Обсуждаемые вопросы:
- какие шаги, помимо включения в Болонский процесс, предпринимают вузы для успешного выхода на мировой рынок образовательных услуг, какую роль в этом может сыграть бизнес
- какие инновационные инструменты может использовать вуз, чтобы заинтересовать бизнес
- должно ли качество финансирования отечественных университетов зависеть от уровня трудоустройства их выпускников и первых лет работы на своих местах
Вступительное слово ведущего.
Добрый день, мы приветствуем посетителей сайта РБК и журналистов, собравшихся в пресс-центре медиахолдинга. Сегодня мы будем говорить о вузах и бизнесе, готовы ли они вместе модернизировать Россию. Пообщаться на эту тему с нами любезно согласился ректор, пожалуй, самого элитарного вуза страны - МГИМО - Анатолий Васильевич Торкунов. У нашей интернет-аудитории и журналистов есть возможность задать нашему спикеру вопросы.
Вопрос: С дипломом МГИМО проблемы в трудоустройстве быть не может? Какая-то статистика у вас есть - 100% ваших выпускников устраиваются на работу?
А.Торкунов: Мы все время приводим эту цифру, хотя, конечно, верифицировать на 100% довольно трудно. Но должен сказать, что мы не в состоянии удовлетворить очень многие заявки, которые поступают, и это свидетельство того, что выпускники устроены, потому что если бы не было этого, то не обращались бы к нам, и мы призываем всегда обращаться к нам. Причем достаточно лестные и интересные предложения бывают.
Но в последние годы, я думаю, все вузы это ощущают. Студенты стремятся на старших курсах уже где-то работать. И поэтому зачастую к моменту выхода из университета они уже знают о месте своей будущей работы, особенно если говорить о магистрах. Все-таки в магистратуре рабочий день не такой тяжелый и насыщенный, как в бакалавриате, где каждый день по 4 пары шесть раз в неделю. В магистратуре они занимаются 3-4 дня в неделю, у них больше времени для самостоятельной работы, и многие ребята работают, обучаясь в магистратуре. Смотришь, уже когда вручают дипломы магистрам, спрашивают: "Куда идешь работать?", а они отвечают: "Я уже работаю".
Это хорошо, с одной стороны. Конечно, нам бы хотелось, чтобы они больше сил отдавали учебе. Но, с другой стороны, мы прекрасно понимаем, что работающий магистр лучше знает, какие нужны ему дополнительные знания, он ощущает это во время своей работы. Поэтому мы с этим делом не только не сражаемся, но, напротив, поощряем.
Вопрос: На последнем заседании Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России президент Дмитрий Медведев дал поручение создать центры содействия занятости во всех государственных вузах. Существует ли такой в МГИМО и если да, то каковы результаты его работы?
А.Торкунов: У нас существовал отдел по проблемам трудоустройства, лет 20 тому назад созданный. Но лет 10 назад, когда мы почувствовали необходимость эту работу существенно активизировать, поскольку расширились возможности трудоустройства наших выпускников в структуры коммерческие, бизнес-структуры, мы создали Центр карьеры, который активно сотрудничает с рекрутинговыми агентствами, в частности с "СуперДжоб" - одним из самых крупных рекрутинговых агентств - и в целом с ассоциацией рекрутинговых агентств. Этот центр имеет свой сайт, он поддерживает активную связь с работодателями. Причем эта связь не виртуальная, мы часто видим работодателей в институте. И дважды в год проводим День карьеры, в котором участвуют иногда до 60 компаний, которые встречаются с выпускниками, рассказывают о своих компаниях, проводят тестирование, приглашают потом к себе ребят на дальнейшее собеседование.
И помимо этого, благодаря дням карьеры и поддержанию связи с работодателями, организуем более целенаправленно, чем раньше, практику студентов. Согласно стандартам, студенты должны пройти практику в течение нескольких месяцев за время своей учебы. И, естественно, наши студенты такого рода практику проходят. Если раньше она главным образом организовывалась в Министерстве иностранных дел, других государственных ведомствах, то сегодня это практически все разнообразие мест, где могут работать будущие выпускники - юристы, экономисты, политологи, журналисты, управленцы. В нашем активе сегодня порядка 150 структур, с которыми мы сотрудничаем самым активным образом.
Но должен сказать, что у нас 50% ребят - это представители регионов. В этом году в числе первокурсников представлено 80 регионов. И в последние годы отмечается тенденция, на мой взгляд, очень неплохая, - ребята после окончания института возвращаются в регионы и делают там весьма успешную карьеру, поскольку они работают и в бизнесе, и в региональных структурах в правительстве, различного рода департаментах. И я с удовольствием слежу, в том числе по вашим лентам, за назначениями и продвижением в регионах ребят, которые являются выпускниками нашего университета. То есть в этом смысле мощный ресурс - это и продолжение сотрудничества с регионами. У нас оно началось достаточно давно. Мы еще в начале 90-х годов подписали соглашение с 18 регионами, субъектами Федерации, и сейчас намерены это сотрудничество существенно расширить с учетом того, что у нас много выпускников, которые не нацелены на то, чтобы оставаться по окончании вуза в Москве, а вернуться домой и там работать по специальности. А потребность в такого рода специалистах есть.
Вопрос: Должно ли качество финансирования отечественных университетов зависеть от уровня трудоустройства их выпускников и первых лет работы на своих местах?
А.Торкунов: Это довольно трудно осуществить, это надо жесткую такую верификацию проводить. И боюсь, что при том небогатом финансировании, которое есть сегодня у вузов, прямая связь трудоустройства и первой зарплаты выпускников с финансированием вуза может привести многие вузы просто к краху. Поэтому я бы не стал выдвигать это в качестве основного критерия для финансирования.
Вопрос: Как в целом повысить уровень подготовки высококвалифицированных специалистов? С какими проблемами здесь сталкивается непосредственно МГИМО?
А.Торкунов: Здесь много, конечно, есть и приемов, и инструментов по повышению уровня подготовки. Мне кажется, что одна из основных проблем - это очень слабая довузовская подготовка тех школьников, которые приходят к нам. Я могу сравнивать, поскольку в вузе работаю достаточно давно, с перерывами на дипломатическую службу за рубежом, и мне как преподавателю, профессору очень заметно, что уровень понизился. И хотя больше половины поступающих к нам ребят в прошлом имели золотые и серебряные медали (до 60% всех, принимаемых на первый курс), а сегодня мы имеем самый высокий балл ЕГЭ - 93, тем не менее мы видим, что ребята и меньше читают, и меньше знают, и хромает русский язык у многих, на первых курсах серьезные проблемы с математикой. Приходится вузу сегодня много времени тратить на то, чтобы доучить просто то, что должна дать школа.
Мы берем на себя эту обязанность и соответствующим образом даже адаптируем наши программы на младших курсах с тем, чтобы такие функции, не свойственные вузу, выполнять. Конечно, сегодня процесс обучения стал гораздо более технологичным, конечно, контроль и общение преподавателя со студентами реализуется, в том числе с использованием интернета, и зачастую это достаточно жесткий контроль, если говорить о письменных работах, которые выполняют студенты. Сегодня очень много обучающих программ, которые мы используем и которые созданы нашими преподавателями, и не только по иностранным языкам. Есть обучающие программы и по циклу общетеоретических дисциплин, например по философии, как это ни странно прозвучит, компьютерные программы я имею в виду. И у нас несколько специальных компьютерных залов, которые занимаются использованием в обучении этих обучающих программ. Но все равно ничто не заменит личного общения с преподавателем. Поэтому самый главный рычаг повышения подготовки - это преподавательские кадры, их сохранение, их укрепление, привлечение молодых, способных, талантливых ребят на преподавательскую работу в учебное заведение.
Ну и еще (может быть, я перехожу уже к другому вопросу) очень важна связь с практическими организациями. До сих пор везде - и у нас в стране, и за рубежом, в Европе - с кем бы я ни общался из зарубежных коллег, все ставят вопрос на всякого рода конференциях, дискуссиях: "Что все-таки должно быть главным - должен ли вуз дать общую хорошую подготовку, а дальше выпускник должен модули знаний приставить к этой общей подготовке в зависимости от того, где он будет работать? Или все-таки давать более практикоориентированную подготовку студентам?".
Я считаю, что здесь надо найти золотую середину, и она заключается прежде всего в том, чтобы практиков максимально привлекать к преподавательской работе. И именно поэтому мы сегодня имеем несколько магистратур, которые созданы с нашими ведущими компаниями и, более того, финансируются этими ведущими компаниями. Ребята, которые учатся в этих магистратурах, ни копейки не платят, за их обучение платят эти компании, такие, как "Роснефть", "Ростехнологии", МРСК и другие.
И должен сказать, что в рамках программ этих магистратур предусмотрены довольно большие циклы, которые читают представители этих компаний. А во всех крупных компаниях сегодня немало людей остепененных, кстати говоря, многие из них работали когда-то в вузе. И для них это и удовольствие, поскольку это возвращение к своим истокам. А для нас это, конечно же, огромнейшая польза, потому что приходят люди, которые имеют гигантский багаж знаний, и они, помимо того, что способны излагать теоретический материал, могут все это сделать и на конкретных case-studies - конкретных примерах, знаниях, приобретенных на работе в соответствующих бизнес-структурах или иных структурах - государственных, политических.
Мы создали несколько базовых кафедр, их число расширяется. У нас есть базовая кафедра "Роснефти", есть базовая кафедра "Ростехнологий", базовая кафедра Холдинга МРСК, есть базовая кафедра крупнейшей нашей PR-компании АДВ. Недавно мы открыли новую базовую кафедру Газпромбанка. Что значит базовые кафедры? Кафедры возглавляют руководители этих компаний. На кафедрах работают представители этих компаний, которые не просто приходят время от времени, а читают обязательные курсы, которые включены в соответствующие стандарты подготовки, в соответствующие программы подготовки.
Я считаю, что это очень перспективное направление, это настоящая связь с бизнесом. "Ростехнологии", предположим, которые ежегодно 20 человек принимают в нашу совместную магистратуру, всех выпускников магистратуры забирают себе, все хорошо устроены, и, с другой стороны, они приходят туда уже со знанием дела, потому что они общались, проходили практику там, то есть это уже не новички, их не надо переучивать, они входят достаточно быстро в процесс и неплохо там адаптируются.
То же самое с "Роснефтью". С "Роснефтью" у нас есть и программа MBA - для тех, кто уже работает, и магистратура, которая выпускает ребят сразу в производство - они идут работать в "Роснефть", в Газпром, другие энергетические компании.
Вопрос: Как стимулировать бизнес на сотрудничество с вузами? Насколько это может быть выгодно самому бизнесу?
А.Торкунов: У вуза стимулы для сотрудничества огромные. А вот бизнес можно заинтересовать только одним - это подготовить для бизнеса такие кадры, которые сегодня бизнесу нужны. Но сделать это можно только совместно, и бизнес это должен прекрасно понимать. И примеры, которые я уже приводил, свидетельствуют о том, что это вполне возможно. Более того, у тех или иных структур постоянно возникает интерес создать еще одну базовую программу. Мы ведем сейчас переговоры с несколькими крупными структурами о создании новых магистровских программ, которые будут служить интересам, конечно, общегосударственным, поскольку подготовить хороших профессионалов - это наша общегосударственная задача, но будут служить и интересам этих компаний, поскольку эти профессионалы пойдут работать сразу в эти компании. А вы сами знаете, что человеческий фактор никто не отменял, и он всегда решающий в любом бизнесе. Так что я думаю, что вуз должен просто активно идти в бизнес и предлагать свои услуги, причем эта услуга не только в подготовке базовых кадров через бакалавриат, магистратуру, но это и переподготовка кадров - это открытие разного рода MBA - программ или краткосрочных курсов. Сегодняшние технические возможности позволяют вести такого рода переподготовку и с использованием интернет-ресурса. Но для этого вуз должен иметь целый пакет, набор такого рода предложений, и тогда с этих позиций с бизнесом можно вести вполне достойно переговоры.
Мы создали недавно центр государственно-частного партнерства. Кстати, предложение о создании этого центра нам наши же выпускники подали, которые работают, и они же его финансируют. И как только мы объявили об этой инициативе, интерес к этому проявили и зарубежные партнеры. Сегодня в рамках этого центра мы активно сотрудничаем с IKEA, которая, в том числе, оказывает вузу и спонсорскую помощь для того, чтобы профинансировать такого рода и исследования, и подготовку кадров.
Вопрос: Есть ли различия между отечественным и международным бизнесом в вопросе сотрудничества с высшей школой? Чем вообще возможно привлечь последний в российскую высшую школу?
А.Торкунов: Конечно, различия есть. Там традиции такого рода сотрудничества складывались столетиями. Как известно, все крупнейшие университеты мира, и американские в частности, имеют многомиллиардные эндаументы и живут главным образом благодаря им, не только благодаря плате за обучение, которую вносят студенты. Сами понимаете, эта плата не может покрывать те огромные расходы, которые несут сегодня университеты по оборудованию, да и по оплате труда. Ведь сегодня гонка идет за профессорскими головами, и вузы очень борются за кадры. А привлечь их можно прежде всего материальными стимулами, ну и созданием надлежащих условий для работы и соответствующей благожелательной обстановки в коллективах вузов, на кафедрах, на факультетах.
У нас таких традиций нет. Посмотрите: закон об эндаументе принят года четыре назад, а ведь мы смотрим, поскольку мы создали такой эндаумент первыми, не очень пока продвигается дело с созданием эндаументов и главное - наполнением эндаументов наших учебных заведений. Трудно бизнес идет на то, чтобы помогать учебным заведениям. Но раз трудно допроситься помощи просто из гуманитарных соображений, значит надо предлагать свои услуги и требовать оплаты этих услуг. Но требовать можно, только когда это будут надлежащие, адекватные интересам этих бизнес-компаний услуги. Пока нет ситуации, при которой бизнес был бы готов помогать нашим учебным заведениям.
У нас нет и традиции, к сожалению, когда выпускники с большой готовностью, особенно те, у кого есть возможности и средства, помогают своим альма-матер. Ведь посмотрите, что представляют собой ассоциации выпускников во всем мире - это же мощнейшие структуры. Вот даже смотрим какие-то американские фильмы и упоминаются то Гарвардская ассоциация, то Стэнфордская ассоциация - это мощнейшие структуры, они требуют с вуза, кстати, следят за его работой. Но делают мощнейшие вливания.
В России в этом смысле другая история. Но грех жаловаться нам, потому что у нас ситуация несколько иная - в этом смысле благоприятная. Во-первых, у нас самый крупный эндаумент-фонд сегодня. Во-вторых, у нас очень мощный попечительский совет, куда входят наши выпускники - как бизнесмены, которые оказывают совершенно реальную помощь, финансируя наши проекты, которые мы сами никогда бы не осилили просто, в том числе по новейшему оборудованию; с другой стороны, они дают нам очень ценные и важные советы.
Заседание попечительского совета проходит раз в год, потому что это орган непростой, люди там все исключительно занятые. Возглавляет совет министр Лавров, туда входят люди известные, которых не так легко собрать вместе. На заседании мы докладываем о том, что сделано за год, докладываем о состоянии дел нашего эндаумента, передаем огромный раздаточный материал, в частности вчера на заседании мы передали четыре проекта, которые мы хотели бы реализовать при содействии попечительского совета и за счет его средств. Эти проекты связаны и с внедрением в учебный процесс новых технологий, а сегодня, знаете, есть ну совершенные технологии. Я бываю в зарубежных вузах, особенно в бизнес-школах, вижу, что сегодня процесс обучения коренным образом меняется, вообще реформируется все образование.
Вот здесь нам важно опять не упустить этот момент и не оказаться в хвосте. С точки зрения перехода, если говорить о работе студентов - преподавателей, от гумбольтского метода (лекционно-семинарского), сократовского метода, когда все учебные курсы реализуются в прямом, очень живом контакте со студентами, и, конечно, это очень дорого. Но в бизнес-школах же ни один студент не приходит на занятия без iPad, а в нем заложено все - начиная от расписания занятий и заканчивая всеми основным текстами по программам, вопросами, которые задаются после прослушивания той или иной программы, самотестирование по усвоению этой программы и так далее. И каждый, предположим в лозаннской бизнес-школе, получает сразу такой iPad и с ним все эти полтора года, пока занимается по программе MBA, постоянно работает. Он постоянно пополняется материалами, которые посылаются этой бизнес-школой, даже если вы в это время находитесь в Москве.
Вот у меня есть молодой приятель, который сейчас там занимается, и показывал он, как обновляется этот материал. Ведь программы MBA ведутся с перерывами, месяц вы там, потом вы работаете, потом опять возвращаетесь. Но это обучение не прекращается, все время идет свежий материал. Новые кейсы, которые он получает для изучения, для того, чтобы их решать, эти решения высылать в школу лозаннскую и получать соответствующую оценку за эти решения и т. д. И это такой настоящий интенсив.
Конечно, если говорить о том, как нам повысить эффективность подготовки кадров, внедрение таких технологий, как мне кажется, особенно на уровне магистерской подготовки или старших курсов бакалавриата... Конечно, когда 16-летние ребята приходят в институт, их еще сначала нужно в порядок привести, чтобы они понимали, что это уже не школа, что это университет, и здесь совершенно другие правила. А вот когда они становятся постарше, когда у них появляется уже более высокая мотивация обучения, тогда все эти технологии могли бы быть исключительно эффективно.
Вопрос: Оказало ли влияние на партнерство бизнеса и вуза включение России в Болонский процесс? И если говорить в целом, то какие Вы видите перспективы участия российских вузов в Болонском процессе?
А.Торкунов: Я думаю, что никакого влияния не оказало. Тем более, что, вы знаете, многие работодатели не очень довольны переходом на Болонский процесс, потому что они считают, что бакалавры - это недоучки, а в магистратуре тратится время. Пока не повлияло. Я думаю, что повлияет, повлияет в смысле более серьезной практической направленности подготовки в магистратуре, создания совместных магистратских программ - вот как в нашем случае. Я знаю, что многие вузы по этому пути уже идут. Но на это потребуется время, это не сразу.
Что касается перспектив Болонского процесса, вы знаете, что он сейчас подвергается жесточайшей критике в Европе. Я думаю, что и в самом этом процессе произойдут серьезные коррективы в самое ближайшее время. Сейчас процесс реформирования высшего образования активнейшим образом идет в Германии, кардинальные реформы начались в университетах Италии, к этому подходит и Франция - ведущие европейские университеты уже этим занимаются. И даже британские университеты, которые консервативны по своей сути, но при этом дают очень качественную подготовку, тоже начинают пересматривать многие традиционные подходы к обучению. Я думаю, что это глобальный тренд.
Вопрос: А что Вы скажете об элитарности вуза, который Вы возглавляете? У Вас на этот счет есть свои суждения, и Вы называете МГИМО "элитарно-открытым" вузом.
А.Торкунов: Я вообще даже не очень люблю это слово, Я считаю, что пусть лучше говорят, что это хороший, а не элитарный вуз. Потому что элитарность предполагает, что какие-то особые там учатся люди, представители каких-то элитных слоев. Но я должен сказать, что у нас 6300 студентов сегодня. Половина этих студентов - не москвичи и не представители Московской области, а представители 80 субъектов РФ. Каждый год мы принимаем ребят из самых разных уголков страны. Сегодня ребята поступают в вуз по результатам ЕГЭ. У нас есть дополнительное испытание по иностранному языку, и я считаю, что это очень правильно, что у нас есть такого рода испытание, поскольку иностранный язык является причиной ежегодного отчисления около 150 студентов, которые не справляются с программой по иностранному языку. Это только кажется, что всем подвластно изучение двух-трех иностранных языков, в том числе восточных. Это, к сожалению, не так. Поэтому есть такого рода испытание. Но должен сказать, что оно играет очень небольшую роль в отборе студентов, а все определяет ЕГЭ. И поэтому когда родители и ребята раздумывают о том, куда поступать и куда они могут поступить, и хотят поступить в МГИМО, то исходите из того, что самое главное на сегодня - это ЕГЭ и его результаты. Ну, и конечно, надо заниматься иностранным языком. Я понимаю, что иногда это сложно, особенно если ты в глубинке живешь. Но, тем не менее, сегодня для этого есть много способов, и технические средства использовать можно для изучения иностранных языков. Требования, которые мы предъявляем на дополнительном испытании, они серьезны, но они не выходят за рамки школьной программы. Поэтому так много представителей регионов, ребят, которые не учились ни в каких специальных языковых школах, но тем не менее с высоким баллом ЕГЭ приехали и поступили.
М.Волков (ТК "Совершенно секретно"): Стоит ли обязать российские вузы ввести в свою систему образования политику разработок молодых специалистов, которые впоследствии будут интересна бизнесу и он будет финансировать?
А.Торкунов: Я считаю, что вуз должен это делать обязательно, особенно по тем направлениям подготовки, которые непосредственно выходят на бизнес, но не только по этим направлениям. Положим, специалисты по международным отношениям тоже вполне могут готовить такого рода исследования и представлять их в соответствующие структуры, в МИД например. Мы пытаемся такого рода практику внедрить. Более того, у нас существует бизнес-инкубатор, который эффективно работает. И в ноябре мы будет проводить огромную всероссийскую конференцию по проблематике бизнес-инкубаторов, будем проводить ее со Стэнфордом, потому что именно в Стэнфорде базируется американская ассоциация бизнес-инкубаторов, очень мощная структура, которая по существу включает в себя все американские университеты.
В чем заключается деятельность бизнес-инкубатора? Ребята готовят соответствующий бизнес-проект, который и предлагают для реализации бизнесу. Конечно, зависит от качества этого проекта - воспримет это бизнес или не воспримет. Несколько проектов, которые наши ребята подготовили, они пошли. Но, конечно, здесь еще многому надо учиться, в том числе у тех, где такого рода практика существует давно, в частности у американской ассоциации, это нормально. Поэтому мы и пригласили на ноябрьскую конференцию американских партнеров.
Вуз без исследовательской работы - это вообще не вуз, это тогда профессиональное училище, что тоже, конечно, неплохо, но тогда не надо просто претендовать на университетское звание. У нас сегодня в университете издается восемь журналов, где публикуются наши молодые аспиранты, магистры. Эти журналы доступны, кстати, и в интернете: и наш "Вестник МГИМО", который в прошлом году получил первое место среди университетских журналов, и три правовых журнала, которые мы издаем, и два интернет-журнала - "Вся Европа.ru" и "Мировое и национальное хозяйство" - все это доступно на нашем портале.
И.Мельникова (РБК-ТВ): Очень интересуют эти кафедры, которые спонсируют бизнес - Газпром, "Роснефть". Как много сейчас у вас людей обучается именно на этих кафедрах и каков процент от общего финансирования занимает финансирование вот таких крупных корпораций, я имею в виду содержание самого университета?
А.Торкунов: Практически на каждой магистрской программе, которую ведет та или иная базовая кафедра, обучаются 20-25 человек. На программах MBA, которые спонсируют они же, обучаются тоже порядка 20 человек. Так что, в общей сложности, я думаю, на этих кафедрах обучаются порядка 200 человек, магистров.
Теперь о финансировании. Я боюсь, что не назову вам точных цифр от общего бюджета института, потому что он складывается из бюджетного финансирования, из оплаты за обучение, которую производят студенты, обучающиеся на договорных началах, из тех дополнительных образовательных услуг, которые мы оказываем, а их очень много - это и языковые программы, это и краткосрочные курсы, и разного рода выездные программы, которые мы организуем. Но помощь эта существенна, и существенна она тем, что она целиком и полностью закрывает расходы, которые мы несем по той или иной магистрской программе, в том числе и исследовательскую работу. Поэтому институт никаких затрат из собственно своего бюджета, который складывается из тех составляющих, о которых я сказал, по этим магистрским программам не несет. Более того, это, конечно, мощная поддержка для профессорско-преподавательского состава, потому что работа на этих программах позволяет производить дополнительную оплату труда профессоров и преподавателей и стимулировать их, в том числе к подготовке новых пособий, учебников, исследовательских разработок по тому или иному сюжету. Ну, например, "Роснефть" - это энергетическая политика во всей совокупности. "Роснефть" - это крупнейшая компания и, как вы понимаете, она не только добычей нефти занимается, но она отслеживает в целом ситуацию, которая складывается на энергетическом рынке. И наши исследователи такого рода работу тоже выполняют, и эта работа стимулируется соответствующим образом. А для преподавателя это очень важно, потому что это рост квалификации. Мы все прекрасно понимаем еще с аспирантских лет, что написание статьи и публикация ее - это каждый раз скачок вперед в вашем профессионализме.
И.Мельникова (РБК-ТВ): Есть студенты из глубинки, и далеко не у каждого, даже самого умного, ребенка есть деньги на iPad. Скажите, вы выдаете их или нет?
А.Торкунов: К сожалению, пока нет, но такую задачу я ставлю. Я вам рассказывал, какая практика существует сегодня в продвинутых западных школах. Но такую задачу мы вчера на попечительском совете обсуждали, и, может, когда-то эту проблему с помощью попечителей мы сможем решить. Но я должен сказать, что у нас, во-первых, уже давно в университете везде бесплатный Wi-Fi. А во-вторых, у нас такое количество компьютерных залов и возможностей работать на компьютере, что студент в любое время может прийти в библиотеку, зал самостоятельной работы, итернет-зал и использовать компьютеры, которые имеются у университета.
Анна (Москва): Мне известно, что в МГИМО учится немало студентов из регионов РФ, в том числе из республик Северного Кавказа, направленных по линии региональных министерств и ведомств либо обучающихся по договору. Их уровень подготовки намного ниже стандартного для МГИМО, более того, они слабо владеют русским языком, что не позволяет им освоить академическую программу. На мой взгляд, такие выпускники дискредитируют бренд МГИМО. Что вы делаете для поддержания высокого уровня академической подготовки?
А.Торкунов: Конечно, проблема есть. Именно поэтому мы сохранили и используем инструмент дополнительного испытания. Вы знаете, что ЕГЭ отнюдь не совершенен, что результаты ЕГЭ в некоторых регионах в полной мере не соответствуют уровню знаний - в некоторых случаях, я не хочу огульно говорить. И второй очень важный инструмент: у нас очень широкая и большая практика отчислений из института. Поэтому ребятам, которые слабы, и их родителям я вообще не советую направлять их к нам - для ребят это будет мучение, и все равно они будут отчислены на каком-то этапе. Я уже говорил, что в течение года мы отчисляем порядка 150 студентов. Если говорить от первого курса до выпуска, то это до 15-20% студентов не доходят до финиша. Поэтому, чтобы не мучиться, я бы не советовал даже с высоким результатом ЕГЭ поступать к нам в университет.
У нас есть еще одна особенность: у нас в уставе определено, что пропустивший 30 часов занятий из института отчисляется. Конечно, реализуется это очень непросто, потому что пропуски закрываются справками, разного рода объяснениями. Но почему мы ввели эту практику? Не из-за нашего жестокосердия. А потому что каждый день идут занятия по иностранным языкам, вы работаете в группе, если вы пропустили несколько дней, а вы не лингвистически одаренный человек, то вы уже сразу в этой группе считаетесь отстающим, вам надо догонять. И зачастую это ведет к тому, что человек чувствует, что он не способен этого сделать, а следовательно, не может учиться дальше. Это ведет к депрессиям у студентов, кстати говоря.
Поэтому очень важно, во-первых, иметь приличное здоровье, потому что нагрузки у студентов большие. А во-вторых, понимать, что это очень серьезная работа, и если кто-то считает, что этот вуз - это клуб, куда можно прийти кофейку попить, с товарищами пообщаться, то это не так, очень быстро эти иллюзии развеиваются. А приказ об отчислении за моей подписью развеивает их окончательно. Хотя мне, конечно, это всегда грустно и печально делать, и в каждом случае мы пытаемся разобраться. Но, тем не менее, только вчера я подписал десять приказов об отчислении, потому что ребята не смогли пересдать свои задолженности. Многие в результате просто забирают документы и переводятся в другие вузы. Это касается и "золотой молодежи" - может быть, даже ее в первую очередь. Причем интересно, что две трети отчисляемых - это как раз студенты, которые по договору учатся (платное обучение). Мы здесь теряем серьезные средства, но честь дороже.
И.Мельникова (РБК-ТВ): Сейчас прошло некоторое время после введения ЕГЭ. Если резюмировать, то ЕГЭ - это благо для вас или нет?
А.Торкунов: Время прошло, это правда, но я бы не стал пока делать скоропалительных выводов. Кстати, я входил в предыдущую комиссию (в эту меня не включили) по реформированию ЕГЭ. И я считаю, что, конечно, ЕГЭ будет совершенствоваться, поскольку этого совершенно справедливо требует общество. Кстати, если сравнивать ЕГЭ этого года, несмотря на все недостатки, скандалы, которые возникали, все-таки организовано это было намного лучше, чем в годы предыдущие. И, надеюсь, что это совершенствование пойдет и дальше. Но считаю, что все-таки при сохранении ЕГЭ, надо вузам не только в порядке исключения, но давать право проводить хоть один профильный экзамен с тем, чтобы все-таки вуз мог принимать участие в отборе своего студента.
И что плохо, как мне кажется в ЕГЭ? Вот раньше, даже если вспомнить наше поколение, или тех, кто немного моложе, мы же к вузу готовились и готовились к соответствующему факультету - мы ходили на разного рода лекции, которые и в Политехе читали, и на подготовительные курсы, занимались с репетиторами (ну, кому это было доступно) и хотели поступить именно на эту специальность, на этот факультет.
Сегодня же ребята приходят в институт и подают заявления сразу на пять факультетов (так, кажется, разрешается), да еще и в другие вузы они, естественно, подают. Я понимаю, они хотят перестраховаться, но это ведет к тому, что их мотивация до конца непонятна. Хочешь ты стать экономистом ил юристом? Это разные специальности. Или ты хочешь стать журналистом или политологом? Специальности, может быть, и близкие, но тоже разные.
А мы в этом году впервые открыли естественно-научную специальность. Кстати говоря, этим путем будем идти и дальше. Так что у нас теперь в вузе читается и физика, и химия, и биология для студентов первого курса. Но мы, правда, не имели своих преподавателей, хотя биолога имели очень хорошего, который работал на кафедре информационных технологий, а остальных пригласили из МГУ - естественно хороших, толковых, маститых, опытных преподавателей. Но ведь пойти на эколога - это ведь тоже надо понять, что я хочу заниматься этой проблемой. А выяснилось, что, положим, сегодня экология - это география по ЕГЭ. На экологию принимают - там предмет профильный география, а вы знаете, как мало людей в стране сдают географию и как трудно отобрать даже на наш небольшой факультет экологов? Нам повезло - к нам на факультет пришли пять победителей всероссийской олимпиады по географии. А их всего победителей, по-моему, человек 15. Так что есть какие-то позитивы в ЕГЭ.
Но когда говорят, что ЕГЭ дал возможность немосковским ребятам поступать в московские вузы, я вот вам скажу и всегда это повторяю, но почему-то иногда этого не слышно: у нас 20 лет уже половину студентов составляют иногородние. И ЕГЭ в этом смысле ничего не изменил: как было 50% иногородних (слово мне это не нравится, ну, немосквичей, так скажем), так и сегодня. Но это создало проблему для многих других вузов.
Л.Бакштаева (газета "Торговый клуб"): На Западе система ЕГЭ давно существует, почему же у нас ее так бранят? Или у нас она несовершенно созданная?
А.Торкунов: На Западе не совсем такая система. Потом, если брать британские, американские, вы знаете, что в вузах, где существует большой конкурс, помимо школьного ЕГЭ обязательно пишется эссе, проходит собеседование, все равно работает отборочная комиссия, то есть там автоматом все равно это не происходит. А у нас сегодня ЕГЭ - и все. Как тендер проводится по соответствующему закону - кто дешевле дает, того и надо выбирать. Может он эту работу сделать, не может - никто толком и не знает. Отсюда зачастую проваливаются те или иные проекты, проведенные по тендеру. То же самое и с ЕГЭ.
Из последних выступлений руководителей высшего образования ясно, что какие-то реформы предстоят в этом смысле. Но опять-таки правила приема на будущий год только в феврале будут объявлены, как было заявлено. А ребятам-то и родителям сегодня надо понимать, как они будут жить в будущем году. Поэтому я считаю, что это надо самым срочным образом делать и доводить до будущих абитуриентов.
Конечно, есть совет ректоров, который может определенным образом повлиять на такого рода решения. Вы помните, в прошлом году, когда на последнем этапе изменили профильные предметы для поступления на те или иные специальности, именно совет ректоров вслед за родительской общественностью этот вопрос очень жестко поставил, и в результате это решение было отменено. Как можно менять профильную специальность накануне сдачи ЕГЭ? Ребята же готовятся в течение года, настраиваются на что-то.
Заключительное слово ведущего.
Анатолий Васильевич, спасибо за то, что нашли время в своем плотном графике для встречи. Наш разговор получился весьма информативным. Признаться, очень бы хотелось, чтоб чаяния высшей школы были услышаны, в том числе представителями бизнеса.
В ближайшие часы на интернет-ресурсах РБК появятся полная стенограмма нашего разговора и самые яркие видеоцитаты. Благодарю за внимание журналистов, нашу интернет-аудиторию, а также технические службы пресс-центра, которые помогали нам оставаться все это время в прямом эфире. У нас на сегодня все. До новых встреч!
Эксперт МГИМО: Анатолий Торкунов
Источник: РБК
Постоянный адрес материала: http://www.mgimo.ru/news/experts/document211920.phtml
Док. 643988
Опублик.: 21.10.11
Число обращений: 0
Торкунов Анатолий Васильевич
|
