`Реальный суверенитет в современной мирополитической системе`Назад
`Реальный суверенитет в современной мирополитической системе`
Сокращенная версия монографии академика РАН А.А.Кокошина "Реальный суверенитет в современной мирополитической системе" (М.: Европа, 2006).
При использовании выдержек, идей из этой монографии сноски на нее и на данный сайт обязательны.
Оглавление
1. Глобализация и "размывание суверенитета"
2. "Десуверенизация" и реальности развития современной мирополитической системы
3. Развитие концепции суверенитета
4. Формула реального суверенитета
5. Контуры российской стратегии обеспечения реального суверенитета
Сноски и примечания
1. Глобализация и "размывание суверенитета"
Еще в 1970-е гг. в научно-исследовательских кругах отмечалось, что государства уже не играют столь доминирующей роли, как в предыдущие периоды истории и что возросло значение других - транснациональных, негосударственных - акторов и, соответственно, транснациональных отношений в противовес межгосударственным. Тогда это явление описывалось прежде всего как феномен роста комплексной взаимозависимости государств и народов (1). Понятие взаимозависимость было своего рода предтечей понятия глобализация, к которому стали особенно активно прибегать в 1990-е гг.
При этом не следует забывать, что взаимозависимость в 1970-е годы рассматривалась не только в экономическом измерении, но и в политико-военном и военно-стратегическом, поскольку большая часть политического класса ведущих стран мира, прежде всего США и СССР, осознали реальность возникновения в этот период военной истории ситуации взаимного ядерного сдерживания, как стали говорить тогда "ядерного пата". Глобализация не привела к исчезновению положения взаимного ядерного сдерживания, хотя и значительно изменила его политический характер (при практической неизменной оперативно-стратегической и технической составляющих ядерного сдерживания) (2).
Сам процесс роста взаимозависимости государств мира начался по крайней мере в конце XIX - начале ХХ в., но был прерван Первой мировой войной и Октябрьской революцией 1917 г. в России, а затем, конечно, Второй мировой войной и был деформирован последовавшей в послевоенный период "холодной войной" (3).
(Однако внимания заслуживает и другая точка зрения некоторых отечественных и зарубежных авторов, в соответствии с которой следует различать собственно процесс глобализации как сравнительно новое явление и процесс интернационализации, начавшейся значительно раньше).
В наиболее общем виде глобализацию можно различать как процесс и как идеологию; последняя часто на деле носит весьма агрессивный характер, имеющий свою политическую производную (4). Многие исследователи отмечают, что глобализация, особенно за счет развития телекоммуникационных сетей, создает новую иерархию власти и влияния в мировой политике, в том числе в пользу негосударственных акторов мирополитической системы.
В экономике нарастающая глобализация проявляется в росте международной торговли, опережающем рост ВВП всех стран, в увеличении масштабов и темпов перемещения капиталов, создании и развитии транснациональных корпораций (ТНК). Как отмечается в серии разработок ИМЭМО РАН, на почве углубляющегося международного разделения труда и революции в сфере транспорта и телекоммуникаций в последние десятилетия произошел скачок в развитии ТНК, зародившихся еще в начале прошлого столетия. Торговое "взаимосцепление" национальных хозяйств дополнилось новыми прочными узами - международной собственностью на основные производственные фонды. Создание международной производственной сети на основе прямых заграничных инвестиций открыло возможности для быстрого размещения мощностей по выпуску стандартизованной продукции в различных регионах мира.
Вслед за упрочением торговых и промышленных связей между странами мира стал стремительно формироваться мировой финансовый рынок, который превратился в средство мобилизации свободных мировых денежных ресурсов и их инвестирования в различные производственные и финансовые объекты. Экономика каждой страны (как экспортирующей капиталы, так и принимающей прямые иностранные инвестиции) становится все более транснациональной.
Характер финансовых рынков за последние 20-30 лет изменился самым радикальным образом. Благодаря бурному развитию телекоммуникационных сетей, вычислительной техники (и особенно программного обеспечения) стало возможным объединить основные мировые финансовые центры в глобальную систему торговли ценными бумагами. Созданы условия для мировой интеграции фондовых бумаг и внебиржевых рыночных активов. Формируется всемирный рынок акций, на котором операции происходят практически круглосуточно (5).
Движение обменных курсов, курсов акций, процентных ставок стало взаимосвязанным, взаимозависимым, подлинно мировым - глобальным. Процесс "делания денег" в финансовой сфере за последние 10-12 лет приобрел еще более автономный по отношению к мировой экономике характер, чем это было прежде. Однако он потребовал и больших масштабов вложений, большей изобретательности и большей степени готовности к риску, создания все более изощренных технологий, опирающихся, в частности, на возможности глобальных информационных систем (6).В современной мировой экономике при изменении ситуации на финансовых рынках информация распространяется практически мгновенно. Тысячам инвесторов и их агентов приходится принимать решения о перемещении капитала в реальном масштабе времени. В результате этого они не имеют возможности для проведения предварительного анализа экономической ситуации в целом. Это, с одной стороны, резко повышает требования к профессиональной квалификации, экономическому и политическому кругозору тех, кто такие решения принимает, и с другой - увеличивает масштаб последствий от принятых решений особенно для тех стран и для тех субъектов хозяйственной деятельности, которые не обладают сильными механизмами контроля такого рода воздействия. Скорость и гибкость в реакции на поступление новой информации (7) становятся все более важными для обеспечения дееспособности политических партий, хозяйствующих субъектов, индивидуумов.
Хозяйственное сближение стран, взаимооценка имеет как позитивные, так и негативные последствия. Помогая в ряде случаев быстрее продвигаться по пути экономического роста, экономическая взаимозависимость одновременно сделала каждую страну весьма чувствительной к внешним воздействиям. Функционирование экономики любой страны все больше зависит от внешних факторов. (Сразу же следует отметить, что степень чувствительности страны к внешнему воздействию зависит не только от масштабов ее экономики, степени ее диверсифицированности, но и от политики, проводимой государством и "политическим классом", деловой элитой.)
В мировом экономическом пространстве все более важную роль стали играть негосударственные транснациональные центры принятия стратегических экономических решений - транснациональные (многонациональные) компании, корпорации (далее ТНК), транснациональные банки, международные инвестиционные фонды и т.п. Множество таких частных субъектов внедряются в сферу хозяйственной деятельности национальных правительств и вносят коррективы в их политику. Более того, самые крупные из них способны влиять на финансовую и иную конъюнктуру мирового хозяйства в целом*.
Одна из новых черт мировой экономики в условиях глобализации - резко возросшая скорость возникновения и распространения кризисов на финансовых рынках . Они сопровождаются самыми тяжелыми политическими и социальными последствиями для реального сектора экономики, для сотен миллионов людей. Это наиболее наглядно проявилось во время азиатского финансового кризиса 1997-1998 гг. Портфельным инвесторам, тысячам операторов различных финансовых компаний свойственна гипертрофированная реакция на информацию о негативных изменениях на том или ином рынке, в той или иной стране. Такая реакция -феномен скорее психологический, рефлекторный, чем плод разумно обоснованных оценок**. Правда, одновременно мобильность мировых финансовых ресурсов создает для страны и регионов возможность более быстрого, чем раньше, выхода из кризиса.
Финансовые рынки, становясь все более автономными в реальной экономике, имеют свою специфику и закономерности, непонятные многим традиционным экономистам. Более того, эти рынки стали неподвластны юрисдикции многих отдельных, в том числе и крупных, государств. Глобализация финансовых рынков подчиняет своему влиянию даже те страны, которые слабо на них представлены в силу отставания в развитии от лидеров (8).
Это имеет прямое отношение и к России. Наиболее значительно ее связь с мировыми финансовыми рынками до недавнего времени выражалась прежде всего в огромном внешнем долге, во многом унаследованном от Советского Союза.... В связи с этим большую роль в экономике России стали играть отношения с Международным валютным фондом (МВФ), а также с Лондонским и Парижским клубами кредиторов. МВФ, предоставляя России кредиты, стал выставлять все более жесткие и детальные условия, выполнение которых де-факто весьма значительно ограничивало суверенитет страны. Как отмечает заместитель руководителя Администрации Президента РФ В.Ю.Сурков, России приходилось ежегодно утверждать федеральный бюджет в МВФ (9).
МВФ в отношении восточноевропейских стран и особенно России проводила особо активную политику давления, целью которой была максимальная либерализация, "разгосударствление" экономики, что на деле не соответствовало по многим параметрам и практике ряда наиболее развитых государств.... Как отмечает нобелевский лауреат американский ученый Дж.Стиглиц, одним из оснований этой политики была презумпция того, "что государство с неизбежностью неэффективно" (10). По словам Стиглица, "даже если в работе рыночного механизма возникают проблемы, государственное регулирование неизбежно ухудшит дело, следовательно, лучший курс заключается в том, чтобы просто предоставить все самокоррекции рыночного механизма"....
Именно давление МВФ не дало в 1999 г. провести даже скромную налоговую реформу в России - путем снижения налога на добавленную стоимость. В результате налоговое бремя не только не ослабло, но даже усилилось, так как был введен налог с продаж, а НДС остался прежним. Это являлось одним из тормозов в обеспечении устойчивого экономического роста, в выводе из "тени" значительной части российской экономики. МВФ, предоставляя России кредиты, стал выставлять все более жесткие и детальные условия, выполнение которых де-факто весьма значительно ограничивало суверенитет страны.
Такого рода давление оказывалось и на ряд государств, которые добились (в отличие от России или восточноевропейских стран, входивших в социалистический лагерь) высоких результатов на мировом капиталистическом рынке. Ярким примером этому служит то давление, которое испытала на себе Южная Корея, когда в 1990-е годы ряд компаний этой страны (действовавших в тесном взаимодействии с южнокорейскм госаппаратом) стали рассматриваться в США и Западной Европе как все более серьезные деловые конкуренты...
Сегодня главные схватки в мире разгораются не только за политический контроль над той или иной территорией, но и за "стратегические точки" в управлении международными финансовыми, а также информационными потоками. Основные игроки на этом изменчивом поле - крупные банки и финансовые корпорации, часто действующие при явной или завуалированной поддержке государства...
Возвращаясь к роли новейших технологий, следует отметить, что они, опираясь на достижения общественных наук (социологии, социальной психологии, психолингвистики и др.), все больше ведут к увеличению доли в экономической деятельности того, что направлено не на преобразование окружающей среды, создание различных машин и механизмов, а на преобразование человеческого сознания как индивидуального, так и коллективного. Именно эта сфера предпринимательской деятельности, одним из ярких примеров которой является рекламный бизнес, в последние 15-20 лет стала одной из наиболее прибыльных и динамично развивающихся (11).
В качестве новых факторов мирополитического процесса выступают не только транснациональные корпорации, но и различные неправительственные международные организации, которые, как считается, в условиях глобализации все активнее "замещают" государства-нации. Они действуют особенно активно в гуманитарной сфере. Более того, даже - отдельные лица в современную эпоху влияют на ход и характер мировой политики......
* * *
В последние 10-12 лет многие как иностранные, так и российские политики, политологи и ученые (главным образом, находившиеся в рамках традиции неолиберализма) высказывали мнение, в соответствии с которыми перспективы сохранения в современных условиях суверенных государств (государств-наций) значительно сузились. Немало научных трудов и публицистических выступлений было посвящено вопросу о "размывании суверенитета". В них утверждалось, что в современном глобализирующемся мире в результате появления новых негосударственных акторов мировой политики он де становится своего рода архаизмом. Выдвигается тезис о том, что в нынешней мирополитической системе на смену суверенным государствам-нациям в качестве основных игроков приходят не имеющие четкой национально-государственной идентичности транснациональные корпорации. Так ли это на самом деле? Еще в 1970-е гг. некоторые исследователи обратили внимание на то, что подавляющая часть транснациональных корпораций, проводивших операции глобального характера, в своей основе так или иначе имела определенную государственно-национальную окраску собственности и менеджмента.
Тогда, как, впрочем, и сейчас, среди ведущих ТНК преобладали компании с доминированием американского капитала. Надо иметь в виду и то, что любой член руководства транснациональных компаний обладает определенным гражданством и должен отвечать соответствующим требованиям лояльности по отношению к своему государству, хотя понятно, что степень этой лояльности в реальной жизни может широко варьироваться в зависимости от соотношения интересов конкретной корпорации и государства.
Многие государства по ряду важнейших направлений деятельности транснациональных корпораций (прежде всего, в сфере безопасности в ее традиционном понимании) регулярно осуществляет контролирующее и корректирующее воздействие*.
Одним из ярких примеров этого служат меры американского государства, направленные на ограничение поставок некоторых современных технологий американскими ТНК в Китай, несмотря на коммерческую выгодность подобного рода поставок. Это же относится и к фактическому запрету на приобретение Китайской национальной нефтяной компанией (CNOOC) в США в 2005 г. компании "Юнокал". В этой сделке китайцам было отказано, несмотря на наличие разветвленных партнерских связей китайских и американских нефтяных компаний, несмотря на очевидную экономическую и управленческую логику такого приобретения.
Китайская сторона при этом предлагала купить "ЮНОКАЛ" за 18,5 млрд. долл. - на 1,3 млрд. долл. дороже, чем ее ближайший конкурент в этой сделке "Шеврон-Тексако". В заявлении Китайской национальной нефтяной компании было сказано, что причиной отказа от ее намерения купить американскую нефтяную компанию было "беспрецедентное политическое давление" со стороны США. (В ходе обсуждения этой сделки в Конгрессе США рядом членов Конгресса был поставлен вопрос о том, что она будет противоречить интересам национальной безопасности Соединенных Штатов) (12).
Возвращаясь к появившимся в последние годы идеям десуверенизации, следует отметить, что та или иная трактовка суверенитета государства часто была и остается определенным идеологическим или политическим инструментом, имела, как теперь принято говорить, непосредственный операционный смысл. Российский исследователь А.Кустарев в своем обзоре работ западных политологов, посвященных "кризису государственного суверенитета", обоснованно пишет, например, что изучение реально действующих в мировой политике тенденций, которые действительно заставляют искать новые формулы суверенитета, имеет "сильный проектно-оценочный оттенок" и явно адресовано действующим политикам и юристам (13).
Во многих работах резкое ослабление в условиях глобализации роли государства как главного субъекта системы мировой политики связывается с десуверенизацией государств, пропагандируется тезис об универсальном характере этого явления. В качестве одного из основных аргументов приводится европейская интеграция - создание Европейского экономического сообщества, трансформировавшегося в 1992 г. в Европейский союз (ЕС), и его значительное расширение в последние годы за счет приема новых членов. Географически локальная в масштабах планеты тенденция - развитие европейской интеграции - выдается за всемирную закономерность. Однако этот тезис не подтверждается развитием событий в большинстве других регионов мира. Да и в рамках самого ЕС интеграция реализуется отнюдь не однозначно.
Авторы, придерживающиеся такого рода подхода, тему десуверенизации современных государств тесно увязывают с проблемой активного распространения демократии по всему миру.
Однако с тех пор, как понятие "демократизация" стало использоваться во внешнеполитических целях (особенно США и их последовательными союзниками среди европейских стран), его смысл постепенно менялся, а содержание трансформировалось. Вот как пишет об этом российский ученый А.Д.Богатуров: "Демократизация фактически представляет собой идеологию американского национализма в его своеобразной, надэтнической, государственнической форме. Подобную "демократизацию" США успешно выдают за идеологию транснациональной солидарности" (14).
Идея существования связки глобализация - десуверинизация - демократизация лежит в основе активной политики воздействия на внутриполитические процессы формально суверенных государств. Такими идеями обосновывают "гуманитарные интервенции" в обход решений ООН, "экспорт демократии" - даже и насильственным путем, в нарушение существующих норм международного права. Во внешней политике США курс на "распространение демократии" является характерным не только для первых лет XXI в., он был таким и в 1990-х гг., а в принципе имеет значительно более глубокие исторические корни.
Начиная с 1993 г. принципы этой политики были сформулированы в обращении Президента США У.Клинтона к Генеральной Ассамблее ООН, докладе госсекретаря США У.Кристофера в Колумбийском университете, выступлении помощника по национальной безопасности Э.Лейка в Центре международных исследований Джонса Гопкинса и в речи представителя США в ООН М.Олбрайт, произнесенной в Университете национальной обороны США (15).
В последние несколько лет проявились весьма немаловажные расхождения в подходах Соединенных Штатов и ряда европейских стран к методам распространения демократии. В американской политической элите возобладала готовность использовать для этого военную силу, что и было продемонстрировано в ходе американо-английской операции в Ираке. В западноевропейских государствах доминирует отрицательное отношение к применению военной силы в ситуациях, подобных иракской (16). Элиты стран Центральной и Восточной Европы, находясь в значительно большей зависимости от США, чем большинство западноевропейских государств, соответственно и в большей мере солидаризируются с американским "политическим классом". Это дало основание министру обороны США Дональду Рамсфелду заявить о "двух Европах" в рамках Европейского союза - о "старой Европе" (отождествляемой, прежде всего, с Францией и Германией, выступившими против американо-английской агрессии в Ираке) и о "новой Европе" (странах, подобных Польше, которые были недавно приняты в ЕС, элиты которых поддержали военную акцию США).Новые идеологемы "демократизации" были восприняты и в политической элите ряда стран на постсоветском пространстве...
Сторонники "десуверенизации" в соответствии со своей концепцией настроены на пересмотр таких базовых понятий, как государство и государство-нация, система международных отношений, патриотизм, право наций на самоопределение, национальные интересы, национальная безопасность и др.
Как это ни парадоксально на первый взгляд, матрица "антисуверенитета" де-факто присутствует и в идеологии и практике экстремистских исламистских организаций, проповедующих идею халифата и выступающих против существующей мирополитической системы, основными элементами структуры которой остаются суверенные государства-нации.... Примечательно, что основной формой деятельности экстремистских организаций, использующих террор (терроризм) в качестве средства политической и идеологической борьбы, является сетевая транснациональная организация.
Террористические акции и противодействие им приобрели в последнее время столь масштабный характер, что стали еще одним новым фактором, влияющим на существующий миропорядок. Как пишет Э.Соловьев, "если государство в самом деле воюет с негосударством, то феномен своеобразной "приватизации" войны ( одной из сторон. - А.К.) действительно существует". Это, в свою очередь, как считает данный автор, означает существенный поворот в эволюции международных отношений, мировой политики и, возможно, наносит наиболее чувствительный удар по принципу государственного суверенитета, ибо "негосударственный актор оказывается - как минимум в общественном восприятии - вровень с самой мощной державой мира: "США - против "Аль Каиды"" (17).
Необходимо постоянно иметь ввиду возрастающую угрозу приобретения экстремистскими организациями, использующими террористические методы, ядерного оружия (или других видов оружия массового поражения). "Ядерный терроризм" - это, несомненно, одна из важнейших проблем современной мировой политики, масштабы и глубина решения которой пока явно неадекватны. Решение этой проблемы, безусловно, потребует многосторонних усилий в международном сообществе, формирования соответствующих международных механизмов, которые, как представляется, все еще неадекватны той угрозе, которая имеется в этой сфере. (В том числе необходимо и общее для партнеров по "антитеррористической коалиции", максимально корректное, адекватное определение терроризма....)
Сотрудничество в этой сфере должно быть по-настоящему равноправным и взаимовыгодным. Но таковым оно может быть только тогда, когда более мощный и богатый партнер (каковым на данном отрезке истории мировой политики являются США) с большим вниманием относится к интересам, мнению другого партнера, не пытаясь извлечь никаких односторонних преимуществ из собственно сотрудничества в данной конкретной сфере (что, надо откровенно признать, случалось крайне редко в истории международных отношений и мировой политики).
Значительная часть американской политической элиты на протяжении уже всего периода после ликвидации отношений "холодной войны", распада Организации Варшавского Договора и Советского Союза демонстрирует стремление ослабить позиции России в мировой политике по целому ряду позиций.... Это проявляется в том числе в политике расширения НАТО на Восток, в активных действиях против политики интеграции на постсоветском пространстве, проводимой Россией совместно с рядом других государств бывших республик Советского Союза. Такая политика, безусловно, негативно влияет на уровень доверия между двумя государствами и народами, между госструктурами, в том числе теми, которые занимаются проблемами борьбы с экстремистскими организациями, использующими террор ради реализации своих целей. Между тем высокий уровень доверия между партнерами по "антитеррористической коалиции" крайне необходим именно в сфере предотвращения актов террора с использованием ядерного оружия и других видов оружия массового поражения.
С новым пониманием транснациональных процессов, места и роли государства в системе мировой политики связано появление и новой трактовки безопасности, в частности возникновение концепций "общественной безопасности" (societal security) и "человеческой безопасности" (human security) (18).
Эти концепции в последние годы привлекли значительное внимание - их особенно много в странах Европейского союза. Там говорят о "парадигматическом изменении", переходе от доминирования принципа национальной безопасности (national security) и, соответственно, международной безопасности (international security) к принципу транснациональной, субнациональной и индивидуальной безопасности (19).
Весьма примечательно то, что ни в США, ни в Индии, ни в Китае идеи такой трактовки безопасности не получили сколько-нибудь широкого развития и распространения в политическом классе этих стран (20).
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
_________________________________________________________________________________
* В 1990-е годы символом глобализации, ее главными субъектами считались транснациональные корпорации, связанные с информационной сферой, среди которых особое место занимал "Майкрософт". В текущем десятилетии в "мировой табели о рангах" компании информационного профиля во многом оказались потесненными энергетическими (нефтегазовыми) ТНК.
** Как показали события последних лет, это в полной мере относится и к рынкам нефти и нефтепродуктов. Это имеет особое значение для интересов России, о чем подробнее будет сказано далее.
*** При этом существует, безусловно, и влияние обратного рода, когда те или иные компании (или группы компаний) оказывают сильное воздействие на политику государства, на поведение тех или иных компонентов государственной машины.
1. См. Keohane R., Nye J.S. (Jr.). Power and Interdependence: World Politics in Transition. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1977.
2. См.: Кокошин А.А. Ядерные конфликты в ХХ1 веке. Типы, формы, возможные участники. М.: "Медиа-Пресс", 2003.
3. И.Валлерстайн обоснованно пишет о том, что "хотя сегодня стало модным говорить о глобализации как о феномене, относящемся самое раннее к 70-м годам ХХ столетия, на деле транснациональные товарные цепочки хорошо известны с тех времен, когда система лишь зарождалась, и приобрели глобальный характер еще во второй половине Х1Х века". По его мнению, несмотря на значительный прогресс технологий, открывших возможности транспортировки огромных масс товаров на значительные расстояния, "структура и функционирование товарных цепочек не претерпели в ХХ веке кардинальных изменений, и таковые вряд ли произойдут даже под воздействием так называемой информационной революции". - Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология ХХ1 века. Пер. с англ. под ред. В.Л.Иноземцева. М.: "Логос", 2003, С. 82.
4. Член-корреспондент РАН В.Н.Кузнецов обоснованно говорит о возникновении культуры глобализации, которая может быть определена как "процесс устойчивого и ускоренного соединения локальных проблем (человека, семьи, народа) с общецивилизационными; национальных культур с интернациональной культурной средой" .
5. См.: Портной М.А. Мировой финансовый кризис - испытание для лидеров и их последователей // Современный финансово-экономический кризис: Реакция нарождающихся рынков и центров мировой экономики. М.: ИЛА РАН, 1999. С. 75-93.
6. См.: Кокошин А.А. Путь России в глобальную экономику. М.: Центр проблем национальной безопасности России МГУ им. М.В.Ломоносова, 1999. С. 12.
7. См.: Nye J.S. Bound to Lead. The Changing Nature of American Power. Basic Books, N.Y. 1990. P. 8.
8. См.: Кокошин А.А. Путь России в глобальную экономику. С. 10-11.
9. Сурков В.Ю. Суверенитет - это политический синоним конкурентоспсобности. 22.02.2006. - http://www.edinoros.ru/news.html?id=111198 .
10. Стиглиц Дж. Ревущие девяностые. Семена развала. Пер. с англ. д.п.н. Г.Г.Пирогова. М.: Современная экономика и право, 2005. С. 63.
11. См.: Делягин М.Г. Мировой кризис. Общая теория глобализации: Курс лекций. 3-е изд. перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2003. С. 53-54.
Как пишет М.Г.Делягин, технологии, при помощи которых человечество изменяет себя, по аналогии с традиционными высокими технологиями, направленными на изменение окружающей среды (high-tech), получили название high-hume; в связи с перспективами развития биотехнологии, в том числе генной инженерии, можно категорию high-hume распространить не только на формирование сознания, но и на "непосредственное изменение человека". - Там же. С. 55.
12. Китай отказался претендовать на UNOCAL. - http://news.bbc.co. Uk/go/pr/fr/-/hi/ Russian/business/newsid_4742000/474203.stm.2005/08/03.
13. Кустарев А. Кризис государственного суверенитета (обзор новейших точек зрения западных политологов) // Космополис. 2004. N 1. С. 166.
14. Богатуров А.Д. Истоки американского поведения // Россия в глобальной политике. 2004. Т. 2. N 6 (ноябрь-декабрь). С. 86.
15. См.: Наумкин В.В. Центральная Азия в мировой политике. М.: Макс Пресс, 2005. С. 77.
16. Весьма немаловажные различия существуют между США и ЕС в вопросах применения военной силы ради обеспечения интересов Запада в поставках углеводородного сырья с Ближнего Востока, из Северной Африки и других районов мира. - The Allies and Energy Security: Perspectives and Policies. By Sokolovsky Richard, Larrabee F. Stephen, and Lesser Ian. The RAND Corporation. http://www.rand.org/publucations/Mr/Mr1245/MR1245.ch3.pdf.
17. Соловьев Э. Сетевые организации транснационального терроризма // Международные процессы. 2004. Т. 2. N 2 (5). С. 73.
18. Российский ученый Д.Г.Балуев предлагает другой вариант перевода - "личностная безопасность". - См.: Балуев Д.Г. Понятие human security в современной политологии // Международные процессы, 2003, N .1, С. 95-105.
19. H?nggi H. Conceptual Security Sector Reform and Reconstruction // Reform and Reconstruction of the Security Sector/ Eds. A.Bryden, H.H?nggi. Munster: LIT Verlag, 2004. P. 5.
20. Еще в 1970-е годы в США (возможно под воздействием "вьетнамского синдрома") появились работы, в которых противопоставлялись понятия "человеческий интерес" (или интерес личности) и "национальный интерес"; в них отмечалось, что в США, в частности, злоупотребление представителями американского политического класса лозунгами обеспечения "национальных интересов" США (и соответственно "национальной безопасности") обернулось для этой страны самыми тяжелыми последствиями, в том числе поражением во вьетнамской войне.
