У лабиринта `тайного` знания Запада, или Эдвард СаидНазад
У лабиринта `тайного` знания Запада, или Эдвард Саид
В 2008 году исполняется 30 лет с момента выхода в свет широко известной книги Эдварда вади Саида "Ориентализм. Западные концепции Востока" (Said E. Orientalism. L., 1978). Вновь обратиться к творчеству выдающегося палестинца побуждает не только юбилейная дата. Происходящее сегодня в разных частях мира - будь то Ирак, Сомали или Косово - через призму "ориентализма" Э.Саида воспринимается по-новому: будто раскалывается скорлупа, скрывающая сущность вещей. Однако, как и тридцать лет назад, эта концепция не востребована по-настоящему ни наукой, ни политической практикой. Хотя стремительно возрастающая в последние годы агрессивность "западнизма" (выражение Александра Зиновьева) требует объяснения этому феномену. Эдвард Саид предложил объяснение. Его концепция "ориентализма" приоткрывает вход в лабиринт "тайного" знания Запада. Однако сначала несколько слов о самом Саиде, этом необычном человеке и ученом.
Эдвард вади Саид был арабом, христианином, специалистом по английской литературе, получившим западное образование, преподававшим и жившим на Западе. Одаренность его многогранной личности открывала ему путь к пониманию богатого культурного разнообразия, и сам его внутренний мир был своеобразным полем диалога между исламом и христианством, арабским Востоком и англосаксонским Западом. И в то же время (за всё надо платить) эти качества постоянно создавали Саиду проблемы, для многих он часто оказывался чужим, и не случайно мемуары Саида называются "Out of place", что можно перевести как "Без своего места" или более вольно - "Выбитый из колеи". И действительно, этот незаурядный человек - интеллектуал, ученый, литературный и музыкальный критик, пианист - был чужим для мусульман (он - христианин!), для европейцев (он - араб!), для востоковедов (он - специалист по английской литературе!).
Саид родился 1 ноября 1935 г. в Иерусалиме (квартал Тальбийе) в богатой арабской христианской (причем весьма консервативной) семье. С 1943 г. семья жила в Каире (отец Эдуарда руководил каирским филиалом "The Palestinian Education Company" - торговля книгами, бумагой, канцтоварами). В 1951 г. Саид отправился в США, где учился в Принстоне, Гарварде, Колумбийском университете. Если с научной карьерой самого Саида все обстояло благополучно, то его семье жизнь преподносила неприятные сюрпризы. Гамаль Абдель Насер национализировал семейный бизнес Саидов, и они перебрались в Ливан.
С июня 1967 г., когда Израиль присоединил западную часть Иерусалима, Саид ощущает себя палестинским беженцем. Тем не менее, он осуждал антиеврейский террор, постоянно писал о том, что евреи и арабы должны жить вместе, в одном государстве, выступал против наиболее жестких формулировок Палестинской хартии. При этом он постоянно критиковал политику США на Ближнем Востоке за ее высокомерие и в результате оказался под перекрестным огнем жесткой критики: и не свой, и не чужой.
До самой смерти в 2003 году Саид много работал. Трудно сказать, что было главным в его многогранной деятельности - политическая борьба, наука или искусство. Ясно одно: своей книгой "Ориентализм" он вошел и в историю науки, и в практику политических взаимоотношений ислама и Запада.
Конечно, "Ориентализм" Саида был не единственной книгой о проблеме взаимопонимания Востока и Запада. В том же 1978 году были опубликованы "Марксизм и конец ориентализма" Б. Тернера (Turner B. Marxism and the End of Orientalism. L.) и "Наука и сварадж"1 Дж.П.С. Оберуа (Oberoi J.P.S. Science and Swaraj. Oxford). Однако именно работа Саида заняла центральное место в исследованиях, главную идею которых можно сформулировать так: выявление политических корней, источников европейского обществоведения, а также его ограниченности в понимании иных, нежели европейская, культур.
Если переплавить рассуждения Саида в чистую логику, то главный вывод работы заключается в следующем: научное востоковедение на Западе было создано не для понимания цивилизаций Востока, а для "понимающего контроля". Понимание западным ориенталистом его предмета нужно ровно настолько, насколько это позволяет представителям одной цивилизации, действуя в собственных интересах, контролировать представителей других цивилизаций. Здесь вспоминается еще один выдающийся мыслитель - француз Мишель Фуко. В работе "Надзирать и наказывать", анализируя "микрофизику власти", Фуко подчеркивал особую важность трех постулатов: а) власть производит знание; б) власть и знание непосредственно предполагают друг друга; в) нет ни отношений власти без соответствия им некоторой области знания, ни знания, которое не предполагало бы и не формировало бы отношений власти (Foucault M. Surveiller et punir. Paris, 1975).
"Ориентализм" - это и корпус текстов, и стиль мышления, и корпоративный институт, и политическая доктрина, трактующая об отношениях Востока и Запада, и средство господства (Антонио Грамши называл это "культурной гегемонией"). Новоевропейская культура, подчеркивал Саид, формировалась и набирала силу, противопоставляя себя Востоку, выступавшему для европейцев как "образ Другого".
Саид считал, что "ориентализм" порожден определенными политическими силами и тенденциями, а потому "успехи, достигнутые "наукой", подобной ориентализму в его академической форме, меньше соответствуют объективной истине, чем нам зачастую хотелось бы думать". А зачем она, эта истина? Еще Мартин Лютер говорил: " Дух Истины болезнетворен... Ибо Истина не лестна".
В "ориентализме" Восток был представлен как статичный, неспособный к самостоятельному развитию. Восточная динамика с ее собственными законами социальной эволюции была изображена как статика лишь потому, что она не-западная. Особый, специфический, "восточный" тип развития был представлен как отсутствие развития, поскольку он не соответствовал западным стандартам развитости - в соответствии с представлениями о линейно восходящем прогрессе. Так вырабатывалась ориенталистская мифология - миф об инертном, социально окостеневшем Востоке. В создании этого мифа помимо ученых активное участие принимали европейские писатели, поэты, путешественники. Последние, посещая страны Востока, замечали только экзотику и упорно искали то, что закрепляло западные стереотипы ("восточная лень", "восточный деспотизм", "восточная чувственность" и т.п.). В свою очередь из этих стереотипов - по закону обратной связи - выводились научные схемы. На этом пути ориентализм, переставая быть наукой, превращался в систему застывших истин и поэтому, писал Эдвард Саид (полемически перегибая здесь палку), "справедливо будет сказать, что каждый европеец, высказываясь о Востоке, неизбежно проявлял себя как расист, империалист и почти этноцентрист".
Значительную роль в навязывании ориентализма образованным людям на Востоке в качестве средства их самопознания сыграло то, что административными языками колоний были английский и французский. То есть сама познавательная деятельность азиатов и африканцев развивалась не на их родных, а на чужих языках. Изучение одной (незападной) цивилизации на языке другой (западной) не могло не обернуться насаждением европоцентризма.
Как любая новая концепция, "ориентализм" Саида был не лишен противоречий, и его критики не преминули это заметить. Причем, что интересно, не западные, а арабские критики. Так, по Саиду, европейский ориентализм как форма негативного отношения к Востоку начал развиваться уже в древности, его вехи - Гомер, Эсхил, Еврипид, позднее - Данте. В то же время Саид отмечает роль ориентализма в обслуживании колониальных интересов. Возникает вопрос: ориентализм - это нечто вневременное или то, что подвергает критике Саид, возникло лишь в XIX веке, в эпоху колониального раздела мира?
Поскольку Саид подчеркивает сквозной исторический характер враждебного отношения Запада к Востоку, его "ориентализм" оказывается чем-то внеисторическим, всегда равным самому себе. Трудно также не согласиться с теми критиками Саида, которые пишут, что он, упрекая Запад в создании образа враждебного Востока, сам создает образ враждебного Востоку Запада с гомеровских времен.
Может быть, самое ценное в главной книге Эдварда Саида - незашоренный взгляд автора, его умение увидеть проблему по-новому, представить "цветущую сложность" мирового сообщества в иной логике, нежели та логика господства - подчинения, которую новоевропейский Запад уже несколько столетий пытается навязывать остальному миру.
В целом "ориентализм" - достаточно сложная конструкция, и, как показало время, работа Саида ставит больше вопросов, чем дает ответов. Однако, оттолкнувшись от Саида, задающего четкое направление мысли, можно идти вперед в критике западоцентризма, в анализе процессов, происходящих на Ближнем Востоке, в Китае, Индии, Японии, а также в других незападных обществах, особенно - в России и на Балканах. В научном плане это проблема адекватности современного обществоведения (как продукта новоевропейского Запада) задачам изучения обществ незападного мира, составляющего абсолютное большинство человечества. В политическом плане творчество Эдварда Саида, как оно предстает сегодня, - это значительный, во многом еще не использованный интеллектуальный ресурс сопротивления разрушительному действию исходящей с Запада "глобальной демократической революции".
______________
1 "Свое правление" (хинди).
Елена ПОНОМАРЕВА (http://old.fondsk.ru/article.php?id=1293)
