|
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Слабый уровень самоидентификации и пока еще слабая тенденция к консолидации - наиболее серьезные барьеры на пути развития и превращения российского креативного класса в полноценную экономическую и политическую силу...
Назад
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Слабый уровень самоидентификации и пока еще слабая тенденция к консолидации - наиболее серьезные барьеры на пути развития и превращения российского креативного класса в полноценную экономическую и политическую силу...
|
Креативный класс: возможность консолидации
Основа научного социализма - гармонизация
интересов частника и общества... основной
экономический закон социализма - удовлетворение
общественной потребности путем реализации
частных интересов[1].
В. Гулина
Я хотел бы быть Диогеном, если бы не был Македонским[2].
А. Македонский
Слабый уровень самоидентификации и пока еще слабая тенденция к консолидации - наиболее серьезные барьеры на пути развития и превращения российского креативного класса в полноценную экономическую и политическую силу. Этот - фактор, который должен стать главным в национальном развитии: "...в консолидации креативного класса можно рассматривать ближайшую перспективу социальной модернизации общества", - справедливо сказал профессор Ю. Волков[3].
Для современной России характерно, что, несмотря на политическое внимание к креативному классу части правящей элиты, ее большинство выступает противником не только инновационного развития, но и инновационного общества, в т.ч. и креативного класса.
Эта реальность сталкивается с объективной тенденцией роста креативности мировой экономики и общества. По сути, в этом столкновении большинства элиты с потребностями экономики и общества и заключается главная проблема опережающего развития России. Правящая элита рассматривает ее только как количественный рост ресурсной экономики, а креативная часть общества - как национальное развитие. Разница - весьма существенная и пока непреодолимая.
Британский профессор М. Буравой спрашивает: "Имеет ли значение то, существует ли в обществе класс интеллектуалов?" И отвечает: "Интеллектуалы одновременно и часть общества, и группа вне общества. В первом случае они действуют как любая другая группа, заботясь о своих корпоративных интересах, защищая условия своей работы при помощи установления контроля над производимыми ими знаниями (например, посредством патентов) или за счет ограничения прихода новых лиц в их профессию. Но иногда они возвышаются над собственными корпоративными интересами и предстают перед обществом как выразители всеобщих интересов. Так произошло, когда Золя и его коллеги во имя социальной справедливости встали на защиту Дрейфуса - француза, обвиненного в измене родине в 1894 году на основании сфабрикованных обвинений. Интеллектуалы вставали во главе борьбы за независимость в Африке, в борьбе против авторитарных режимов в Латинской Америке. Интеллектуалы становятся "опасны", когда они организуются в общность, выступая против существующего статус-кво и за лучшее будущее.
В условиях, когда государство отдается на откуп частному сектору, когда рабочий класс оказался у разбитого корыта и когда капиталисты стремятся лишь к краткосрочной выгоде, не видя дальше собственного носа, интеллектуалы становятся последней и единственной надеждой общества.
Интеллектуалам нужно собраться с силами и быть готовыми принести в жертву узкие корпоративные интересы, бесстрашно встав на защиту интересов общественных. Нам нужно организоваться в сообщество интеллектуалов всего мира, потому что этой цели невозможно добиться лишь в отдельно взятой стране.
Интеллектуалы должны стать "опасными". Человеческая раса обречена без интеллектуального усилия, без анализа проблем со стороны, без креативного подхода к альтернативам. История говорит о том, что общества, истребившие этот "опасный" класс, вскоре погибают и сами"[4].
Кризис 2008-2010 годов заставил многих взглянуть по-новому на творческое наследие марксистов. И не только в экономике, но и в социальной области. Прежде всего потому, что он обнаружил не только экономические и финансовые, но и социальные издержки либерализма и моделей развития.
Удовлетворение общественных потребностей путем реализации частных интересов - как основной экономический закон социализма - в условиях глобализации может быть модернизирован в формулу, отражающую главную социальную идею современности: "удовлетворение национальных потребностей путем реализации частных и групповых интересов и, прежде всего, путем создания максимально благоприятных условий для самореализации". Это, собственно говоря, и является сегодня важнейшей политико-экономической целью, стоящей перед любой нацией, любым обществом и любым государством. При этом понятия "нация" и "национальные интересы" возвращаются не только в политический лексикон, но и практику. 2010-2011 годы это показали наглядно. Не только коммунисты и патриоты по-прежнему активно их использовали, но и либералы. Так, либеральная партия "Правое дело" провела в 2011 году несколько круглых столов с участием националистов и даже пообещала включить их в свои избирательные списки[5].
Эта общенациональная, как уже говорилось, цель конкретизируется во вполне конкретные и приоритетные задачи, которые в укрупненном виде можно сформулировать следующим образом:
- развитие и воспитание творческого компонента НЧП в целом, включая все его социальные группы, не исключая и не оставляя "на обочине" ни один класс, ни один социальный слой;
- приоритетное развитие и воспитание в интересах нации, а не абстрактного рынка наиболее передовых социальных групп, обладающих творческими и интеллектуальными способностями. Прежде всего это относится к среднему классу, численность и доля которого во многом предопределяют творческий потенциал всей нации;
- численный рост и общее развитие всей нации как демографической и культурно-исторической основы всего общества;
- сознательное развитие социальных институтов как инструментов для создания, воспитания и продвижения творческого потенциала нации.
Кризис, конечно же, ничего нового в этой области не открыл. Но, что немаловажно, со всей остротой привлек внимание к положению представителей среднего класса и, как следствие, его роли в общественной жизни и экономике страны.
До кризиса ряд дальновидных исследователей и политиков пытались обратить внимание на то новое значение, которое приобретает в XXI веке средний класс и его креативные представители. Их рассуждения в общем-то сводились к хорошо забытым мыслям о роли интеллигенции, высказанным еще в XX и даже XIX веке, хотя ускорение научно-технической революции во второй половине XX века привело к качественному изменению структуры общества развитых стран. Уже в 60-е годы лица, занятые умственным трудом, стали превосходить по своей численности промышленный пролетариат.
На мой взгляд, рубежными являются именно 70-е годы, когда научно-техническая и творческая интеллигенция стала численно превосходить остальные социальные группы, с одной стороны, и когда информационно-технологический этап НТР привел к массовой информатизации всей человеческой деятельности. Появление доступных персональных компьютеров, принципиально новых систем связи и Интернета завершило к концу XX века формирование этой тенденции.
Тем интереснее и поучительнее вернуться в "промышленный" период развития человечества, к тем оценкам, которые звучали применительно к интеллигенции уже в то время.
По мнению британского социолога М. Буравой, "историю Советского Союза можно рассматривать как неудавшийся проект интеллектуального класса, который пытался представить собственные интересы интересами всего общества с помощью плановой экономики. Этот класс всегда делился на тех, кто брал на себя властные полномочия, и на тех немногих диссидентов, которые считали подобное поведение предательством социальной справедливости и политической свободы. В СССР были и диссиденты-интеллектуалы, такие как Александр Солженицын, Андрей Сахаров или Рой Медведев, и интеллектуалы, входившие в правящий аппарат. Последнюю группу людей условно можно назвать "технической" интеллигенцией. Эта группа уверенно удерживала свои позиции до тех пор, пока не раскололась и она перед лицом нараставших как лавина экономических неудач, усугублявшихся международной конкуренцией и холодной войной. Нашлись те, кто увидел, что дорога к классовой власти теперь идет через рыночные реформы, а не через плановую экономику. Многие представители "технической" интеллигенции, в том числе такие деятели, как Егор Гайдар, Анатолий Чубайс и Станислав Шаталин, с какого-то момента стали рассматривать рынок в качестве эффективного инструмента, дающего новые возможности.
1990-е - пиррова победа интеллектуального класса в России.
Как нам сегодня известно, сторонники рынка добились выдающейся победы в России. Но это была пиррова победа интеллектуального класса над самим собой. ...И далее: "Этот революционный, почти что большевистский переход к рыночной экономике превратился в просчитанную войну с обществом. Российская экономика выжила только за счет нормативно-правовой политики 1998 года. Эта политика привнесла некое подобие порядка в хаос, не в последней мере благодаря изобилию природных ресурсов в стране, и превратила российскую экономику в аналог экономики стран третьего мира"[6].
Следует отметить, что новая роль "креативного класса" в XXI веке вытекает из идей К. Маркса и Г. Плеханова, прежде всего о том, что, как справедливо подметил Г. Попов, "в ХХ веке развитие производительных сил связано не с пролетариатом, а с интеллигенцией". Это признание - фактический полный пересмотр марксизма, сделанный именно на базе метода самого Маркса исходя из новой стадии развития производительных сил.
Действительно, развитие производительных сил в XX веке привело к сокращению, а затем и постепенному отмиранию целых отраслей промышленности в развитых странах, либо переносу производств в развивающиеся страны. Как следствие - стремительно сокращалась численность пролетариата вообще и промышленного пролетариата в частности. В результате еще в 80-е годы численность занятых в сельском хозяйстве, рыбной отрасли и лесной отрасли в США стала менее 2% трудоспособного населения, а в промышленности к концу века - менее 20%.
Характерным стал период 80-х годов, когда стоимость информационных ресурсов в развитых странах стала выше стоимости ТЭКа. Уже к концу 80-х годов интеллектуальный и духовный потенциал стали играть ведущую роль в экономике развитых стран.
В производстве во второй половине XX века главным фактором развития стал научно-технический прогресс, а источник этого прогресса - носитель новых знаний - интеллигенция. Поэтому интеллигенция неизбежно должна была стать главным, ведущим классом нового общества. С той поправкой, что ее передовой отряд - креативный класс - становится решающим фактором развития.
Этого не произошло. Ни в XX веке, ни до настоящего времени. Интеллигенция превратилась в ведущий фактор развития, в самую многочисленную социальную группу, но так и не стала ведущей политической силой. Она осталась предметом воздействия элит, не став активным политическим игроком. Сегодня этот этап заканчивается. Высший слой интеллигенции - креативный класс - становится решающей силой развития. Уже не только экономической, но и политической.
Новые требования экономики и социальной жизни "выталкивают" креативные слои в активную политическую жизнь, но сложившаяся экономическая и политическая система этому всячески препятствует. Во многом благодаря инертности более широкого класса - интеллигенции. Получается, что появление и эффективное существование креативного класса невозможно без достаточно широкой социальной базы интеллигенции, которая, будучи очень неоднородной, сдерживает развитие креативных групп. Интеллигенция, в свою очередь, во многом сама является производной от среднего класса, а тот - от общества. Получается сложная система взаимовлияния. Графически это можно представить следующим образом:
Иными словами, первоосновой всего является общество, граждане страны, а точнее - вся нация. Только нация может произвести средний класс, интеллигенцию и креативный класс, которые в конечном счете являются производными от качества нации.
Качество нации - очень усередненный критерий, который является производным от качества различных социальных групп. В том числе и маргинальных. Причем эти различия могут достигать значительных, иногда принципиальных, отличий. И в этом заключается главная проблема развития креативных групп: чем выше качество нации, чем значительнее в ней доля среднего класса, тем больше удельный вес креативных групп и, как следствие, более развитая экономика и общественная организация. Так, если средний класс составляет 70-80% от всего общества (нации), то можно ожидать, что интеллигенция составит от 30 до 40%, а креативные группы - до 15 % населения. Применительно к такой стране, как Россия, где экономически активное население составляет 80 млн человек, это означало бы, что представители креативных групп составляли бы 4 до 12 млн человек. (Р. Флорида полагает, что 25 млн).
И наоборот. Если средний класс (как в нынешней России) составляет не более 25% граждан страны, то интеллигенция - не более 10-12%, а креативные группы - 3-4 млн[7] Что, на мой взгляд, вполне соответствует реалиям 2008-2011 годов, а именно: творческая интеллигенция, инновационный бизнес, научные работники и ряд других категорий граждан вполне охватываются этой численностью. Это видно на примере "ядра" креативного класса - ученых и научного персонала[8].
Поэтому, говоря о роли и будущем креативных групп, следует начинать с нации, народа, который и является точкой отсчета во всей цепочке: нация - средний класс - интеллигенция - креативные социальные группы.
Действительно, трудно ожидать, что нищая, бездарная, непассионарная, безграмотная нация сможет родить самостоятельный и многочисленный средний класс, а тем более национальную интеллигенцию. Нельзя ожидать от такой нации и формирования массовых креативных групп. И здесь возникает главная проблема: где количество переходит в качество? Когда благополучная нация становится инкубатором для выращивания креативных групп?
Нация состоит из суммы личностей, их человеческих потенциалов. Простое сложение этих потенциалов может дать удивительный результат. Если, например, один из представителей нации обладает условно потенциалом в 0,001, а другой в - 1,0, то это означает, что потенциал одного гражданина в 1000 (а может и 1 млн) раз больше, чем другого. Соответственно, и сумма таких потенциалов, будет выше. В этом кроется глубинная суть и значение потенциала каждой отдельной личности, каждого члена общества и представителя нации. Особенно если эти измерения относятся к интеллигенции и креативному классу. Так, сумма человеческих потенциалов близких к 1, в сущности, равна всему национальному потенциалу, хотя численность таких личностей и может быть несколько процентов. Поэтому любое, даже незначительное повышение численности таких личностей (т.е. увеличение доли креативных групп) радикально важно в современных условиях для всей нации. Другими словами, вся нация (включая ее управленческую элиту) должна быть объективно заинтересована в увеличении численности креативного класса.
Другой аспект заключается в разнице понятий "потенциал" и "фактор". Фактор - реализованный потенциал. В нашем случае это означает, что элита (правительство, прежде всего) должна сделать всё для реализации потенциала в фактор, т.е. нация обязана обеспечить полную самореализацию человеческого потенциала.
Теперь снова о марксизме. На мой взгляд, следует полностью воспроизвести логику Г. Плеханова в изложении Г. Попова: "Плеханов понимает, что это положение ведет к фундаментальному пересмотру марксизма. Но он совершенно прав, когда подчеркивает, что данный вывод сделан им на основе метода Маркса: сначала анализировать процесс производства и уже потом надстройку. "Анализ, сделанный Марксом в `Манифесте`, - пишет Плеханов, - абсолютно верный для эпохи паровой индустрии, стал утрачивать свое значение с приходом электричества". Если производство в век электричества выдвинуло на ключевые позиции интеллигенцию, то, согласно Марксу, должен быть сделан вывод о том, что интеллигенция является гегемоном". И далее: "В такой ситуации диктатура пролетариата станет абсурдной. Что это? Отход от марксизма? Нет и нет! Уверен: при таком повороте событий сам Маркс, случись это при его жизни, незамедлительно отказался бы от лозунга диктатуры пролетариата"[9].
Если понимать под термином "диктатура" современное понятие "управление", то становится вполне понятным, что такое управление - и в экономике, и в общественной жизни - должно сегодня перейти к креативным группам интеллигенции. Для этого, в свою очередь, власть необходимо забрать у других представителей элиты, прежде всего бюрократии, финансовых олигархов и профессиональных политиков.
Для этого отнюдь не обязательны силовые методы, а тем более революции. Более того, опыт показывает, что в результате социальных революций к власти приходят отнюдь не самые умные и полезные обществу граждане, а те, кто хочет и способен взять власть. Нередко не имея для этого не только оснований, но и каких-либо профессиональных навыков. Поэтому власть в руки креативного класса должна передать элита, точнее - та её часть, которая понимает необходимость и неизбежность этого процесса. И здесь, конечно, роль правящей элиты очень велика: среди ее представителей должна найтись влиятельная группа, которая сможет обеспечить "плавную креативизацию" власти и элиты, внедрение в ее эшелоны представителей креативных групп.
Нынешняя диктатура финансово-бюрократической элиты в развитых странах, так же как и пролетарская диктатура, себя давно изжили. Если пролетариат уже не самый прогрессивный класс, то его диктатура не облегчает, а затрудняет развитие общества. Так же как и диктатура финансовой бюрократии. Такая диктатура не способна в принципе организовать процесс развития производительных сил наилучшим образом. "Я думаю, что диктатура пролетариата в понимании Маркса не осуществится никогда - ни сейчас, ни в будущем". Этот вывод Плеханов делает как марксист, опираясь на метод теории научного социализма. Так же, впрочем, как и "диктатура демократии". И в первом, и во втором случае эти формы организации власти являются ширмой, декорацией для диктатуры финансовой бюрократии, реально управляющей в мире.
Поэтому говорить о справедливом устройстве общества - наивно. В том числе и в России. Выступая с посланием Федеральному Собранию РФ Д. Медведев, высказался по этому вопросу вполне определенно и даже резко. Говоря о правящей элите страны, он в частности сказал: "...государственная бюрократия... руководствуется все тем же недоверием к свободному человеку, к свободной деятельности. Эта логика подталкивает ее к опасным выводам и опасным действиям. Бюрократия периодически "кошмарит" бизнес - чтобы не сделал чего-то не так. Вмешивается в избирательный процесс - чтобы не избрали кого-нибудь не того... В результате государственный аппарат у нас - это в самый большой работодатель, самый активный издатель, самый лучший продюсер, сам себе партия и сам себе в конечном счете народ"[10].
Как справедливо отметил американский политолог С. Грин, "вряд ли самый лучший обвинитель из голливудского фильма смог бы произнести более изящную и одновременно изобличающую речь в отношении сидевших в позолоченном кремлевском зале мужчин и женщин, многие из которых как раз и принадлежат к той самой бюрократии. Но настоящее чудо произошло, когда Медведев сделал паузу: бюрократы зааплодировали"[11].
В этой связи интересна мысль Г. Плеханова о роли интеллигенции уже в современном обществе, которую вполне можно соотнести с ролью креативного класса: "...класс интеллигенции гораздо ближе не к узкоклассовым концепциям политики, морали, культуры и т.д., а к общечеловеческой составляющей всех этих компонентов цивилизации". Далее: "Интеллигент, как человек творческого труда, в принципе ориентирован на неравенство" (выделено мною. - А.П.). Для интеллигента, его деятельности, творчества обязательным условием является свобода. Поэтому Плеханов считает невозможной "диктатуру интеллигенции", как справедливо пишет Г. Попов[12].
Другими словами, переход власти от финансово-бюрократической элиты к креативным слоям интеллигенции не означает смену одной диктатуры на другую. Интеллигенция способна объединить креативные группы всех классов - управленцев, бизнеса, собственно интеллигенции. В этом, может быть, ее социальная и главная политическая роль.
Можно сделать и другой вывод. Если пролетариат начинает сдерживать развитие общества и экономики, то не случайно в СССР наметились тенденции отставания еще в середине XX века. Действительно, в начале 60-х годов, когда в развитых странах мира доля творческих работников превысила 50%, в СССР городское население (в большинстве рабочие) также превысило 50%. Иными словами, качество населения в середине 50-х годов в СССР и на Западе было разным: в СССР основная масса граждан принадлежала к классу пролетариев, а на Западе - к интеллигенции. В этом, на мой взгляд, и была первопричина начавшегося процесса стремительного отставания СССР от развитых стран в последней четверти XX века. И, главное, - эта же причина отставания и современной России.
К сожалению, мы опоздали. И не только в научно-техническом развитии, сколько в развитии национального потенциала человека, совершенствовании социальной структуры общества. Надо признать, что человеческий потенциал никогда не был среди приоритетов советского руководства. Высшая школа, фундаментальная и прикладная наука занималась часто догматическим повторением "учения Сталина", отставая в творческом поиске истины. Это отставание стало особенно заметным в 70-е и особенно в 80-е годы, когда стоимость информационных ресурсов в развитых странах стала превышать стоимость ресурсов ТЭКа в СССР.
Система - политическая, идеологическая, экономическая - в СССР, как и госаппарат, "вымывали" творческий потенциал. В науку и образование, как правило, шли неудачники-чиновники: отставные и опальные мидовцы, ветераны внешней разведки, проштрафившиеся госслужащие. Из них комплектовался "кадровый резерв" науки и образования. Да и в материальном плане условия их содержания заметно отставали от "гегемона". Вспоминаю, что зарплата профессора равнялась зарплате водителя (правда, и сегодня она такая же, даже еще ниже).
Наконец, неизбежно следует и другой вывод: а не становится ли интеллигенция на новом этапе развития консервативной, сдерживающей силой для нарождающегося креативного класса? Старые профессора далеко не всегда (уж мы-то знаем) дают лучшие знания, а старые мастера не всегда могут и хотят уступить дорогу молодым. Тем более что советская и российская системы не создавали условий для массового появления креативных групп молодежи. За исключением некоторых областей в искусстве и сфер, связанных с новым этапом НТР, ни советская, ни тем более российская системы не генерировали идей и не способствовали тому, чтобы молодежь реализовала свой потенциал в творческий фактор развития.
Конечно же, жизнь, в том числе развивающаяся глобализация, брали свое. Вопреки существующим условиям в последние десятилетия стало стремительно расти число новых специальностей, связанных с креативной деятельностью. Прежде всего в области информатики, дизайна, "прикладного творчества". Появился и закрепился новый феномен - "человек-бизнес", когда одна личность стала "сама себе" бизнесом. Численность таких массовых творческих профессий ежегодно увеличивалась на десятки, а общее число в начале XXI века стало измеряться миллионами.
Но в России все это не носило характер управляемого процесса. Более того, многочисленные бюрократические и экономические препятствия всячески мешали развитию этой тенденции. Кризис же 2008-2011 годов нанес удар, прежде всего, по этим креативным группам: у них нет устойчивости бюджетного финансирования, гарантированных госзаказов, профсоюзов, вообще каких-либо гарантий со стороны государства.
Соответственно эти креативные группы, составляющие наиболее активную часть институтов гражданского общества и среднего класса, были поставлены в условия массового уничтожения. Максимум, что могло дать им государство, это совет обратиться на биржу труда, сменив компьютер на кирку и лопату. И такой совет им дали[13]. Поэтому должна быть создана, по сути, политика, система "взращивания" креатива из интеллигенции, может быть искусственного, даже насильного. Тем более в условиях кризиса. Кризис для креативных групп в определенной степени мог бы стать и благом. Во-первых, если государство обеспечит условия для образования и переподготовки кадров, кризис становится идеальным периодом для образования, переобучения и творчества.
Во-вторых, кризис "расчищает дорогу" для новых технологий и профессий. В комфортных условиях никто не отказывается от устаревших производств.
Существует, таким образом, прямая взаимосвязь между темпами развития креативного класса и интеллигенции в общественной и экономической жизни страны и темпами развития ее экономики, социальной структуры общества и, наконец, национальной безопасностью. Она выражена в том, что чем значительнее роль интеллигенции и креативного класса, тем выше темпы роста экономики, крепче суверенитет нации, более развито гражданское общество, лучше социально-экономические условия граждан.
И наоборот: отставание России в экономическом развитии (прежде всего технологическое) прямо сказывается на ее положении в таких приоритетных областях, как информатика, инновации и управление общественными процессами. Это уже стало признанным фактом в нынешнем десятилетии. Но что остается за скобками общественного внимания (во всяком случае, пока) - это то, что экономическое и социальное отставание вызвано пренебрежением последних десятилетий коммунистического и либерального руководства потребностями развития потенциала личности, сознательного стимулирования глубоких социальных структурных изменений, прежде всего стимулирования развития интеллигенции и креативного класса.
У России осталось тяжелое наследство "нивелирования человеческих личностей". И дело даже не только в миллионах представителей креативного класса высланных из страны и уничтоженных в ходе репрессий. Дело в устоявшейся "привычке" власти нивелировать личности. Лишать их творческой инициативы. В оправдание этому была даже придумана фраза о "разумной инициативе", когда при желании любая инициатива рассматривалась как неразумная. Нормативно она даже била закреплена в Уставе ВС СССР, через службу в которых, напомню, проходило большинство граждан.
Тяжелейший удар по интеллигенции и креативному классу нанесли и либеральные реформы 90-х годов, когда массовое экономическое уничтожение интеллигенции сопровождалось моральным террором: десятки тысяч уничтоженных творческих коллективов, потерянные научные школы, а главное, создание общественного климата, когда "деньги решают все", - вот тяжелейшие последствия 90-х, не изжитые до наших дней. В обществе была создана атмосфера, когда успех или неудача того или иного человека рассматривались в плане зарабатывания (но чаще получения, воровства и т.д.) денег. В результате к началу столетия в России возникла реальная угроза исчезновения думающих, духовных и нравственных людей, способных изобретать или сохранять реальные ценности. Но окончательная ликвидация таких ценностей - прямая угроза суверенитету, ведь они легко могут быть подменены ценностями других стран. А затем неизбежно и их национальными интересами.
Можно сказать, что к началу нынешнего десятилетия XXI века Россия столкнулась с глубоким системным кризисом, который охватывал практически все области человеческой и государственной деятельности. Экономически страна находилась в катастрофическом положении. Её ВВП составлял едва ли половину от уровня ВВП РСФСР 1990 года. Суверенитет вряд ли можно было назвать полным, а угроза развала была как никогда реальна. Это всё общеизвестные факты, но то, о чем еще мало говорят, - это массовое исчезновение творческой интеллигенции, ее уход из общественной и экономической жизни.
Представляется, что эта угроза была еще более опасной, чем угроза политической дезинтеграции России, ведь нация - это не только граждане, проживающие на одной территории и говорящие на одном языке, это, прежде всего, общие ценности, единое культурное и духовное наследие, общее будущее. А наследие это стало дискредитироваться и уничтожаться в 90-е годы еще быстрее, чем экономика. Сохранить это наследие могла только национальная интеллигенция, которая была отодвинута в 90-е годы от общественной, политической и экономической жизни страны.
Другая сторона проблемы системного кризиса 90-х годов заключалась в том, что мировое развитие все больше становилось результатом творческой деятельности. И не только в искусстве, науке или образовании, но и на производстве. Создание новых качественных продуктов и услуг возможно только представителями креативного класса. Поэтому зависимость здесь проста: чем больше таких представителей в стране, чем лучше их возможности для самореализации, тем больше качественно нового продукта производит нация, тем крепче ее суверенитет и лучше социально-экономическое положение граждан. Это хорошо понимали, например, в США. В одном из исследований объединенного комитета разведки США признавалось, что в 2015 году 20% американских граждан ("креативный класс") смогут обеспечить не только всем необходимым свою страну, но и гарантировать ей лидерство в мире.
Но актуальность этой проблемы не осознавалась в России, охваченной либеральными реформами. Никто в стране - ни политическая элита, ни бизнес, ни бюрократия - не были озабочены массовым исчезновением целых социальных групп творческой интеллигенции: научных школ, музыкальных коллективов, целых институтов и даже отраслей знаний.
Угроза эта и сегодня не только не исчезла, но сохранилась и даже усилилась в политической и социальной областях, где заимствования зарубежного опыта вытеснили отечественную традицию. Не случайно в 2007 году В. Сурков признал, что та нация, которая не создает свои креативные понятия и образы, использует чужие. Собственно это и происходило последние 20 лет.
Действительно, отсутствие собственного национального класса интеллигенции и креативных групп в XXI веке ведет к неизбежному отставанию, в том числе и политическому, технологическому, экономическому. А затем неизбежно и к потере суверенитета и независимости. В конечном счете - исчезновению нации.
Таким образом, мы видим, что игнорирование на протяжении десятилетий роли творчества вообще и интеллигенции в частности вульгарным марксизмом в СССР сменилось еще худшим отношением к интеллигенции либералами в 90-е годы XX века и начале XXI века. Кризис в России, на мой взгляд, был вызван даже не столько развалом СССР и неудачными реформами, сколько отказом правящей элиты от признания ведущей роли в развитии государства и общества за национальной интеллигенций и другими творческими социальными группами. По сути дела либералы 90-х годов продолжали по отношению к интеллигенции ленинский курс. А в новом столетии - финансовые власти окончательно "оформили" его в бухгалтерскую упаковку.
Медленно, но ситуация, казалось, стала меняться с началом нового десятилетия XXI века. Это стало происходить на фоне прихода к власти значительного числа чиновников, связанных по своей предыдущей деятельности с вопросами безопасности. Проблема развития творческого потенциала нации и сохранения социальных групп - носителей этого потенциала виделась ими прежде всего с точки зрения государственной безопасности. Не случайно, в Доктрине информационной безопасности Российской Федерации по этому поводу отмечено: "Государство должно способствовать созданию системы оценки возможного ущерба от реализации угроз наиболее важным объектам обеспечения информационной безопасности Российской Федерации в области науки и техники, включая общественные научные советы и организации независимой экспертизы, вырабатывающие рекомендации для федеральных органов государственной власти и субъектов Российской Федерации, по предотвращению противоправного или неэффективного использования интеллектуального потенциала России"[14].
Интеллектуальное отставание, а тем более интеллектуальная зависимость в постиндустриальную эпоху означают неизбежную потерю суверенитета, что, собственно говоря, и случилось в 1990-е годы, когда чужие (и далеко не лучшие) экономические и политические идеи и рекомендации использовались в качестве директив во внутренней и внешней политике. Печальный итог - политический, экономический, социальный - такой политики известен: к началу 2001 года. Россия фактически потеряла суверенитет и стояла на грани не только экономической, но и государственной катастрофы. Причем, однако, мало говорится о том, что первопричина заключалась в потере Россией интеллектуального и идеологического лидерства и социокультурных позиций, достигнутых в XX веке. А проще говоря, открытое пренебрежение интересами интеллигенции и креативного класса.
Мало говорится об этом и сегодня. Так, говоря о необходимости опережающего социально-экономического развития, о концепции такого развития, не говорится вообще о необходимости возвращения России идеологического и концептуального лидерства в мире. При том понимании, конечно, что такое лидерство может обеспечить только национальная интеллигенция и массовые креативные группы. В политике, бизнесе, науке, культуре.
Совершенно справедливо в Концепции информационной безопасности на сей счет говорится: "Обеспечение информационной безопасности Российской Федерации в сфере духовной жизни имеет целью защиту конституционных прав и свобод человека и гражданина, связанных с развитием, формированием и поведением личности, свободой массового информирования, использования культурного, духовно-нравственного наследия, исторических традиций и норм общественной жизни, с сохранением культурного достояния всех народов России..."[15]. Жаль, конечно, что эта Концепция незаслуженно критиковалась в СМИ, а ее использование в политике и науке очень ограничено. Для своего времени сказанные слова были очень актуальны.
Безусловно, позитивно, что эволюция отношения российской элиты к человеческому потенциалу после 2006 года привела к незначительной переоценке этого фактора в социальной и экономической стратегии страны. Так, в проекте (скорректированном) Концепции долгосрочного социально-экономического развития (август 2008 год) признается: "Третий вызов - возрастание роли человеческого капитала как основного фактора экономического развития".
Надо признать, что к 2008 году в высшей управленческой элите произошла и определенная переоценка отношения к творческому потенциалу. И "Концепция 2020" стала явным рубежом, отделяющим прежнюю политику игнорирования от политики признания. Можно сказать, что традиция правящих кругов СССР - России в отношении интеллигенции впервые была нарушена. Пусть декларативно. На словах. В этом, конечно же, историческое (но не замеченное) значение "Концепции-2020", где вполне адекватно и на уровне начала XXI века была произведена оценка фактора творческой деятельности: "Уровень конкурентоспособности современной инновационной экономики все в большей степени определяется качеством профессиональных кадров, уровнем их социализации и кооперационности. Россия не сможет поддерживать конкурентные позиции в мировой экономике за счет дешевизны рабочей силы и экономии на развитии образования и здравоохранения. Для России ответ на этот вызов предполагает преодоление сложившихся негативных тенденций в развитии человеческого потенциала, характеризующихся:
- сокращением численности российского населения и занятых в экономике на фоне растущего демографического дисбаланса с азиатскими соседями России;
- растущей конкуренцией за квалифицированные образованные кадры с европейскими и азиатскими рынками;
- низким качеством и ухудшающейся доступностью социальных услуг в сферах здравоохранения и образования"[16].
Как видно, в Концепции была признано, что тенденции в развитии человеческого потенциала имеют, очевидно, негативный характер, а также высказано требование к "их преодолению".
Вряд ли можно было бы требовать от Концепции социально-экономического развития большего, чем такой констатации, хотя, полагаю, было бы нелишним дать и политические оценки, а именно: ответы на вопросы, кто виноват в том, что в России сложилась такая тенденция. И что делать конкретно. Этого сделано не было. Не только на деле - за все 2008-2011 годы, - но и даже на словах. Наметившаяся тенденция не получила развития. Так, нельзя согласиться и с перечнем 3-х характеристик, предложенным в "Концепции-2020". К нему, например, можно было бы добавить такие, как:
- игнорирование потребностей развития творческих социальных групп граждан страны;
- инновационную невосприимчивость российской экономики;
- отсутствие экономических стимулов для творческой деятельности;
- и др.
Применительно к нынешнему этапу развития России, переходу от периода стабилизации к периоду развития, (который так и не наступил в 2011 году), принципиально важно увидеть кто конкретно, какие социальные группы в состоянии обеспечить опережающее развитие, а тем более "технологические рывки". Ведь "технологические рывки" должны быть вначале обеспечены интеллектуальным, духовным и волевым (креативным) потенциалом. Вместо этого в очередной раз предлагается технологическая модернизация, либо новый госорган. Так, в августе 2011 года Президент России даже назначил "заместителей полпредов в регионах по инновациям"[17]. Надо полагать, что национальным развитием другие чиновники заниматься уже не будут.
____________________
[1] Гулина В.В. Теория марксизма и современность // Гуманитарные исследования. 2010. N 8. С. 7.
[2] Цит. по: Медведев Ю. Миллионер из хрущоб // Российская газета. 2010. 31 марта. С. 12.
[3] Волков Ю. В первый раз в "креативный класс". 2 апреля 2011 г. [Эл. ресурс]. URL:http://gazeta.sfedu.ru/su/artickl/
[4] Буравой М. "Опасный" класс как спаситель человечества // Русский журнал. 20 июля 2010 г. [Эл. ресурс]. URL:http://www.russ.ru/pole/
[5] Рубин М. Правое дело начинает эксперименты и национализмом // Известия. 2011. 3 августа. С. 2.
[6] Буравой М. "Опасный" класс как спаситель человечества // Русский журнал. 20 июля 2010 г. [Эл. ресурс]. URL:http://www.russ.ru/pole/
[7] Хотя почему-то эта численность, с легкой руки Р. Флориды оценивается в 20-25 млн человек. - Прим. авт.
[8] Научный потенциал и инновационная активность в России: вып. 4: статсборник. М.: Минобрнауки, РИЭПП. 2010. С. 23-24.
[9] Попов Г. Марксистский метод против марксистских концепций // Вопросы экономики. 2007. N 2. С. 123.
[10] Медведев Д. Ежегодное послание Федеральному Собранию РФ Президента России // Российская газета. 2008. 6 ноября.
[11] Грин С. С широко закрытыми глазами: социальные последствия российского кризиса. Т. 10. Вып. 4, М.: Центр Карнеги. 2008.
[12] Попов Г. Марксистский метод против марксистских концепций // Вопросы экономики. 2007. N 2. С. 123.
[13] Осенью 2010 года, например, на заседании Госсовета М. Прохоров и Д. Медведев предложили преподавателям вузов идти в ПТУ.
[14] Доктрина информационной безопасности Российской Федерации (утверждена Президентом РФ В. Путиным 9 сентября 2000 г.). [Эл. ресурс]. URL:http://www.serf.gov.ru
[15] Доктрина информационной безопасности Российской Федерации (утверждена Президентом РФ В. Путиным 9 сентября 2000 г.). [Эл. ресурс]. URL:http://www.serf.gov.ru
[16] Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации. М. 2008. С. 10.
[17] Кузьмин В. Посредники для денег // Российская газета. 2011. 3 августа. С. 2.
Алексей Подберезкин - профессор МГИМО
18.12.2011
www.allrus.info
Док. 645262
Перв. публик.: 18.12.11
Последн. ред.: 19.12.11
Число обращений: 0
Подберезкин Алексей ИвановичВолков Юрий Григорьевич
|
|
|
