В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Наша библиотека
Книги
Статьи
Учебники

Художественная литература
Русская поэзия
Зарубежная поэзия
Русская проза
Зарубежная проза
Василий Шукшин: Демагоги Назад
Василий Шукшин: Демагоги
Солнце клонилось к закату. На воду набегал ветерок, пригибал на берегу
высокую траву, шебаршил в кустарнике. Камнем, грудью вперед, падали на воду
чайки, потом взмы-вали вверх и тоскливо кричали.
Внизу, под обрывистым берегом, плескалась в вымоинах вода. Плескалась с
таким звуком, точно кто ладошками при-шлепывал по голому телу.
Вдоль берега шли двое: старик и малый лет десяти - Петька. Петька до
того белобрыс, что кажется: подуй ветер сильнее, и волосы его облетят, как
одуванчик.
Старик нес на плече свернутый сухой невод.
Петька шел впереди, засунув руки в карманы штанов, по-сматривал на
небо. Время от времени сплевывал через зубы.
Разговаривали.
- ... Я ему на это отвечаю, слышь: "Милый, говорю, че-ловек! Ты мне в
сыны три раза годишься, а ты со мной так разговариваешь". - Старик подкинул
на плече невод. Он страдал глухотой, поэтому говорил громко, почти кричал.
- "Ты, конечно, начальство!.. Но для меня ты - ноль без па-лочки. Я
охраняю государственное учреждение, и ты на меня не ори, пожалуйста!"
- А он что? - спросил Петька.
- А?
- А он что на это?
- Он? "А я, - говорит, - на тебя вовсе не ору". Тогда я ему на это:
"Как же ты на меня не орешь, ежели я все слышу! Когда на меня не орут, я не
слышу".
- Ха-ха-ха! - закатился Петька.
Старик прибавил шагу, догнал Петьку и спросил, тоже улыбаясь:
- Чего ты?
- Хитрый ты, деда!
- Я-то? Меня если кто обманет, тот дня не проживет. Я сам кого хошь
обману. И я тебе так скажу...
Под обрывом, в затоне, сплавилась большая рыбина; по воде пошли круга.
Петька замер.
- Видал?
Старик тоже остановился.
- Здесь рыбешка имеется, - негромко сказал он. - Только коряг много.
Петька как зачарованный смотрел на воду
- Вот такая, однако! - Он показал руками около метра.
- Талмешка... Тут переметом. Или лучить. Неводом тут нельзя - порвешь
только. - Старик тоже смотрел на воду. Он был длинный, сухой, с
благообразным, очень опрятным свежим лицом. Глаза молодые и умные.
Еще сплавилась одна рыбина, опять по воде пошли круги.
- Ох ты! - тихонько воскликнул Петька и глотнул слюну. - Может,
попробуем?
- А? Нет, порвем невод, и все. Я тебе точно говорю. Я эти места знаю.
Здесь одна девка утонула. Раньше еще, когда я молодой был.
Петька посмотрел на старика.
- Как утонула?
- Как... Нырнула и запуталась волосами в коряге. У нее косы сильно
большие были.
Помолчали.
- Деда, а почему так бывает: когда человек утонет, он лежит на дне, а
когда пройдет время, он выплывает наверх. Почему это?
- Его раздувает, - пояснил дед.
- Ее нашли потом?
- Кого?
- Девку ту.
- Конечно. Сразу нашли... Вся деревня, помню, смот-реть сбежалась. -
Дед помолчал и добавил задумчиво: - Она красивая была... Марья Малюгина.
Петька глядел на воду, в которой притаилась страшная коряга.
- Она здесь лежала? - Петька показал глазами на берег.
- Где-то здесь. Я уже забыл теперь. Давно это было.
Петька еще некоторое время смотрел на воду.
- Жалко девку, - вздохнул он. - Ныряет в воду, и косы зачем-то
распускать. Вот дуреха!
- А?
- Я про Марью.
- Хорошая девка была. Шибко уж красивая.
Шумела река, шелестел в чаще ветер. Вода у берегов по-розовела -
солнце садилось за далекие горы. Посвежело. Ве-тер стал дергать по воде
сильнее. Река наершилась рябью.
- Пошли, Петра. Ветер подымается. К ночи большой бу-дет: с севера
повернул.
Петька, не вынимая рук из карманов, двинулся дальше.
- Северный ветер холодный. Правильно?
- Верно.
- Потому что там Северный Ледовитый океан.
Дед промолчал на это замечание внука.
- Деда, а знаешь, почему наша речка летом разливается? Другие весной
- нормально, а наша в середине лета. Знаешь?
- Почему?
- Потому что она берет начало в горах. А снег, сам пони-маешь, в горах
только летом тает.
- Это вам учительша все рассказывает?
- Ага.
- Она верно понимает. Какие теперь люди пошли! Ей небось и тридцати
нету?
- Это я не знаю.
- А?
- Не знаю, говорю!
- Ей, наверно, двадцать так. А она уж столько понимает. Почти с мое.
- Она умная. - Петька поднял камень и кинул в воду. - А я на руках
ходить умею! Ты не видел еще?
- Ну-ка...
Петька разбежался, стал на руки и... брякнулся на задницу.
- Погоди! Еще раз!!!
Дед засмеялся.
- Ловко ты!
- Да ты погоди! Глянь!.. - Петька еще раз разбежался и снова упал.
- Ну будет, будет! - сказал дед. - Я верю, что ты уме-ешь.
- Надо малость потренироваться. Я же вчера только на-учился. - Петька
отряхнул штаны. - Ну ладно, завтра покажу.
... Подошли к месту, где река делает крутой поворот. Вода здесь несется
с бешеной скоростью, кипит в камнях, пенится.
Здесь водятся хариусы.
Разделись. Дед развернул невод и первым полез в воду. Вода была
студеная. Дед посинел и покрылся гусиной кожей.
- Ух-ха! - воскликнул он и сел с маху в воду, чтобы сра-зу
притерпеться к холоду.
Петька засмеялся.
- Дерет?
Дед фыркал, крутил головой, одной рукой выжимал бо-роду, а другой
удерживал невод.
- Пошли!
Поставили палки вертикально и побежали, обгоняя тече-ние. Невод
выгнулся дугой впереди них и тянул за собой. Петька скользил по камням. Один
раз ухнул в ямку, выско-чил, закрутил головой и воскликнул, как дед:
- Ух-ха!
- Подбавь! - кричал дед.
Вода доставала ему до бороды; он подпрыгивал и плевался. Вдруг невод
сильно повлекло течением от берега вглубь. Петька прикусил губу, изо всех
сил удерживая его.
- Держи, Петра! - кричал дед. Вода заливала ему рот.
Петька напрягал последние силы.
Голова деда исчезла. Невод сильно рвануло. Петька упал, но палку из рук
не выпустил. Его нанесло на большой ка-мень, крепко ударило. Петька хотел
ухватиться одной рукой за этот камень, но рука соскользнула с его ослизлого
бока. Петьку понесло дальше.
Он вытянул вперед ноги и тотчас ударился еще об один камень. На этот
раз ему удалось упереться ногами в камень и сдержать невод.
Огляделся - деда не было видно. Только на короткое мгновение голова
его показалась над водой. Он успел крик-нуть:
- Ноги! Дер... - И опять исчез под водой.
Невод сильно дергало. Петька понял: ноги деда запута-лись в неводе.
Петька согнулся пополам, закусил до крови губу и медленно стал выходить на
берег. Упругие волны били в грудь, руки онемели от напряжения. Петька
сморщился от боли и страха, но продолжал медленно, шаг за шагом, то и дело
срываясь с камней, идти к берегу и тащить невод, на другом конце которого
барахтался спутанный по ногам дед.
... Дед был уже без сознания, когда Петька выволок его на берег.
- Деда! А деда!.. - звал Петька и плакал. Потом принял-ся делать ему
искусственное дыхание.
Деда стало рвать водой. Он корчился и слабо стонал.
- Ты живой, деда? - обрадовался Петька.
- А?
Петька погладил деда по лицу.
- Нагружался я до смерти, деда.
Дед закрутил головой.
- Звон стоит в голове. Чего ты сказал?
- Ничего.
- Ох-хох, Петра... Я уж думал, каюк мне.
- Напужался?
- А?
- Здорово трухнул?
- Хрен там! Я и напужаться-то не успел.
Петька засмеялся.
- А я-то гляжу, была голова - и нету.
- Нету... Бодался бы я там сейчас с налимами. Ну, исто-рия. Понос
теперь прохватит, это уж точно.
- И напужался ж я, деда! А главное, позвать некого.
- А?
- Ничего. - Петька смотрел на деда и не мог сдержать смех - до того
был смешным и растерянным дед.
Дед тоже засмеялся и зябко поежился.
- Замерз? Сейчас костерчик разведем!
Петька принес одежду. Оделись. Затем набрал сухого ва-лежника, поджег.
И сразу ночь окружила их со всех сторон высокими черными стенами.
Громко трещал сухой тальник, далеко отскакивали крас-ные угольки. Ветер
раздувал пламя костра, и огненные космы его трепались во все стороны.
Сидели, скрестив по-татарски ноги, и глядели на огонь.
- ... А как, значит, повез нас отец сюда, - рассказывал дед, - так я
- слышь? - залез на крышу своей избы и горь-ко плакал. Я тогда с тебя был,
а может, меньше. Шибко уж неохота было из дома уезжать. Там у нас тоже речка
была, она мне потом все снилась.
- Как называется?
- Ока.
- А потом?
- А потом - ничего. Привык. Тут, конечно, лучше. Тут же земли-то
какие. Не сравнить с той. Тут земля жирная.
Петька засмеялся.
- Разве земля бывает жирная?
- А как же?
- Земля бывает черноземная и глинистая, - снисходи-тельно пояснил
Петька.
- Так это я знаю! Черноземная... Чернозем черноземом, а жирная тоже
бывает.
- Что она, с маслом, что ли?
- Пошел ты! - обиделся дед. - Я ее всю жизнь вот этими руками пахал,
а он мне будет доказывать. Иная земля, если ты хочешь знать, такая, что
весной ты посеял в нее, а осенью получаешь натуральный шиш. А из другой,
матушки, стебель в оглоблю прет, потому что она жирная.
- Ты "полоску" не знаешь?
- Какую полоску?
Петька начал читать стихотворение:

Поздняя осень. Грачи улетели.
Лес обнажился, поля опустели.
Только не сжата полоска одна, -
Грустную думу...

- Забыл, как дальше.
- Песня? - спросил дед.
- Стихотворение.
- А?
- Не песня, а стихотворение.
- Это все одно: складно, значит, петь можно.
- Здрас-сте! - воскликнул Петька. - Стихотворение - это особо, а
песня - тоже особо.
- Ох! Ох! Поехал! - Дед подбросил хворосту в костер. - С тобой ведь
говорить-то - надо сперва полбарана умять.
Некоторое время молчали.
- Деда, а как это песни сочиняют? - спросил Петька.
- Песни складывают, а не сочиняют, - пояснил дед. - Это когда у
человека большое горе, он складывает песню, чтобы малость полегче стало. "Эх
ты, доля, эх ты, доля", на-пример.
- А "Эй, вратарь, готовься к бою"?
- Подожди... я сейчас... - Дед поднялся и побежал в кусты. - Какой
вратарь? - спросил он.
- Ну, песня такая.
- А кто такой вратарь?
- Ну, на воротах стоит!..
- Не знаю. Это, наверно, шутейная песня. Таких тоже много. Я не люблю
такие. Я люблю серьезные.
- Спой какую-нибудь!
Дед вернулся к костру.
- Чего ты говоришь?
- Спой песню!
- Песню? Можно. Старинную только. Я нонешних не знаю.
Но тут из темноты к костру вышла женщина, мать Петьки.
- Ну что мне прикажете с вами делать?! - воскликнула она. - Я там с
ума схожу, а они костры разводят. Марш до-мой! Сколько раз, папаша, я
просила не задерживаться на ре-ке до ночи. Боюсь я, ну как вы не понимаете?
Дед с Петькой молча поднялись и стали сворачивать невод. Мать стояла у
костра и наблюдала за ними.
- А где же рыба-то? - спросила она.
- Чего? - не расслышал дед.
- Спрашивает: где рыба? - громко сказал Петька.
- Рыба-то? - Дед посмотрел на Петьку. - Рыба в воде. Где же ей еще
быть.
Мать засмеялась.
- Эх вы, демагоги, - сказала она. - Задержитесь у меня еще раз до
ночи... Пожалуюсь отцу, так и знайте. Он с вами иначе поговорит.
Дед ничего не сказал на это. Взвалил на плечо тяжелый невод и пошагал
по тропинке первым, мать - за ним. Петька затоптал костер и догнал их.
Шли молча.
Шумела река. В тополях гудел ветер.

http://www.shukshin.net/dema.shtml

viperson.ru

Док. 637582
Перв. публик.: 28.02.00
Последн. ред.: 27.06.12
Число обращений: 0

  • Шукшин Василий Макарович

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``