В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Новости
Бегущая строка института
Бегущая строка VIP
Объявления VIP справа-вверху
Новости института
Алексей Подберезкин: Попытки создания долгосрочных концепций и стратегий развития России свидетельствовали ... Назад
Алексей Подберезкин: Попытки создания долгосрочных концепций и стратегий развития России свидетельствовали ...
Первые ростки новой идеологии?[1]

"К науке и научный идеологии всегда
тяготели зарождающиеся прогрессивные силы, нуждающиеся в объективной
картине мира"[2].

Б.Славин


"Любая великая страна погибает
без великих целей"[3].

"Проект Россия"



Попытки создания долгосрочных концепций и стратегий развития России свидетельствовали, что в обществе назрели объективные предпосылки - во всяком случае у наиболее прогрессивной части элиты - и объективная потребность в новой идеологии. Напомню, в этой связи, что категории "интерес" и "потребность" (национальный интерес и национальная потребность) тождественны[4]. Они являются базовыми, объективными и, собственно говоря, являются основой для понимания политического процесса. Какова же была "вдруг" появившаяся потребность у российской элиты в идеологии?

Ответ, упрощенно, выглядит следующим образом:

Объективный интерес в обществе и у нации в идеологии существовал всегда, в том числе и в последние десятилетия, как система взглядов, объясняющих национальные интересы. Проблема, однако, заключалась в том, что уничтожив официальную коммунистическую идеологию и внедрив де-факто либеральную, правящая элита стремилась во что бы то ни стало утвердить в общественном мнении необходимость продолжения политики "деидеологизации", начатой М.Горбачевым и А.Яковлевым. Такое отрицание идеологии делало невозможным создание сколько-нибудь адекватных концепций долгосрочного национального развития и, тем более, социально-экономических и иных частных концепций, вытекающих логично из общей стратегии национального развития.

По мере ликвидации острого кризиса и решения самых неотложных задач (стабилизации внутренней политики, завершения острой фазы войны на Кавказе, обуздания региональных амбиций, выплаты внешнего долга и т.п.) неизбежно встал вопрос о дальнейшем движении, появилась политическая потребность в осознанной концепции если не национального, то, хотя бы, социально-экономического (регионального, отраслевого и т.п.) развития на долгосрочную перспективу.

Можно сказать, что такая потребность сформировалась к 2005-2006 годам, когда наиболее тяжелая часть кризиса государства была преодолена. В 2006 году, например, я писал: "Дискуссия о приоритетах, сформулированных Президентом РФ (В.Путиным - А.П.) в Послании 2006 г., на самом деле началась задолго до самого Послания. Уже в 2005 г. общество и элита разделились на две неравные части, которые в той или иной мере представляли либеральные демократы и власть, по всем основным направлениям дискуссии о национальных интересах, а именно: роль государства; представление о суверенитете; социальная политика; управление страной и "оттенки" демократии; права человека и НКО; традиционные ценности и религия; приоритеты развития; неолиберализм или социальная экономика; отношение к укреплению рубля и т.д."[5].

Подобное разделение - классическое проявление политической деятельности как борьбы политических субъектов. Классически же такая борьба делится на два основных вида - верхушечную и принципиальную[6]. Применительно к России можно сказать, что такая борьба была типичной верхушечной борьбой, проходившей в рамках либеральной идеологии и традиции, как борьба, названная позже И.Юргенсом, борьбой между "консерваторами" (либералами) и "прогрессистами" (либералами).

Подчеркну, что в то же время на периферии сохранялись альтернативные идеологические концепции, находившиеся вне рамок либеральной традиции. В том числе национальные и социальные. Проблема однако заключалась в том, что импульс, полученной Россией в развитии в 2000-2005 годах, создавал иллюзию возможного национального развития по либеральному пути вплоть до 2011 года. Эта иллюзия подкреплялась как авторитетом В.Путина, результатами его деятельности, так и ростом цен на сырье, который позволил резко увеличить бюджетные возможности федеральной власти. Эта иллюзия либеральной традиции не могла уничтожить, конечно, эволюцию и развитие социалистических идей (в это время появилась, например, социал-демократическая партия С.Миронова), партия социальной справедливости, возглавлявшаяся мной и др.), но существенно мешала их продвижению, создавая видимость национального развития.

Надо признать, что эта дискуссия между либералами и либеральной властью продолжалась все последующие годы то разгораясь, то - затухая. Очередное обострение произошло в 2011 году, когда ряд либеральных кругов (ИНСОР и т.д.) предприняли атаку на "консерваторов-либералов"[7]. Проблема, однако, в том, что такая дискуссия все эти годы так и не выходила за рамки либеральной традиции, хотя эта самая либеральная традиция себя полностью исчерпала, доказав свою неспособность эффективной политики в условиях кризиса 20808-2010 годов и реализации либеральной так называемой Стратегии 2020. Российская правящая элита - и "консерваторы", и "прогрессисты" - даже не пытались ни отказаться от устаревшей либеральной идеологии, ни (что логично) отказаться от ее носителей - расплодившихся в огромном числе чиновников и экспертов-последователей Е.Гайдара. Поэтому 2011 год стал в определенном смысле тупиком либерального развития, из которого Д.Медведев и "прогрессисты" - либералы предложили выход посредством еще большей либерализации. Альтернативные, лежащие вне либеральной традиции варианты и идеологии, даже не рассматривались, хотя аргументы в их пользу только крепли. Национальная и социальная составляющие идеологии игнорировать становилось все труднее, а попытки либеральной элиты ужесточить репрессии, продолжавшиеся в 2011 году, "сжать" поле для их развития, ни к чему не привели.

У общества и элиты к 2006 году появились ресурсы для развития, а сама проблема выбора пути развития перешла из категории теоретической в практическую. И хотя потом наступали трудные времена, как в период кризиса 2008-2010 годов, у России оставались возможности и резервы, которые элита достаточно просто могла использовать. Эта простота определенно мешала поиску более серьезных возможностей и ресурсов развития. Когда цены на сырье настолько высоки, то серьезного мотива думать нет. Можно просто копировать опыт зарубленных либералов, игнорируя тот же опыт Китая, Индии или Бразилии.

Так, например, к 2007 году впервые изменился в положительную сторону показатель ввоза/вывоза капитала частным сектором, т.е. бизнес перестал только выкачивать деньги из страны и стал рассматривать ее в место для жизни, а не только работы[8].



Эта иллюзия вскоре была разрушена и огромный отток капитала (параллельно с оттоком "мозгов") вновь стал чертой и болезнью российской экономики и общества после 2008 года. Он даже усилился в 2008-2011 годы, создав беспрецедентную ситуацию когда из страны бесконечно и в огромных масштабах выкачивались финансы и мозги. Но эта иллюзия помогла сохранить либеральную традицию и идеологию не только в условиях кажущегося развития, но и во время и после кризиса. Инерция мышления элиты в России оказалась поразительной.

В 2011 году стало ясно, что правящая элита не способна ни эффективно управлять государством[9], ни предложить сколько-нибудь внятную стратегию национального развития. Примечательно, что идеологические "изыски" многочисленных интеллектуальных клубов и структур "Единой России! за 2007-2011 годы так ни к чему и не привели. Не случайно В.Володин создал в июне 2011 года Институт социально-экономических исследований, поручив его руководителю Н.Ф.Федорову к "августу 2011 года" (т.е. за пять недель!) подготовить программу "Единой России", т.е. фактически идеологию "под выборы".

В недрах общества и правящей элиты, таким образом, зарождалась объективная потребность в идеологии, которую в 2006-2011 годы элита не смогла осознать и сделать соответствующую выводы, и которая соответственно встретила несколько мощных препятствий. Повторю, в этой связи формулу:

Интерес = потребность + осознание

Из нее следует:

- национальный интерес в новой идеологии и стратегии национального развития был;

- потребность такой идеологии для части элиты (меньшинство) была;

- осознание этой потребности у элиты отсутствовало.

Во-первых, в правящей элите не было идеологов (были управленцы-хозяйственники, послушные служаки-чиновники), способных сформулировать национально и социально ориентированную концепцию развития. Были даже хорошие специалисты по "пиару" (точнее - политтехнологи), но никогда не было, да и сейчас нет идеологов, концептуалистов. Они просто никогда не были нужны. В лучшем случае для таких целей нанимались креативщики, которые могли придумать образ (иногда даже идеологему), но не более того[10].

Во-вторых, преимущественно "воспитанная" в 90-ые годы в либерально-демократических традициях правящая элита боялась и боятся идеологии, связывая с этим понятием господство идеологии КПСС и партийных вождей, не понимает (как это ни странно), что правящая элита руководит политико-идеологически, а не финансово, страной, что для современного управления требуются более сложные, идеологические методы[11].

Этот страх, идущий от слабой общественно-научной подготовки (юристов-практиков я не отношу к обществоведам), остается и сегодня. В нынешней элите сколько угодно менеджеров, юристов, технократов, но практически нет гуманитариев, способных предложить новые концепции, а не слепо использовать старые либеральные рецепты.

В-третьих, зажим партий, способных выдвигать идеологические программы, ограничение их числа и возможностей развития только теми партиями, которым идеология прогресса вообще не нужна, безусловно, препятствовал развитию идеологий в 2005-2011 годы. Партии и другие институты национального социального потенциала в 2005-2011 года были практически выключены из системы финансирования и информационного поля. В СМИ остался узкий круг "доверенных" политологов, которые в своей основной массе были не способны продвигать новые идеи. Да и сами СМИ, их дискуссии, превратились либо в скандальные шоу, либо (за редким исключением) в площадку для озвучивания одними и теми же людьми, как правило, банальных и убогих идей.

В-четвертых, обращения В.Суркова, которые можно оценивать как призывы к контролируемой "идеологизации", мало что стоили потому, что у этих обращений не было адресата: правящей элите, в силу указанных причин, это было не нужно, а ее оппонентам просто не давали возможности.

Вот почему субъектами, претендующими на идеологию, как правило становились не профессионалы, а случайные (хотя, иногда, и способные) люди. Манифест "просвещенного консерватизма" Н.Михалкова, предложенный в октябре 2010 года, - пример этому. Этот документ, как впрочем и другие, претендовавшие на статус идеологии, не отвечали на главный вопрос идеологии: что делать и как это делать. Они не стали и не смогли стать представителями системы взглядов, хотя бы потому, что создать такую систему, увидеть ее в существующих зародышах, может профессиональный обществовед-гуманитарный, а не технолог, режиссер, пиарщик и т.д. Кроме привлекательно формы пиара у такой системы должно быть содержание (как и у людей). Время 2005-2011 годов требовало от идеологии и людей только формы: содержательные дискуссии и люди отошли на периферию общественного внимания

Говоря о русском социализме и социальном консерватизме как о новой идеологии, следует иметь в виду, что эта новизна заключается не в том, что традиционно ее родиной считалась Германия, и что в России она не была представлена в оформленном виде как идеология партии или какого-то социального слоя. Парадокс: объективно существующая потребность в эти годы не нашла своего субъекта, способного ее реализовать.

Новизна в том, что современный социальный консерватизм в России это синтез традиций и социализма, который стал возможен только при осознании ведущей роли человеческого потенциала в экономической и социально-политической жизни развитого государства, этот синтез, ставший нормой в Китае, да и других странах, всячески игнорировался в России.

Применительно к России, с её традициями сильного государства, историческим и культурным наследием, значение человека неизбежно ассоциируется с государством и нацией, а значит - национальным человеческим потенциалом (НЧП), его реализацией в НЧК. Соответственно и к власти отношение может, должно и будет определяться прежде всего тем, насколько власть может создавать и эффективно реализовывать НЧП, т.е. насколько процветающей будет в целом нация и сильным государство. Это простая парадигма[12] абсолютно не воспринимается в целом правящей элитой, которая противопоставляет ей какие-то искусственные, созданные ветхими либеральными теориями, идеи - макроэкономической стабильности, сбалансированности бюджета, т.п., суть которых в организации финансового процесса, а не достижения социально значимых целей.

Таким образом предпосылки для развития новой идеологии становятся реальностью по мере обращения внимания общества, части элиты и власти к составляющим компонентам национального человеческого потенциала - демографии, образованию, здравоохранению, науке, культуре, доходам граждан и др. Как только они стали объектом внимания власти со второй половины первого десятилетия XXI века, стало можно говорить о начале формирования новой общенациональной социально-консервативной идеологии или идеологии русского социализма. Но "начало формирования" означает только начало процесса, который может или не сможет перейти в политическую плоскость в зависимости от способности восприятия элиты. В частности, еще в 2006 году в книге "Приоритетные национальные проекты и новая идеология" я писал: "К 2005-2006 годам сложились базовые - идеологические, политические, экономические - предпосылки к дальнейшей корректировке политического курса страны. Может быть, даже неосознанно (подч. А.П.), но правящей режим основательно пересмотрел свою идеологию развития страны"[13]. Как оказалось, я был излишне оптимистичен. Процесс осознания затянулся надолго. Как ни странно, но этому помешал рост цен на ресурсы, который сделал процесс размышлений ненужным.

Для нас и сегодня важно во время заметить ростки, (т.е. основные идеи) новой идеологии для того, чтобы развить их в условиях господства отмирающей идеологии либерализма. Об основных объективных предпосылках говорилось в предыдущем разделе. Тем важнее увидеть сегодня то, что идеологически произошло в последнее время, а именно увидеть прежде всего сознательное воздействие и влияние власти на этот процесс. Сразу оговорюсь, что сделать это не просто: власть, открещиваясь от идеологических "изысков", сумбурно и противоречиво ежедневно предлагает все новые и новые инициативы, которые:

- во-первых, не утруждается обосновывать и реализовывать (в частности, концепцию "модернизации";

- во-вторых, действует крайне непоследовательно, шарахаясь от одной идеи к другой;

- в-третьих, очевидно отдает приоритет форме, броской подаче, пиару, а не содержанию;

- в-четвертых, стремительно увеличивается разрыв между политическими декларациями и конкретными результатами, который привел к тому, что в 2011 году значительная часть (если ни большинство) общества просто перестали верить власти;

- в-пятых, правящая элита и верховная власть очевидно увлеклась правовым оформлением и аппаратным исполнением своей политики, превратив ее в частную (производную от реальной политики) деятельность.

Лично для меня между тем, ясно, что с середины первого десятилетия начинается раскол в правящей элите, верхний слой которой В.Путин, Д.Медведев, С.Иванов и др., - стартовав с нацпроектов, неизбежно идет к усилению социальной и традиционалистской составляющих в политике, а значительная часть не только ельцинской, но уже и путинско-медведевской элиты, руководствуется эгоистическими принципами, утвердившимися в 90-е годы прошлого века. Этот эгоизм превратился в глазах нации в примитивную эксплуатацию властью своих полномочий в личных целях, т.е. власть, на всех уровнях стала восприниматься как инструмент личного обогащения. В этом смысле была создана система управления, основанная на коррупции, а ее превращение в систему управления, основанную на праве, декларируемую Д.Медведевым, не вызывает доверия. Частные результаты - реформа МВД, отставки и т.п. - воспринимаются только как борьба правящих классов за ресурсы. Что, наверное, соответствует действительности.

Отсюда, прежде всего, неэффективность инициатив, которые вязнут в исполнительской среде и которые не слышат большая часть элиты, воспитанная в "деидеологизированном обществе". Собственно выдвижение самой идеи, например, нацпроектов (о которых забыли к 2011 году) стало попыткой В.Путина и Д.Медведева создать новые механизмы реализации поставленных задач в рамках либеральной традиции. Совет и его президиум (по реализации нацпроектов) в целом справились с этой задачей, создав и запустив такой механизм. Это позволило Д.Медведеву заявить 25 декабря 2007 года на заседании президиума Совета, что "значительную часть тех мероприятий, которыми мы с вами занимались, сегодня мы уже можем переводить в разряд текущей работы. Здесь уже не нужно вот таких ежедневных нажимов, совещаний, президиумов, накачек. Уже отладили эти механизмы, уже деньги идут куда надо, и финансирование осуществляется в должном объеме. Поэтому я считаю, что вот такой текущий режим является свидетельством качества работы. То, что связано с проектами, то, что связано с модернизацией последующей, будет сохраняться именно в проектном режиме, и будет использоваться тот самый управленческий механизм, который доказал свою достаточную эффективность"[14].

Вместе с тем, Д.Медведев, конечно же, поторопился, ПНП - являлись в общем-то частными проектами, в рамках все той же либеральной традиции, не способными изменить ситуацию, при которой отсутствовала долгосрочная и обязательная к исполнению стратегия национального развития. Поставленная, например, задача выйти на уровень строительства 140 млн. кв.м в год (по сравнению с 60 млн. кв.м в 2007 г.), так и не решена до сих пор. Хотя частные проблемы образования, здравоохранения и других областей, связанных с развитием НЧП, на время и удалось решить, в целом ситуация и с ипотекой, и с образованием, и со здравоохранением в 2011 году в России стала хуже. Это только подтверждает вывод о том, что частными мерами общие задачи не решаются.

Для внимательного наблюдателя не осталось незамеченным, например, что пока традиционные идеологические партии и их лидеры застыли в своем развитии (даже стагнировали, если речь идет о КПРФ и СПС), на идеологическую передовую вышли новые люди. В 2005-2011 годы лидерство здесь безусловно заняли В.Путин, Д.Медведев, В.Сурков, С.Иванов, А.Дворкович, И.Шувалов, И.Юргенс. Несмотря на традиционную сдержанность, присущую чиновникам, именно они в 2000-2011 годы формировали современную политико-идеологическую повестку дня. Их выступления стали практической реализацией, первыми попытками сформулировать новую идеологему для России. В рамках всё той же либеральной традиции.

Отнюдь не случайно и хронологическое совпадение выхода из системного кризиса и перехода к выбору стратегии развития с идеологическими выступлениями В.Путина, В.Суркова, Д.Медведева, В.Якунина, Ю.Лужкова. Это - 2007 год. Не зря в своей известной статье, опубликованной в январе 2006 года, Д.Медведев целый раздел назвал "Другая страна", имя в виду завершение кризисного развития и переход к развитию

В начале 2006 года дискуссия по будущей идеологии не просто "вдруг" проявилась, но перешла в совершенно новое качество. Впервые представитель идеологической власти - В.Сурков - выступил именно с идеологическим обращением. В нем он попытался (отнюдь не впервые, но на этот раз публично) описать существующую идеологию. Его мнение особенно ценно, конечно, не только потому, что в последние годы администрацию и Президента РФ не раз упрекали в "отсутствии идеологии", но и потому, что его выступление стало, безусловно, знаковым для политиков и политологов. И по постановке задач, и по форме изложения. А, главное, потому, что он впервые публично изложил свою (а, может быть, официальную) идеологическую позицию. Как оказалось позже, для многих наблюдателей она была вполне предсказуема, если, конечно, внимательно читать послания и выступления В.Путина, а не их изложение в прессе.

В целом попытку "историописания" В.Сурковым идеологии следует признать удачной, хотя бы потому, что впервые власть попыталась публично высказаться на эту тему. В.Сурков об этом так прямо и сказал: "Думаю, что наиболее удобная форма донести основные идеологические тезисы - это описать новейшую историю в оценках и под тем углом зрения, который в целом соответствует курсу Президента, и через это сформулировать наши основные подходы к тому, что было раньше, и к тому, что будет с нами в будущем... Сегодня мы поговорим именно об общеидеологических установках партии через анализ новейшей истории недавнего прошлого, нашего настоящего и ближайшего будущего[15].

Понятно, что этот анализ рассматривается автором не столько в историческом, сколько в политическом контексте. Более того, очевидно, что "идеологизация" "Единой России" стала одной из важнейших политических задач администрации и власти вообще накануне политического сезона 2007-2008 годов. Отмечу, однако, что эта задача в 2006 году в полной мере оказалась не выполненной: связанной и стройной идеологической концепции у "Единой России" в 2006 году так и не получилось. Как, боюсь, не получится и к 2011-2012 годам. Между тем 2007 год, очевидно, создал для партии власти несколько вариантов "вызовов" или социальных запросов, на которые требовались именно идеологические ответы и которые условно можно обозначить как:

- социальный запрос на новый этап стабильности, уже не только внутриполитической, но и социальной. Этот запрос выражался не только в огромной поддержке "курса В.Путина" и лично Президента, ставшего "политиком года", но и в ностальгии по брежневскому периоду, системе социальной защиты советского времени, т.е. речь идет, прежде всего о социальной стабильности, а в более широком контексте, - социальной справедливости.

Такого рода социальная стабильность может в полной мере быть отнесена к социальному консерватизму и запросу на эту идеологию у общества. Быть социальным консерватором в России становится все более почетно, - пишет А.Погорельский в своей работе "Конструктивный консерватизм". - Примерно также как десять лет назад было "правильно считаться демократом, а еще десятилетием раньше - "настоящим советским человеком"[16].

Не случайно, что по мере социализации политики В.Путина в 2005-2007 году существенно подрастал его и без того высокий рейтинг, а число граждан, которые хотели бы, чтобы он остался в 2008 оду на третий срок, достигло 70%.

Вместе с тем этот социальный запрос не находил своего практического решения для большинства граждан. Несмотря на рост среднедушевых доходов, достигших летом 2007 года 500 долл., более 50% граждан по-прежнему оставались в положении нищих и бедных. Не сокращался и децильный коэффициент между 10% самых богатых и 10% самых бедных граждан, достигшей в 2007 году уровня в 25 раз (для Москвы - превысившей 40 раз). Сохранялась и унизительная доля зарплат в ВВП (30%) по сравнению с развитыми странами (70% от ВВП), а также символические пенсии, стипендии и пособия.

Именно поэтому проблема увеличения душевого дохода в ее разных ипостасях стала важнейшей социальной проблемой, устойчиво занимавшей первое место в 2007-2011 годах. Но, одновременно, она стала (и не могла не стать) ведущей темой политико-идеологических выступлений всех лидеров и чиновников. Надо признать - и это одно из главных поражений власти, - что за 2007-2011 годы ситуация не улучшилась, а ухудшилась. Так, в реальности численность нищих и бедных в России в 2011 году превысила 75%, а если учесть, что душевой доход еще 20% не превышал 26 тыс. рублей, то оказалось, что страна (за исключением 1,5-2;) сплошь состоит из бедных и нищих.

Главной особенностью этой темы 2006-2011 годов стало признание всеми политиками тезиса социальной справедливости - от либералов и партии власти до коммунистов. Разница заключалась в том, что некоторые считали достижение этой цели абсолютным приоритетом, а некоторые - с существенной оговоркой о необходимости сохранения макроэкономической стабильности. Что, собственно, в итоге и привело к нулевым результатам. Социальная справедливость, социальная стабильность в 2011 годах находилась в худшем положении, чем в 2006 году. И это ощущение, в отличие от 2006 года, стало в 2011 году всеобщим.

- общественный запрос на ускоренное социально-экономическое развитие, отчетливо проявил в признании "событием года" решения о выделении материнского капитала. Этот запрос отчетливо проявлялся в связи с реализацией нацпроектов, в деятельности Д.Медведева. Но не только. Общество требовало уже не "точечного", а широкого наступления на нищету и качественного прорыва в улучшении качества жизни граждан.

Примечательно, что власть оказалась отчасти сама "виновата" в формировании такого запроса. Впервые за многие годы приоритеты социальной политики и ускоренного развития стали публичными приоритетами не только отдельных, а всех политических сил. Они стали приоритетами не только федеральной власти, но и региональных, и местных властей. 2005-2011 годы стали фактически периодом, когда тематика опережающего развития стала ведущей в политике и СМИ. Даже в условиях кризиса 2008-2010 годов, который, конечно, на время отодвинул ее на второй план, но не заставил забыть совсем. Более того, сам В.Путин в это время подчеркивал, что Стратегия 2020, принятая в марте 2008 года фактически уже в кризисных условиях "будет реализовываться". Ее провал к 2011 году означал и провал политики В.Путина-Д.Медведева;

- запрос на мобилизацию для борьбы с врагом - внешним или внутренним, - который проявился не только в поддержке акций против Грузии и Украины, но и в событиях в Кондопоге и многих других регионах, а также за рубежом. В этот период симптоматичными стали выступления В.Путина в Мюнхене, замораживание ДОВСЕ, полеты стратегических бомбардировщиков и т.д. Все это символизирует новые военно-политические амбиции Москвы. Не случайно, что процент поддержки внешней политики В.Путина значительно вырос, как и доля населения, поддерживающего самостоятельную внешнюю политику России.

Д.Медведев во время своего президентства всячески стремился минимизировать этот социальный запрос, но объективный ход событий (Грузия, Ливия, Сирия, развертывание ПРО и т.п.) показывал каждый раз, что запрос на мобилизацию не смотря на все усилия сохранялся. Как видно из опросов социологов, этот запрос удивительно стабилен[17].



"Судя по данным проводившихся в последние годы исследований, в массовом сознании существуют две модели российской идентичности:

1. Россия представляет собой часть Европы, и в будущем, так же, как это было в прошлом, она будет наиболее тесно связана именно с этим регионом;

2. Россия не является вполне европейской страной, а представляет собой особую - евразийскую - цивилизацию, и в дальнейшем центр тяжести российской политики будет смещаться на Восток. Эти точки зрения сопоставимы по популярности, но если еще несколько лет назад первая из них все же на 5-6% перевешивала вторую, то теперь они практически сравнялись между собой";

- запрос на национальную самоидентификацию. Не случайна что существенная доля граждан, которые негативно, а иногда и агрессивно настроены по отношению к своим согражданам другой национальности. Так, по опросам социологов, к этой категории относится порядка трети (30% или 40-45 млн.) россиян. Именно в 2006-2007 годы наметилась тенденция использовать этот потенциал в электоральных и иных целях, в частности, сформировав партию "Великая Россия".



Примечательна и реакция на это власти, которая помимо идеологических мер предусматривала усиление административных и правовых наказаний. Следует отметить, что в этой деликатной теме стало вырисовываться идеологическое обоснование патриотизма уже не по этническому, а по культурному признаку, которое было противопоставлено агрессивному национализму и даже фашизму.

Большую роль в формировании этого идеологического принципа сыграла РПЦ, которая в августе 2007 года (в "Русской доктрине") осудила экстремизм и радикальный национализм. Совпадение позиций РПЦ и В.Путина по этому вопросу было не случайным, что и было замечено наблюдателями.

К сожалению, в 2007-2011 годы этот запрос не был удовлетворен властью. Более того, президентство Д.Медведева обозначило расходящиеся тенденции: с одной стороны, сикуляризация и обозначение либеральных ценностей как ценностей национальных Д.Медведевым и его окружением, а с другой - рост популярности идеи православия и, как следствие, русского социализма[18].

Большинство (около 80%) жителей страны говорят в настоящее время о том, что они являются приверженцами определенной религии, каждый десятый называет себя внеконфессиональным верующим и лишь 12% относят себя к неверующим.



Таким образом, 88% россиян имеют сегодня те или иные религиозные верования. На первый взгляд, это очень много, причем если говорить об изменениях в этой области за последние 15 лет, то доля неверующих сократилась в разы - в 1995 году, когда первый ренессанс религиозности уже прошел, как православных себя идентифицировала лишь треть россиян, доля неверующих достигала 28%, а верящих в сверхъестественные силы, хотя и не верящих в Бога, было около 10%. Однако уже тогда религиозная, и прежде всего православная, идентичность носила у россиян достаточно условный характер - из числа респондентов, идентифицировавших себя как принадлежащих к различным конфессиям, довольно значительная часть говорила, что в Бога как такового они не верят или же колеблются между верой и неверием в него. Минимальной эта часть была у последователей ислама (17%), а максимальной - у сторонников православия (45%)[19].

Как отмечал по этому поводу ведущий РТР Д.Киселев, "до недавнего времени у нас было модным избегать какой-либо идеологии вообще. Потом стало понятно, что если у нас не будет своей идеологии, то будет чужая. Существенные компоненты общенациональной доктрины предложил в своем Послании В.Путин. Свой вариант, значительно более пространный, предлагает группа русских интеллектуалов, создателей "Русской доктрины". Цели совпадают - сильная и процветающая Россия. Близка и интонация"[20].

Важно подчеркнуть, что "Русская доктрина" задается целью - как подчеркивается в самом проекте, - "создания системного стратегического проекта консервативных преобразований", "программы национального развития". Этот тезис - ключевой - как для выступлений православных и патриотических идеологов, так и представителей власти.

Неприятие национализма и, как следствие, противопоставление ему имперской идеи стало лейтмотивом многих выступлений в 2006-2007 годах А.Проханова, А.Подберезкина и ряда других авторов. Примечательно, что в то же время в нашумевшей книге "Проект Россия" неизвестные авторы очень точно изложили суть проблемы: "Мы принимали и принимаем в Россию другие народы на правах члена семьи, и этого Запад боится, как черт ладана.

Мы единственная, уникальная и неповторимая империя семейного типа..."[21]

Следует подчеркнуть, что подобная позиция - единственно реальная идеологическая позиция противостояния агрессивному национализму, который - следует признать - имеет в России определенную социальную (и экономическую) базу. Как видно из рисунка, в той или иной степени, с разной степенью радикализма неприязнь к другим национальностям в 2006 году испытывала около трети граждан России. Это - прямая угроза существованию государства, которая усиливается экономическими, криминальными и иными факторами.

Ситуация за 2006-2011 годы очевидно ухудшилась. И во многом именно благодаря политике власти, которая как на федеральном, так и на местном уровне воспринималась гражданами как политика игнорирования интересов русского народа. Пример бывшего мэра Москвы Ю.Лужкова, который отдал значительную часть собственности нацменьшинствам, - лишь один из таких примеров, которые к 2012 году стали общим правилом практически для всех регионов России.



Эти три главных социальных и идеологических запроса искусно и далеко не всегда противоречиво учитывались в политике В.Путина, которая в 2006 году заложила материальные, организационные и - что особенно важно - идеологические основы для будущего периода социального развития страны.

Идеологические основы из пестрой смеси либерализма, государственничества, консерватизма. Смеси, которая в глазах общества привела к 2011 году к стагнации, фантастическому непотизму, коррупции, а, главное, - отсутствию веры и перспективы. Другими словами "идеологические основы" В.Путина оказались крайне зыбкими, а значит и неверными. Отплыв от берега "либерального абсолютизма" В.Путин и Д.Медведев так и не смогли взять верный курс, в основе которого находились национальные и социальные интересы.

При желании нетрудно было увидеть, что в 2006-2007 годы закладывался фундамент преемственности курса. Своего рода многослойная конструкция (правовая, бюджетная, кадровая, экономическая), которая могла бы обеспечить функцию внутриполитической стабильности или "защиты от дурака". Важная роль в ней принадлежала "идеологическому слою", основам будущей идеологии. Основы, которые, - как справедливо считает политолог Л.Шевцова, - непросто будет изменить[22]. Видимо, учитывая печальный опыт передачи власти в СССР и России, В.Путин захотел создать систему, которая на нескольких уровнях страховала бы внутриполитическую стабильность от случайных, амбициозных и неграмотных людей, приход которых во власть в 80-е и 90-е годы стал главной причиной системного кризиса СССР и России. Но эта же система и эти идеологические основы, в силу влияния либеральной традиции, оказалась абсолютно не способной к развитию: стабильность, сохранность - да; развитие - нет.

В идеологической системе, созданной В.Путиным в 2006-2007 годы, главным было сохранить власть и контроль. Это был - главный интерес, главная потребность созданной во многом ???? правящей элиты. И этот интерес, соответственно, игнорировал социальный и национальный интересы, что объективно препятствовала развитию идеологии русского социализма. Поэтому появившиеся в 2006-2007 годах предпосылки, даже условия для ее распространения столкнулись с мощной государственной машиной, ориентированной только и исключительно на сохранение власти.

Вместе с тем необходимо признать, что объективные потребности развития, с одной стороны, и неспособность либералов, с другой (проявившаяся особенно в 2008-2011 годы), привели к тому, что для русского социализма как широкой идеи появилось пространство.

В 2006-2007 годах В.Путин, Д.Медведев, В.Сурков и другие стали не только публично озвучивать идеологические мотивы, но и фиксировать их на будущее, закладывая будущую политико-идеологическую систему взглядов на период после 2007 года, которая обанкротилась в 2011 году. Это - необходимо признать - ни что иное, как сознательное формулирование основ не только будущей политической системы, но и идеологии. И эта попытка, очевидно, провалилась вместе со Стратегией 2020. "Благодаря" ресурсному благополучию, международной конъюнктуре цен, которая создала иллюзию верно избранной стратегии роста.

Следует добавить, что и другие представители правящей элиты - С.Иванов, В.Якунин, Ю.Лужков и др. - отнюдь не избегали в 2006-2007 годы идеологических обобщений. Более того, внимательный наблюдатель обнаружит определенное и вполне осознанное стремление некоторых представителей властной элиты зафиксировать свою идеологическую позицию, активно участвовать именно в идеологических дискуссиях: появилось не только немало новых книг, статей и других информационных поводов, но и вполне очевидно возникла дискуссия о наиболее эффективных путях развития государства и общества. Которая к сожалению, не получила своего развития и не смогла сломать либеральную традицию.

Особо следует отметить активность С.Миронова в этой области, который целенаправленно сделал ставку на то, чтобы занять социалистическую идеологическую нишу, настойчиво формулируя не только идеологическую повестку дня, но и стратегию, и тактику ее реализации. Понятно, что появление "Справедливой России", ее участие в выборах, дало достаточно поводов и ресурсов для реализации этих планов. Особенно в период обострения отношений с "Единой Россией" в период 2008-2011 годов.

Таким образом, в 2006 году в стране фактически началась идеологическая дискуссия, в основе которой лежали вполне объективные предпосылки - завершение антикризисного этапа развития и поиск нового алгоритма развития общества и государства, социального запроса, сформулировавшегося к 2006 году. В ходе этой дискуссии 2006-2011 годов вычленились три ведущих идеологических составляющих возможно: новой идеологии, которые (в той или иной степени) стали признаваться большинством политических сил: социальная, национальная, стратегии развития.

Игнорирование властной элитой этих вызовов, инерция либеральной традиции, не позволили в полной мере развиться этим направлениям, перенеся их в повестку дня политического сезона 2011-2012 годов.

Важность этой дискуссии объясняется как конъюнктурными, преходящими моментами, связанными с политическим сезоном 2011-2012 гг., так и объективными обстоятельствами, которые имеют стратегическое значение, - выбор идеологии и алгоритма развития страны в рамках предложенного В.Путиным социально-консервативного набора приоритетов или либерально-прогрессивного курса Д.Медведева. То, что эти идеологические новации В.Путина имели под собой объективную основу объясняет рост в 2005-2007 годы и без того его высокого личного рейтинга, который начел обваливаться вместе с рейтингом Д.Медведева и "Единой России" в 2011 году по мере прояснения временного характера этих идеологических инноваций, основанных на ресурсном благополучии России в 2006-2008 годы. Это стало окончательно ясно в 2011 году, когда цены вновь изменились: уже не только критики, но и либералы вроде А.Кудрина, стали понимать, что экстенсивно-ресурсная модель развития не эффективна. Но попытка ее изменить опять оказалась в русле либеральных традиций. "Модернизация" и "инновации" означали не смену политического курса и идеологии, а ее корректировку в рамках все той же либеральной традиции. Внешние технологические заимствования, которые являются содержанием этой корректировки, игнорируют основные требования к развитию НЧП и созданию идеологии развития нации.

Вот почему эти тенденции, обозначившиеся при В.Путине, так и не приобрели законченную форму, остались лишь тенденциями. Если бы это произошло, то В.Путин предложил бы в 2007 году не только законченную, национально и социально ориентированную идеологическую концепцию, но и стратегию и план развития страны. Что стало бы основанием для того, чтобы он остался у власти на срок их реализации. Можно согласиться с А.Дугиным, что "... если бы Путин сформулировал по-настоящему, не для пиара, этапы стратегического развития страны и сказал бы обществу: если вам хочется реализовать на практике этот глобальный проект, то оставьте меня. Такая легитимация была бы самой убедительной...>>[23].

В Путин и этого не сделал. Почему, что главным его интересом и потребностью было не развитие нации, а сохранение власти. Поэтому все усилия были обращены на поиск очередного правового решения, легитимизирующего эту стратегию. В итоге, после прихода Д.Медведева, эта стратегия сохранения власти и стала национальной стратегией. Идеология опять стала не нужна. Тем более та, которая стала бы альтернативой либерализму.

Вместе с тем, в эти же годы стал громче и громче заявлять о себе главный носитель идеологии русского социализма - креативный класс, - который стал проявлять свою субъективность в новых, иногда экстраординарных формах. И в этом, на мой взгляд, будущая перспектива новой идеологии и окончательные похороны примитивного либерализма в России. "К науке и научной идеологии всегда тяготели зарождающиеся прогрессивные силы, нуждающиеся в объективной картине мира", - справедливо пишет Б.Славин.

И идеи, и их носители - либералы к 2011 году себя окончательно дискредитировали. В.Путина предложить что-то качественно новое в 2006-2007 годах не удалось. Отказ В.Путина от третьего срока президентства объясняется именно этим. Он не захотел или не смог предложить новую идеологию и стратегию развития нации, ограничившись "стратегией" сохранения власти. Тем самым он обрек страну на стагнацию и поставил очевидные препятствия для развития новых идей и прихода новых людей. Прав А.Дугин, полагая, что "Показав сложность или даже катастрофичность нашего положения в мире и в нашей истории и масштабы задач, стоящих перед нашим государством, Путин мог бы очень просто получить себе мандат на проведение содержательной политики. Но это никто даже не пробует озвучить. Такое впечатление, что в ход идут любые, самые изысканные и изощренные пиар-стратегии, но нет самого простого, понятного и искреннего - запроса на легитимность национального содержания (подч. А.П.). Национального содержания в нашей политике как не было, так и нет, вместо него присутствует исключительно чистый пиар"[24].

И все-таки в это время ростки новой идеологии русского социализма не только проросли, но и развивались. Отдельные ее положения становились частями партийных программ и идеями отдельных личностей, включая тех, кто традиционно причислял себя к либералам. Может быть, и рано говорить о том, что в 2011 году эта идеология стала существенно влиять на умонастроения общества и элиты, но уже точно можно говорить о том, что она стала заметным, отчасти альтернативным явлением в российской политике.
 

 

_________________


[1] Этой теме в свое время я посвятил специальную работу. "Приоритетные национальные проекты и новая идеология". М., СГА, 2006 г., т. 1, т. 2, 2006 г., где я связывал этот процесс с нацпроектами (ПНП).

[2] Б.Славин. Идеология возвращается. М., 2010 г., с. 20.

[3] Проект Россия. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2007 г., с.17.

См. подробнее: М.А.Хрусталёв. Методология прикладного политического анализа. М., МГИМО (У)-РОСПЕН, 2010, с. 48, где автор, в частности, пишет: "исходным мотивом любой жизнедеятельности является потребность ... Соответственно, осознанная потребность выступает как интерес. Иначе говоря, интерес = потребность + осознание".

[5] См., например: Карпенко М.Л., Казанцев В.О, Иванов А. (псевдоним А.Подберезкина). Приоритетные национальные проекты и новая идеология. - М.: Изд.-во СГУ, т. II, с. 241.

[6] М.А.Хрусталёв. Методология прикладного политического анализа. М., МГИМО (У)-РОСПЕН, 2010, с. 154.

[7] См., например: Обретение будущего: Стратегия 2012. Конспект. - М.: 2011 г., сс. 5-8.

[8] Бюллетень банковской статистики. ЦБ РФ, М., 2008 г., с. 18.

[9] В июне 2011 года Д.Медведев публично даже признал это на встрече с педагогами (См.: Независимая газета, 10 июня 2011 г.)

[10] Вспоминаю в этой связи свой разговор с И.Рыбкиным и С.Батуриным в 2006 году, смысл которого свелся к тому, что, к сожалению, правящая элита не воспринимает национальные и социальные приоритеты и не нуждается в людях, способных их реализовать

[11] В частности, речь идет как о системном, так и синергетическом подходах, ориентированных на формирование предельно общих законов (идеологических - А.П.) и принципов постижения действительности, в итоге проявляя как "концепция самоорганизации" прежде всего неравновесных систем". (См. подробнее: В.П.Шалаев. Синергетика в пространстве философских проблем современности. Йошкар-Ола, 2009, с. 21.

[12] Парадигма - зд. принимаемая научным сообществом устремленность научной мысли к определенного рода смыслам восприятия действительности (См,, например: В.П.Шалаев. Синергетика в пространстве философских проблем современности. Йошкар-Ола, 2009, МГТУ, с. 14.

[13] Подробнее об этом процессе мною написано в связи с реализацией приоритетных национальных проектов (ПНП) в книге "Приоритетные национальные проекты и новая идеология". М., СГА, 2006 г.

[14] Д.Медведев. Инвестиции в человеческий капитал оказались одними из самых эффективных. Национальные проекты, N 1/2 (20/21), 2008 г., с. 7.

[15] Стенограмма выступления заместителя Руководителя Администрации Президента В.Суркова перед слушателями Центра партийной учебы и подготовки кадров "Единой России" 7 февраля 2006 г.

[16] А.Погорельский. Конструктивный консерватизм.- ПрогнозиE. Лето 2006 г., N2(6), с.3.

[17] Готово ли российское общество к модернизации? / Под ред. М.К.Горшкова, Р.Крумма, Н.Е.Тихоновой. М.: Изд-во "Весь Мир", 2010, с. 305.

[18] Готово ли российское общество к модернизации? / Под ред. М.К.Горшкова, Р.Крумма, Н.Е.Тихоновой. М.: Изд-во "Весь Мир", 2010, с. 191.

[19] Готово ли российское общество к модернизации? / Под ред. М.К.Горшкова, Р.Крумма, Н.Е.Тихоновой. М.: Изд-во "Весь Мир", 2010, с. 191.

[20] Русская доктрина (Сергиевский проект) / Под ред. А.Б.Кобякова и В.В.Аверьянова. - М.: Яуза-пресс. 2007 г., с.864.

[21] Проект Россия. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2007 г., с.273.

[22] Л.Шевцова. Система для наследника. - Коммерсант. 27 декабря 2006 г., с.8.

[23] А.Дугин. Стратегическая легитимация. - Известия. 23 августа 2007 г., с.5.

[24] А.Дугин. Легальность и легитимность - конфликтующие феномены путинской политики. - Экспертный канал "Открытая экономика", 3 апреля 2007 г., с.5. / http://www.opec.ru/1103040.html.


Алексей Подберезкин - профессор МГИМО

09.07.2011

podberezkin.viperson.ru



Док. 640856
Перв. публик.: 09.07.11
Последн. ред.: 11.07.11
Число обращений: 0

  • Подберезкин Алексей Иванович
  • Славин Борис Федорович
  • Хрусталев Марк Арсеньевич

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``