Старый анекдот. С `бородой`. ЦРУ решило заслать в СССР своего супершпиона. На его подготовку ушли годы. Он изучил наизусть весь словарь Ожегова, все пословицы и поговорки Даля, 40 томов Маркса—Энгельса, 30 томов Ленина и 11 — Сталина. Он в совершенстве владел ленинградским говорком, московским произношением, волжским оканьем. И вот это чудо шпионской природы забросили в нашу тайгу. Избавившись от парашюта, идеальный разведчик вышел на дорогу. Через некоторое время ему повстречалась стайка пионеров. `За дело Ленина—Сталина будьте готовы!` — приветствовал их супер-Бонд. `Всегда готовы!` — отвечали пионеры. И тут же сдали шпиона чекистам. Шпион был потрясен: `Дети, как вам удалось меня разоблачить?` `Да по цвету лица. У нас в тайге негры не водятся!` — хором ответили всегда готовые пионеры...

Современная реальность. Чисто выбритая. Американцы, хлебнув горя с ковбоем Бушем-младшим, втянувшим их в две войны, навлекшим на страну финансовый кризис, наделавшим триллионные долги, сделавшим глубокое обрезание демократическим правам и свободам, решили привести в Белый дом интеллектуала. Искали долго, но, наконец, нашли. И не просто интеллектуала, а суперинтеллектуала. Он был блестящим выпускником Гарвардского университета, имел степень доктора юридических наук, сам писал свои книги, не прибегая к услугам писак-`призраков`, был большим любителем поэзии и баскетбола, имел опыт работы не только с истеблишментом Вашингтона, но и с народной общиной Чикаго. К тому же он был молод, высок, красив, хорошо воспитан и не клал на стол ноги, обутые в ковбойские сапоги, хотя бы уже потому, что ни при какой погоде не носил подобной обуви. В отличие от Буша он был против войны в Ираке, против тюрьмы в Гуантанамо и иных нарушений прав и свобод.

Вполне естественно, что этот политический супермен выиграл президентские выборы с подавляющим большинством. Его инаугурация вылилась во всенародное торжество. Но не успел супермен вселиться в Белый дом, как пришедшие в себя от эйфории американцы обнаружили, что избрали президентом негра. С сугубо неамериканским именем Барак Хуссейн Обама! Не хватало того, что его отцом был кенийский негр, его матерью оказалась хиппарка-бунтарка из Канзаса! Абсолютно гремучая смесь черного ислама и белого марксизма!

`Он не наш!` — воскликнула политкорректная Америка. Неполиткорректная была более откровенной: `Пусть возвращается к себе в Африку и залезает на дерево, с которого слез!` (Это не мое `изобретение`. Фраза была произнесена одним конгрессменом-республиканцем.) Слова `не наш` не были, так сказать, лишь эмоциональным всплеском. За ними стояли обвинения в узурпации власти. Согласно Конституции США, президентом страны может быть лишь тот, кто родился на американской территории. А Обама, утверждали `прозревшие`, родился не на Гавайях, а в Кении. Значит, его пребывание в Белом доме антиконституционно, а выдворение из оного любыми средствами — законно.

Синдром летучей мыши

Битву за изгнание Обамы из Белого дома возглавил миллиардер Дональд Трамп. Началась охота под лозунгом `Покажи сертификат о твоем рождении!`. Обама долго отказывался. Он считал ниже своего достоинства доказывать, что он американец. Но компания `Покажи сертификат!` приняла такой размах, что Обаме пришлось смирить гордыню. Белый дом опубликовал оригинал свидетельства, согласно которому Обама родился в 7 часов 24 минуты 4 августа 1961 года на Гавайях, а не в кенийском городе с труднопроизносимым названием Ньянггома Когело. Дональд Трамп был посрамлен.

	1960-е годы.

Конечно, трудно доказывать, что ты не верблюд, но еще труднее, что ты не коммунист, не социалист, не фашист, не исламский экстремист, не `черная пантера`. К сожалению, Обама пошел по этому пути. И это было почти фатальной ошибкой. Отнимало пропасть времени от государственных дел. И роковым образом влияло на эти же дела.

Я называю эту коллизию синдромом летучей мыши. У Эзопа мышь захотела стать птицей и летать. Боги наказали ее и дали ей крылья. Но с тех пор ее не признают за свою ни мыши, ни птицы. Обама пришел в Белый дом, располагая мандатом на радикальные перемены. Избиратели дали ему карт-бланш. Но Буш оставил ему в наследство две войны, финансовый кризис и лежащую в развалинах автомобильную промышленность. Как тут быть?

Выяснилось, что его ахиллесова пята не Кения, а Гарвард, не популизм, а элитизм. Когда-то президентов Кеннеди и Джонсона во вьетнамскую авантюру затянула блистательная когорта выпускников университетов `Лиги плюща` — Гарварда, Принстона, Йеля. Они получили название `The best and the brightest` — `Самые лучшие и способные`. Сначала это звучало похвалой, затем превратилось в насмешку. Для менеджмента финансового Вьетнама Обама призвал под свои знамена новое поколение `Самых лучших и способных` из тех же кущей `Лиги плюща`. Ни один из них не был негром. Все лилейно белые. Никто с `Main street` (`главной улицы`). Все с Уолл-стрита. Естественно, эти `The best and the brightest` стали спасать свою стрит, а не главную, бороться за прибыли `одного процента`, а не против безработицы. 800 миллиардов долларов были откачаны из карманов налогоплательщиков в основном среднего класса в сейфы главных финансовых институций страны. Автомобильную промышленность взвалило на свои плечи государство, то есть те же налогоплательщики.

Иного и нельзя было ожидать от команды, в которой министром финансов был гарвардский птенец Тимати Гейтнер, а главой Совета по трудоустройству — Джеффри Иммелт, бывший главноуправляющий `Дженерал электрик`, той самой, которая, заработав в 2010 году $14,2 млрд., ухитрилась не заплатить ни цента (!) налогов, зато сократила на одну пятую число своих служащих. Вот это верительная грамота! Вся эта гоп-компания находилась под крылом еще одного гарвардца, но уже не птенца, а стервятника — Роберта Рубина. Окопавшись в Citigroup, где он получал 15 миллионов долларов в год, Рубин заставил налогоплательщиков заплатить за спасение этого банка 45 миллиардов долларов и лишил работы 52 000 его служащих.

А ведь Обама вселился в Белый дом как подлинный популист. Почему же он пригрел этих `The best and the brightest`? Почему не прогнал? Почему в его риторике были слова `надежда` и `перемена`, но не было гроздьев гнева?

А потому, что пуще всего он боялся выглядеть `рассерженным черным человеком`, которым белые матери пугают своих детей. Не будь он политиком, он выбелил бы себе лицо, как это сделал Майкл Джексон. Недавно журнал G.Q. опубликовал портрет `идеального` Обамы. У него на голове была прическа... Рейгана. Обама, если вы заметили, всегда очень коротко стрижет себе волосы, чтобы они не закурчавились. Америка не перенесет президента с прической `афро`.

	1970-е годы.

`Шишки на дороге` и `жирные коты`

Летучая мышь не в состоянии угодить ни птицам, ни мышам. Вместе с маской `разгневанного черного человека` Обаме пришлось зачехлить мяч популизма. И тут же `чаевники` (`tea-party`, недавно возникшее движение лжепопулистов) обрушили на него обвинения в том, что он не общенародный президент, а яйцеголовый профессор, читающий стране нотации. Самым опасным оказалось то, что `чаевники` толкнули Обаму на стезю псевдопопулизма. Он вдруг заговорил о финансовом аскетизме, хотя для создания рабочих мест как раз необходимы государственные расходы.

Финансовый аскетизм оказался не только плохой экономикой, но и плохой политикой. Дефицит, долги, потолок долга никогда не были политическим приоритетом американцев. Согласно данным Института Гэллапа, только 2% американцев считают дефицит главным приоритетом, а 11% — безработицу. По данным опроса телеканала CBS, на вопрос: `На чем должен концентрировать свою деятельность Конгресс?` — 56% ответили `экономика, безработица` и только 4% — `сокращение дефицита`.

Когда Обама стал президентом, безработица в стране составляла 7,8%. Сейчас она дошла до 9,1%. Это более 14 млн. человек. Пресса трубила, что после Рузвельта, переизбранного на второй срок при безработице в 7,2%, ни один президент не переизбирался, если безработица была выше этого показателя. (Рейган был переизбран в 1984 году при уровне безработицы как раз в 7,2.) И тем не менее Обама зациклился на дефиците, а о безработице умудрился сказать, что она `шишка на дороге`. Возмущение охватило 14 миллионов `шишек` и их семейства. Республиканцы поймали Обаму на контрприеме. Ромни, его основной соперник на предстоящих президентских выборах, запустил в Интернет такую видеорекламу: по пустыне шагают безработные. Когда их лица показывают крупным планом, каждый из них произносит в объектив: `Я американец, а не шишка на дороге`.

	1980-е годы.

Администрация выкинула лозунг `Выиграем будущее!` А президент решил восстановить равновесие, нарушенное `шишками`, и впервые осмелился назвать `жирными котами` банкиров Уолл-стрита. Его немедленно заклеймили `фанатиком-антикапиталистом`. Летучая мышь вновь оказалась меж двух огней. Ее отвергли и `шишки`, и `жирные коты`. Через несколько недель Обама взял назад свои слова о `жирных котах`. Грядут выборы, а у `жирных котов` доллары — `нефть политики`. Газета `Нью-Йорк таймс` вышла с первополосным заголовком `Обама пытается вновь заполучить уолл-стритовский нал`. Речь шла об обеде в ресторане `Дэннель`, о котором один из его участников сказал: `Странно. Тот самый президент, который обозвал нас „жирными котами“, пригласил нас на обед из шести блюд стоимостью в $195 на одну персону`.

Ничего странного в этом не было. Но не было и искомого Обамой баланса, ибо `шишки` — это Эверест безработицы, а `жирные коты` — они и есть `жирные коты`. Маленький человек может потерять работу, а большие банки слишком большие, чтобы допустить их банкротство. (Вторая часть этой фразы стала заклинанием и Вашингтона, и Уолл-стрита.) Выскочив из кризисного водоворота, банки расплатились за него деньгами `шишек`. А затем вообще закусили удила.

Студент Барак Обама.

Обещать — не значит жениться

Настоящего баланса между мышами и птицами быть не может. Это утопия. Налогоплательщики в годы кризиса вызволили элиту. Сейчас очередь элиты подсобить налогоплательщикам. Но элита едет, когда-то будет. Республиканское большинство в палате представителей Конгресса США выступает против любых расходов, создающих рабочие места. Его кредо — никаких повышений налогов! А ведь речь идет лишь об одном проценте населения — мультимиллионерах и миллиардерах. И корпорациях. В своей инаугурационной речи Обама провозглашал: `Нация, заботящаяся только о преуспевающих, не будет преуспевать`. Но вот ради достижения `двупартийного` решения проблемы долга и долгового потолка Обама пошел на принципиальные уступки — на сокращение расходов на 4 триллиона долларов! Но республиканцы говорят `нет`, хотя это больше того, что они сами предлагали. Почему? А потому, что их истинная цель — свергнуть Обаму. И вот любая инициатива, исходящая от Белого дома, отвергается. Бедные становятся беднее, богатые — богаче. Законы писаны только для первых. За все время президентства Обамы под суд пошли около миллиона незаконных иммигрантов. Но ни одного банкира не наказала Фемида за прошлый год. Сейчас губернаторы и генеральные прокуроры штатов готовят `национальное финансовое урегулирование` — закрытие дел тех лиц и банков, которые были виновны в недавнем кризисе. Это даже не амнистия. Это скорее укрывательство преступников.

В политике, включая внешнюю, Обама также отступил от своих предвыборных обещаний. Он не ликвидировал тюрьму на Гуантанамо. Не отменил антиконституционные указы своего предшественника, разрешающие подслушивание граждан без судебной санкции. Сделал войну в Афганистане из бушевской — своей, обамовской. Застрял на полпути в Ливии. `Перезагрузка` в отношениях с Россией то и дело буксует. Шаг вперед в `перезагрузке` чередуется с шагом, а то и двумя назад. Хотя надо признать, что солидная вина в этом ложится и на Москву. Единственный осязаемый успех — это ликвидация лидера `Аль-Каиды` Усамы бен Ладена.

Приход Обамы в Белый дом породил надежды среди негритянского населения Соединенных Штатов на то, что `свой президент` поможет в ликвидации социального и экономического неравенства. Но и эти надежды не оправдались. Обама больше всего опасается ярлыка `негритянского президента` — в смысле президента негров, для негров. Он отстраняется от вмешательства в дела, имеющие расовую подкладку. Под влиянием правых он `отбортнул` своего духовного наставника преподобного Райта, поскольку его проповеди звучали слишком радикально для слуха белого человека. Пожертвовал Обама и дружбой с профессором Биллом Эйерсом, взгляды которого показались обществу слишком уж социалистическими. Вместо Райта и Эйерса в свите Обамы гарвардские профессора и кудесники с Уолл-стрит. Либеральное крыло демократической партии стало по существу оппозицией власти Обамы. А негры? Согласно последним данным Института Гэллапа, вилка уровня жизни `белые—черные` еще больше возросла и составляет сейчас 20:1.

	1990-е годы.

Заслуженное лицо Америки

Первое, что сразу бросается в глаза при взгляде на Обаму, это то, что его волосы значительно поседели, а складки вокруг рта стали резче и углубились. Увеличились мешки под глазами, что делает его взгляд усталым, а выражение лица утомленным. На вид президент несколько похудел, хотя соотношение веса и роста у него идеальное. Пульс и давление крови превосходные: пульс — 56 ударов в минуту, давление — 105 на 62...

Но я, кажется, отдалился от лица Обамы. Брови его по-прежнему густы и без седины. Подбородок тверд, шея упруга. Запишем это ему в плюсы. Большие уши — инспирация для карикатуристов — тоже плюс. Как говорит старлетка Тайра Бэнкс, `большие уши президента свидетельствуют о том, что он слышит страну, а его сверкающие глаза — что он визионер-провидец`. В прошлом году в Университете Тафта был проведен эксперимент. Студентам показали пачку фотографий, чтобы они определили, кто есть кто — кто республиканец, кто демократ. Студенты почти безошибочно решили этот ребус. Республиканцы, говорили они, выглядят скорее властными, демократы — более человечными. Обама в свои 50 лет выглядит, так сказать, властно-человечным. Это вполне укладывается в его положение летучей мыши, в двойственность его политического портрета, характера.

Старение еще не закралось в лицо Обамы. По словам доктора Джулиуса Фью, пластического хирурга из Чикаго, существует `святая троица` возрастных перемен в лице. Во-первых, морщины и возрастные пятна, а также другие поверхностные изменения, вызванные солнцем и курением. Во-вторых, то, что пластические хирурги называют `потерей в массе`, — сокращение жировых наслоений на щеках, что придает лицу изможденный вид и еще больше делает заметными мешки под глазами. И наконец, общее `ссутуливание`. Доктор Фью считает, что `троица` пока обходит стороной Обаму, хотя он и курит. Этому способствует смуглый цвет кожи его лица, защищающий от солнечных лучей. Кроме того, смуглая кожа содержит больше жиров и поэтому упорнее сопротивляется появлению морщин. У цветных уже в детском возрасте щеки толще, чем у белых. Поэтому к 50 годам у негров потеря жировых прослоек не так заметна, как у белых, и они продолжают выглядеть молодо. Зато у черных глаза с годами западают быстрее, чем у белых.

Подводя итоги своим наблюдениям над лицом Обамы, доктор Фью говорит: `Некоторые мужчины с годами выглядят лучше. Детскость исчезает с их лица. Седина и морщины свидетельствуют об их опыте и мудрости. Президент Обама — один из тех людей, которые с годами хорошеют. Когда я смотрю на президента, я вижу комбинацию хорошей генетики и добавочной защитной пигментации. Конечно, он поседел, но седина не старит его лицо, наоборот, делает его более привлекательным. Седина говорит одно, лицо — нечто другое`. Как видите, все тот же синдром летучей мыши.

	2000 год.

Капитан `Титаника`

Невольно позавидуешь пластическим хирургам. Как легко они набрасывают портреты своей натуры! Набросать политический портрет того же Обамы куда сложнее. Это скорее как портрет Дориана Грея, где совпадение с натурой находится в постоянном движении и изменении. Одни, как, например, сенатор Крис Кунс, называют Обаму капитаном `Титаника`. Другие говорят, что Обама не хочет рулить. Он, мол, хочет, чтобы его только любили. Итак, получается черный Нарцисс на капитанском мостике того же `Титаника`. Одни сравнивают Обаму со сварливым профессором и строгим родителем. Другие — с обольстительным обманщиком-любовником. Одни тревожатся, что Обама `на глазах` превращается в безвольного Джимми Картера. Другие радуются тому, что из него вылупился волевой и образованный Джордж Буш. Если просеять все это сквозь сито эмоций, то в остатке останется: одни хотят видеть Обаму по-прежнему на пьедестале, другие, напротив, хотят сбросить его с пьедестала и даже готовы подложить под него динамит.

Здесь, как в греческих трагедиях, неизбежно возникает тема политического рока — переизбрания. Она роковая, но отдельная. Поэтому я ограничусь только предсказанием. Победит Барак Хуссейн Обама. В 2012 году он будет переизбран президентом Соединенных Штатов.

В 1934 году великий негритянский поэт Лэнгстон Хьюз написал `Балладу о Рузвельте`. В ней есть такие строки:

Котелок был пуст,

Буфет и шкаф — тоже.

Я спросил отца:

В чем тут дело?

Я жду Рузвельта, сынок,

Рузвельта, Рузвельта,

Жду Рузвельта, сынок...

Современный Лэнгстон Хьюз, несомненно, написал бы `Балладу об Обаме`. Несмотря на разочаровывающий первый срок, Америка все еще находится `В ожидании Годо`, то есть Обамы. Беккетовская пьеса была театром абсурда. Ее балладный вариант — театр политического абсурда.

С войском ждущих Обаме не победить. Ему необходимы активные силы. И открытое забрало. Летучие мыши никогда не станут орлами. Здесь никакие пластические хирурги, даже из родного Обаминого Чикаго, не помогут.

Миннеаполис

материал:                                                                                                 Мэлор Стуруа                                                        
газетная рубрика:                                             ЮБИЛЕЙ

www.mk.ru

Док. 641478
Опублик.: 04.08.11
Число обращений: 0