Рассмешил всех самый маленький сынишка Ялкина: когда сели пить чай, Мунира внезапно встала, стараясь держать ребенка подальше от себя:
- С нами конфуз! Просим нас извинить, мы еще совершенно не управляемы!..
Все, конечно, догадались, в чем дело, один лишь Азларака не улыбнулся, и было видно, что он попрежнему все время чем то недоволен. Вернулась Мунира, и Ялкин посадил младшего к себе на колени. Этот, пожалуй, был самым спокойным из всех детей и мог подолгу сидеть тихо, так, что его не было слышно.
Вдруг, словно залп, из соседней комнаты раздалось беспорядочное тарахтенье на пианино, его терзали старшие мальчики, неизвестно каким образом уже оказавшиеся там.
- И я хочу, и я хочу поиграть! - басил Тулкун. Аскар был иного мнения на этот счет:
- Уйди, отстань, ты все равно не достанешь!..
Гром достиг апогея, казалось, гул, шел изпод земли: очевидно, пустили в ход и педали. Я, увидев, как мгновенно побледнел Азларака, опрометью кинулся, чтобы привести в чувство чуть ли не дравшихся уже детей. Решительно закрыв крышку инструмента, я прикрикнул на них и, схватив за руки, привел в гостиную. Ялкин не выдержал:
1. Что за напасть, что случилось с ними? Дома они не позволяют себе ничего подобного.
2. Дети хотят вдоволь наиграться в дядюшкином доме, вот они и расшумелись. В гостях все дети распускаются, - попыталась все превратить в шутку Мунира.
Но Азларака не был склонен шутить, это поняли все. Глубокомысленно вытирая руки о белоснежную салфетку, он как бы подвел безнадежный итог:
- Дети не виноваты. Все дело в воспитании, которое дают им родители.
И я невольно после этих слов вернулся памятью в тот день, когда Азлар вот таким же тоном будто отчитывал за какуюто провинность брата. Да, пожалуй, и тон не изменился за прошедшие годы. Ялкина словно взорвало:
- Говорите открыто, Азларака! Мы ведь с вами привыкли обо всем говорить откровенно.
Словно нехотя брат Муниры пояснил:
- Дети - цветы жизни, ведь так? Прекрасно, когда их в семье один, двое... Кто это станет отрицать? Новедь дело не в том, чтобы увеличивать их количество в семье беспредельно, - он снова иронически ухмыльнулся. - Дело в том, чтобы сделать каждого из них чело веком воспитанным.
Невестка моя, давно поняв, что разговор из области шуток перешел в принципиальный, и не желая этого, снова попыталась все смягчить:
1. Но бывает и наоборот! И количество переходит в качество в буквальном смысле слова, мы ведь тоже знаем диалектику не хуже. И дети, если их в семье несколько, обычно растут не избалованными, не эгоистами и не неженками...
2. Да, я вижу, моя дорогая, какие качественные изменения произошли в тебе, - уже просто зло огрызнулся Азлар, но за этим злом я различил и еще какую то внутреннюю боль.
3. Какие же, например? Мне было бы интересно услышать это от вас. Не стесняйтесь! - ободрила она.
4. Пожалуйста, хоть и правда глаза колет... Когда то ты была надеждой института, я уже не говорю,самой красивой девушкой в нем...
... . - А сейчас, - живо возразила Мунира, - я что, сильно постарела? Или подурнела? Дильнозхон, мы ведь с вами одногодки, кажется? Да? Турсунджан, - обратилась она ко мне, - скажи, кто из нас выглядит старше? Я, не обижусь, только откровенно!
Моя невестка хотя и была немного крупнее жены Азлара, но на лице у нее не было ни единой морщинки. Прекрасный цвет лица, живая в движениях, несмотря нато что родила четверых, она вполне могла сойти за девушку. Тщательно ухоженная и намазанная Дильнозхон не шла с ней ни в какое сравнение и казалась мне, по крайней мере, лет на семь восемь старше Муниры,
Я не успел и рта раскрыть, чтобы высказать все это, как Азларака тут же повернул разговор на другую
Я ведь не говорю, кто выглядит старше, Мунира! Дело не в этом! Я о другом...
Повисло тяжелое молчание, и все отлично поняли, что хотел сказать и не сказал Азлар. Особенно Муаира. Да, она превратилась, с его точки зрения, в многодетную деревенскую бабу, она, такая нежная и хрупкая, такая умная, идет не вперед, а назад, и в этом виноват ее муж, он тянет вниз, чтобы была похожа на него сo всем, чтобы во всем разделяла его взгляды и мысли...
Ялкин, не терпящий полунамеков и недомолвок, понял это посвоему.
- Обычно дядьев радует, что у них много племянни ков. Мы тоже хотели вам сделать приятное, вот, привез ли своих ребят. Выходит, зря так сделали, - в сердцах сказал он,
Нет, что вы, это очень хорошо, мырады!-воскликнула мать Дильнозхон.
1. Тогда что же, - будто не слыша этих слов, про должал Ялкин, - настали времена, не позволяющие иметь много детей? Так, что ли? - спросил брат, бук вально просверливая взглядом Азлара.
2. Времена позволяют все! - с вызовом ответил тот. - Государство награждает многодетных матерей медалями, платит пособия...
3. Но вы, вы как будто хотели сказать Мунире, что она отстает от жизни, - не понял иронии мой прямо душный Ялкин.Я хочу одного - чтобы Мунира пожила для себя тоже. Понятно вам, наконец? Вот она приехала, но я вижу, у нее нет ни минуты покоя, кругом дети, дети, де ти - раздраженно сказал Азлар, повышая голос.
В его словах была, конечно, доля истины,, и с ней нельзя было не согласиться. И с тех пор, как они появлялись един за другим, в доме был вечный шум, беспорядок, без конца чтонибудь куданибудь девалось - то учебник, то тетрадка нужная, то ручка, и тогда я, не выдержав, взывал о помощи к маме:
1. Да вы смотрите за ними или нет?!
2. И ты тоже смотри, - спокойно отвечала она. - Ведь и ты им не чужой!..
Все. так, но мне уроки надо готовить, а все четверо вдруг начинают плакать или, наоборот, без удержу веселиться, визжать,- надоело! Теперь я нередко тосковал по тому счастливому, тихому и спокойному времени, когда был единственным ребенком в доме. Мама понимает мое настроение, но машет на меня рукой и сердится:
- Молчи, молчи! Смотри не прогневи бога! Сколь ких детей у меня забрала земля? Радоваться должен, что у тебя четверо младших братьев и сестер, и все здоровенькие, красивые... И еще будут, слава богу! И пусть будут! Будет десять - каждому найдется место в доме!Ьудет сорок - у каждого свои достоинства, как говорит наша пословица.
Я, конечно, радуюсь, стараюсь во всяком случае, но у меня с этим плохо получается. Слыша порою наши с мамой разговоры, Мунира подает испуганную реплику:
1. Что вы, мама! С этимито я еле справляюсь. А школа? Я не смогу без нее никак...
2. Ну, доченька, о чем тоскуешь?! Если бог даст, разве откажешься от такого счастья? Сколько на белом свете таких, которые и рады бы любой ценой, да не дал бог... Вот так.
Ялкин целиком на стороне матери в этом щекотливом вопросе.
1. Мунира, не страшно!-успокаивает он жену.-Ма ма поможет, пусть умножаются на белом свете Атад жановы!
2. Вы не успеваете, я буду сама выхаживать их, не вестушка моя дорогая! Я еще не старая, еще могу вам помочь... Потомство, дети - это такое богатство! Не ус пеете оглянуться, как они и вас перерастут! Да я ради них чего только не сделаю! У урюка ведь ядрышко сла ще мякоти, - знаешь, так в народе говорят. А это зна чит - внучок дороже и роднее сынка родного. Вот так то, дети мои!
И это не было пустыми словами, потому что у матери нашей никогда слова не"расходились "с делом. И днем и ночью она неусыпно пеклась о своих внукахи готовила, и стирала, и шила, и мыла, и сказки рассказывала... И хотя Мунира не во всем соглашалась с ней и мужем насчет количества детей в семье, но у нас в кишлаке считалось вообще непристойным обсуждать вопрос об ограничении деторождения. Живя в кишлаке уже несколько лет, невестка не могла не считаться с общим мнением. Влияя на мужа в чемто ином, с ее точки зрения очень существенном, она невольно в чемто попадала и под его влияние, в чемто неизбежно уступала ему - иначе, считала она, жить вместе невозможно.
Так или иначе, и теперь вот, в гостях у брата, она яростно приняла сторону мужа...
1. Азларака, ведь счастье не в покое!
2. А в чем, в чем оно? Ведь ты живешь один раз... Должна же и ты пожить свободно, почеловечески, на сладиться жизнью в полной мере?
3. Конечно, дорогой брат! Но жизнь детей - это продолжение и моей жизни. Вот сейчас они чувствуют себя хорошо, играют, радуются, смеются, правда, шалят иногда... И от полноты этой радости на душе у меня делается светло, счастливо!
4. В какой книге ты нашла эти красивые слова?
5. Из книги жизни, брат мой! Из нее одной!
6. Но ведь жизнь - это одно, а книги - совсем иное...
7. Ну, тогда расскажите о своей жизни вы сами, Аз ларака, - попросил Ялкин, - а те чтото очень боль шое внимание нашей семье - все о нас да о нас... Мы хотим послушать, как вы живете, как надо жить... у вас такой прекрасный дом, такая красивая, редкая мебель... Условия у вас хорошие, как теперь говорят. И девочка у вас уже большая... А если бы рядом с ней был бы еще и брат, ваш сын, разве бы он помешал, был лишним?
Азларака и Дильнозхон при этих словах многозна чительно переглянулись.
- Конечно, нет, но ведь дело не только в этом. Я не хочу, чтобы жена моя мучилась, чтобы у нее была лиш: няя нагрузка, у нее ведь такая тонкая, деликатная ра бота...
Вздохнула мать Дильнозхон:
- Нет, я не согласна с моимидетьми. Трудно рас тить единственного ребенка, мая дочь теже росда однау нас... Чуть что, температура ли поднимается, закашляет, зачихает - мы уже с ума сходим. А теперь вот и они с Камолой так же носятся... Как хорошо, если б был еще и внук у меня, я бы е радостью его сама вырастила...
Чувствовалось, что тема эта - предмет давних дебатов в этой семье, и я в душе усмехнулся: в каждой семье свои заботы... Дильнозхон повысила голос, ей изменило ее всегдашнее епокойстаие:
1. Опять за свое? Да? Вы забыли, наверное, что я чуть богу душу не отдала в роддоме? Кислородом ды шала и чудом осталась жива... А грудница, когда темпе ратура была сорок?.. Вспомню, так дрожь берет. Озо лотите меня, чтобы я еще раз пошла на это!
2. Всем нам, женщинам, суждено пройти через это,- епокойно улыбнулась Мунира. - Сколько на земле мил лиардов людей, и каждого мать родила в муках...
Дети, какоето время прислушивавшиеся к непонят ному разговору взрослых, решили, что этому не будет конца, и снова принялись с топаньем и гиканьем носить ся по дому. .
Азлар решил всетаки последнее слово оставить за еобой и, конечно, не мог не обойтись без глобальных обобщений.
- Во всяком случае, - уже спокойнее сказал он, видя, что каждый все равно остался при своем мне нии, - дело самой семьи решать, сколько ей иметь де тей. Вот в странах Азии и Африки, скажем, детей рож дается столько, что в семье их просто не могут обеспе чить самым элементарным - едой и одеждой. У нас, ко нечно, не так. Но это деликатное дело, помоему, все же должно регулироваться культурным путем (он так и сказал - культурным!) -это становится одной из важ ных задач, стоящих перед человечеством.
Поскольку в нашей семье эта проблема была решена и не вызывала ничьих опасений, Ялкин, насмешливо улыбаясь, спросил:
1. А если регулировать... сколько же детей должна, повашему, вырастить каждая семья?
2. Ну, это завиеит от возможностей и желания, - ответил Азлар авторитетно. - В нашем кругу, например, почти все семьи имеют одного, ну, двоих детей, не более...
3. Если все будут, как в вашем кругу,- съязвил Ял кин, - растить по одному ребенку, через сто лет населе ние уменьшится наполовину. Разве не так? Откуда же тогда общество наше будет брать рабочую силу?
4. За рабочую силу не беспокойтесь, она найдется, население растет быстро, особенно у нас, в Средней Азии!
5. Если растет очень быстро, то что - притормозить надо малость? Да?
Азларака не счел нужным отвечать на это и, скривив губы в скептической полуулыбке, повернулся к сестре:
1. Мунира, хоть бы ты относилась к этому вопросу более серьезно.,. Подумай о себе. Довольно и четве рых. Сейчас наука располагает соответствующими сред ствами, посоветуйся с Дильнозхон... - Он не успел до говорить фразу, как Ялкин, взбешенный его нетактич ностью и тем, что он при всех обсуждал, не стесняясь, такие интимные вопросы, вскочил, нетерпеливо стал на тягивать свой пиджак, и словно с цепи сорвался:
2. Довольно! С меня хватит! Разрешите откланяться! Давайте, тетушка, прочитайте молитву над дастарха ном! Спасибо! Сыты!
Мать Дильнозхон всполошилась не на шутку: подумать только - такое с гостями! Насильно усадила его обратно за стол, как он ни сопротивлялся:
- Не горячитесь, не принимайте близко к сердцу эти слова! В культурном обществе сейчас обо всем принято говорить открыто!..
Ах, боже мой, и эта туда же, про культуру, вот несчастье!.. Я видел, что брат окончательно изнемогает; наверное, никогда в жизни, ни на одном хлопковом поле, ни на одной машине не тратил он столько энергии, сколько в этот день у дорогих наших родственников. Мунира, обладающая достаточным запасом юмора, и в этой критической ситуации решила спасти положение:
- Азларака,. ведь вы не соглашаетесь с нашим предложением увеличить количество детей в вашей семье? Почему же мы должны безоговорочно соглашаться с вашими словами?.
Дильнозхон поддержала невестку, весело рассмеявшись.
- Ну, вот и договорились наконец то! Пусть каждый поступает как хочет, как считает нужным, здесь споры лишни. - С этими словами она протянула Ялкину пиалу крепкого дымящегося чая.- Отведайте горячего!.. Мунира еще девочкой любила возиться с соседскими детьми, мне рассказывал муж. Раз она такая чадолюбивая, пусть умножает наши ряды и за себя и за нас! Охотно уступаем ей пальму первенства!..
- О, вы, оказывается, еще и щедрая, Дильнозхон!- шутила Мунира. - Выходит, все наслаждения жизни - вам, а все` трудности вы великодушно уступаете нам? Так?
Тут вдруг оживился и Азларака, который, казалось, истощил уже запасы своего красноречия.
1. У тебя вообщето есть желание получать от жиз ни удовольствия,сестра?
2. У кого же этого желания нет?`- полуутвердитель но ответила посерьезневшая Мунира.
Ялкин между тем пил уже четвертую или пятую пиалу чая и вытирал платком пот, который лил с него градом. Не зная, куда девать руки, ноги, он неудобно ерзал на стуле, делая массу лишних движений, которые его уже утомили окончательно. По сравнению с аккуратным Азларом его тело казалось неуклюже большим, неповоротливым, движения резкими и грубыми.
1. Если так... - снова начал было спорить Азлар ака, но в это время из соседней комнаты, где до последней минуты было подозрительно тихо, вдруг раздался звон разбитого стекла, что то упало и, громыхая, по катилось, вызвав крики и плач детей. Опять виноваты были взрослые: мы увлеклись разговором и забыли о детях. Когда я прибежал в комнату, где стояло пианино, то увидел Тулкуна бледного и испуганного, размазывающего кулаком по лицу грязные слезы. На паркетном колу валялись черепки большой расписной керамической вазы.
2. Ах, как жаль, - всплеснула руками огорченная Дильнозхон, собирая потом цветные эти черепки. - из Риги везла, такой путь проделала, все боялась, довезу или нет...
- Не жалей, пусть с ней уйдут все горести, - принимая притворно равнодушный вид, успокаивала ее мать, - посуда бьется к счастью.
Азларака молчал, но спорить ему, очевидно, больше не хотелось.
Ялкин, наскоро распростившись со всеми и чувствуя необычайное облегчение, затолкал весь свой выводок в машину и весело сказал, садясь рядом с женой:
- Сегодня нам придется поискать более просторное место для ночлега. Поехали!
В ту ночь они, я знаю, хорошо отдохнули в маленьком старом домике с уютным двором, где жил дядя Муниры.
9
Я же на следующее утро проснулся и не узнал спросонья широкий айван1, весь закрытый разросшимся виноградником. На мне - цветная простыня, пропахшая духами. Едва повернулся на бок, как подо мной заскрипела раскладушка. Потолок террасы обит фанерой, которая красиво расписана узорами золотого цвета.
Где я? Уличный шум едва доносится откуда то снизу. Приподняв голову, я осмотрелся: это, оказывается, балкон на втором этаже. Я вспомнил, что говорила теща Азлара вчера вечером, перед тем, как мой брат со своей семьей уехал от них.
- Виданное ли дело, ехать из такой дали, подарков столько навезти - и вот пожалуйста... Разве не удивит ся ваша мама, когда узнает, что вы и ночи здесь у нас не переночевали? Пусть хотя бы ваш брат погостит не много у нас, Ялкинбек.
У Ялкина не. было слов для сопротивления, и я остался, честно говоря, с чувством, что брату это не очень приятно. Но, с другой стороны, перспектива пожить чуть подальше от детей Ялкина, наконец то выспаться в тишине очень меня привлекала.
Я сунул руку под подушку, вытащил свои часы. Десять! Давно я так не спал! Одеваясь, чувствовал себя легким, словно птица. Внизу еле слышно звучало радио. Так, значит, я проспал одиннадцать часов. Наверное, Азлар и его жена уже на работе, подумал я по дороге в ванную. С удовольствием принял душ, поочередно, поливая себя то холодной, то горячей водой.
Выйдя, я встретил Азлараака.
- А, Турсунбек, доброе утро! - приветствовал он меня. - Хорошо ли спалось?
- Спасибо. Очень.
Ведь сегодня суббота, запоздало сообразил я, вот прочему брат моей невестки дома. И еще подумалось мне: хорошо всетаки ему живется, спокойно работает себе в плановоэкономическом отделе какогото министерства, сидит в, комфортабельном помещении, нажимает кнопки счетной машины. Не сравнить с трудом хлопкороба- от зари до зари под палящим солнцем да без выходных... А тут дела нет человеку, ночь ли пришла, рассвет ли наступил - два выходных в неделю, по утрам спит спокойно... Мои социологические выкладки Прервал голос матери Дильнозхон, звавшей нас с Азларом в кухню завтракать, откуда уже доносился ароматный запах кофе.
- Все уже поели, - сообщила она, - проходите, Турсунбек. Я приготовила из мяса, которое прислала ваша матушка, маставу1. Вот простокваша, фаршированный перец... Угощайтесь!
Съев немного маставы, Азлар перешел на черный кофе, я попил зеленого чая.
- Быстро время летит, - окинул меня взглядом Азларака. - Давно ли вы были маленьким мальчиком, когда я приезжал в кишлак! А сейчас догнали ростом своего брата!..
Я рассмеялся и сказал, что он угадал, потому что совсем недавно, перед отъездом в город, мы с ним мерились, и я оказался на два сантиметра выше.
- Вот видите, младшие догоняют старших, это закон жизни. Мои одногодки во время войны не ели досыта и росли медленнее. Вам повезло, ваше поколение живет в хорошее время... Ну, как, десятый закончили?
1. В этом году.
2. В институт? Не думаете о нем?
3. У нас ведь одиннадцатилетка...
4. Тогда, наверное, на будущий год?
5. Не знаю, еще не решил, честно говоря. Несколько
человек из нашего класса и я хотели бы остаться в кишлаке механизаторами.
- А, лавры старшего брата не дают покоя? Понимаю, понимаю...
В словах Азлара звучала явная насмешка. Я тут же вспомнил его вчерашний спор с Ялкином, вспомнил и то, как постоянно дети брата мешали мне заниматься, и не мог не позавидовать от души жизни Азлара и его семьи... Как же должен жить человек? Как выбрать путь, чтобы потом всю жизнь не раскаиваться в однажды принятом решении, не обвинять себя и других в том, что принял именно это, единственное решение?..
Казалось, эти вопросы задал мне только что Азларака и ждал четкого ответа на них. До сих пор эталоном жизни был для меня мой единственный брат, ему я во всем подражал, беспрекословно шел только за ним. Но иронический взгляд моего столичного родственника как бы вопрошал: "Разве ты не самостоятельный взрослый человек? Разве ты не вправе выбрать тот путь, который тебе больше нравится?" Если я отвечу, что для меня нет иного пути, нежели тот, которым идет мой брат, то тем самым я распишусь в собственной несамостоятельности. А кто не стремится быть самостоятельным в восемнадцать лет?!
На минуту, именно в это мгновение, мне показалось, что Азларака знает секрет жизни, знает и то, как должен жить человек.
И он как бы подтвердил эту мою догадку:
* Самоотверженность вашего брата прекрасна, я преклоняюсь перед нею... И энергии, и авторитета более чем достаточно. Но я... я не хотел бы повторяться, вчера я много говорил об этом и навлек на себя тем самым недовольство моих родственников, - я все же остаюсь при своем мнении: человек не должен быть таким одно сторонним.
* В каком смысле... односторонним?
Док. 634997
Перв. публик.: 27.12.00
Последн. ред.: 27.12.10
Число обращений: 0
Наследие
|
