Лучшим опровержением всякой теории является возможность воплотить ее в жизньНазад
Лучшим опровержением всякой теории является возможность воплотить ее в жизнь
Рецензия на доклад А.Н. Окары "Социальная солидарность как основа нового
"миростроительного" проекта" //
Идеология и философия солидаризма. Материалы научного семинара. Вып. N 9.
М.: Научный эксперт, 2010. - С. 71-75; http://www.rusrand.ru/public/public_282.html.
Доклад и особенно развернувшаяся дискуссия заставили меня вспомнить Оскара Уайльда, который любил повторять, "когда со мной сразу соглашаются, я чувствую, что я не прав". В данном случае - наоборот. Сегодня на семинаре нет никого, кто бы сразу согласился с Андреем Николаевичем. Возможно, это как раз свидетельствует о том, что докладчик прав. Однако, как известно, лучшим опровержением всякой теории является возможность воплотить ее в жизнь. Именно по поводу "воплощения в жизнь" высказанных теоретических положений у меня и возникает ряд сомнений/размышлений.
Первое. Солидаризм, согласно логике доклада, является продуктом общества, своего рода гражданской инициативой, отражающей коренные интересы всех общественных слоев. Однако сам автор особо подчеркивает то, что солидаризм интересен и работает только в том случае, когда эту теорию/идеологию инициирует и использует государство. Государство, выступая в роли центрального института политической системы общества, объединяет, по логике докладчика, солидаризирует людей сильных, уверенных, креативных, которые являются двигателем развития. Таким образом, мы наблюдаем явное противоречие в построении концепции.
С одной стороны, солидарность трактуется как "идея снизу", как идеология всего общества, что является, по моему мнению, заведомо ложным утверждением. Вся история развития человеческого общества и России прежде всего свидетельствует, что идея вызревает, кристаллизуется, превращаясь в идеологию, как бы сказал Карл Маркс, в "мысли господствующего класса" как система взглядов очень ограниченного круга индивидов, продвигающих свои (классовые) интересы. С другой - солидаризм понимается как "идея сверху", т.е. именно государство рассматривается как ее (идеи) главный заказчик, разработчик и проводник. В этой связи утверждение "солидаризм - идеология нового общества, основанного на субъектности и самодостаточности всех членов социального организма, в котором инновации становятся нормой, т.к. государство зачастую выступает главным тормозом инноваций и инновационных процессов" применительно к современной России мне представляется неверным. Во-первых, потому что главным инициатором и финансистом креатива, инноваций в России является именно государство. Во-вторых, "субъектность и самодостаточность всех (курсив мой - Е.П.) членов социального организма" в России является утопией, идеалистическим заблуждением. В-третьих, индивиды могут быть солидарны только в постановке общих целей и решении общих задач. Гетерогенность российского социума доказывает как раз обратное - социально-экономические и политические цели у различных социальных групп кардинально противоположные.
Исходя из вышесказанного, следует признать, что солидаризм может стать идеологией, "господствующими мыслями" только в том случае, если ее будет проводить обладающее исключительными правами и ресурсами государство. Еще Джеймс Мэдисон, один из творцов американской конституции, отмечал, что основной задачей правительства является "защита процветающего меньшинства от нападок большинства", а Дэвид Юм подчеркивал, что контроль над общественным мнением лежит в основе правления, как самого деспотичного, так и наиболее либерального. Ноам Хомский справедливо дополнил эти замечания тем, что "очевидность данной закономерности гораздо более значима в либеральных обществах, где подчинения нельзя достичь с помощью жестких мер". Таким образом, исключительная роль государства в претворении идеологии в жизнь в современных условиях очевидна, и не стоит обманываться способностью общества постулировать идеи.
Второе замечание продолжает первое и касается собственно общественной солидарности. Опираясь опять же на исторический опыт, следует констатировать, что подавляющее большинство любого общества имеет очень простые, потребительские и, как правило, эгалитаристские интересы. Солидаризм в силу объективных причин большинством общества будет восприниматься как принцип всеобщей уравнительности. В результате получится солидарность серости в противовес солидарности креативности. Кроме того, по мнению Андрея Николаевича, "солидаризм - это теория не "идеального", а "хорошего" общества", "модель симфонического мира", "мира гармонии", одним из актуальных лозунгов которого является "не строительство рая, а недопущение ада". Но каков критерий "хорошести"? Как понимать ад и возможно ли создать гармонию? Например, сталинский режим многие (начиная с Григория Климова и заканчивая Збигневым Бжезинским) оценивают как сущий ад, а многие (включая Всеволода Кочетова, Станислава Куняева, Андрея Фурсова) - несмотря на множество трагических событий, как пиковую фазу развития отечественной государственности. Более того, противоречивость и сложность изложения предложенной концепции становятся серьезным препятствием ее восприятия большинством общества. В этой связи уместно вспомнить Алексиса де Токвиля: "Сознанием людей овладевают лишь самые доступные идеи. Ложная, но ясно и точно выраженная идея, скорее овладеет миром, нежели идея верная, но сложная".
Третье замечание. Как справедливо отметил Веслав Тшаскальский, "марширующие в одной колонне не обязательно направляются к одной цели". В этой связи общественная солидарность скорее симулякр, а именно точная копия предмета, подлинника которого не существует. Утопизм солидаризма особенно очевиден в свете социальной психологии и истории Бориса Поршнева и этической антропологии Бориса Диденко. Беспредельная жестокость, столь ярко и щедро продемонстрированная человечеством за время своего существования, заставляет усомниться в возможности солидарных действий индивидов. Гипотеза видовой (этической) неоднородности человечества достаточно полно отвечает на вопрос о невозможности солидарного человеческого общежития. Эта гипотеза предполагает, что человечество является не единым видом, а семейством, состоящим из совершенно различных - двух хищных и двух нехищных - видов.
Не вдаваясь в детали видизма (наука о видах, впервые термин "видизм" (speciesism) использовал биолог Ричард Райнер) отмечу, что хищные виды (Б. Диденко называет их суперанималы (сверхживотные) и суггесторы (псевдолюди)) характеризуются жестокостью и хитростью. Два нехищных вида характеризуются врожденным инстинктом неприятия насилия. Диффузный вид включает людей, легко поддающихся внушению, в то время как неоантропы - менее внушаемые люди, обладающие обостренной нравственностью. Нехищным людям свойственна предрасположенность к самокритическому мышлению, не всегда, к сожалению, реализуемая. Таким образом, согласно концепции врожденных видовых поведенческих различий в человеческом семействе, человечество представляет собой парадоксальное общежитие существ несовместимо разных, от рождения наделенных диаметрально противоположными психогенетическими мотивационными поведенческими комплексами: стадным, точнее, общественным (подавляющее большинство) и хищным (несколько процентов). И вызвано это самим процессом антропогенеза. Причем различия эти не имеют никакого отношения к интеллекту: можно отлично играть в шахматы, а на "работе" заниматься изощренными пытками (достаточно вспомнить блестящих интеллектуалов среди сотрудников ВЧК/НКВД). Эти различия этические, нравственные, т.е. видовые. Так, о какой солидарности, исходя из объективных эволюционных характеристик человечества, можно говорить?
И наконец, последнее среди наиболее очевидных замечаний связано с экономическими основаниями солидаризма. Из доклада не понятно, каковы должны быть экономические предпосылки общественной солидарности. Речь идет об идеологии общества достаточно высокого уровня развития или, наоборот, солидаризм применим к обществам слабо развитым. Современная Россия - яркий пример страны не только "расколотой" по культурно-цивилизационным, но и по социально-экономическим основаниям. Как в стране, где по разным данным от 2 до 10 % населения присвоили себе 90 % национального достояния, могут быть реализованы идеи солидарности мне совершенно не понятно. В российских условиях говорить о солидарности всего общества нет никаких оснований. Соответственно, речь должна идти либо о солидарности 10 % населения страны, либо о солидарности остальных. Так как в последнем случае этого достичь, практически, не возможно - солидаризм слишком мягкая и сложная идеологема, солидаризироваться смогут только "верхи".
Несмотря на имеющийся у меня скепсис относительно солидаризма как "идеологии нового общества", следует отметить, что для построения сильного государства солидаризм представляет несомненный интерес. Остается лишь надеяться, что сильное государство станет в современной России прообразом "хорошего". Поэтому завершить свое выступление я бы хотела словами Льюиса Керрола из известной "Алисы в стране чудес": "План, что и говорить, был превосходный, лучше не придумаешь. Недостаток у него был только один: было совершенно неизвестно, как привести его в исполнение". Солидаризм, модель симфонического мира, по всей видимости, идеи превосходные. Но только совершенно неясно - как их воплотить в жизнь.
