|
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Креативный класс и социальная структура общества
Назад
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Креативный класс и социальная структура общества
|
Творчество - это любовь,
сильный креатив - пик любви[1].
Основу нашей политики должна составить
идеология, в центре которой - человек [2].
Д. Медведев
Все последние годы усложнение мира вело в России к упрощению, даже примитивизации понимания возникающих проблем и ухудшению качества управления. Упрощенное толкование мировых процессов, стремление использовать часто некритически западные шаблоны и идеологемы - характерная черта "наивного" демократического прошлого и "прагматизма" настоящего. Между тем нарастающая сложность и специфичность российских проблем, не воспринимаемых правящей элитой, уже осознаются в обществе. "Сложному миру нужен сложный человек". Эта мысль известного культуролога Д.Б. Дондурея является своего рода ответом на им же сформулированный вопрос, который избегается властью: "Наше будущее определяется технологиями или идеологией?"[3] Ответ на этот идеологический вызов о необходимости формирование "сложного человека" в новой идеологической обстановке, т.е. человека нравственного, интеллектуального и креативного, сегодня является единственно возможным ответом. Которого пока нет. И ответа на который боятся.
Следует признать, что проблемы с нравственностью, духовностью в российском обществе появились не сами по себе. Они явились прежде всего закономерным результатом начатых в конце 80-х годов прошлого века процессов в советском и российском обществе, когда либеральная идеология реформ отторгла не только диктат КПСС, прежнюю элиту, производственные отношения, но и не дала взамен ничего стоящего кроме безумной жажды наживы. Те, "коммунистические" ценности, были объявлены "совковыми" и "устаревшими", а новые - сведены к простому даже примитивному материальному успеху, причем успеху любой ценой, без оглядки на нравственные и духовные нормы и последствия такого успеха. "Успех (деньги) - любой ценой", - вот лозунг последних десятилетий.
Поэтому кризис 2010-2011 годов в российском обществе имел, как минимум, обострение кризиса на трех уровнях: мировоззренчески-ценностном, моральном и психологическом. Этот кризис, конечно, существовал и прежде, более того, сформировался еще в начале 90-х годов, но сохранился и усилился к началу второго десятилетия XXI века. Общество было в шоке и продолжает в нем находиться, "не замечая" этого. Как справедливо признает группа социологов под руководством Г.В. Осипова: "Негативные последствия реформ... привели народ к черте моральной деградации и физического вырождения, а российское общество - на грань потери своего идейно-смыслового единства. Человеческая жизнь стала разменной монетой радикальных реформ"[4].
Понятно, что в такой атмосфере 90-х и первого десятилетия нового века наиболее пострадавшим оказался именно креативный класс, который в новых экономических условиях оказался в своем большинстве просто не нужен. Сырьевая экономика и простые товарно-денежные отношения не требовали и не требуют интеллекта, духовности, нравственности и, конечно же, творчества. Результат сказался немедленно: стремительное сокращение ядра креативного класса - ученых, творческих работников, - результатов их продукции, тиражей книг и журналов. Поэтому мировоззренческий кризис последних десятилетий был той объективной обстановкой, в которой возникал и уничтожался креативный класс. Иногда эти процессы шли одновременно, но чаще ядро креативного класса просто разваливалось и уничтожалось: исчезли отраслевые институты, КБ, многие научные школы, разрушались институты социального потенциала - союзы, общества и клубы, - а те, которые появлялись не шли ни в какое сравнение с теми, которые существовали.
Одновременно шел и другой процесс - ухудшения качества государственного и общественного управления, который сопровождал ухудшение качества человеческого потенциала и объективно ослаблял креативный класс. Управленческие кадры и развитие креативного класса - один из самых важных и одновременно сложных и противоречивых вопросов. С одной стороны, эпоха требует креативности в управлении особенно после 2010 года в России, когда страна должна перейти от стагнации к развитию, а с другой - власть не любит креатива и всячески ему противодействует. Среди наиболее востребованных качеств - лояльность, исполнительность, аппаратная преданность "начальнику" - мало совместимы с творчеством. Да и сами креативные группы, надо признать, не очень-то стремятся к бизнесу, политической и финансовой власти. Так, среди опрошенных ученых в Москве, только 1% хотели бы заниматься внедрением своих разработок, а между тем усилия власти направлены на то, чтобы сделать из них бизнесменов, внедренцев, "инноваторов", что просто противоречит их существу. Поэтому креативность проявляется, как правило, не в бизнесе (и не надо ее там настойчиво искать), а в служении нации и обществу. Это служение может называться еще и реализацией человеческого потенциала, его превращение в капитал. Но не финансовый (о чем все помнят), а социальный. Что имеет огромное значение для нации, государства и, конечно, общества. Это и есть лучший инструмент развития. Лучший инструмент для выхода из кризиса. "Что делать, если в исцелении нуждается именно страна? - спрашивает А. Мелихов. И отвечает: "К счастью, всегда остается множество аристократических личностей, исполненных верой в свое дело, готовых творить подвиги во имя своей мечты и тем поддерживать воодушевление остальных". И далее: "Аристократических натур полным-полно среди учителей, врачей, библиотекарей, инженеров, ученых, военных, спортсменов - я долго не находил среди них лишь менеджеров, они казались мне мелкотравчатыми прагматиками, бесполезными в делах исторического масштаба" (это еще одно свидетельство отношения общества к креативному классу. - А.П.)... Но вот недавно мне пришлось пообщаться со студентами нового финансово-экономического института, и предубеждения социального расизма меня оставили"[5].
Действительно, "социальный расизм" по отношению к бизнесу в российском обществе существует. И не без оснований. Прежде всего потому, что в этом классе действительно мало тех, кто что-нибудь новое создает, а не ворует.
Другая сторона вопроса заключается в том, что креативный класс не напрямую связан с правящей элитой, а через политический класс[6], который выполняет в данном случает всего лишь представительскую, иногда экспертную функцию[7]. При этом как сам креативный класс, так и политический класс нередко игнорируют друг друга, а иногда, как в случае с А. Дугиным или О. Крыштановской, просто отрицают существование друг друга.
Вообще-то, я бы разделил российское общество на две неравные социальные группы. Первая, к которой большинство социологов относят порядка 80% граждан, ничего или очень мало получила от реформ и не разделяет новой системы ценностей. Другая, вторая группа, к которой относят порядка 20% граждан, вроде бы получила от реформ различные бонусы: свободный выезд, собственность, достаточно высокий душевой доход[8].
На самом деле в 2008-2011 годы внутри этой группы произошло серьезное разделение на правящую элиту (0,5-1,0%) и всех остальных. "Все остальные" - представители относительно благополучной социальной группы - на самом деле получили право обслуживать элиту в обмен на лояльность и преданность к этой самой элите. И далеко не всем из этой социальной среды такие условия нравятся. Кто-то уже отказался от лояльности, а кто-то взвешивает выгоды и потери от такой ситуации. Это говорит о том, что в среде креативного и политического класса растет доля тех, кто не воспринимает политику правящей элиты, которая, на мой взгляд, в 2011 году потеряла массовую поддержку политического и креативного классов. Как показали опросы "Левада-Центра", "В обществе нарастает равнодушие... со временем происходит процесс деморализации общества... Граждане занимаются внутри семейных отношений. Становятся более циничными"[9].
В этом свете становится понятной риторика Д. Медведева 2010-2011 годов, апеллирующая к творческой интеллигенции, его попытки сделать ее движущий силой либеральной модернизации[10]. Он пытался сохранить ускользающую из-под традиционного влияния либералов интеллигенцию, средний и креативный классы, которые, как ни странно, стали переходить и во многом уже перешли в протестное поле. Преимущественно к КПРФ и в меньшей степени "Справедливой России" только из-за того, что последняя все еще ассоциировалась с властью (несмотря на нешуточные баталии в регионах и даже на федеральном уровне).
Таким образом, на мой взгляд, социально-политическая структура российского общества в 2010-2011 годах в упрощенном виде может быть изображена на следующем рисунке.
В своем время, в начале 90-х годов, Россия оказалась разделенной на две неравные части, которые в разное время назывались по-разному - "консерваторами" и "реформаторами", "демократами" и "красно-коричневыми" и т.п. Суть сохранялось, однако, одна и та же: около двух третей нации не понимала и не поддерживала реформы. Меньшинство, которое было наиболее образовано, молодо и динамично, как правило, поддерживало перемены, не понимая их направленности. В начале нулевых это меньшинство объединилось с частью большинства на основе стремления сохранения государства и уважения чувства национального достоинства. Это и стало "путинским" большинством, существовавшим до недавнего времени, точнее до тех пор, пока чувство ощущения стабильности стало не перерастать в чувство ощущения застоя, потери перспективы, социальной несправедливости и национального унижения.
По сути дела, "две России", существовавшие с начала 90-х годов, остались, но та часть, которая всегда была опорой - политической и экономической - режима стала все более активно и открыто переходить в оппозицию. Ей уже стало мало просто свободных рыночных отношений и демократических свобод. Ей нужна высокая степень самореализации, ощущения социальной значимости, чувства собственной необходимости, а, главное - перспектив.
Политическая система, правящая элита стали все больше опираться на неоконсервативную и приспособленческую часть нации - "другую Россию", представители которой составляют конформистское большинство (крестьяне, рабочие, бедные служащие), всегда поддерживающее власть, что в дальнейшем ведет к нарастанию противоречий с креативной частью общества. В этом, на мой взгляд, объяснение провала модернизационного проекта Д. Медведева, социальной опорой которого могла бы стать только креативная часть общества. Президент искал социальной поддержки среди тех, кому модернизация была либо не нужна, либо не понятна.
Надо сказать, что большинство исследователей обходят вопрос о взаимосвязи национальной идентификации, решающей роли государства и модернизации. Не случайно, ведь деградация России в 90-е годы и первом десятилетии XXI века была тесно связана и с первым, и со вторым. Отрицание национальной идентичности (вплоть до отрицания в первой половине 90-х годов самого понятия "национальные интересы") - вполне сознательная политика либеральной элиты Горбачева-Ельцина по развалу государства и его институтов не оставляли никаких шансов для модернизации. Это вело к откровенной деградации 90-х годов, но это же и не закладывало фундамента под будущее развитие. Что особенно ярко проявилось в 2010-2011 годы, когда Д. Медведев был вынужден открыто признать провал "Стратегии-2020"[11].
Между тем, чтобы сделать модернизацию не лозунгом, а реальной политикой, необходимо прежде всего было вернуть нации ее идентичность, а государству - ту ведущую роль, которую оно должно играть в современном мире. Это нужно прежде всего для креативного класса, который, как никакой другой, зависит от степени развития национальной культуры, поддержки государства и общества. "Люди формируют ощущения национальной идентичности в сражениях за дифференциацию с теми, кто говорит на другом языке, исповедует другую религию, хранит другие традиции или просто живет на другой территории"[12]. Этой национальной и социальной дифференциации крайне не хватало не только в 90-е, но и в последующие годы. Ощущение национальной и социальной несправедливости не просто росло. Оно превращалось в радикальные протесты. По признанию министра МВД Р. Нургалиева, с 2004 по 2010 годы число экстремистских выступлений выросло в 6 (!) раз[13]. В 2011 году они стали ежедневными эксцессами.
К сожалению, реакцию правящей элиты адекватной назвать трудно. Как и в борьбе с терроризмом, акцент был сделан на административные меры и усиление правоохранительных действий, а не на идеологию, национальную и социальную политику. Не трудно прогнозировать, что и результат будет тот же: внешние проявления экстремизма, может быть, и сократятся, но внутренняя напряженность только усилится.
Как практическое следствие такого примитивно-либерального подхода стало понимание, что модернизация не основана на национальных ценностях, на национальных интересах, не опирается на национальный творческий класс. Она становится простым синонимом внешних технологических заимствований, а также заимствования чужих идей, концепций и чужих кадров. С точки зрения национального творческого класса такая модернизация не просто его игнорирует, она лишает его будущего. Примечательно, что в это же самое время страны Евросоюза провозгласили социальную доктрину, в которой декларировалось, что главное богатство Европы - это люди. Это различие в приоритетах правящей элиты России и Европы, естественно, не находило понимания среди креативного класса. Что отразилась сначала на отношении к модернизации, а затем и к политике. Что мы и наблюдаем в конкретной практике реализации политики Д. Медведева-В. Путина.
Между тем модернизация может и должна опираться именно на национально ориентированный творческий класс. Другие классы в ней просто не заинтересованы. Как отмечает Й. Клоудова[14], "креативную экономику составляют креативные отрасли - это средства массовой информации, кинематография, музыка, развлекательное программное обеспечение для игровых автоматов, компьютерные игры, научные исследования, а также другие отрасли культуры, которые в настоящее время создают в США значительную долю финансовых средств. В них занята значительная часть населения страны".
По различным оценкам доля креативной экономики - наибольшая. Только доля здравоохранения сегодня превышает 10% ВВП развитых стран. Но важнее даже другое: абсолютное большинство прироста ВВП и качество обеспечиваются именно креативной экономикой.
Не менее важен и социальный аспект этой проблемы. Стремительный рост доли креативной экономики неизбежно ведет к такому же стремительному процессу изменения социальной и социально-политической структуры общества развитых стран. Как замечает Й. Клоудова, "в связи с развитием креативного сектора формируется, по сути, новый общественный класс - креативный. Ричард Флорида в бестселлере "Креативный класс: люди, которые меняют будущее"... выделил новый класс работников, занятых в сфере креативной экономики, - креативный. Речь идет о людях, занятых в рекламе, архитектуре, различных областях искусства - художественном ремесле, дизайне, моде, кино, музыке, театре, литературе и издательском деле, научных исследованиях, разработках программного обеспечения, новых видов игрушек и компьютерных игр, а также на радио и телевидении"[15]. Конечно, решающее значение имеют те социальные группы, которые составляют "ядро" креативного класса: работники научной и образовательной сферы, здравоохранения, культуры.
Как отмечают зарубежные авторы и подтверждают результаты других вышеупомянутых исследований, значение креативных отраслей в экономике развитых стран стремительно растет, а вместе ними растет их вклад в общий прирост валового внутреннего продукта (ВВП) не только развитых, но и развивающихся стран. В настоящее время на долю креативных отраслей приходится уже более 7% глобального ВВП. Ежегодный рост креативной экономики в странах OECD колеблется от 5 до 20%. К России это, естественно, отношения не имеет. Наоборот. Доля креативной экономики падает. Что противоречит экономической логике.
Как видно из результатов исследований, проведенных по поручению Европейской комиссии в 2006 году, вклад креативного сектора экономики в ВВП стран ЕС в 2003 году составил 2,6%. Для сравнения: сфера недвижимости - 2,1%, производство продуктов питания, напитков и табачных изделий - 2,1%, химическая и резиновая промышленность, включая производство пластмассовых изделий, - 2,3%. В 1999-2003 годах темпы роста четвертичного сектора экономики более чем на 12% опережали среднегодовые темны роста экономики ЕС.
Развитие креативной экономики, очевидно, будет серьезно влиять на будущий экономический рост развитых стран мира. По некоторым оценкам, основной прирост ВВП в развитых странах в будущем на 85% обеспечивается креативным классом, а темпы роста всей креативной экономики могут в разы превышать темпы роста экономики отдельной страны.
Считается, что "Великобритания - первая страна, которая начала двигаться в этом направлении в конце 80-х годов, в 2000 году объявила креативность, креативный город, креативный класс - основными целями своего ближайшего развития. Программа, заявленная в 2008 году в качестве новой стратегии развития страны - "Creative Britain - New Talents for the New Economy". Именно благодаря программе, Филу Вуду и Флориде Ливерпуль и Манчестер приобрели тот вид, который имеют"[16], - считает Валерия Бородина.
Но в России этого упорно не хотят замечать. Ни в экономической, ни в социальной, ни в бюджетной политике, где либеральная традиция формирует свои нормы, незыблемые со времен Е. Гайдара.
_______________
[1] Воины креатива. М.: Эксмо, 2008. С. 246.
[2] Медведев Д. Послание Президента РФ Федеральному Собранию // Российская газета, 2008. 6 ноября. С. 3.
[3] Дондурей Д.Б. Доклад на ежегодной ассамблее Совета по внешней и оборонной политике. 2011. 9 апреля.
[4] Летопись реформирования России. Годы 1992-1993 / под ред. Г.В. Осипова. М.: Вече, 2009. С. 108.
[5] Мелихов А. Терапия успехом // Известия. 2011. 23 мая. С. 4.
[6] Политический класс - зд. не только политики, но и журналисты, эксперты, публичная интеллигенция, представители академического сообщества, общественные деятели и др. См., например: Малинова О.Ю. Политические элиты как "производители смыслов" российской политики: к постановке проблемы // Элиты в общество в сравнительном измерении / под ред. О.В. Гаман-Голутвиной. М.: РОСПЭН, 2011. С. 280.
[7] Политический класс в России, к сожалению, не формирует политическую атмосферу, а занят обслуживанием правящей элиты. Его амбиции совершенно не подкреплены реалиями. - Прим. Авт.
[8] Е. Ясин весной 2011 года разделил общество по доходам на 5 групп. Из них первая - удвоила свои доходы с 1990 года, 2-я группа увеличила их на 25%, 3-я - осталась на уровне 1990 года, а четвертая и пятая получили 79% и 55% соответственно от уровня 1990 года. (См.: Фомченков Т. Головокружение от условий // Российская газета. 2011. 25 мая. С. 5).
[9] Самарина А. Нескорая перспектива // Независимая газета. 2011. 24 мая. С. 3.
[10] Странным образом российские либералы не хотят замечать, что либерализм себя изжил. Во всяком случае в его традиционном виде. Даже такой либерал, как Л. Радзиховский, замечает, что "... эпоха Pax Amoricana заканчивается, что жизненные соки капитализма себя исчерпали...>>. См.: Радзиховский. Бизнес прогрессоров // Российская газета. 2011. 26 июля. С. 3.
[11] То, что в правящей элите любят упоминать о несуществующей "Стратегии-2020" (никакого документа так и не было) говорит о том, что Концепцию социально-экономического развития России до 2020 года никто всерьез не принимал.
[12] Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности / пер. с англ. А. Башкирова. М.: АСТ, 2008. С. 61.
[13] Белуза А. Традиции против экстремизма // Известия. 2011. 24 мая. С. 2.
[14] Клоудова Й. Влияние развития креативной экономики на экономически отсталые регионы // Журнал новой экономической ассоциации. 2010. N 5. С. 110.
[15] С подобной оценкой многие не согласны. Так, А. Дугин, например, считает креативный класс "классом разведчиков, которые берут то, что плохо лежит". См.: Философ Дугин объявил войну "креативщикам". 17 июля 2009 г. [Эл. ресурс]. URL:http://www.kaliningradeity.ru/ru/news/
[16] Borodina V. Что такое креативный класс? November, 25, 2010. [Эл. ресурс]. URL:http://leratedxvg. Livejournal.com/1433
Алексей Подберезкин - профессор МГИМО
06.12.2011
www.allrus.info
Док. 644933
Перв. публик.: 06.12.11
Последн. ред.: 07.12.11
Число обращений: 0
Подберезкин Алексей ИвановичОсипов Геннадий ВасильевичДондурей Даниил Борисович
|
|
|
