исследования свидетельствуют: среди населения современной России последовательные традиционалисты и тяготеющие к ним по большинству значимых ценностных ориентаций составляют порядка 73-75%"[16].
Как справедливо писала С. Бенхабиб, "мир человека - это мир его культуры. Но что представляет собой сама культура? Отвечая на этот вопрос, обычно называют ряд признаков, подчеркивающих различия между людьми, которые принадлежат к разным сообществам, между "нами" и "ними", "близкими" и "чужими". Поэтому не приходится удивляться, что понятие "культура" сплошь и рядом используется для поиска различий, а не сходства; обоснования особости, а не единства; утверждения частных претензий, а не равного отношения к любому человеку"[17].
Сегодня эта роль интеллигенции возрастает в еще большей степени. Опережающее развития не должно (да и не может!) игнорировать национальные интересы и ценности. В противном случае это уже будет не национальное развитие, а развитие в чужих интересах. И огромную роль здесь играет традиция. В том числе духовная. Прав, безусловно, писатель А.П. Поляков, утверждающий, что "... когда-то умствующая интеллигенция сделала все, чтобы отвратить наш народ от веры. Долг интеллигенции - привести народ в храм"[18]. Духовность и нравственность - это сегодня и политические, и экономические категории.
Любопытное признание мусульманина я прочитал на одном украинском сайте: "Чтобы добиться реального успеха, мусульманам необходимо научиться использовать свой интеллектуальный потенциал, развивать и раскрывать скрытые таланты, управлять своим интеллектуальным и креативным богатством. Каждому мусульманину стоит помнить о великом наследии исламской цивилизации, которая преподает нам образцы подлинного гуманизма, просвещения, плодотворного научного поиска, художественного творчества.
Одной из главных общечеловеческих ценностей, которые проповедуют Коран и Сунна, является способность человека к размышлению. Ислам поощряет и направляет творческий поиск для того, чтобы человеческая мысль постоянно развивалась и совершенствовалась. Во многих аятах Писания содержится похвала в адрес людей, задумывающихся и размышляющих над божьими знамениями, разбросанными по свету и находящимися в самом человеке. Коран призывает человека к полезному труду и порицает леность и бездействие.
Только на фундаменте Единобожия и постоянного усердия человека во славу Господа можно построить принципы истинной науки, производства, творчества, экономики, политики и всей мировой цивилизации. Коран содержит в себе колоссальный познавательно-креативный потенциал. Исламский мир всегда предоставлял мусульманам полную автономию в области интеллектуального, изобретательского и прикладного творчества.
Ислам и творчество - вещи неразрывные, неотъемлемые друг от друга. Ислам не знает жреческого сословия священников, а следовательно, в нем не существует внешнего контроля, тяготеющего над словом поэта, пространственным решением зодчего и композиционным замыслом художника. Ислам всегда обладал мощным пространством креативности, в котором постоянно вырабатывались эффективные экономические и политические модели, расцветало производство и искусство.
В связи с этим вопрос о способности Ислама к творчеству, креативу и постоянному порождению новых эффективных моделей - вещь очевидная. Поскольку креативность - это и есть постоянная готовность к осознанной трансформации себя и мира, выхода за собственные пределы. "Ищи знание повсюду, пусть даже в Китае, стремление к знанию - обязанность каждого мусульманина и каждой мусульманки", - учил Пророк Мухаммад (мир ему)"[19].
В еще большей степени это справедливо по отношению к развитию и созданию принципиально новых знаний и навыков, фундаментальной науке, технологиям и инновациям. На новом этапе развития человечества, когда глобализация несет в себе открытую угрозу национальной идентичности и традициям, когда национальные культурные и духовные ценности начинают играть роль экономического и социального стимула развития, подобные неолиберальные соображения ведут к тому, что нация-творец превращается в нацию-заимствователя. Причем далеко не самых лучших достижений. Тем, кто заимствует, всегда придется удовлетвориться второстепенным товаром. И, как я уже говорил, с большим опозданием. Наше катастрофическое технологические отставание, конечно же, потребует заимствований и инноваций извне, не только технологий, но и элементов культуры. Без этого в эпоху глобализации уже невозможно, тем более для тех стран, которые хотят быстро преодолеть технологический разрыв. Но - и это необходимо еще раз подчеркнуть - заимствования могут лишь сократить разрыв, но не ликвидировать его. Тем более заимствования не способны обеспечить лидерские позиции.
Наконец, отказ от традиций, национальных ценностей неизбежно ведет, в конечном счете, к потере национальной самоидентификации, а затем неизбежно и суверенитета. На первых этапах это выглядит как скромная уступка со стороны тех, кто обязан защищать национальные интересы, но позже - неизбежно к отказу от самого принципа защиты национальных интересов государством и обществом. Не случайно религиозные войны в Европе скрывали не только экономические, но и идеологические мотивы. Как справедливо заметил В. Иноземцев, "хотя религии и идеологии имеют различные основы, разные истории, хотя неодинаковы их внутренняя структура и логика, на протяжении многих столетий они оказывали на судьбы человечества во многом сходное влияние. В ХХ веке Европу сотрясали масштабные вооруженные конфликты, порожденные в том числе идеологическими противоречиями; гораздо раньше, с XI до начала XVII века, ее раздирали религиозные войны. Разумеется, и в отдаленном, и в недавнем прошлом идеологические и религиозные мотивы были лишь одним из источников конфликта; доминирующую роль играли геополитические и экономические факторы - но все равно нельзя приуменьшать значение идеологической или религиозной составляющих"[20].
Так, возвращаясь к теме земельных ресурсов и продовольственного кризиса, трудно увидеть, кому, прежде всего, принадлежат земельные угодья. И если неолиберальный лозунг 90-х годов "заграница нас прокормит" станет принципом развития, то вскоре исчезнут не только эти земельные ресурсы, но и та творческая часть граждан, которая на них выросла и готова их развивать, т.е. значительный креативный слой, как и в 30-е годы, будет уничтожен.
Подобные рассуждения - практическая политика, а не только политическая идеология. Типичный пример такого тезиса в изложении В. Иноземцева выглядит следующим образом: "В условиях, когда мечтой нынешней власти является управление Россией на основе мифологизированных исторических традиций, используемых для дальнейшей изоляции страны от мира, целью российских либералов должна стать десакрализация этих мифов и их разрушение ради формирования светского демократического гражданского общества, способного определять ориентиры и задачи на основе объективных потребностей. Нужно порвать с традицией абсолютизации государственничества, осознав, что в последние полтора века главным врагом российского народа было российское государство, ставящее себя над народом и навязывающее ему свои представления и цели"[21].
"Мифологизация исторических традиций" (по Иноземцеву) в реальности способна правильно понять не только экономические и политические национальные интересы, но и стратегию развития страны. В том числе и дать правильное представление о том, как использовать имеющиеся ресурсы, в частности земельные.
Интересно, что у В.Иноземцева в одном ряду (отнюдь не случайно) находятся понятия "мифологизация исторических традиций" и "абсолютизация государственничества". Как я писал уже выше, исторические (национальные) традиции и национальные интересы - взаимосвязанные и взаимодополняющие понятия. И если национальная интеллигенция и креативные группы будут ориентироваться на "отказ от мифологизации традиций", то это неизбежно приведет и к отказу от суверенитета и соблюдения национальных интересов.
______________
[1] Тема духовности поднималась мною не раз в последние 20 лет, но особую актуальность она приобретает сегодня, когда перед Россией стоит мировоззренческий выбор. См. подробнее: Русская духовность: испытание на прочность // Современная политическая Россия (1985-1999 гг.). Т. 1. Хроника и аналитика. М.: РАУ-Университет, 2000. С. 905-907.
[2] Варламов А. Торжество православия // Известия. 2011. 14 марта. С. 6.
[3] Фитуни Л.Л. Предисловие к русскому изданию книги Д. Перкинса "Исповедь экономического убийцы". М.: Претекст, 2008. С. 7.
[4] Готово ли российское общество к модернизации? / под ред. М.К. Горшкова, Р. Крумма, Н.Е. Тихоновой. М.: Весь мир, 2010. С. 192-193.
[5] См. подробнее: Подберезкин А. Интеллектуально-духовный этап развития России. // А.Подберезкин. Человеческий капитал. М.: Европа, 2007. С. 205-233.
[6] Делягин М. Некоторые значимые особенности русской культуры: доклад. Апрель 2011. С. 1.
[7] Халиуллин Ю. Поверить математикой религиозность // Независимая газета. 2011. 25 мая. С. 10.
[8] Кучерская М. На необычных держится небо // Ведомости. 2011. 29 апреля. С. 6.
[9] Радзиховский Л. Пределы возможностей // Российская газета. 2011. 6 мая. С. 3.
[10] Цит. по: Сытник М. Почему политикам необходима консультация гинеколога? Эл. ресурс "За правду!". URL:http://zapravdu.tu/content/view/208/9
[11] Валлерстайн И. Конец знакомого мира: cоциология XXI века / пер. с англ. под ред. В.И. Иноземцева. М.: Логос, 2004. С. IX.
[12] Подберезкин А. Социальный потенциал и стратегия долгосрочного развития России // Вестник МГИМО(У). 2011. N 2 (17). С. 10-11.
[13] Я неоднократно писал о важнейшей роли РПЦ для нации и как единственного сохранившегося института государства. См., например: Россия сегодня: реальный шанс / под. общ ред. Подберезкина А. М.: РАУ-корпорация, 1995.
[14] Коктейль толерантности // Независимая газета. 2011. 14 марта. С. 2.
[15] Легойда В. Фрейду не снилось // Известия. 2011. 14 апреля. С. 14.
[16] Цит. по Магарил С. Поиски социального качества // НГ-наука. 2011. 9 февраля. С. 12.
[17] Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру / пер. с англ. / под ред. В.Л. Иноземцева. М.: Логос, 2005. С. VII.
[18] Наследие России и духовный выбор российской интеллигенции. М.: Калуга, 2006. С. 78.
[19] Креативный класс и креативная цивилизация. Новый прорыв уммы 3 вересня 2010 / http://olha.com.ua/ua/read/
[20] Белл Д., Иноземцев В. Эпоха разобщенности. Размышления о мире XXI века. М.: Свободная мысль, 2007. С. 5.
[21] Иноземцев В. Смерть традиции // Независимая газета. 2007. 8 августа. С.11.
Алексей Подберезкин - профессор МГИМО
22.12.2011
www.allrus.info
Док. 645404
Перв. публик.: 22.12.11
Последн. ред.: 23.12.11
Число обращений: 0
Подберезкин Алексей ИвановичДелягин Михаил ГеннадьевичРадзиховский Леонид Александрович
|
|
|
