Родился 9 октября 1941 г. в с. Волынцы Верхнедвинского района Витебской области Белорусской ССР.
Окончил Ленинградский технологический институт им. Ленсовета; кандидат технических наук.
1969-1972 - инженер, старший инженер.
1972-1984 - начальник лаборатории отдела Всесоюзного научно-исследовательского и проектно-технологического института электроугольных изделий в г. Электроугли Московской области.
1984-1986 - заместитель генерального директора - главный инженер Всесоюзного научно-производственного обьединения "Потенциал".
1986-1988 - заместитель по науке и новой технике начальника Главного управления по производству аккумуляторов и источников тока Минэлектротехпрома СССР.
1990-1992 - советник Президента РСФСР по вопросам конверсии.
В 1990 г. стал депутатом Верховного Совета РСФСР, членом фракции "Левый центр" Д. Волкогонова.
С 21 ноября 1990 г. по ноябрь 1991 г. являлся первым председателем Государственного комитета по управлению имуществом РСФСР (ГКИ). В связи с назначением сдал депутатский мандат.
1991-1992 - член правления государственного Инновационного фонда, член Российской академии естественных наук.
С 1992 г. - 28 сентября 1993 г. являлся советником президента Российской Федерации по вопросам конверсии
28 сентября 1993 г. назначен председателем Межведомственной комиссии Совета безопасности Российской Федерации по научно-техническим вопросам оборонной промышленности.
Умер в 1996 г.
При М.Малее собственно и началась работа над законами о приватизации. 25 апреля 1991 г. Верховный Совет России принял постановление "О мерах по подготовке процессов приватизации государственного и муниципального имущества на территории СССР", которое призвано "обуздать" стихийную приватизацию и ввести ее в более цивилизованное русло.
Принятое 25 апреля постановление носило временный характер - до принятия соответствующего законодательного акта - и касалось правил продажи принадлежащих государству и местным Советам долей в уставных фондах акционерных обществ и товариществ. Каковые должны быть проданы "исключительно на аукционах, гласно, с предварительным оповещением населения за 15 дней до аукциона". При этом трудовым коллективам гарантировалось преимущественное право на владение приватизированной собственностью. Одновременно органам исполнительной власти всех уровней в пределах их компетенции поручалось подготовить программы приватизации на 1991 год.
Ранее были разработаны три концепции приватизации в республике. Две из них, подготовленные рабочей группой комитетов Верхсовета и российским Совмином, были обсуждены на парламентских слушаниях 23 апреля, третий вариант был подготовлен группой Григория Явлинского. Однако в ходе переговоров представителей "экономических" комитетов парламента и Совмина было принято решение последний вариант не рассматривать, а в качестве официальной принять концепцию Совета Министров.
В соответствии с правительственной концепцией, авторство которой принадлежит вице-премьеру Михаилу Малею, приватизация должна была быть проведена в два этапа. На первом должна быть приватизирована часть "бесспорной собственности" Российской Федерации, стоимость которой, по оценкам Малея, составляла 1200 млрд рублей. На втором - собственность, которая должна была перейти к России от центра. По мнению Михаила Малея, ее объем должен был составить около 1700 млрд рублей.
В первую очередь должны были быть приватизированы пищевая и перерабатывающая промышленность, ремонтные базы, небольшие заводы, находящиеся в ведении местных органов власти, предприятия торговли и жилищный фонд. В итоге планировалось оставить непосредственно государству около 3% собственности, муниципалитетам - 7%. Весь процесс приватизации, по расчетам экспертов Совета Министров, должен занять около 15 лет.
Слабым местом программы, по мнению специалистов, являлась ее большая зависимость от исхода переговоров с союзным руководством о разделе собственности. Программа была выполнима только в том случае, если следствием подписанного между центром и республиками соглашения стало бы действительно беспрепятственный переход под юрисдикцию России управляемой союзными ведомствами промышленности. В то время, по самым оптимистичным оценкам, Совмина РСФСР контролировал не более 40% промышленного потенциала республики.
Реализация программы осложнялась и обоюдно жесткой позицией премьер-министра СССР Валентина Павлова и Михаила Малея. Союзный премьер придерживался линии отказа от разграничения собственности, предоставляя России право приватизировать лишь то имущество, которое находилось под ее юрисдикцией и которое сам он определял как "только парикмахерские и бани". Михаил Малей, в свою очередь, исходил из бесспорной собственности России на все, что находится в пределах ее границ.
Особенностью предлагаемого российским правительством проекта являлось наделение всего населения республики специальными платежными средствами - именными расчетными чеками. Они должны были выдаваться местным Советом и заверяться подписями его председателя и руководителя исполкома, по подсчетам экспертов, такая процедура эмиссии и подписания десятков миллионов подобных документов могла растянуться на несколько лет.
По сути подобный подход заключался в том, чтобы вначале наделить население фиктивными капиталами, а затем аккумулировать их обратно. Однако при получении гражданами чеков, которые по идее предназначены для покупки доли приватизируемого имущества, каждый из граждан должен был заплатить 1 тыс. рублей. Эти деньги правительство намерено было "попросить взаймы безвозвратно", чтобы использовать полученные 150 млрд рублей на укрепление позиций Госбанка республики.
Вариант группы Явлинского был ближе к союзной концепции приватизации, которая предполагала, что реальная собственность будет продаваться за реальные деньги тем, у кого они есть. В отличие от Явлинского, Михаил Малей утверждал, что целью приватизации является не связывание горячих денег и не финансовое оздоровление, а "обучение рыночным отношениям" и "вовлечение граждан республики в экономику".
Используя добротную документальную подготовку процесса приватизации, председатель Государственного комитета РСФСР по управлению государственным имуществом М.Малей в короткий срок смог убедить Б.Н.Ельцина в ошибочности схемы "торговой приватизации" в связи с неплатёжеспособностью населения России и необходимости проведения "народной приватизации". Предполагалось, что "народная приватизация" коснётся 70% основных промышленных и сельскохозяйственных фондов. При этом всё население России должно было получить безвозмездно в свои руки государственное имущество оценочной стоимостью 2200 млрд руб. Каждый гражданин России должен был получить свою долю размером 14 тысяч условных балансовых рублей.
По существовавшей в 1990-1991 гг. практике выявления рыночной стоимости государственного имущества один условный балансовый рубль именного приватизационного чека стоил в пределах 0,2-0,3 доллара. Применительно к реалиям 1993 года каждый владелец приватизационного именного чека в России имел бы в нынешнем году на руках платёжное средство с 2800-3000 долларов США.
Основной идеей этого механизма приватизации являлось наделение граждан приватизационным именным чеком, покупательная способность которого не подвержена инфляции и только возрастает по мере выявления рыночной стоимости приватизационного государственного имущества. Каждый владелец чека мог купить на него или непосредственно акции приватизируемого объекта, или акции инвестиционного фонда приватизации. Не допускалось вовлечения именных чеков в продажу. Важной особенностью данного метода приватизации являлась обязательная рыночная переоценка стоимости акционированных предприятий (сертификация) с помощью ведущих аудиторских фирм и банков западного мира.
Итак, "малеевский" период приватизации предполагал безвозмездное первоначальное распределение 70% госимущества (без стоимости земли) среди 150 млн граждан России; выдачу каждому гражданину на руки приватизационного именного чека на 14.000 условных балансовых рублей, проведение акционирования приватизируемых предприятий и продажу акций населению за чеки; организацию рынка акций и их продажу за деньги на фондовых биржах после рыночной переоценки приватизируемых предприятий. С учётом инфляционного рыночного курса рубля в 1993 году каждый участник приватизации распорядился бы примерно 2.800.000 - 3.000.000 руб. (при продаже своих акций по номиналу на бирже). Предполагалось, что 40% граждан России сразу продадут свои акции, что приведёт в целом к "выбросу" на потребительский рынок около 18 трлн. руб. Остальная часть акционеров удовольствуется дивидендами (до 10% в год), что добавит ещё около 270 млрд. При трёхлетнем периоде "вброса" приватизационных денег на потребительский рынок их годовое поступление не превысило бы 6-7 трлн. руб. Если судить по реалиям этого года, когда только дефицит бюджета пришлось утвердить в размере более 20 трлн. руб., плата за исчерпывающую, последовательную приватизацию была бы невелика и, главное, не понадобился бы тотальный и оскорбительный обман российского народа.
Руководитель госкомитета Михаил Малей одним из первых выступил с идеей ваучера как документа, дающего каждому гражданину безусловное право на приобретение определенной части государственной собственности. Он предлагал ставить в паспорте каждого гражданина специальный штамп, который должен был погашаться после совершения покупки.
После принятия закона о приватизации в Госкомимуществе была создана рабочая группа по подготовке проекта государственной программы и других нормативных актов, предусмотренных этим законом. Некоторые нормативные документы, разработанные рабочей группой Госкомимущества, действовали потом в течение долгого времени. Однако с программой приватизации дело обстояло хуже. Она вышла довольно слабой и представляла собой список предприятий, подлежащих приватизации. Остальное составляли малосодержательные положения, не задававшие правила игры, как этого требовал закон, а объяснявшие лишь, почему в список вошли эти предприятия, а не другие. Например, утверждалось, что приватизации подлежат в первую очередь "малоэффективные предприятия". Но как сравнивать их эффективность, особенно в ходе реформ, когда меняются условия хозяйствования, сказано не было.
Такая программа была малоосуществимой. А главное, в таком виде она становилась не двигателем приватизации, а скорее ее тормозом. Ведь разгосударствление ограничивалось списком конкретных предприятий, выход за рамки которого не предусматривался. Это радикально противоречило идеологии закона о приватизации. А именно заявительному характеру. Заявка на приватизацию, от кого бы она ни поступила, не могла быть отклонена, если не было законодательного запрета на продажу данного объекта. Поэтому программа должна была быть сделана "наоборот": на основе перечней предприятий, которые приватизации либо не подлежали вовсе, либо приватизировались бы с ограничениями.
В яростную борьбу против "малеевской" схемы приватизации бросились эконмисты-рыночники в Верховном Совете РСФСР: П.С.Филиппов, С.Н.Красавченко, В.Ф.Шумейко. Они добились сначала принятия закона РСФСР, бесконечно уменьшающего долю каждого гражданина России, затем поддержали меры, реализующие комбинированную схему приватизации, - продажа части госсобственности на аукционах при оплате акций рублёвыми ваучерами. В результате осенью 1991 года программа группы Малея была в Верховном Совете встречена в штыки и отвергнута. На этом закончился "малеевский" период приватизации, как и карьера председателя ГКИ РСФСР, и начался третий, "чубайсовский" период.
Информация для рубрики "История в лицах" почерпнута из открытых источников.
