В Художественной галерее, в рамках международного фестиваля "Балтийская биеннале фотографии", открылась выставка "Свидание с Землей". В экспозиции демонстрируются снимки, сделанные в космосе летчиком-космонавтом Героем России Юрием БАТУРИНЫМ. О том, как меняет человека время, проведенное на околоземной орбите (Юрий Михайлович побывал там дважды, работая на космической станции "Мир" и на МКС), о его работе директором Института истории естествознания и техники имени С.И. Вавилова РАН, обозревателем "Новой газеты", специальным корреспондентом журнала "Новости космонавтики" и не только об этом - в беседе с журналистом Ириной Климович.

- Юрий Михайлович, вы окончили факультет аэрофизики и космических исследований МФТИ, затем получили профессии юриста, журналиста и дипломата, окончив Всесоюзный юридический институт, теперь это - Московская государственная юридическая академия, МГУ и Дипломатическую академию МИД. Работали и учились. И сейчас совмещаете административную, научную, преподавательскую, журналистскую деятельность. Как успеваете?

- Научился правильно использовать свое время. К тому же занимаюсь тем, что мне по-настоящему интересно.

- Какие темы освещаете в "Новой газете"?

- Пишу, о чем хочется. Анализирую политические события, даю материалы, посвященные космосу. Иногда - фельетоны.

- Где преподаете?

- В МИФИ заведую кафедрой на факультете информационной безопасности. Преподаю в МФТИ и в МГУ.

- Какие они, нынешние студенты?

- Отличаются от тех, что были 20 лет назад. Но не могу сказать, стали они хуже или лучше. Просто - другие. Бывают наборы очень хорошие. Всегда есть определенный процент студентов, которые точно знают, чего хотят, учатся осознанно, азартно. С ними мне интересно работать. Поэтому я уже два-три года не читаю лекций, а веду только семинары и спецкурсы. А со студентами, которых каждый педагог хотел бы видеть в аудитории, я познакомился в Китае, где читал лекции в Пекинском университете Цинхуа. Моя пара, как правило, была последней, заканчивалась уже после девяти вечера. Но мы никогда не завершали её вовремя, вопросы сыпались еще полтора часа. Доходило до того, что являлись технические работники и просили нас покинуть помещение. Глаза ребят горели интересом. Таких студентов в России я, к сожалению, не видел очень давно.

Один из курсов, которые уже восемь лет веду в МГУ, называется "Школа космической журналистики". Взялся за него, поскольку увидел, что СМИ про космос и космонавтику публикуют главным образом всякую ахинею, что нужно готовить специалистов, разбирающихся в этом вопросе. Многие мои ученики, бывшие и нынешние, уже работают в СМИ. А три студентки даже написали детскую книжку, посвященную космосу. Она была недавно издана.

- Кстати, о детях. Раньше ребята на вопрос "Кем ты хочешь быть?" отвечали: "Космонавтом!" Теперь у них эта профессия не столь популярна.

- Это следствие того, что прошла мода на эту профессию, а у наших сограждан почти исчез интерес к космонавтике. Несколько возрождается он только сейчас, когда празднуется 50-летие полета Юрия Гагарина. Появляются хорошие книги, фильмы, дети хотя бы узнали имя Гагарина. Ведь до чего дошло! Даже некоторые наши студенты не могут ответить на вопрос, какая страна запустила первый спутник. Говорят - США. Не знают, в каком году это случилось. Искренне считают, что и первый космонавт - из США. Кое-кто говорит - из России. Но и это - неправильный ответ. О том, что достижение принадлежит Советскому Союзу, молодежь не знает. Фамилии находящихся сейчас на орбите космонавтов назвать не может никто, равно как и имена Титова, Терешковой. Фамилию Леонова припоминают, но ответить, что же он выдающееся в космосе совершил, не могут.

- Сейчас идут поиски национальной идеи. Возможно, именно космос может ею стать? Первый спутник, первый космонавт, первый выход в открытый космос. Нам есть чем гордиться.

- Не думаю. Космонавтика становится очень дорогой и сложной, к тому же международной.

- На ваш взгляд, российская космическая отрасль в достаточной мере обеспечена сейчас финансами?

- В первые годы новой России, после 1991-го, был большой провал в её финансировании. Средств не поступало, но по крайней мере были люди, которые знали, как делаются космические корабли, и строили их. И мы летали в космос. Развитие шло, правда, в основном за счет инерции от движущей силы советского периода. Сейчас, к сожалению, нового не делается ничего. Специалисты стареют, уходят из жизни, а смены им нет. Невозможно написать учебник, поставить его на полку и сказать - давайте подождем, пока у нас появятся деньги, тогда мы обучим студентов, и они создадут космический корабль. Не получится. Такие знания передаются из рук в руки, от наставника к ученику. Денег стало больше, но если сравнить, что делалось при их отсутствии в 90-е и что сейчас, - небо и земля. Мы не работаем на перспективу. Грустно. Это, кстати, одна из причин моего ухода из отряда космонавтов.

- А чем занимается Институт истории естествознания и техники имени С.И. Вавилова, которым вы руководите?

- Изучением того, как развивались естественные науки, создавались механизмы и технические устройства для авиации, мореплавания, полетов в космос. Это достаточно интересные процессы, из которых нужно делать выводы и пользоваться уроками прошлого. Взять хотя бы Сколково. Выделили территорию, "бросили" туда много денег, освободили от налогов и ждут инновационных результатов. А их нет. И не будет. Так инновации не производят. Как правильно сказал президент Франции, выступая в прошлом году в Париже на конгрессе физиков: "Электрическая лампочка была изобретена не во время усовершенствования свечи". Необходимо уделять больше внимания фундаментальным наукам. Они не дают немедленной прибыли, но через какое-то время происходит качественный скачок, революция, и весь мир живет теми открытиями, которые сделаны учеными-фундаменталистами. Наш институт занимается изучением того, как это происходит. Институт довольно старый. Идея открыть его принадлежит знаменитому ученому Владимиру Вернадскому. Правда, сам он отказался стать директором. Первым руководителем был Николай Бухарин. После процесса над ним как врагом народа пострадал не только сам Николай Иванович, но и институт, однако закрыто учреждение не было.

Я там создал Центр виртуального научно-технического наследия. Ракету, к примеру, мы в музее поставить не можем, не можем продемонстрировать её конструкцию, "начинку". Такую возможность дают 3D-технологии. Мы разрезаем корабль, раздвигаем его стенки, предлагаем интерактивную работу на пульте управления. Наша задача писать историю. Хочу, чтобы это были не только книги, но и такие вот пространственные модели.

- В Художественной галерее представлены ваши снимки, сделанные в космосе. Давно занимаетесь фотографией?

- С 12 лет. Увлечение связано с тем, что где-то с пятилетнего возраста я близко знаком с Андреем Баскаковым (председатель Союза фотохудожников России. - И.К.), который уже в детстве серьезно занимался фотографией. Во все поездки беру фотоаппарат, иногда видеокамеру, чтобы фиксировать события. Веду дневник. Детали важны для истории. Отснято много пленок, есть масса цифровых кадров. Жизнь часто сводила меня с интересными людьми, я был свидетелем уникальных исторических ситуаций, старался все фиксировать в расчете на то, что придет время, разберу свои архивы, опубликую наиболее ценное. Но, видимо, пока рано.

Андрей Баскаков буквально вынудил меня взять с собой в первый полет в космос фотоаппарат. Когда увидел фотографии, удивился и сказал, что обязательно нужно делать выставку. Экспозиция открылась в Москве в Политехническом музее и с тех пор колесит по миру. Во второй полет уже без подсказки взял с собой фотоаппарат. И снова получились хорошие снимки. Думаю, это не случайно. У меня ощущение, что в космосе и технарь становится в какой-то мере гуманитарием. И это можно объяснить: все люди пользуются в жизни привычными алгоритмами, а когда человек оказывается в необычных условиях, в другом мире, эти алгоритмы начинают давать сбои, "включается" другое полушарие головного мозга, "заведующее" эмоциями. Человек начинает по-другому мыслить. Это проявлялось не только у меня. Некоторые начинают рисовать, другие - писать стихи и песни, как, например, Юрий Романенко.

- На Землю возвращаются другие люди?

- Структура личности и мироощущение, безусловно, меняются. Как будто переходишь от черно-белой фотографии к цветной. Начинаешь замечать красоту мира - бегущие волны, осенние листья, облака в небе. Стенки корпуса космического корабля состоят из ребрышек алюминиевомагниевого сплава по три-пять миллиметров. Когда понимаешь, что тебя от космического пространства с летящими там метеоритами отделяет столь тонкая грань, жизнь ощущаешь острее.

Космическая станция - это наша планета в миниатюре, с атмосферой, населением, техникой. Там начинаешь особенно остро осознавать, что все в мире взаимосвязано, что твоя жизнь зависит от любой мелочи.

- Как, на ваш взгляд, будет идти освоение космического пространства? И надо ли нам туда?

- Безусловно, надо. А прогноз развития мировой космонавтики до XXII века мы дали в книге, написанной по просьбе академика РАН Бориса Чертока. Это легендарная личность - конструктор космической техники. Он был заместителем Сергея Королева. Сейчас Борису Евсеевичу идет сотый год. Ум ясный, голова светлая. Уважаю его и люблю, не мог отказать. Бросил свои книги, занялся этой. Собрали большой авторский коллектив - почти 50 человек. В мае прошлого года книга была издана. Тираж разошелся мгновенно. Отпечатан второй.

- Прогноз оптимистичный?

- Для космонавтики в целом - да, а что касается развития отрасли в нашей стране - увы, нет. Из представленных в книге диаграмм видно, кто сколько средств вкладывает в космонавтику. Россия - меньше Индии, Китая, во много раз меньше, чем США. А что вкладываешь, то и получаешь.


Ирина КЛИМОВИЧ

Источник: "Калининградская правда", 2011, 27 апреля.
viperson.ru

Док. 639901
Перв. публик.: 27.04.11
Последн. ред.: 06.07.11
Число обращений: 0