Восстановит ли права Маши Захаровой французский судНазад
Восстановит ли права Маши Захаровой французский суд
Вот уже почти 10 лет российская актриса Наталья Захарова, которую французские власти лишили возможности общаться с собственной дочерью Машей, пытается защитить свои права и права своей уже 15-летней дочери. Наталья Захарова была лишена родительских прав, ее дочь была передана в приемную семью, затем - в приют, а сейчас находится в колонии, и о ее судьбе ничего не известно. В то время как мать и дочь оказались лишенными элементарных прав, бывший французский муж Захаровой и отец Маши Патрик Уари обладает всеми правами и всячески противодействует воссоединению матери с дочерью, которая имеет также и российское гражданство.
В эксклюзивном интервью корр. ИТАР-ТАСС Юрию Ульяновскому Наталья Захарова рассказала о перипетиях этой драматической истории и о решимости добиваться перед французским правосудием восстановления своих законных прав на собственную дочь. Российский суд ее права уже восстановил.
- Напомните основные события, касающиеся сути вашего дела, а также сообщите о цели вашего нынешнего приезда в Париж?
- Моя печальная история началась в 1997 году после развода с французским мужем Патриком Уари....Французский суд по семейным делам оставил мне дочь Машу и потребовал, чтобы муж платил мне алименты и предоставил квартиру. Однако в отношении Маши во время посещений отца регулярно совершались насильственные действия, что вынудило меня обратиться в Суд по детским делам, так называемый ювенальный суд. Судья по детским делам без каких-либо следственных действий отняла ребенка и поместила его в приют, а затем под предлогом "чрезмерной любви к дочери" лишила меня родительских прав. Позже мы нашли документы, подтверждающие сговор судьи с Патриком Уари.
- Другими словами, эти действия, то есть сговор, документально подтверждены?
- Да, у меня есть соответствующие документы, и я готова их предъявить. После этого началась наша кошмарная история, которая длится уже более 10 лет ...Машу поместили в приют, затем - в приемную семью, затем - в другую приемную семью, потом сфабриковали уголовное дело против меня, чтобы заставить покинуть Францию.
- Пытались ли вы обращаться в международные инстанции, например в Страсбургский суд, для защиты своих прав и прав вашей дочери?
- Да, в 2005 году представители пяти стран в Совете Европы - Италии, Турции, России, Великобритании и Швейцарии - обратились в Страсбургский суд с запросом на этот счет. Ведь налицо была явная русофобия: Маше запретили общаться с российской семьей, с русской матерью, говорить по-русски, исповедовать православие.
Французсклму представителю в Совете Европы трижды задавали эти вопросы на заседании Комитета министров Совета Европы, но он так и не дал вразумительного ответа. Тогдашний президент РФ Владимир Путин неоднократно поднимал этот вопрос на встречах с французским коллегой Жаком Шираком, обращал внимание на нарушение французской стороной целого ряда статей Европейских конвенций о правах человека и защите прав детей.
- Что же помешало довести этот процесс до конца?
- Против меня было сфабриковано уголовное дело, меня приговорили к трем годам тюремного заключения, хотя моя невиновность была очевидна, и я была вынуждена в июле 2006 года уехать из Франции в Россию, но борьбы за свою дочь не прекращала.
- Несколько странными выглядят все эти истории с судебными разбирательствами или, наоборот, "неразбирательствами", особенно в отношении уголовного дела....
- Через год мой бывший муж Патрик Уари сознался мне и дочери в том, что его адвокаты сфабриковали против меня уголовное дело. Все эти данные с соответствующими доказательствами были немедленно посланы через французское посольство в Москве в Минюст Франции, но никакой реакции с французской стороны не последовало.
- Какие действия в этой ситуации предпринимала российская сторона?
- С 2006 года МИД, МВД, Минюст, Генпрокуратура Российской Федерации регулярно обращались к французским властям, чтобы узнать, где находится девочка. Полтора года назад, когда было доказано, что мой бывший муж совершил по отношению к Маше насильственные действия, ее поместили в детский центр, что-то типа детской колонии, чтобы, по формулировке французского Минюста, защитить ее от родителей.
- Почему, на ваш взгляд, французская сторона приняла такое решение?
- Насколько мне известно, от нее добивались отказа от общения с матерью, но Маша на это не пошла. От нее требовали, чтобы она письменно ответила отказом на все требования посольства РФ повидать мою дочь, которая имеет российское гражданство, но она не согласилась на такую фальсификацию. Тогда ее решили наказать.
- Где же сейчас находится Ваша дочь?
- Вот уже полтора года, как она пропала, и мы не имеем никаких новостей относительно ее местонахождения. Российский МИД, Минюст, посольство РФ во Франции постоянно обращаются к французским властям с просьбой сообщить, где находится ребенок и жива ли она, были даже направлены ноты протеста во французский Минюст, но никакой реакции не последовало.
- Как я понимаю, вы приехали сейчас во Францию, чтобы выяснить этот вопрос и заявить о ваших правах на ребенка?
- Именно так. Российский суд в октябре этого года вернул мне родительские права, которых я была лишена по решению французского суда в 2004 году. Дело в том, что наша с Машей история давно уже вышла не только за пределы суда города Нантера, не только за пределы Франции. Она стала предметом обсуждения многих правозащитных международных ассоциаций ряда стран, которые объединились вокруг нашей российско-французской ассоциации "Защитите Машу!". Правозащитники решили идти до конца с тем, чтобы ребенка вернуть матери.
- Как так получилось, что французский суд лишил вас родительских прав, а российский - восстановил в правах?
- Вас это не должно удивлять. Российский суд действовал на основе Европейских правозащитных конвенции, юрисдикция которых выше национальной юрисдикции. В этих документах указано, что, согласно Конвенции о защите прав детей, ребенок привязан прежде всего к матери, а не к территории какой-либо страны. Тем более, что в нарушение всех правозащитных конвенций Совета Европы Маша была лишена возможности говорить по-русски, исповедовать православную веру, общаться со своей российской семьей....Российский суд принял во внимание эти обстоятельства, свидетельские показания, мои жилищные и финансовые условия и пришел к выводу, что моя дочь должна жить не в колонии, а с родной матерью.
- Знает ли об этом французская сторона?
- Все необходимые документы о восстановлении моих родительских прав были переданы 15 ноября этого года французской стороне, в суд по семейным делам. Поскольку судья по детским делам после избиения Маши запретила мне общаться с дочерью даже раз в квартал в присутствии надзирателей. Она опасается, что я предам гласности телефонные переговоры, в которых Маша рассказывает, как над ней издевались.
- Как складывается ситуация в настоящее время?
Вот уже четыре года, как я не видела Машу, поскольку не могла приехать во Францию после приговора к трем годам тюремного заключения. Вот уже полтора года мы не имеем никаких данных о ее местонахождении и судьбе. Сейчас я решила приехать во Францию, чтобы ходатайствовать перед французским судом о передаче ребенка матери и о совместном с ней проживании. В деле есть доказательства о новом насилии бывшего мужа Патрика Уари над Машей, в чем он сознался в суде. У меня есть анонимное письмо о том, что Маша будет избита, если скажет правду. Несмотря на все вышесказанное, французский суд не лишил Уари родительских прав и официально он считается ее отцом.
- К чему, по вашему мнению, приводит отсутствие реальной правовой базы при урегулировании таких конфликтных семейных ситуаций в смешанных браках, которые пагубно сказываются прежде всего на судьбах детей?
- Отсутствие реальной правовой и договорной базы ведет к появлению все новых подобных драматичных ситуаций. О моем случае вам известно, совсем недавняя истории с Ириной Беленькой, актрисой Сафоновой и другими ....Все возлагают большие надежды на создаваемую российско-французскую консультативную комиссию по разрешению подобных проблем. Мы надеемся, что она сможет все-таки найти выход из таких весьма сложных ситуаций.
- Какие шаги вы намерены предпринять на данном этапе?
- В настоящее время я обратилась к французскому судье по семейным делам с просьбой о скорейшем решении проблемы. Мой бывший французский муж Патрик Уари уже дважды не являлся на подобные слушания, и я более чем уверена, что никогда не придет, поскольку ему придется выслушать много неприятных вещей об издевательствах над дочерью. К тому же, он отнюдь не заинтересован в решении вопроса, скорее наоборот. Маше сейчас 15 лет, а по французскому законодательству она получит полную самостоятельность только в 21 год. Маша неоднократно обращалась с просьбой к судье разрешить ей вернуться к матери, и после восстановления моих родительских прав я не могу откладывать решение этого вопроса на долгие годы. Ведь вы не станете спорить, что ребенку лучше жить не в колонии, а с родной матерью. В конечном итоге речь идет о законных правах не только моих, но и моей дочери. В настоящее время дело рассматривается парижским судом по семейным делам.
