|
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Креативный класс вне системы национальных интересов и ценностей, перестает быть креативным...
Назад
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Креативный класс вне системы национальных интересов и ценностей, перестает быть креативным...
|
Национальная традиция, национальные интересы[1] и креативный класс
...Второй демографический переход -
незначительное преобладание смертности
над рождаемостью - можно объяснить
наступлением либерализма, ведущего
к расхождению индивидуальных интересов
с общественными; доминированию у
индивидов потребности в самосохранении
над потребностью в сохранении рода[2].
А. Витязев
В начале XX века в царской России
за 10 лет было открыто больше
технических институтов, школ, училищ,
чем за всю предшествовавшую историю.
... великие инженеры Зворыкин, Тимошенко
и Сикорский хорошо работали, пока
у власти был математик Столыпин,
но бежали из России, когда страну
взяли юристы Керенский и Ленин...[3].
С. Лесков
Креативный класс вне системы национальных интересов и ценностей, на мой взгляд, перестает быть креативным. Просто потому, что он и не мог бы им стать изначально вне этих систем, зародиться на некой абстрактной социокультурной почве. Когда говорят об известных деятелях науки или культуры, ставших "людьми планеты", то забывают, что, прежде чем стать таким общечеловеческим достоянием, им нужно было сначала стать национальным достоянием. Это относится в полной мере и к области культуры, и науки, и искусства, и инженерии.
Смею утверждать, что креативный класс как никакой другой класс патриотичен, национально и социально ориентирован, хотя, как правило, и не любит связывать себя обязывающими и стесняющими условностями, особенно в части информации, работы, передвижения, что позволяет некоторым исследователям полагать, что креативный класс по определению является сторонником универсализма и настолько глобализирован, что не считается ни с национальными интересами, ни с национальными ценностями[4].
Дискуссии 2010-2011 годов неожиданно для многих вышла на новые темы: систему ценностей нации и общества, культуру, образование, социальную справедливость - все то, что более 20 лет практически не беспокоило российскую элиту. Симптоматично, что именно эти вопросы стали, например, предметом обсуждения в апреле 2011 года на ассамблее Совета по внешней и оборонной политике, члены которого крайне чувствительны всегда к политической конъюнктуре. Не случайно и то, что в это время Совет при Президенте по содействию развития гражданского общества вышел с инициативой о "десталинизации" и публикации новых учебников, которая вызвала полярную реакцию в обществе. Как справедливо заметил профессор В. Овчинский, "...все время не покидает ощущение, что и в России некие модельщики хотят стереть историческую память для выращивания некоего нового социального общества"[5]. Понятно, какие "модельщики". Также понятно, какое новое социальное общество.
Не секрет ни для кого, но только в 2011 году в элите об этом заговорили открыто, что в России сложилось два общества, две морали, две системы ценностей, два понимания национальных интересов. Одна - для 20% состоятельных граждан. Другая - для 80% - бедных и нищих. Для последних, как справедливо заметил Дондурей, стало привычным то, что их благополучие не зависит ни от их образования, ни от их трудолюбия, ни от чего. Именно их внимание обращено в прошлое, когда такие возможности, как им казалось, у них были. К сожалению, среди этих 80% немалая доля креативного класса, даже его "ядра" - ученых, деятелей культуры и образования, - которые при существующей системе не могут реализовать свой творческий потенциал. Да и среди тех 20%, которых относят к успешной части общества, немало тех, кто был вынужден променять свой талант и способности на материальные благополучие. И первые, и вторые не видят в нынешней системе для себя возможностей реализовать свой творческий потенциал.
Именно поэтому важнейшим национальным интересом, который не осознан до конца правящей элитой, является создание благоприятных условий для реализации творческого потенциала всей нации[6]. Это и есть главная управленческая задача, стоящая перед элитой. Как ее благополучной, так и неблагополучной (с материальной точки зрения) части. Этот национальный интерес, будучи осознан, превращается в стратегическую цель долгосрочного развития. Или (если элита не может либо не хочет адекватно это осознавать) - не превращается. Как сегодня в России, когда ежегодно десятки тысяч человек эмигрирует за рубеж прежде всего не в поисках благополучия, а для творческой самореализации. Именно поэтому писатель Д. Быков, например, справедливо полагает необходимым реанимацию "советского проекта", хотя бы в отдельных его частях, на основании советского опыта[7].
Именно поэтому вопрос о роли национальной культуры стал в 2010-2011 годы принципиальным для элиты, которая на протяжении многих лет воспринимала ее, по легкому выражению бывшего зам. министра культуры России П. Пожигайло, как "порцию культуры" на человека - количество библиотек, музеев и т.д. на одного жителя страны.
Это новое восприятие стало следствием многолетнего и сознательного игнорирования правящей элитой роли национальных интересов и национальных ценностей и, в частности, культуры, что привело к абсолютному искажению действительности. (Когда, например, массовый спорт без культуры и национальных ценностей стал индустрией подготовки бандитов). И наконец-то было осознано, что, в отличие от Запада, Россия страна "более этическая, чем логическая".
Именно сохранение такой ценности, как православие, и национальной идентичности (которой как понятия тогда, естественно, еще не существовала), а в конечном счете, культуры, стало стратегией святого князя А. Невского, Ивана III, Екатерины II, Александра II. Именно национальная инженерная школа России дала миру блестящих инженеров, чей уровень определял уровень мировой инженерной мысли. Как справедливо заметил в этой связи бывший префект Центрального округа Москвы А. Музыкантский, "люди во власти в современной России понимают, зачем нужна экономика, но не понимают, зачем нужна культура. Им это нужно объяснить. Может быть, поверят, подумают и сделают".
Вся история России последних столетий - это история борьбы русского народа за сохранение национальных ценностей, которая выражалась во многом в борьбе с попытками Запада внедрить или навязать свою систему ценностей. От раннего средневековья (Киевской Руси) и новейшей истории (Февральской и Октябрьской революций) до наших дней. От идеологических экспансий католиков до протестантов (кальвинистов) и нынешних либералов и марксистов разного толка.
В особенности тяжелым для России оказался XX век, когда чуждые, искусственные для России ценности - либерально-протестанские и марксистские - оказались насильственно (политическими методами) внедрены в общественную жизнь народа. Уверен, что временная победа этих ценностей не случайно совпадет с острейшими фазами кризиса в России, который в эти периоды приобретает системный, идейно-экономический характер. Так было в 1917-1925 годах, но так было и в 1990-х годах XX века. При этом как марксисты, так и либералы 90-х годов XX века искрение считали, что базис общества - экономика, а не его социокультурная основа.
И, наоборот, совершенно не случайным кажется то, что улучшение социально-экономической ситуации в стране, более того, стремительный рост силы и влияния государства совпадали по времени с периодами возвращения традиций и ценностей, ростом патриотизма и возвращением православия. В XX веке эти периоды совпадали с периодами "борьбы с троцкизмом" в 30-е годы, "преклонением перед Западом" - в 40-е годы, - и отказом от либерализма - конец 90-х годов XX века, начало первого десятилетия XXI века.
Можно по-разному относиться к таким совпадениям и роли традиций, но неизбежно приходится признать, что:
- во-первых, без традиции нет нации;
- во-вторых, без традиции и нации нет государства;
- в-третьих, без традиции, нации и государства нет адекватного восприятия и защиты национальных интересов;
- в-четвертых, без традиции нет культуры, духовной жизни, искусства, творчества вообще, а значит, нет и национального творческого (креативного) класса;
- наконец, в-пятых, без творческого класса невозможно создать что-либо нового вообще и принципиально, качественно нового, в частности. Ни в науке, ни в технологии, ни в искусстве. Можно лишь повторить с разной степенью успешности то, что было сделано другими творческими лицами в других странах.
Не случайно соцопросы показывают, что традиционно в России ценятся такие "нематериальные" качества, как ум, порядочность, верность[8].
Общий же вывод таков: опережающее развитие в принципе невозможно без национального и эффективного творческого класса, опирающего на национальную традицию способного создавать новые идеи, продукты и услуги. А речь идет именно о качественно новом продукте или услуге XXI века. Компиляция и копии XX века уже не годятся. Так же, как и технологические повторы, к чему призывают "модернизаторы". Для того чтобы быть лидером, необходимо собственное открытие, нужен рывок. Рывок в технологиях, культуре и духовности - тех областях, которые будут определять лицо нынешнего столетия. Подобный рывок возможен только на национальной, культурной и духовной основе, т.е. на национальной традиции.
У этой проблемы есть и другая, может быть, не менее важная сторона.
Культурно-духовный фундамент является условием сохранения самоидентификации нации, т.е. условием ее сохранения в условиях глобализации. Как только этот фундамент подвергается эрозии, а тем более разрушается, нация и государство начинают стремительно разрушаться. Сначала возникают кризисы, в том числе и в экономике, теряются международные позиции, а затем возникает кризис политической и экономической системы, как в России в 90-е годы и в предыдущие десятилетия XX века. Кризис - подчеркну - системный: политический, экономический, социальный. Но в основе его лежат кризис мировоззренческий, который выражается в отказе от национальной традиции.
От такого кризиса уже не застрахуешься ни золотовалютными резервами, ни прочими "подушками безопасности", которые в условиях ослабленного суверенитета становятся второстепенными атрибутами государственности. Реальная экономика, реальные знания, реальные потенциалы творческих личностей, воспитанных на системе национальных культурных и духовных ценностей, становятся реальным капиталом в глобальной экономике. И кризис 2008-2011 годов лишь подтверждает этот вывод. Для России он стал особенно болезненным потому, что возвращение к национальным ценностям, начавшееся при В. Путине, не завершилось к 2011 году. Это возвращение еще только начало проявляться в экономической и социальной жизни вслед за изменениями в политике и идеологии. К 2008 году еще только стали создаваться концепции долгосрочного социально-экономического развития как в отдельных отраслях и регионах, так и для всей страны. Что же касается финансовой и экономической систем, то они оставались в доминирующем идеологическом поле либерализма, т.е. чужих ценностей и традиций. Не случайно инициатива "десталинизации" нашла самую активную политическую поддержку среди либералов, которые переводят "исторический" спор в политический. Как заявил один из сторонников этой идеи А. Миллер, признавая фактически этот вызов, "такая программа России ("десталинизации") необходима и с моральной, и с политической точки зрения. За нее придется бороться (! - А.П.). Важно, чтобы мы не оставили обсуждение этого проекта его заведомым врагам"[9].
"Заслуги" либералов, накопивших к началу кризиса разного рода стабфонды, сомнительны. Годы подъема экономики не были использованы ни для масштабных инвестиций в реальный сектор экономики, ни для создания современного научно-технического потенциала, ни для возрождения национального творческого класса - всего, что вполне соотносится с представлением о национальной традиции.
И наоборот. Остаточное либеральное влияние в финансово-экономической области выразилось в первом десятилетии XXI века в бурном росте импорта (более чем в 5 раз), сырьевой ориентации экономики, создании спекулятивной финансово-банковской системы и псевдобиржи - аналога либеральной финансовой системы, основанной на "финансовых пузырях".
Эти последствия больно ударили по творческому классу России. В конечном счете, именно либерализм и его финансово-экономическая политика виновны в том, что за годы бурного роста ВВП не удалось серьезно восстановить ни старую советскую интеллигенцию, ни создать новую - российскую. Начавшееся формирование новых российских ценностей на базе традиции в первом десятилетии XXI века встретило не только саботаж либеральной финансово-экономической системы и многих СМИ, но и открытое давление Запада и его сателлитов. История России, как и в предыдущие столетия, повторилось.
Вот почему креативный класс России не может находиться вне категорий "традиция" и "национальные интересы". С точки зрения самого креативного класса национальные интересы являются целью и смыслом существования. В противном случае креативный класс становится (что случается) разновидностью компрадорской интеллигенции, интересы которой не только находятся вне Родины, но зачастую и противоречат ее интересам. Феномен "оффшорной буржуазии" вполне может быть отнесен и к творческой элите, которая отличается от бизнес-элиты только тем, что в ряде случаев была вынуждена покинуть Родину.
С точки зрения национальных интересов России ситуация выглядит немного проще. Нация и государство всегда были в прошлом и особенно сейчас заинтересованы в развитии своего творческого потенциала. Речь не идет, конечно, об отдельных представителях управленческой элиты и бюрократии, которые так не считали, действуя иногда вопреки национальным интересам. Вот почему именно в XXI веке категория "национальные интересы" становятся базовой для создания креативного класса.
Эта точка зрения отнюдь не считается общепринятой. Скорее наоборот. Сложилось мнение, что креативный класс - категория, находящаяся вне национальных интересов, что этот класс по сути своей космополитичен и ориентируется только на финансовые потоки. Именно таким - творческим и космополитичным - представляется в качестве примера Нью-Йорк. При этом забывается, что сам этот город является продуктом синтеза культур XIX и XX веков, который сумел объединить (не разрушая) американские, еврейские, славянские и иные народы.
В первом томе "Человеческого капитала" я уже говорил о значении для идеологии национальных культурных (в широком смысле слова) и духовных ценностей. Здесь же я хочу остановиться подробнее на взаимосвязи между креативным классом (и в более широком контексте интеллигенции) и национальными ценностями, интересами и приоритетами развития.
Существует точка зрения, согласно которой интеллигенция и креативные группы по сути своей космополитичны. Действительно, в глобальном мире, где нет ограничений на передвижение, место работы и обмен информации, складывается впечатление, что творческая личность не имеет Родины, что она ориентируется лишь на лучшие условия для самореализации. Особенно характерна такая позиция для ученых, прежде всего исследователей-естественников. Во многом это объясняется и тем, что "среда обитания" креативного класса - города[10].
Опыт XX века однако показал, что национальные школы - эти инкубаторы идей - лишь пересаживались на американскую почву. Причем чаще всего они потом исчезали и лишь в некоторых случаях американизировались, переставая быть национальными школами.
Другая сторона - национальные ценности. Очевидно, что выживает и побеждает та нация, которая сумела сохранить и развить свои национальные ценности. Успех США В XIX и XX веках имеет много объяснений, но, на мой взгляд, главное из них - это настойчивое, даже назойливое навязывание своих ценностей как прибывающим в страну иммигрантам, так и другим государствам. Эта система ценностей (без серьезных на то оснований) объявляется лучшей в мире. Более того, прямо или косвенно, от других государств требуется не только учет этой системы, но и замена национальных систем ценностей. Особенно это видно на примере так называемой образцовой демократии.
Как только национальные правительства начинают смягчать свои позиции в отношении собственных систем ценностей, так начинается бурный процесс разрушения национальной идентичности, а вслед за этим и суверенитета государств. Яркий пример этому явлению - эмбарго, которое наложили арабские страны на экспорт нефти в США в октябре 1973 года. Просуществовало оно несколько месяцев, но после его отмены в марте 1974 года правящие круги США сделали для себя серьезные выводы. Один из них привел к тому, что крупные корпорации, международные институты и правительство США сплотились как никогда. И, как отмечает знаток этой проблемы Д. Перкинс, "...это сплочение сохраняется"[11].
Можно сказать, что с этого времени консолидация трех важнейших сил США - корпораций, контролируемых ими международных институтов и правительства - привела к появлению нового субъекта международных отношений - некого "сверхправительства", отстаивающего американскую систему ценностей и национальных интересов.
К этому же времени можно отнести и формирование политики этого субъекта. В принципе эта политика достаточно проста: навязывая через международные институты и корпорации другим государствам свою систему ценностей, навязывают и социально-экономическую политику. В основе ее лежат либеральные идеи искусственного экономического роста, преувеличивающие значение внешних заимствований, которые ориентированы, в конечном счете, на потребление американских товаров, идей и услуг. С обратной стороны - экспорт сырья, энергоресурсов и интеллекта.
Огромную роль в разрушении СССР и последующих трагических событиях в России, например, сыграл выдвинутый и неправильно трактовавшийся еще при М. Горбачеве тезис об общечеловеческих ценностях. Не только говорилось, но и делалось, например, таким образом, чтобы ради этих ценностей огромные издержки несли ценности национальные. Эта идеологическая установка руководства ЦК КПСС была перенесена на всю политику, включая внешнюю и военную.
В результате мы оказались не только на грани потери суверенитета, но и национальной идентичности. Важно, что и элита, включая творческую, бизнес и управленческую, потеряла национальные ориентиры, что пытались доказать как "естественный" ход событий.
На мой взгляд, дело обстоит несколько иначе. В эпоху глобализации и нации, и государства, и - новое явление - интеллигенция становятся союзниками, заинтересованными в сохранении и развитии национальных традиций и сохранении национальных ценностей. Творческая личность - и чем дальше развиваются процессы глобализации, тем больше - во все более значительной степени будет зависеть от национальных корней. Если хотите, интеллигенция становится все менее космополитической и более патриотичной. Проявляется это все на собственном опыте, на собственной шкуре. Так, в 90-е годы американский кинематограф полностью вытеснил и ликвидировал отечественный. То же самое произошло и с литературой, искусством. И дело тут не только в личном комфорте и базовом общении интеллигентского сообщества. Главное в том, что при прочих равных условиях действительно новое качество в науке, искусстве, культуре можно создать только на национальной культурной, духовной и исторической почве. Естественно, при государственной и иной поддержке со стороны нации. Естественно, с возможным, но отнюдь не обязательным участием иностранных коллег. У нас же любовь к заимствованиям начинает выполнять уже управленческую функцию. Так, обязательным условием участия в программах Сколково должен быть иностранный партнер! По мнению вице-президента этого фонда А. Ситникова, без иностранного партнера "...неоднократно пробовали и как-то не очень хорошо получается"[12]. Наверное, он забыл о первых запусках ракет, ядерных испытаниях, да и современных открытиях.
Проблема сегодня в том, что инновации и модернизация рассматриваются как зарубежные заимствования. В лучшем случае, как соисполнительство. Такой подход заранее губит национальную фундаментальную науку и отечественные научные школы, ставя их в прямую, в т.ч. финансовую зависимость от иностранного участия и... отношения к российской науке. Особенно это губительно по отношению к национальной социогуманитарной науке, создающей национальные "ценности" и "смыслы".
Речь идет, конечно же, прежде всего о национальных научных и культурных школах, которые при всех процессах глобализации создают фундамент не только знаний, но и эмоций, традиций. Даже те представители креативного класса, которые оказались за границей, не могут создать что-либо новое, не опираясь на национальную традицию. Русские эмигранты, покинувшие Россию в начале XX века, создали замечательные произведения в искусстве, добились грандиозных научных результатов, оставаясь учениками национальных школ.
Принципиально ситуация не меняется и в XXI веке. Я бы сказал даже, что степень самореализации представителей креативного класса в XXI веке будет прямо зависеть от его умения использовать национальные культурные и духовные ценности. Гении, такие как Пушкин, Бородин, Толстой, Вернадский и десятки других, немыслимы вне национальной традиции. Повторю, - даже те, кто был вынужден творить в эмиграции - Сикорский, Шаляпин, Бунин, - оставались на прочной национальной почве.
К началу нынешнего столетия интеллект стал, как уже не раз говорилось, решающим фактором опережающего развития во всех областях, а не только в экономике.
Но то, о чем еще мало говорится, - это особая роль культуры и духовности в XXI веке, которые по значению уже будут преобладать над научно-техническими и технологическими достижениями. В XXI веке наступает цикл больших обобщений, которые возможно сделать, только опираясь на фундамент, базу научных и культурных знаний.
В своих прежних работах я проводил условные границы между периодами современного развития человечества. Если, например, промышленный период заканчивался на рубеже 90-х годов прошлого века и начинал превалировать информационно-технологический (что, в частности, подтверждалось тем, что стоимость информационных ресурсов в начале 80-х годов стала превышать стоимость ресурсов ТЭК), то к 2020 году информационно-технологический этап в развитии человечества сменится на культурно-духовный. Этот новый этап характерен тем, что именно объем знаний (включая гуманитарные), качество культуры и духовность станут решающими факторами, которые будут определять динамику развития и качество экономики, социально-экономические, внешнеполитические и даже военные характеристики государств и наций, в т.ч. и эффективность финансовой системы, которая становится все больше не только глобальной (о чем говорят все), но и виртуальной, даже эмоциональной (о чем говорят не многие).
По большому счету этот объективный ход развития человечества крайне благоприятен для России, обладающей колоссальным историческим, культурным и духовным наследием. Это - огромные и до сих пор лишь частично, в минимальной степени, используемые ресурсы в интересах социально-экономического развития страны. Это - мощнейшее конкурентное преимущество России. Естественно, если правящая элита, во-первых, будет знать об этом, а во-вторых, использовать в интересах нации. Подчеркну, что эти ресурсы имеют огромное значение для финансовой, и на военной мощи государства. Они во многом формируют эмоционально-психологический климат, в котором существуют финансовые и экономические глобальные ресурсы. Я уверен, что при благоприятном климате глобальные финансовые изменения имеют минимальные последствия для государств, которые сохраняют устойчивую систему национально-культурных ценностей.
В том числе и по этим причинам особенно опасными были попытки, предпринятые в 80-90-е годы, "интегрировать Россию в мировую систему ценностей" за счет отказа от собственной. Это во многом стало причиной не только политического, но и социально-экономического кризиса 90-х гг. Финансовая, экономическая системы России стали существовать в негативном эмоционально-психологическом поле.
Все сказанное имеет прямое отношение к национальным интересам, в основе которых лежат именно национальные ценности и приоритеты. Если их нет, то говорить о национальных интересах невозможно, ибо любая их трактовка будет нести национальный характер, в том числе и в экономической области.
Если взять, например, сельское хозяйство, то в условиях нарастающего продовольственного кризиса остро встает вопрос о том, какие государства смогут смягчить или решить эту проблему. Очевидно, что только те, которые, во-первых, обладают необходимыми земельными и природными вообще ресурсами, а во-вторых, технологиями (интеллектом в более широком смысле этого слова). Наконец, в-третьих, те, которые развивали национальное сельское хозяйство. Если, например, в России в течение 90-х годов всячески игнорировались нужды отрасли, более того, откровенно пропагандировалась зависимость от с/х импорта, то, взятое вместе, это означает, что Россия стала во многом виновницей сельскохозяйственного кризиса.
И в этом кризисе традиция и ценность сыграли свою роль. Россия нарушила свою традицию сельскохозяйственного производства и опоры на собственные силы, в отличие от других ведущих сельскохозяйственных стран.
Таких государств в глобальном плане оказывается не так уж и много. Основные земельные ресурсы сосредоточены в четырех странах, которые (странное совпадение!) определяют темпы развития мировой экономики[13]. И здесь уже особое значение приобретают не только традиции, но и национальные интересы. Так, многое для понимания роли традиции дает следующая мысль С. Рыбаса: "Непрерывно защищаясь от угроз с Запада и Юга, русские вынуждено выбрали соответствующую политическую традицию. Если на Западе фундаментом общества были договорные отношения внутри элиты, регулировавшие права на собственность и защиту королевских подданных законом, то в России сложился порядок, при котором скудные ресурсы не могли быть разделены между собственниками и отдавались исключительно в распоряжение высшего руководителя. Не случайно в российской государственной идеологии главным была идея жертвенного служения Отечеству, а в Православии, в отличие от католичества, где подразумеваются договорные отношения с Богом, доминирующим понятием является любовь и милость Господа. Поэтому Россия всегда была отчасти мистическим государством с особым культурным кодом"[14].
Проблема, таким образом, заключается не только в интеллекте (мозгах) элиты вообще, но и в том, чьим национальным интересам она (элита) и ее интеллект служат. В определенной степени можно согласиться с оценкой ситуации А. Дугиным, который несколько категорично, но в целом справедливо заметил: "Российская власть остается неконсолидированной, не имеет никакой общей национальной стратегии (кроме пустых заклинаний), не объединена никакой государственной или национальной идеей (все попытки выработать идеологию при Путине обернулись либо фиаско, либо блефом).
Стратегии нет, потому что нет идеологии и общей политической философии. Политическая элита живет одним днем и клановыми интересами.
Более того, при Путине власть так и не осознала необходимости стимуляции полноценного развития национального исторически ответственного мышления. Философские поиски и разработки заменили случайными симулякрами и политтехнологическими анекдотами. Власть считает, видимо, систематическое и упорядоченное мышление то ли "блажью" и "вздором", то ли "непозволительной роскошью" ("на которую нет времени")"[15].
Формирование национальных интересов - бурный процесс, который сегодня идет в России. И конфликт с Грузией - для тех, кто это понимает, - это не частный военный конфликт. Даже не региональный. Это первая серьезная попытка отстоять национальные интересы страны в том виде, как они понимались правящей элитой к осени 2008 года. И в этом понимании уже есть и политическая философия, и национальные ценности. То, что и лежит в основе национальных интересов.
Не случайно Д. Медведев был вынужден в ходе этого конфликта и развернувшейся международной дискуссии выйти на широкие обобщения, в том числе и на принципы международной политики, в этих пяти принципах он сформулировал, на мой взгляд, два важнейших: защиту национальных интересов и граждан России.
Но важно и другое. Подсознательно не только Западу, но и российской элите дали понять, что Россия будет опираться на свои представления о мире и его устройстве, а не на западные ценности, лежащие в основе внешней политики США и их союзников.
[1] Интересы здесь рассматриваются как потребности, прежде всего национальные. См.: Хрусталёв М.А. Методология прикладного политического анализа. М.: Проспект, 2010. С. 48-54.
[2] Витязев А.К. Научное преобразование России. М.: СГУ, 2010 г. С. 11.
[3] Лесков С. Богатые юристы, бедные инженеры // Известия. 2011. 31 марта. С. 6.
[4] Этой теме, в частности, была посвящена дискуссия на VIII Красноярском экономическом форуме весной 2011 г. См. подробнее: Креативный класс - локомотив развития России. URL:http://ventare-news.ru/stati/print.
[5] Овчинский В. Стерилизаторы памяти // Независимая газета. 2011. 11 апреля. С. 3.
[6] Как полагает В. Бородина, "Великобритания - первая страна, которая начала двигаться в этом направлении в конце 80-х гг., объявив в 2000 году креативность, креативный класс основными целями своего ближайшего развития. Программа, заявленная в 2008 году в качестве новой стратегии развития страны, - "Creative Britain - New Talents for the new economy"". См.: Valeria Borodina. Что такое креативный класс? 25 ноября 2010 / http://leratedxva.livejournal.com/1433
[7] Эти мысли им были высказаны 9 апреля 2011 года на ассамблее СВОП в пансионате "Лесные дали".
[8] Любовь или одиночество: чего больше в жизни россиян? ВЦИОМ. Россия, февраль 2010 г. С. 3.
[9] Миллер А. Необходимая программа // Ведомости. 2011. 8 апреля. С. 4.
[10] О. Карпова в своей лекции как-то сказала: "Город - это экосистема, состоящая из людей, которые производят идеи" / URL:http://leratedxvg.livejournal.com
[11] Перкинс Д. Исповедь экономического убийцы. М.: Протекст, 2008. С. 147.
[12] Панина Т. Формула Сколково // Российская газета. 2011. 29 марта. С. 11.
[13] Бжезинский Д. Шанс столетия / Профиль. 2008 г. 21 апреля. С. 49.
[14] Рыбас С. Столыпин, Сталин, Путин - этот процесс един. 1 сентября 2008 г. URL:http://www.viperson.ru
[15] Дугин А. Баланс консерватора // Евразия. 4 сентября 2008 г. URL:http://www.eurasia.org
Алексей Подберезкин - профессор МГИМО
21.12.2011
www.allrus.info
Док. 645382
Перв. публик.: 21.12.11
Последн. ред.: 29.11.12
Число обращений: 0
Подберезкин Алексей ИвановичРыбас Святослав ЮрьевичДугин Александр ГельевичОвчинский Владимир СеменовичБыков Дмитрий ЛьвовичДондурей Даниил БорисовичБжезинский Дмитрий
|
|
|
