В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Наша библиотека
Книги
Статьи
Учебники

Художественная литература
Русская поэзия
Зарубежная поэзия
Русская проза
Зарубежная проза
Василий Шукшин: А поутру они проснулись... Назад
Василий Шукшин: А поутру они проснулись...
Рано-рано утром, во тьме, кто-то отчаянно закричал:
- Где я?! Э-эй!.. Есть тут кто-нибудь?! Где я?..
И во тьме же, рядом, заговорили недовольные голоса, сразу несколько.
- На том свете. Чего орешь-то?
- Где я? Где мы?..
- На том свете. Чего орешь-то?
- Ну чего зря пугать человека! Не на том свете, а в морге пока. У меня
вон номерок на ноге... вот он - болтается, чую. Интересно, какой я по
счету?
- А где мы? Чего зубоскалите-то? Где, я спрашиваю?!
- Не ори, а то я подумаю сдуру, что ты моя жена и полезу целоваться; она всегда орет с утра. Она орет, а я ей - раз - поцелуйчик: на, только не вопи.
- Ну и как? - поинтересовался хриплый басок. - Помогает?
- Слабо...
- Если б ты ей четвертным рот залепил, она бы замолкла.
- Четвертного у меня с утра... Я за четвертной-то сам зареву не хуже слона... А ты мне лепи четвертные.
- Где мы находимся, я вас спрашиваю?! - опять закричал тот, истеричный.
Тут вспыхнул свет... И видно стало, что это - вытрезви-тель. И лежат в
кроватках под простынями восемь голубчи-ков... Смотрят друг на друга - век
не виделись.
Открылась железная дверь, и в комнату вошел дежурный старшина.
- Чего кричите? - спросил он. - Кто кричал?
- Я, - сказал человек довольно интеллигентного вида. Он хотел встать
с кровати, но, обнаружив, что он почти го-лый, запахнулся простыней и тогда
только встал. И подошел к старшине... - У меня к вам вопрос: скажите,
пожалуйста, где я нахожусь? - он стоял перед старшиной, как древний
римлянин, довольно знатный, но крепко с похмелья. - Я что-то не могу понять
- что это здесь?
- Санаторий "Светлые горы".
- Что за шуточки! - повысил голос интеллигент. - Я вас серьезно
спрашиваю.
- Ложись, - показал старшина, - и жди команды. Серьезно он
спрашивает... Это тебя счас будут серьезно спрашивать.
Интеллигент струсил.
- Простите... Вы в каком звании, я без очков не вижу? Где-то потерял
очки, знаете...
- Генерал-майор.
Древний помятый римлянин стоял и смотрел на стар-шину.
- Я вас не понимаю, - сказал он. - Вы всегда с утра ост-рите?
- Чтоб тишина была, - велел старшина. И пошел к двери.
- Товарищ старшина!.. - вежливо позвал его здоровен-ный детина, сосед
очкарика по кровати. - У вас закурить не будет?
- Не будет, - жестко сказал старшина. И вышел. И за-крыл дверь на
ключ.
- Опять по пятницам, - запел детина, качая голос; он был, наверно,
урка, - пойдут х-свидания-а, и слезы горькие моей... Ложись, очкарь. Что ты
волну поднял? Мы находим-ся в медвытрезвителе... какого района, я, правда,
не знаю. Кто знает, в каком мы районе?
- Районе!.. - сказал мрачный человек. - Я город-то не знаю.
Очкарик ринулся взволнованно ходить по комнате.
- Слушай, ты мне действуешь на нервы, - зло сказал ур-ка, - сядь.
- Что значит действую на нервы? Что значит сядь?
- Значит, не мельтеши. А то я гляжу на тебя - и мне вся-кие покойники
в башку лезут.
- Но что я мог такого сделать? - все не унимался очка-рик. И все
ходил и ходил, как маятник. - Почему меня... не домой, а куда-то... черт
его знает куда? Что они, озверели?
- Ты понял! - воскликнул урка. - Убил человека и еще ходит
удивляется!.. Во, тип-то.
Очкарик остановился... и даже рот у него открылся сам собой.
- Как это? Вы что?..
- Что?
- Человека?..
- Нет, шимпанзе. Что ты дурачка-то из себя строишь? Ты же не на
следствии пока. Перед следователем потом ва-ляй ваньку, а перед нами нечего.
- Да-а, милок, - сочувственно протянул маленький су-хонький
человечек, - вляпают тебе... Но ты напирай, что - неумышленно. А то...
это... как бы того... не это...
- Он же выпимши был, - заспорил с сухоньким некто курносый, с женским
голосом. - Чего ты намекаешь тут - "того", "не того"?.. Человек был
выпимши. Вишь, он даже не помнит, как попал сюда.
- Теперь это не считается, - приподнялся на локте су-хонький; видно,
любитель был поспорить. - Теперь что был выпимши, что не был - один черт.
- Наоборот! - воскликнул урка. - Отягчающее мешок обстоятельство. За
что ты его под трамвай-то толкнул?
Очкарик стоял белый, как простыня... И вертел головой то туда, то сюда,
где говорили.
- Вы что? - сказал он трагическим голосом, тихо.
- Что?
- Какого человека?
- Это тебе лучше знать. Шли, спорили про какие-то уравнения... - стал
рассказывать урка. - Как раз ехал трам-вай, этот - чух его под трамвай!..
Того - пополам. Жутко смотреть было. Народу сразу сбежалось!.. Седой такой
ле-жал... он головой к тротуару упал, а вторая половина под трамваем. И
портфель так валяется...
- Ты видел, что ли? - спросил сухонький.
- Я видел!.. - повторил по-одесски урка. - А почему я здесь? А
потому что я сзади шел. А когда стали свидетелей собирать, я заартачился...
нагрубил милиционеру...
- Тьфу!.. Из-за какого-то уравнения - человека под трамвай! -
искренне и глубоко возмутился человек с жен-ским голосом; он был очень
нервный человек, даже ка-кой-то сосредоточенно-нервный. - Что уж в том
уравне-нии? Сели на лавочку и решили...
- Совсем одичал народ, - негромко, сам себе, промол-вил мрачный. -
Убить - запросто.
Парень крестьянского облика не принимал участия в этом страшном
разговоре, лежал, смотрел в потолок...
Вдруг он сел и с ужасом сказал:
- А не убил ли и я кого?
И так это у него простодушно вышло, с таким неподдель-ным ужасом, что
некоторые невольно - через силу - засме-ялись.
- Ты откуда будешь-то? - спросил его сосед, весьма по-тертый, весьма
и весьма, видно, стреляный воробей, элек-трик, как он впоследствии
отрекомендовался.
- Из Окладихи, - сказал парень. - Тракторист.
- Ого! - удивились. - Куда тебя занесло.
- Что, тоже кого-нибудь убил?
- Нет, он, наверно, теще всыпал, - предположил элек-трик. - Или
соседа поджег.
- У меня теща хорошая, - сказал парень.
- Ну, соседа поджег.
Парень мучительно вспоминал:
- Неужели Мишке чего?.. Я, вообще-то, сулился его свинье глаз выбить:
повадилась в огород, зараза, спасу нет. Говорю, да надень ты ей эту...
крестовину, у нас такую на-девают свинешкам на шею, забыл, как называется,
- чтоб они в дырки в городьбе не пролезали... Надень, ты, говорю, ей эту
штуку, житья же нет от твоей свиньи! Он мне: "Сам надевай". - "Тогда, -
говорю, - я ей глаз выбью, она бу-дет по кругу ходить - и в свой же огород
придет".
- Это ты точно рассчитал, - похвалил электрик. Ему очень понравилась
техническая мысль тракториста, он да-же стал показывать пальцем на простыне
схему движения свиньи. - Значит, она вышла из дома и направилась в твой
огород... Так? Но у ней же косинус, поэтому она загнет такой круг - от так
от пойдет - пойдет - пойдет - и придет к себе же в огород. А сама будет
думать, что она - в твоем огороде.
- Да она-то!.. - воскликнул тракторист. - Пусть как хо-чет, так и
думает, зараза, меня не волнует. Главное, Мишка бы задумался. Неужели я ей
все же вышиб глаз?
- Ну, особо-то не переживай: за глаз больше семи суток не дадут.
- Или заставят стеклянный вставить, - хихикнул су-хонький.
Остолбеневший очкарик сдвинулся наконец с места и подсел было к урке.
- Слушайте, вы что...
- Не садись ко мне! - закричал урка испуганно. - Я те-бя не знаю!
Первый раз вижу!..
Очкарик вскочил, как ошпаренный... И беспомощно по-смотрел на всех.
Некоторое время все молчали.
- У тя семья-то есть? - спросил его электрик.
- А? Семья? - потерянно переспросил интеллигент. - Нет, вы что,
разыгрываете меня, что ли?
На него горестно и серьезно смотрели.
- Ну что, что-о?! - чуть не заплакал очкарик. - Что смотрите-то?!
- Молодой еще...
- Может, и хорошо, что молодой: не такой старый вый-дет.
- Так-то оно так... если, конечно, не... это... не того... - это
разговаривали между собой электрик и сухонький. - Могут ведь и... того...
Как посмотрят.
- Да, это уж какое примут решение.
- Из-за какого-то уравнения!..
- Да расстреляют, - открыто ляпнул нервный с жен-ским голосом. -
Чего тут гадать-то? Ученого же толкнул...
- А? - машинально спросил очкарик.
- Кого толкнул под трамвай-то? Ученого?
Вместо ответа очкарик бросился к двери и забарабанил в нее кулаками.
- Откройте! Откройте, пожалуйста!.. Я хочу спросить!
Дверь скоро открылась... Заглянул старшина.
- Что такое?
- Что я вчера сделал? Я не помню... Что я сделал? Поче-му они про
какое-то...
Старшина захлопнул дверь и, запирая ее снаружи на ключ, сказал:
- Скоро скажут, что сделал. Больше не стучать.
- Товарищи, - взмолился очкарик, обращаясь ко всем, к урке в
частности, - да вы что? Не мог я человека под трам-вай...
- Крепись, - сказал ему мрачный человек.
- Вот хуже нет этих!.. - с некоторой даже брезгливостью сказал урка.
- Чего теперь психовать-то? Сделал - сделал, все. Нет, он будет окружающим
кишки мотать, на нервы, падла, действовать. Ляжь - и жди.
- Ученого толкнул или нет? - все хотел понять нерв-ный.
- Ну а как же? Раз об уравнениях шли спорили... Это Иван вон ни с кем
не спорил, а взял и рассчитал, как свинья будет ходить с одним глазом. И так
точно рассчитал! - элек-трику очень нравился расчет тракториста. - Это же
надо так рассчитать. Вот же и Ванька!..
- Вспомнил! - сказал тракторист. И сел. - Никакой свиньи не было: я
выехал трактором на асфальт.
- Ну? И что? - не понял электрик.
- Что... Не положено, что. Я вижу: приближаются на ко-ляске... А у
меня с собой бутылка была, я домой ехал, в ба-ню торопился, поэтому на
асфальт выехал - угол срезать...
- Ничего не понимаю: какой угол?
- Чтоб сократить маленько. Если от Игренева на Окладиху идти проселком
- это семь километров, а если малень-ко асфальта прихватить...
- Ну, ну?
- Ну, думаю, все равно они ее счас найдут... Пока они приближались, я
ее всю осадил.
- Бутылку?
- Ну.
Тут все даже привстали от удивления. Не все поверили.
- Всю бутылку?
- Всю.
- С какой же скоростью они ехали? - опять живо заин-тересовался
электрик. - На коляске-то.
- Ты спроси, с какой скоростью он пил? Не верю, - зая-вил сухонький.
- Что, насос, что ли?
- А далеко ты их увидел? - поинтересовался и урка.
- За километр примерно. Оглянулся - догоняют...
- Можно успеть, - авторитетно сказал урка. - Запро-сто. С какой бы
скоростью они ни ехали. Надо только бу-тылку вот так вот раскрутить...
Тут в комнату вошла - ее впустил старшина - тетя Нюра с ведром и
тряпкой.
- Всем лежать, - приказала тетя Нюра. - Курева не просить, в магазин
не провоцировать - не положено.
- Здравствуй, тетя Нюра, - ласково сказал электрик. - Доброе
утречко! Чего это ты спозаранку не в настроении?
- О, опять тут? - не очень удивилась тетя Нюра.
- Тут, тут... Как поется: де-евушки, где вы? Тута, тута!..
- И я тут, теть Нюр, - хихикнул сухонький. - Не уз-наешь?
Тетя Нюра пригляделась... И узнала.
- Опять жена привела?
Сухонький на это почему-то обиделся.
- Что значит, жена? Что я, телок, что ли, бессловесный, что она каждый
раз будет приводить меня к вам на веревоч-ке? - сухонький помолчал и сказал
не без гордости: - Ме-ня привезли.
Тетя Нюра оглянулась на дверь... И скоренько полезла рукой куда-то под
фартук себе.
- По одному - у окошка вон, чтоб запаху не было... В порядке живой
очереди.
Первым вскочил шустрый электрик, взял у тети Нюры сигаретку, спички и
пошел к окну курить.
- Я за тобой, - застолбил сухонький.
Но тут встал урка, запахнулся простыней, подошел к электрику и отнял у
него сигарету.
- После меня будете, - сказал он.
- Ты чего тут? - возмутилась добрая тетя Нюра. - Ну-ка отдай сейчас
же! А то огрею вот тряпкой, будешь знать, как отбирать. Здоровый?.. Иди в
цирк гири поднимать, а обижать не смей!
- Спокойно, тетя Нюра, - сказал урка, затягиваясь сигаретой. - Не
поднимай волны.
- Отдай, - кратко сказал мрачный человек, дядя реши-тельный и еще
более здоровый, чем урка.
Урка значительно посмотрел на мрачного... И отдал сигаретку электрику.
И лег.
- Там будешь свои порядки устанавливать, - еще ска-зал мрачный, - а
здесь... пока рано.
Урка опять значительно посмотрел на мрачного. Всем стало как-то не по
себе.
- Ну, ладно, - сказал сухонький урке, - так и быть - будешь за ним,
а я за тобой.
- Чего это? - уперся мрачный. - Будешь, как занял, я за тобой, а за
мной... Ты куришь? - повернулся он к нерв-ному с тонким голосом.
- Нет, - откликнулся тот. - Бросил. У меня язва луко-вицы
двенадцатиперстной кишки.
- А ты? Кандидат?
- Я? - очнулся очкарик. - Нет.
- А я бы курнул, - с тоской молвил Иван-тракторист.
- Ты за мной, - сказал ему мрачный. - А ты, - мрач-ный небрежно
глянул на урку - за Иваном.
Урка лежал, закинув руки за голову... Свирепо смотрел в потолок.
- Сколько у тебя, теть Нюр? - спросил электрик.
- По одной всем хватит. Пускай дым-то повыше... а то мне опять на вид
поставют. Жалеешь вас...
Электрик вчастую докурил сигарету, старательно пуская дым к высокому
зарешеченному окну, рамы которого, по летнему времени, были открыты.
- Давай, - сказал он сухонькому. А сам лег опять в кро-вать.
Теперь сухонький пристроился к окну и с удовольстви-ем пошел
затягиваться, и даже затараторил - от удовольст-вия же.
- Как ты говоришь: луковица двенадцатиперстной киш-ки? -
поинтересовался он.
- Да, - откликнулся нервный. - Ниша.
- Ниша?
- Ниша.
Сухонький покачал головой... Но все равно на лице у не-го было одно
сплошное удовольствие.
- Ну язык выдумали! Я как-то был в поликлинике, чи-таю на двери:
"Исследование моторной функции желудка". Совсем зарапортовались: мотор в
желудке исследуют...
- Ты не болтай, а кури, - посоветовал мрачный. - Лег-ко, думаешь,
лежать смотреть на тебя.
Очкарик сидел на своей кровати, тупо смотрел перед со-бой... Ничего,
казалось, не видел и не слышал.
- Подними-ка ноги-то, - попросила его тетя Нюра, подлезая с тряпкой
под кровать.
Очкарик поднял ноги и в этом неловком положении заговорил с ней.
- Тетя Нюра... Анна... как вас по отчеству?
- Анна Никитишна.
- Анна Никитишна, вы не слышали, кого вчера под трамвай толкнули?
- Под трамвай? - удивилась тетя Нюра. - Да кого же это? Когда?
- Вчера вечером, - очкарик все держал ноги на весу, хо-тя в этом не
было теперь надобности. - В районе Садовой... Было там какое-нибудь
движение?
- Движение там всегда есть...
- Я имею в виду - народ сбегался?
- Да брось ты, чудак! - пожалел его мрачный. - Разы-грали тебя. Вон
лежит... соловей-разбойник с кондитер-ской, развлекается. Кого ты можешь под
трамвай толкнуть? Хорошо самого не толкнули...
Очкарик опустил ноги и встал... И долго, и вниматель-но - очень долго,
очень внимательно - смотрел на урку.
- Что, очкарь? - повеселел тот. - Перетрухал? Хох, гнида!..
- Сейчас подойду и дам пощечину, - сказал очкарик дрожащим от обиды
голосом.
Урка изумленно выпучил на него глаза... Смотрел не-которое время. Потом
встал, шикарным жестом запахнулся простыней и медленно - очень медленно -
пошел к очка-рику.
- Я вас прошу, синьор духарь, дайте мне пощечину. Умоляю... надо же
держать слово. А то я обижусь и буду вас долго-долго метелить. Ну?.. Мы же с
вами джельтмены, вы сказали слово, надо же держать слово.
- Совершенно верно, слово надо держать. Я плохо ви-жу, где ваше лицо?
- Вот мое лицо, вот... - урка показал пальцем. - Вот эта вот
окружность - это моя личность, в такую луну нельзя промахнуться. Ну? Я же
тебя оскорбил... Разыграл, как ду-ру, ты же кандидат...
Все напряженно ждали, чем закончится эта сцена между двумя
"джельтменами".
- Могу еще оскорбить, вонючка ученая. Гнида. Как еще?..
- Достаточно, - молвил очкарик. Он распрямился и до-вольно
торжественно, - то ли не чувствуя страха, то ли от театральности,
свойственной ему, - произнес фразу: - От имени всех очкариков! - и
залепил урке отчетливую поще-чину.
- Вот как! - удивилась даже тетя Нюра; по простоте ду-шевной она
сперва не поняла, что готовится именно по-щечина. - Ты што это, эй!
- Мх-х, хорошо, - как-то даже сладострастно сквозь стиснутые зубы
пропел урка. - Еще раз... Умоляю, с другой стороны.
- Нет, этого вполне достаточно, - снисходительно ска-зал очкарик;
странно, неужели он так и не почувствовал опасности, или эта театральность
так въелась в человека? Он хотел величаво отбыть в сторону своей койки, но
урка пой-мал его за простыню и подтянул к себе.
- Ну, гнидушка-а, ну умоляю - еще раз, с другой сторо-ны. Ох, как я
счас буду метелить! - урка зажмурился и пока-чал головой. - Как же я буду
метелить, мама родимая!.. Умоляю, кинь еще одну - для напряжения, чтобы я о
так от, о так - рразорвал сразу...
Но тут встал мрачный со своей койки, подошел к ним и с усилием,
решительно оторвал урку от очкарика.
- Дальше будешь иметь дело со мной, - сказал он урке.
Урка опять значительно и долго - в который уже раз он пускал свой
взгляд в дело! - посмотрел на мрачного... Тот спокойно - тому кажется,
даже доставляло удовольствие, что на него смотрят так значительно, -
выдержал этот опас-ный взгляд и лег на свою кровать. Урка тоже лег. Все
прои-зошло в полной тишине. И в тишине же урка вдруг рывком скорчился на
своей кровати, заскрипел зубами, закрутил го-ловой и - не то простонал, не
то взмолился злорадно сво-ему жестокому богу - поклялся:
- Ох, как же я буду метелить! Как я буду метелить!..
- Благодарю вас, - сказал очкарик мрачному. - Если бы у меня были
очки, я бы схватился с этим орангутангом: я когда-то занимался боксом. Но
без очков я плохо вижу.
Мрачный промолчал на это. А урка глубоко вздохнул и сказал негромко
себе:
- Только бы дожить до светлых дней.
Сухонький между тем докурил свою сигарету, с кровати поднялся мрачный;
тетя Нюра вынула из-под фартука сига-рету и уважительно дала ему.
- Чего тут не поделили-то? - спросила она серьезного сильного
человека, мрачного.
- Да так... с похмелья, - сказал тот.
- Ох, как же я буду метелить! - воскликнул опять урка, крутнулся под
простыней и мучительно застонал. На него посмотрели, но никто ничего не
сказал. Мрачный спокой-но курил у окна, старался тоже пускать дым повыше.
- Любопытная вещь, - заговорил очкарик, - до опре-деленного момента
все отчетливо помню, дальше - полный провал: ничего не помню. Что за
странный механизм памя-ти? По идее, я же ничего не должен помнить.
- Не-ет, - авторитетно заговорил электрик, - тут так: пока ты свою
меру не взял, ты помнишь, дальше - взял ме-ру, но в душе думаешь: мало,
надо еще - все, пошел пере-бор. Дальше - рога в землю, и память
автоматически от-ключается.
- Ни-че-го подобного, - тоже авторитетно и взвол-нованно возразил
сухонький. - А как же бывает: домой пришел, а как пришел - не помнишь.
- Ну и что?
- Ну, по-твоему, я же не должен до дому дойти. А я до-шел.
- Это значит, тебя развезло уже дома...
- Да где дома, где дома! - больше загорячился сухонь-кий. - Я же
утром-то вижу какой я пришел.
- Все зависит от нервной системы, - встрял в спор нервный. - У кого
какая нервная система. Сколько ты мо-жешь выпить? - спросил он электрика.
- Ну, это смотря как выпить. Я могу допустим...
- До сшибачки. Сколько потребуется, чтобы ты упал и не поднялся?
Электрик подумал:
- Бутылку белой и бутылку чернил.
- Смотря каких...
- Три семерки.
- Так. А я с двух стаканов под стол лезу - потому что нервы.
- А вот я... Слушай сюда! Вот я, - затараторил сухонь-кий и постучал
пальцем в тощую свою грудь, - несмотря, что у меня такая комплекция, засосу
полторы бутылки бе-лой и не лягу.
- Ты?
- Я.
- Карлик с оглоблей, - непонятно сказал мрачный. И сам себе
посмеялся.
- Мы, бывает, соберемся на трех, - продолжал сухонь-кий, - по пять
рваных на рыло - это получается...
Тут скрежетнул ключ в двери - раз, другой... Мрачный бросил сигарету в
окно и в два свободных прыжка очутился возле своей койки. И лег. Дверь
открылась, вошел старши-на, а за ним еще некто, молодой, длинный,
стеснительный, с портфелем.
- Однако, курили? - остановился старшина.
- Откуда! - воскликнул сухонький. - Где мы возь-мем-то?
Старшина подозрительно посмотрел на тетю Нюру... Те-тя Нюра старательно
мыла пол. Домыла последнюю поло-вицу и вышла.
- Поговорите вот... с товарищем, - сказал старшина. - Да не врите:
это для статистики надо, - и старшина ушел.
- Товарищи, - подчеркнуто миролюбиво заговорил длинный с портфелем,
- я не корреспондент, не из газеты... Я - социолог. Что я вас спрошу и что
вы ответите - это ни-куда не пойдет, никаких фельетонов никто писать не
будет. Я объясню, в чем дело. Группа социологов, я в том числе, исследует...
мы исследуем вопрос происхождения... ну, пьянства, грубо говоря. Так
сказать, причины и следствия. Для этого - на один-единственный вопрос,
который я вам задам, - надо ответить... надо сказать всю правду. Вопрос
такой: как вы здесь оказались? Еще раз повторяю: ваши от-веты дальше моего
блокнота никуда не пойдут, в том смыс-ле, что никак вам не повредят. Начнем?
- ближе всех к не-му оказался нервный. - Вот вы, например... Как вы здесь
оказались? Расскажите, пожалуйста.
Вместо подробного рассказа о том, как он здесь оказал-ся, нервный вдруг
устремил на социолога внимательный и тоже не лишенный значительности, как у
урки, взгляд.
- А попрошу документы, - сказал он сухо.
Никто не ждал такого оборота. Притихли.
- Зачем? - спросил социолог.
- Рассказывай ему... А кто вы такой?
- Да я же вам только что объяснил.
- Документы.
- Ну, слушайте... уж поверьте, если бы я не имел права спрашивать вас,
наверно, меня бы сюда не пустили.
- Документы.
- Да нет у меня никаких документов, то есть, наверно, есть какие-то...
нет, дома.
В комнате откровенно засмеялись такому наиву... Нервный, хоть опасливо,
но тут же обнаглел.
- А голову, извиняюсь, вы не того... не это... Она не до-ма у вас?
- Ну, дела!
Социолог встал.
- Хорошо, - сказал он, - я попрошу начальника отде-ления, он
объяснит вам... Не обманываю же я вас! Зачем мне это надо?
- Да, да, - согласился нервный, - зачем вам это надо? Вы наденьте
форму и спрашивайте.
- Да нет, товарищи!.. Да действительно же я ученый! Ну, как вам?..
Хорошо, сейчас начальник скажет то же самое.
Социолог пошел к двери, постучал... Старшина открыл дверь и выпустил
его.
- Понял?! - воскликнул нервный хвастливо. - Какую штуку удумали, а?
Во, деятели...
- Да нет, друзья, - сказал очкарик, - это действитель-но ученый. Вы
думаете, переодетый следователь? Нет.
Тут с койки рывком вскочил урка и мягко прошелся меж кроватей.
- Колонулся мальчик! - урка радостно засмеялся. - Ученый... Я бы не
хотел с таким ученым за одной партой си-деть, умоляю. Наоборот, я бы хотел,
чтобы он сидел под партой. Ну, Петя, ну, подрулил!..
- Да чушь это! - воскликнул очкарик. - Никакой он не следователь. Я
знаю эти группы социологов...
- И его знаешь? - спросил нервный.
- Его не знаю, но знаю, чем они занимаются. Занима-ются изучением
серьезнейших вопросов...
- В вытрезвителях?
- И в вытрезвителях. А где же еще ему расскажут, поче-му человек
напился, какие причины побудили...
- А если их нету, причин-то? - закипятился нервный. - Чего их
искать, если их нету?
- Причины всегда есть. Просто они не всегда ясны нам самим...
- Ну, это уж тоже... лишь бы с портфелями бегать - уче-ных из себя
изображать, - недовольно сказал мрачный. - Чего вот мне рассказать?
Нечего. Напился, и все.
- Что же, без всякой причины? - поинтересовался оч-карик.
- Без всякой причины.
- Но какая-то же должна быть причина...
- Да никакой причины. Взял две бутылки водки и вы-пил.
- И часто вы так?
- Раз в месяц напьюсь обязательно.
- Но почему? Тоска, что ли, какая?
- Никакой тоски, - убежденно сказал мрачный. - На-пьюсь, и все.
Очкарик был в затруднении.
- Я не понимаю, - сказал он.
- Я сам не понимаю, - искренне сказал мрачный. - Не хочу понимать.
- Ну, может, ты фронт вспомнил, боевых товарищей, - подсказал
сухонький; все как-то обнаружили вдруг, что, казалось бы, пустой разговор
имеет некий скрытый смысл.
- Никаких товарищей... Вообще не люблю войну вспо-минать.
- А что вы читали до этого момента? Или смотрели по телевизору?
- До какого момента?
- Как пойти в магазин.
- Ничего не смотрел. Я люблю "В мире животных" смот-реть, но она
вечером бывает...
- Вы кто по профессии? - стал невольно входить в под-робности
очкарик.
- Крановщик.
- Может, тебе с высоты грустно на людей смотреть? - опять выскочил с
подсказкой сухонький.
- Да ну!.. - мрачному надоело отвечать. - С высоты... Это тогда все
летчики давно уже должны с круга спиться: там высота-то вон какая.
- А что ты думаешь? Ты знаешь... - кинулся было спо-рить электрик, но
открылась дверь - вошли социолог и начальник отделения. Старшина тоже вошел
и стал сзади них.
- Здравствуйте! - громко приветствовал всех началь-ник.
С ним поздоровались. Может быть, не так громко, но почти все.
- Кто тут самый бдительный? - начальник посмотрел на социолога. -
Кто потребовал документы?
- Да нет, тут не в том дело, кто... Вы просто объясните.
- А чего тут объяснять-то? Спрашивайте, и все, - на-чальник сел на
стул. - А я посижу пока.
- Лучше бы вы объяснили...
- Вы спрашивайте, спрашивайте.
- Итак, - обратился социолог к нервному, - что же с вами вчера
получилось?
- Это ученый разговор? - уточнил нервный.
- Абсолютно ученый, никакой больше. Просто расска-жите...
- Я погожу пока, - сказал нервный.
- То есть? - не понял социолог.
- Я малость подзабыл... Я пока сосредоточусь.
- Что значит "пока сосредоточусь"? - заговорил было начальник. - Что
значит...
Но социолог тут же запротестовал.
- Товарищ начальник... Я боюсь, мы так не поговорим.
- Почему? - удивился начальник.
- Не поговорим. Это надо иначе.
- Да у нас же тут есть духари! - воскликнул урка. - Вон у нас...
духарь номер один - ничего не боится, - урка по-казал на мрачного.
Мрачный внимательно посмотрел на урку... Опустив голову, подумал... И
согласился.
- Я расскажу, если надо. Мне один черт, - он сел на койке, посмотрел
на социолога. - Про вчерашний случай?
- Да именно: как было с вами вчера.
- Жена у меня, - сразу начал мрачный, - как бы это вам сказать...
вечно у ней какие-то гости, мужики какие-то подозрительные, бабенки... Они
мне надоели.
- А говоришь, причины нету, - сказал нервный.
- Это не причина, это тянется уже лет семь, - возразил мрачный. - И
напился я вчера не из-за этого. Но они мне тоже сильно надоели.
- Жена где работает? - спросил социолог, поспевая пи-сать в блокнот.
- Кассиршей в магазине. Не надо меня перебивать, я сам все расскажу
Радости мне тут... от этого рассказа - не шибко. Я не знаю, чего они
делают: я прихожу, они уходят. Я ее много раз предупреждал, она не вникает.
Вчера прихо-жу - опять два мужика сидят и какая-то женщина. Коньяк на
столе... Я их выкинул из квартиры. Один в трусах был. Жена где-то
спряталась: все перерыл - нету. Может, рань-ше вышла куда, черт ее знает,
не нашел. Все перерыл - не-ту. Я лег спать. Только заснул, пришла
милиция...
Тут начальник милиции почему-то засмеялся. На него посмотрели с
недоумением.
- Ничего, ничего, - сказал начальник, - продолжай. Я потом объясню.
- Вы выпивши были, когда пришли? - спросил социо-лог.
- Крепко.
- Это все?
- Все. Который в трусах был, сильно визжал: я его хотел в мусоропровод
затолкать, он уперся...
- Плечи пролезли? - выскочил с вопросом любопыт-ный электрик.
- Куда? - не понял мрачный.
- В мусоропровод-то. Лишь бы плечи пролезли, а там весь пройдет.
- Ну все? - спросил начальник мрачного. И спросил как-то непросто, с
каким-то значением. - На этом конец?
- Все, - ответил мрачный. - А что еще?
- А то, что ты не из своей квартиры людей выкинул, вот что. Они вон у
меня как раз сидят, эти люди.
Мрачного как стулом в лоб ударили, он аж назад качнул-ся на койке.
- Как? - спросил.
- Не знаю. В двенадцатом часу ночи заявляется вот та-кой верзила и
начинает выкидывать людей с их собственной жилплощади... Я представляю, как
люди заволновались: вы-селяют.
- Вот это дал, - молвил электрик. - Как же ты так? Пе-репутал, что
ли?
Мрачный долго скорбно молчал, глядя себе под ноги... потом вдруг
вскинул голову и крепко стукнул кулаком по колену.
- Не на тот троллейбус сел, - понял он. - Мне надо бы-ло на
семнадцатый, а я, наверно, на девятку сел... или на четырнадцатый.
- О!.. В другой район приехал. Ничего себе! - электрик возбужденно
хихикнул. - И дом, наверно, похожий попал-ся...
- Похожий, - откликнулся мрачный. - И в квартире все так же... Даже
попугай в клетке.
- Это бывает, - сказал начальник. - То и дело такие случаи.
- И что ему теперь будет, товарищ начальник? - спро-сил нервный. Он
как-то странно притих и задумался. - Он же неумышленно...
- Посмотрим, посмотрим, - неопределенно сказал начальник. И встал. -
Что значит "неумышленно"? Ну и что? Вы же знаете последние постановления...
Поблажек никаких никому не будет. Ну, продолжайте, - велел он. И ушел.
- Продолжим, - сказал социолог. И посмотрел на нерв-ного. - Вы?..
- А? - очнулся тот. - Так а чего продолжать-то?.. Тоже сплошное
недоразумение. Провожал, знаете, друга... У меня друг живет в Хабаровске, приезжал в командировку... ну, погуляли малость: давно не виделись, а у него
на производ-стве со спиртом связано. Потом, знаете, эти сибиряки: наскучают
там, приезжают и давай ферверки пускать. Кош-мар! Я уж говорю: "Коля,
тормози, я не выдюжу", он только рукой машет. Ну, пришла пора ему ехать... И
тут-то мы и на-скочили с ним на мину. Такое вышло недоразумение, такое
недоразумение!.. Но и люди тоже, знаете... Вот кого еще изучать да изучать,
просто поголовный опрос устроить: такие, знаете, недотроги, такие
психованные все, прямо... это... черт знает, какие мимозы. Главное, мы же...
это... по-хорошему! Я уж мысленно допрашиваю себя: "Соколов, может, что не
так было?" Нет, все проверил, все изучил до последнего слова - все было на
высшем уровне.
http://www.shukshin.net/utro.shtml

viperson.ru

Док. 637549
Перв. публик.: 28.02.00
Последн. ред.: 26.06.12
Число обращений: 0

  • Шукшин Василий Макарович

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``