С этого дня я видел Ялкина все реже и реже. То он в конторе принимал когото, выслушивал жалобы, то разъезжал по бригадам. А совхоз колоссальный, пять отделений, тридцать бригад. А еще заседания в райкоме, обкоме, на которые надо лететь, независимо от того, где ты в настоящее время находишься, хоть за тридевять земель!..
С наступлением санбула1 жара понемногу начала спадать. Дороги Мирзачуля забиты машинами, груженными арбузами, дынями. Стремясь хоть немного отдохнуть перед тяжелой уборочной страдой многие работники совхоза с семьями, захватив с собой барашка, кто в легковой, кто в грузовой машине уезжали на тричетыре дня в сторону Зааминских или Бахмальских гор или через перевал подавались на озеро Искандаркуль. Ялкин тоже собирался с женой, младшим сынишкой и мамой поехать в кишлак, чтобы поговорить наконец с родителями Халимы насчет нашей свадьбы. Меня же он попросил подготовить "Волгу" к дальней дороге. Уже два месяца Ялкин ездил на директорском газике, и его собственная машина стояла вся в пыли, со спущенными шинами. Я провозился с ней довольно долго, сделал полную смазку, сменил шины, всю прочистил - словом, подготовил для поездки. И мама, и Мунира ждали этого путешествия, которое случалось обычно раз в год, в начале бархатного сезона, когда Ялкин перед уборочной на неделю освобождается от своих забот. На этот раз их ожидание затянулось. Уже прошли первые дни долгожданного бархатного сезона, а Ялкин все не мог завершить совхозные дела, которым не предвиделось конца. Но вот однажды, вернувшись домой чуть не за полночь, он с порога возвестил о своем приходе. "Ура!" - закричал он радостно и начал оправдываться за столь позднее возвращение: днем был в больнице, навещал директора.
1. Он через три дня выписывается и вернется в совхоз! Теперь то я наконец освобожусь и вернусь в свою бригаду! - торжествовал брат.
2. А как же наша поездка в кишлак? - растерян но спросила мама. - Ведь нельзя же без конца откла дывать, девушку могут помолвить с другим...
Брат несколько смущенно посмотрел на жену, маму, как будто он вовсе забыл про эту поездку и - вот досада! - ему напомнили о ней... Но выхода не было: коль обещал, слово надо сдержать. На ходу перестроившись, он обратился ко мне:
- Машина, говоришь, готова? Привел в порядок? Я кивнул.
- Ну что ж, - как неизбежное принял мое сообщение брат. - Раз готова, значит, готова! Завтра ут ром едем в Гулистан! Правда, на завтра, - он чуть замялся, - меня вызвали в обком, но ничего, отпрошусь!.. На другое утро в вычищенной до блеска "Волге"; с веселой музыкой, передаваемой по радио, мы въезжали в Гулистан. Кажется, совсем недавно здесь были одни камыши да солончаки, а теперь тенистые улицы, все в цветах, пышно зеленеют деревья, блестит только что политый асфальт.
Подъехали к новому трехэтажному зданию обкома Ялкин вышел из машины и, предупредив нас, что задержится недолго, скрылся за массивными дверями. Ждали мы его, однако, довольно долго, а он все не выходил и не выходил. Уже солнце начало безжалостно припекать, и в машине становилось все душнее. Наконец дверь, на которую были устремлены наши взгляды, отворилась рывком, и из нее выскочил весь красный и потный брат. Было такое впечатление, что он бежал без передышки по крайней мере, с километр. Он нервно вытирал пот, ливший с него градом.
1. Гони обратно! - сухо бросил он, опускаясь со мной рядом на сиденье.
2. Что случилось? Или неприятность какаяни будь?- спросил я тихо.
3. Как посмотреть на это, братец! - загадочно от вечал он.- Дела прямотаки неожиданные!..- И, обер нувшись назад, громко сказал: - Знаете, зачем меня вызвал секретарь обкома? Чтобы сказать: "Будешь" ди ректором нового совхоза". Я, конечно, поблагодарил и снова, как в прошлый раз, стал отказываться: не справлюсь, мол. Но секретарь обкома уверяет, что я эти два месяца, замещая своего директора, поработал хорошо. "Поработайте теперь самостоятельно. Вы смо жете, мы убедились". И еще наговорил много хороших слов, смысл которых сводился к тому, что наша глав ная задача - оставить потомкам Мирзачуль цветущим садом. Я не мог сказать "нет" в ответ на его теплые слова. Понимаете? Тем более, он помнит меня знаете каким? .Совсем маленьким. Отца вспомнил нашего, он его хорошо знал, друзьями были. Я и ответил ему, что какое бы задание он мне ни дал - беспрекословно вы полню. На том и порешили. Только вот... - Ялкин сде лал глубокий вздох, - только вот... сначала мы по едем в новый совхоз без наших. Там ведь и жить то еще негде... Нам не привыкать - вагончики, а вот семьи наши... И он! как то виновато взглянул `на маму и Муниру. "
Конечно нам не привыкать! подхватил я, чтобы както заполнить неловкую паузу молчания: наши женщины не разделяли наших восторгов. Я же продолжал спасать положение, - Ялкин, мы все тебя поздравляем! - я горячо пожал брату руку.
Мама и Мунира наконец улыбнулись, а Ялкин, ободренный этим, вслух уже рисовал мое будущее:
1. Бригадирство теперь ляжет целиком на тебя! Урожайто надо без потерь собрать, своими силами.
2. А когда мы будем переезжать в этот новый сов хоз? - не утерпел я.
Ялкин, наверное, и сам этого точно не знал, отделавшись неопределенной фразой:
- Там посмотрим!..
О поездке в кишлак уже не могло быть и речи, о ней никто даже и не вспомнил, а мне почемуто было неудобно заговаривать об этом. Все, что касалось Ялкина, теперь было главным, самым главным для всей нашей семьи, в том числе и для меня, конечно.
Утром я совсем было собрался идти в поле, но по дороге, у тракторного парка, увидал Ялкина. Он вышел из кабины новой машины, похожей на грузовое такси, и сказал мне, что директор наконец вернулся из больницы и что он уже сдал ему и дела и газик.
- Сегодня поедем в наш новый совхоз. Нужно ре шить, что к чему, оглядеться, посмотреть, какие нужно неотложные дела там сделать... Здесь, в парке, стоят два наших пропашных трактора, один поведет Байзак, другой - ты. Хорошо?
Какие могли быть разговоры, раз надо, значит, я поеду на тракторе: скорее бы уж только увидеть, что это за совхоз!
В парке уже был Байзак, па`рень, приехавший к нам из Киргизии. Мы с ним сели в свои машины и тронулись следом за машиной Ялкина.
16
Западный Мирзачуль сливается с Джизакской степью. Мы проехали с Байзаком километров тридцать и не встретили по дороге ни единого дома, ни единого
vvдеревца. Вокруг одна выжженная солнцем безжизненная степь. Ее унылое однообразие нарушают иногда жаворонки в небе да лениво ползающие черепахи среди выгоревшей полыни. Или, смотришь, вдруг откуда ни возьмись суслик - застыл, как часовой, у своей норки, но едва приблизится трактор - только его и видели, пропадает бесследно.
Я сказал: безжизненная степь. Нет, она уже не такая безжизненная, как в самом деле была здесь лет десять назад. Наши тракторы несколько раз прогрохотали по зацементированным мосткам, перекинутым через арыки. Вот и серые лотки оросительной системы. В них, правда, пока нет воды. Здесь еще ничего не растет, но освоители целины уже разровняли громадные пространства неразбуженной степи и прорезывали ее арыками - будущими водяными артериями. : Нам встретился и огромный желтый экскаватор, который рыл землю под фундаменты будущего поселка, рыл и траншеи для будущих коммуникаций; сюда обязательно придет вода. А значит, и газ, телевизор, радио, телефон - словом, все, без чего сегодня человек уже не может обходиться. Чуть в стороне от нашей дороги примостился одинокий автофургон под железной крышей. Рядом зеленая "Волга". Машина Ялкина остановилась около этого фургончика и "Волги". Ялкин опередил нас на своей машине, и, когда мы подъехали, он оживленно разговаривал с двумя незнакомыми, как мне показалось сначала, мужчинами. Один - со светлыми волосами, кудрявый, другой... Нет, лицо другого несомненно было мне знакомо! Э, да это Джабир Ташбеков. Прежде такой худой и стройный, сейчас он сильно погрузнел. Смоляные волосы на висках заметно тронула седина. Он издали кивнул мне и снова повернулся к брату:
1. Вот, Ялкинджан, этот совхоз теперь ваш! Прини майте хозяйство!
2. Спасибо, ака Джабир! Но где же совхоз? Я его чтото не вижу!
3. Земля подготовлена, Ялкинджан. Поля разров нены, лотки проведены, в землю уложены дренажные трубы. Всю остальную работу вот Олег Михайлович вместе с вами быстро закончит. Прошу любить и жа ловать, начальник строительства!
- А канал? - не .обращая внимания на веселый
i
тон Ташбекова,спросил Ялкин.- Где обещанная вода? В обкоме вы заявили, что уже подвели ее А здесь, я вижу, канал еще только в пяти километрах от нас. А коль канала нет, так и лотки будут стоять пустые!
- Вода вам раньше весны, товарищ Атаджанов, не понадобится! А к тому времени, уверяю вас, все будет готово!
.- Вода нам понадобится гораздо раньше, еще осенью. После уборочной мы наметили посадить саженцы.
1. Ну, для саженцев воды можно привезти и в во довозной цистерне. Приходите на будущей неделе, я вам обязательно выделю водовозную цистерну!
2. Нет, товарищ Ташбеков, не на будущей неделе, а сейчас, сию минуту нам нужен водовоз! Эти люди, которые приехали со мной, здесь будут жить и рабо тать. Трактор не может без воды, а разве человек без нее сможет?
3. Ладно! - сдался Ташбеков. - Приезжайте за втра.
4. Да, подождите, еще один вопрос. Давайте сразу договоримся в присутствии Олега Михайловича. До наступления зимы сюда переедут люди. Когда будут го товы дома? Реальные сроки сдачи? Где строители? Где материалы? Я вижу пока один только экскаватор!..
5. Все будет! - заверил Ташбеков. - Все будет,- повторил он ласково, - только не волнуйтесь!
- Я хочу знать точно: когда все это будет?
1. Когда? - впервые подал голос за весь разговор Олег Михайлович. - Трудно сказать. Людей и строй материалы мы разделили на все объекты. А объектов* у нас тридцать пять. И нигде ничего полностью еще не завершено. В отличие от товарища Ташбекова, я со вершенно не уверен, что до зимы мы сумеем здесь по строить жилье.
2. Если уж совсем не успеем, - с прежней улыбоч кой подхватил Ташбеков, - ну что ж, прикатим вагон чики. Многие покорители целины начинали свою жизнь в вагончиках и палатках...
Ялкин тоскливо взглянул на одиноко стоящий поодаль вагончик.
- Да. И нам, наверное, придется начинать тут жизнь в нем, - грустно заметил он. - Но вы обещали в первую очередь построить здание школы, ака Джабир, вам "обком специально поручил это дело...
1. Э, Ялкинбек, сами посудите, разве можно обкому сказать "нет"? Разве мало, я каждый день получаю указаний из Ташкента, Душанбе, Алма-Аты? Наша стройка начинается в Зафарабадском районе Таджикистана и тянется до самого казахстанского Джетысая. Мы - в московском подчинении. Наша строительная площадка раскинулась на сотни квадратных километров. Сейчас во всей Средней Азии нет такой колоссальной стройки, как наша, Подумайте, разве лег ко сотни объектов обеспечить людьми, техникой, мате риалами?
2. Действительно тяжело, - вздохнув, заметил Олег Михайлович, - поэтому я и говорил вам, Джабираказ давайте не будем торопиться с рапортами да отчетами. По плану, утвержденному Москвой, мы должны были этот совхоз сдать в эксплуатацию в будущем году. До этого мы, конечно, успели бы забетонировать и остальную часть канала и завершили бы строительство какойто части жилых домов. А вы обязались - в этом...
3. Разве мы не должны шагать в ногу со временем, уважаемый Олег Михайлович? - патетически воскликнул Ташбеков. - Разве сейчас, когда по всей стране развернулось соревнование за досрочное выполнение пятилетнего плана, мы можем остаться в стороне от это го великого движения? Если мы сдадим объекты этого совхоза на год раньше срока, государство получит дополнительно пять тысяч тонн хлопка. Представляете? Пять тысяч тонн белого золота! Когда Ленин подписывал декрет об освоении Мирзачуля, он первостепенное значение придавал развитию хлопководства. В этом декрете специально подчеркивалось, что новые земли должны быть освоены в возможно короткие сроки, что бы обеспечить хлопком текстильную промышленность. Вы, наверное, знаете, какое внимание в настоящее время обращено на хлопководство? - Он обвел взглядом всех присутствующих. - Хлопок всего. Мирзачуля обеспечит не только нужды страны, но будет отправляться во многие зарубежные страны. Вчера, например, из Янгиерского заготовительного пункта мы отправили хлопок прямо в Чехословакию...
Примостившись На земле в тени своего трактора, я молча слушал пламенною речь Джабира Ташбекова и вспоминал, как он первый раз, вскоре после окончаний войны, пришел к нам в дом, вспоминал наши встречи на Волчьем адыре. Прежде его речи производили на меня неотразимое впечатление. Наверное, этот Ташбеков са` мый передовой человек, думал я, слушая, как складно и красиво он говорит. Но теперь я видел, как его слова подтверждаются делами. Разве тогда, на Волчьем адыре, он понастоящему помог брату? Наобещал, как всегда, с три короба и пропал бесследно; А люди надеялись, веря его обещаниям. Разве не расплачивался тогда за все сполна один Ялкин? Неужели и теперь все будет так?
Брат, вертя тюбетейку на голове, думал, видно, о том же, потому что, едва Ташбеков кончил свою речь, он твердо сказал ему:
- Ака Джабир, у порядочного человека слова ни когда не расходятся с делом. Видите эти земли? Это необжитая степь. Раз мы пообещали сдать совхоз на год раньше срока, мы все вместе должны взвалить на свои плечи трудности и заботы. Другого выхода я не вижу.
Понимая, что одними словами, даже самыми красивыми, здесь не отделаешься, Ташбеков с готовностью сказал:
1. Конечно! А кто в этом сомневается? Мы и сейчас делим с вами все трудности! И впредь я днем и ночью буду в степи...
2. Знаю я эту степь! Когда вас ищешь в степи, вы - в управлении. Идешь в управление, говорят, вы уехали в степь на объекты... Вас всегда очень трудно разыс кать. Но вы хорошо знаете и мой характер, и мои при вычки, за столько лет мы прекрасно узнали друг дру га. Если я начну искать понастоящему, то вытащу вас даже из постели, когда вы спите. Вы ответственный уполномоченный за все строительные объекты нашего совхоза и, пока не выполните данных обещаний, не ждите покоя!
3. Хорошо, вот и договорились! - поспешно и да же както радостно согласился Ташбеков и стал про щаться с Ялкином, нетерпеливо посматривая на ожида ющую его "Волгу".
Побождите! Еще минуту!-остановил его Олег Михайлович. - Если закончились общие разговоры, давайте договоримся конкретно. Фундаменты надо заливать бетоном. Для стен нужен кирпич. Для опалубки нужны доски. Да что там говорить - вы сами лучше меня знаете, что надо!
1. Приезжайте завтра! Весь нужный материал по лучите завтра же и в первую очередь! - Ташбеков бросил осторожный взгляд на Ялкина.
2. А люди? Где взять людей?
3. Подумаем. Тоже решим завтра, - пообещал Ташбеков и сел наконец в машину. "Волга" рванулась с места, взметнув облако пыли, и через минуту скрылась из виду.
Олег Михайлович устало махнул рукой и пошел к экскаватору, ни на минуту не прекращавшему работу.
Ялкин тут же, видимо, уже что то задумав, позвал меня.
- Нука, залезай! - сказал он и сам раньше меня забрался в кабину пропашного трактора. - Гоника во он туда! - и показал рукой на северную сторону бу дущего поселка.
Проехав километра два, мы остановились. Брат вылез из кабины, открыл планшет, перекинутый через плечо. Стал внимательно разглядывать план угодий совхоза. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась выжженная солнцем целинная земля. Ни живой травинки, ни звука, только под ногами нет нет да и хрустнет стебель полыни, настолько иссохший, что под сапогом мельчится в пыль, или покатятся от еле уловимого дуновения ветерка шары перекатиполя.
Ялкин собрал несколько колючих кустиков и хотел было придавить их камнем. Но поблизости не оказалось ни одного - настолько кругом все было голо. Недаром ученые утверждают, что когдато эти места были морским дном.
Не найдя камня, брат присыпал землей кусты, постом прижал ногой.
- Здесь будет отметка! - торжественно сказал он. Мы снова взобрались на трактор, проехали еще с
километр, развернулись и остановились. Ялкин уста новил трехлемешный плуг, предназначенный для глубо кой вспашки.
1. Тебе видна отметка? - спросил он.
2. Да! - сказал я, приглядевшись.
3. Ну, давай, паши прямо на эту отметку! Пусть первая борозда будет прямой, как натянутая нить! Доб рого пути!
Не знаю, как Ялкин - по его лицу трудно было чтолибо понять, - а мое сердце забилось так сильно, что я ощутил его глухие удары. Прежде такого я за собой не замечал. Еще бы: прокладываю первую борозду в новом совхозе - есть от чего прийти в волнение! И, подражая нашей маме, сказав мысленно: "Бисмилла!", двинул трактор с места. Я решил, что если плуг уйдет глубоко в землю, трактор может не пойти, и поэтому дал газ побольше. Трактор рванулся и сразу пошел быстро. Но, оглянувшись, я увидел,.что лемеха плуга не погружаются в землю, а лишь скребут ее, поднимая пыль. И Ялкин это заметил.
- Остановись! - крикнул он мне.
Я остановился. Ялкин исправил положение лемехов, вставил их в ячейку для более глубокой пропашки, и теперь они, как штыки, упирались в землю.
- Нука, теперь тяни! - крикнул он, махнув рукой.
Теперь я вел трактор чуть медленнее. Но все равно все повторилось сначала: плуг опять не справлялся с землей, а лишь поднимал клубы пыли. Подошедший второй трактор остановился чуть поодаль от того места, где мы с Ялкином пытались вспахать целинную твердь
Она действительно тяжелая, эта земля Мирзачуля. Не получая влаги в течение веков, она превратилась в камень. Тот, другой трактор, Байзака, тоже пытался вспахать землю неподалеку от нас, ближе к цементным лоткам. Как раз здесь весной строители прошли большой участок бульдозером, разравнивая поверхность, и там, где земля еще не успела затвердеть, плуг Байзака пахал ее довольно глубоко. Но как только мой напарник взял чуть в сторону от этой площадки, плуг его трактора тотчас снова застрял в каменном грунте, и трактор уже не в силах был сдвинуться с места, беспомощно остановился, грызя в бессилии землю буксующими гусеницами.Мотор взвыл: все его семьдесят пять лошадиных сил напряглись до предела, пытаясь осилить непосильное. Казалось, Мирзачуль всей своей силой навалился на этот плуг, отстаивая свою независимость, веками не тронутую человеком землю. Это я впрямь было похоже на единоборство. Вгрызшийся з землю плуг наконец не выдержал такого напряжения, прицеп разорвался, и трактор, будто освободившись от непосильной ноши, рванулся вперед, подпрыгнув, словно лягушка. Все. молчали, только вскрикнул испуганно молодой шофер грузовичка Ялкина, приехавший сюда следом за нами и почувствовавший себя от этой несдержанности очень` сконфуженно.
Ялкин, внимательно наблюдавший за этой картиной, нервно крутил на голове тюбетейку, чтото напряженно обдумывал. Глаза его покраснели от бессонных ночей, он, как мне казалось, стал меньше ростом, лицо похудело, остро проступали скулы, резко обозначив глубокие впадины на щеках. Однако голос по прежнему был сильным и строгим, не допускавшим никаких возражений, - он всегда был таким, когда считал себя правым. Вот и теперь словно звучали слова команды:
- Турсун! Байзак! Слезайте! Подумайте, как крепить прицеп к плугу, ну ну, помозгуйте немножко, а я пока посмотрю вокруг, что здесь...
Ялкин легко вскочил на подножку грузовичка и, по просив шофера ехать как можно медленнее, стал при стально осматривать те места, мимо которых проезжа ла машина. Там, где мы стояли, и полынь не росла: здесь дули постоянные ветры, не давая зацепиться за землю даже неприхотливым семечкам полыни. А непо далеку отсюда весной буйстзовали маки. Как известно, маки не могут расти там, где земля очень твердая. Ялкин рассказывал мне, как однажды весной он, при ехав сюда, в степь, впервые увидел незабываемую кар тину: маки до горизонта, весеннее солнце. Словно вся земля утопала в этих цветах. Тогда же, весной, поднимали здесь целину. В мягкую землю под беспощадный плуг легли тысячи цветов - сердце сжималось от жалости...
Сейчас, осенью, и следа не осталось от былого щедрого великолепия природы, все пожелтело, высохло.
Кропотливо объехав многие участки, Ялкин нашел на конец по приметам, ведомым ему одному, то обширное пространство, которое весной сплошь было усеяно цветами.
Машина вернулась за нами, и мы с Байзаком повели туда свои трактора. Ялкин, чтобы мы хорошо ориентировались, и здесь сделал отметку для нас: насобирал кучу сухой травы и. бросил на нее свою тюбетейку - тут должна была пройти первая борозда.
Док. 635004
Перв. публик.: 27.12.00
Последн. ред.: 27.12.10
Число обращений: 0
Наследие
|
