Критическое значение для обеспечения международной безопасности России имеет развитие национального человеческого капитала (НЧК), чья роль в XXI веке стала по своему значению не меньшей, чем роль военной силы на предыдущем этапе развития человечества. Место страны в мире, ее роль в международных отношениях сегодня уже определяется прежде всего её местом в развитии человеческого капитала. Вот почему любые изменения (в социальной структуре, финансировании, научно-образовательной области и т.д.) имеют принципиальное значение для международных позиций России и ее внешней политики.

На фоне общих для ведущих государств проблем, таких, например, как безработица, остро стоит проблема сохранения международной безопасности совместными усилиями заинтересованных государств. Стремление отдельных государств обеспечить национальные интересы за счет других стран могут привести к росту социальной напряженности и, как следствие, внутриполитической дестабилизации, что наглядно проявилось в 2010 году в Греции, Франции, Италии, Испании.

Так, очевидно, что в условиях кризиса страны G20 не справились с безработицей[5].

Число безработных в мире сегодня достигло 210 млн. человек, сообщила Международная организация труда (МОТ) в специальном отчете, подготовленном к встрече G20 в Сеуле. В странах "большой двадцатки" уровень безработицы колеблется от 5 до 25%. В этом году рост безработицы отмечен в десяти странах G20, в том числе пяти странах G7. В МОТ подсчитали, что для сохранения нынешнего уровня занятости в мире необходимо ежегодно создавать 44 млн. новых рабочих мест, из которых 21 млн. должен приходиться на страны G20.

Другой аспект - стремительное изменение социальной структуры в обществе, характерное для стран с быстро развивающейся экономикой. Прежде всего - Индии, Китая, Бразилии. Отчасти это справедливо и для России, где "... одним из основных итогов десятилетия стало заметное изменение социально-имущественной структуры российского общества. Судя по данным Левада-центра, самооценки своего материального положения в обществе заметно растут. Если в 2000 году основной, наиболее заметной имущественной группой были те, кто говорил, что "на продукты денег хватает, но покупка одежды вызывает серьезные затруднения" (их было 42 %), то сегодня наиболее многочисленной группой стали отвечавшие: "денег хватает на продукты и одежду, но покупка вещей длительного пользования является для нас проблемой" - 48 %. Первая группа за это время сократилась до 27 %, вторая выросла с 28 % - они поменялись местами.

Нижняя группа самых бедных, тех, кто "едва сводит концы с концами", сократилась с 23 % до 9 %, а тех, кто "может без труда приобретать вещи длительного пользования", выросла с 7 % до 16 %.

Без изменений осталась лишь доля самых состоятельных, кто "может позволить себе достаточно дорогие покупки - квартиру, дачу и многое другое" - менее 1 %.

В стране сегодня сложилось два социальных большинства: обеспеченные продуктами и одеждой - их всего две трети - 65 %, и те, кто не может покупать себе вещи длительного пользования - 84 %. Десять лет назад первых было 36 %, вторых - 92-93 %. Тогда можно было выделить два других большинства: тех, кому хватало денег на продукты - 77-78 %, и тех, кому не хватало на одежду - 65 %.

Точкой перелома здесь можно считать 2006-2007 годы - именно тогда те, кто не мог покупать одежду, оказались в меньшинстве - 48% и 43%. В этот же момент резко сократилась доля бедных на фоне роста доли более состоятельных. В известной мере это можно отнести к результатам осуществленного властью так называемого "левого поворота" осени 2005 года"[6].

Таким образом во всех странах - от Китая, Индии, Бразилии и России до стран Евросоюза - наметились серьезные, даже радикальные, изменения, которые, безусловно, скажутся на международных отношениях. "Социализация" международных отношений неизбежно сформулирует новые приоритеты, даже новую повестку дня в отношениях между государствами в XXI веке. В центре новой повестки дня будет человек, обеспечение условий для его развития.

Таким образом будущая система международных отношений будет определяться прежде всего степенью сотрудничества между государствами в области развития потенциала человека, точнее - национальных человеческих капиталов (НЧК). Там, где это сотрудничество обеспечит развитие, следует ожидать наиболее быстрого развития двусторонних и многосторонних отношений.

И, наоборот. Там, где развитие будет проходить за счет других государств, т.е. сдерживать потенциал развития НЧК, эти отношения будут свертываться, переноситься в область конфронтации.

У России есть свои спасения относительно намерений других государств[7]. Прежде всего в отношении постсоветского пространства. Так, наибольшее недоверие со стороны Москвы может вызывать цель создания сети зон свободной торговли (ЗСТ) между Европейским союзом и странами-партнерами, провозглашенная в платформе "Экономическая интеграция и конвергенция с политиками ЕС". В принципе, согласно многосторонней системе требований в рамках договоренностей ГАТТ/ВТО, переход к свободной торговле должен, - как справедливо считает И.В.Болгова, - стимулировать торговлю между данными странами и не создавать дополнительных барьеров для третьих стран. Региональные соглашения призваны дополнять принципы формирования многосторонней торговой системы в рамках ВТО, а не противопоставляться ей. Также, такие соглашения члены ВТО должны заключать лишь с другими странами-членами, тогда как со странами-нечленами - лишь в порядке исключения, хотя на практике соблюдение этого требования неоднозначно.
[8]
Таким образом просматривается избирательный интерес ЕС к странам на постсоветском пространстве.

Место Белоруссии в этом процессе пока не определено. Существуют дополнительные трудности, связанные с вступлением страны в ВТО, отсутствие четкого перечня отраслей, которые могут быть подвергнуты либерализации торгового обмена. Между тем у России в целом есть основания для опасений, исходя из опыта таможенного союза с Белоруссией. Как признает российский эксперт из ВШЭ А.И.Суздальцев, "...таможенная зона в рамках Союзного государства России и Белоруссии продемонстрировала свою неэффективность. Структура зоны и ее договорная база способствовали односторонней выгоде белорусской стороны, что в итоге привело к остановке экономической интеграции между Минском и Москвой"[9].

В долгосрочном плане Евросоюз намеревается создать "Экономическое сообщество соседства" ("Neighbourhood Economic Community"), которое должно обеспечить условия для участия постсоветских стран в едином европейском рынке.

Адаптация государствами-партнерами европейских норм и стандартов заложена в основание и другой тематической платформы "Энергетическая безопасность", задачами которой являются развитие транспортной инфраструктуры и диверсификация поставок энергоносителей. Реализация этой платформы осложняется в первую очередь тем, что единый энергетический рынок ЕС находится только на стадии становления, и перспективы его развития зависят от исхода внутриевропейской борьбы в сфере либерализации рынков газа и электричества в ЕС.

В энергетической платформе "Восточного партнерства" заложен ряд противоречий на двустороннем уровне. Так, Европейский союз напрямую увязывает заключение с Арменией "Меморандума о взаимопонимании по энергетическим вопросам" с закрытием Медзаморской АЭС. При этом от Украины в обмен на подписание такого же "Меморандума" не требуется закрыть атомные электростанции, хотя там стоят реакторы того же типа, что и на Армянской АЭС[10]. В качестве причины для закрытия Медзаморской АЭС европейские эксперты приводят сейсмическую опасность региона. Критики позиции ЕС в этом вопросе указывают на тот факт, что Спитакское землетрясение 1988 г. станция пережила с достаточным запасом прочности; кроме того, не ясно, где Армения возьмёт до 40% электроэнергии, которую обеспечивает нынешняя АЭС, если она будет закрыта.

Как написал известный российский эксперт, профессор МГИМО (У) Игорь Томберг, "В Копенгагене в апреле 2010 года Д. Медведев напомнил о российской инициативе по совершенствованию международной правовой базы энергетического сотрудничества, включая новую версию Энергетической хартии"[11]. Эта инициатива имеет под собой самое серьезное основание. Энергетика сегодня стала не только объектом политики, но и предметом серьезных спекуляций, которые во многом определяют состояние экономики, фондовых и валютных рынков. Россия, может быть, больше, чем любая другая страна заинтересована в стабильности и защищенности этого рынка надежными международно-правовыми механизмами. Как подчеркивалось ведущими энергетиками мира весной 2010 года, "Мы глубоко озабочены тем, что мировой энергетический рынок сегодня не защищён от спекулятивности, нестабильности и системных рисков, способных нанести серьёзный ущерб мировому экономическому развитию. Развитие мировой энергетики по-прежнему сдерживается геополитическим соперничеством и политическими противоречиями глобального масштаба. Эти противоречия не могут быть устранены ни отдельными странами, ни в рамках двухсторонних отношений"[12].

К числу таких глубоких противоречий, непреодолимых без высокой степени международного сотрудничества, следует отнести прежде всего экологические проблемы. России, безусловно, придется самостоятельно решать многие из них. Так, очевидно, что экономическое развитие в стране по экстенсивному сценарию ведет к росту экологической нагрузки. Даже в период кризиса 2008-2010 годов, когда было заметное падение промпроизводства, эта нагрузка не уменьшалась[13].

Как видно из графика, реальные темпы роста ВВП России в 2009 году были таким же, как в 1998 г., а экологический ущерб - значительно выше. Эта ситуация отнюдь не только внутрироссийская, но неизбежно станет и предметом международных обсуждений и, возможно, конфликтов.

Особенно явно зависимость России от состояния мирового энергетического рынка проявилась в период кризиса 2008-2010 годов, когда цена на углеводороды во многом, если ни в главном определяла доходы российского бюджета. Подсчитано, что увеличение стоимости барреля нефти на один доллар дает приблизительно увеличение дохода российской казне на 1 млрд. долл. в год. Но волатильность такова, что, например, весной 2010 года цена на баррель менялась в течение одной - двух недель на 15-20 долл. Причем факторы, влияющие на цену, могут быть самые неожиданные - от активизации вулкана и аварии на нефтяной платформы до информации рейтинговых агентств о состоянии бюджета Португалии.

Вопросы энергетической политики прямо связаны с проблемами международной и европейской безопасности, более того, являются их следствием. Дело в том, что страны-импортеры и страны-экспортеры взаимодействуют сегодня в рамках биполярной модели, нацелены на достижение разных, а, порой, прямо противоположных стратегических целей. Поэтому вопрос принципиальной важности заключается в достижение политического, стратегического компромисса и баланса интересов, следствием которого стало бы уже обеспечение энергетической безопасности, включая главные проблемы: транзит, ценообразование, инвестирование.

20 апреля 2009 г., во время своего визита в Финляндию, Президент России поднял вопрос о необходимости радикального совершенствования правовой основы мировой торговли энергетическими ресурсами. Речь шла о том, чтобы совместно с "восьмеркой", "двадцаткой", Евросоюзом, СНГ, ШОС и другими международными и региональными организациями выработать универсальный, юридически обязывающий документ. При этом Россия призвала к тому, чтобы участниками договоренности стали как все основные страны-производители, так и страны - транзитеры и потребители энергоресурсов.

Именно об этом российское руководство говорит начиная с саммита "Большой восьмерки" 2006 года. И этой же проблеме посвящен "Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики", который претендует на то, чтобы заменить "Энергетическую Хартию" или войти в нее составной частью.

Напомню, что Договор к этой Хартии Россия так и не ратифицировала, не желая допустить ущемления своих интересов, т.е. Хартия не соответствует национальным интересам России. И прежде всего потому, что ключевые проблемы энергобезопасности - транзит, ценообразование, международное регулирование, инвестиции, т.е. все то, что затрагивает интересы производителей, остается вне ее ответственности. В области энергетики наблюдается то же, что и в области безопасности - изменение реалий не затронуло существующих механизмов, более того, делает сотрудничество и взаимодействие неравноправным. Как и в случае с проблемой европейской безопасности, необходим фактически тот же комплекс мер и те же принципы: совместных действий, международного права, диалога всех заинтересованных сторон (в случае с энергобезопасностью, - экспортеров, транзитеров, импортеров). Соответственно, как и в случае с евробезопасностью, нужен и новый механизм сотрудничества, учитывающий интересы всех сторон и преобладание норм международного права. Суть новой концепции: распространить ответственность за "глобальную энергетическую безопасность" как на поставщиков, так и на потребителей и транзитеров энергоресурсов. Вытекающее отсюда требование к Европе: в обмен на безопасные поставки газа, во-первых, обеспечить безопасность спроса, под которой понимается прозрачный и предсказуемый сбыт, а во-вторых, открыть и гарантировать недискриминационный доступ к международным энергетическим рынкам[14].

Также как и в области европейской безопасности не удалось продвинуть российский "Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики" как альтернативу Энергетической хартии. Это значит, что на европейском углеводородном рынке отсутствуют единые правила игры, которые бы устраивали и производителя, и потребителя, и транзитера. Другими словами Россия предлагает выработать единые юридические правила игры, но большая Европа эти предложения фактически игнорирует.

Как и в случае с европейской безопасностью, Россия в области энергобезопасности прямо заинтересована в предсказуемых и долгосрочных отношениях с европейскими государствами. И понятно почему: сегодня рынок цен на нефть и газ в основном формирует потребитель, т.е. европейские государства. Но Россия уже инвестирует огромные средства в строительство новых и модернизацию старых трубопроводов. Вопрос в том, не напрасны ли эти инвестиции? Окупятся ли они. Ответить на него можно только в случае обладания долгосрочными (стратегическими) контрактами и эффективными международными механизмами их обеспечения.

"К сожалению, - справедливо отмечает И.Томберг, - стремление российского руководства создать прочную юридическую международную базу энергетической стратегии страны не находят поддержки не только в западных СМИ, но и в российских и даже в экспертном сообществе. Без широкой поддержки, разъяснительной работы, пропаганды, наконец, российских предложений в этой сфере проблема так и будет озвучиваться лишь высшим руководством без особого отклика в стране и за рубежом"[15]. Очевидна прямая аналогия с усилиями России в области евробезопасности последних лет. И хронологически, и политически, и методологически Россия придерживается строго создания механизма диалога для участия всех партнеров, международно-правовой и политической базы такого диалога. Европа - игнорирует.

Подытоживая, можно сослаться на старую формировку современного внешнеполитического курса России, из которого вытекает и наше видение системы европейской безопасности, сформулированного Ан.Торкуновым: "Внешнеполитический курс РФ далек от идеалистических представлений. В частности, он свободен от иллюзий относительно подлинного характера отношений с Западом, в которых сотрудничество в одних областях - там, где интересы совпадают, - сочетается с соперничеством и конкуренцией. Последняя, впрочем, типична далеко не только для отношений России и ее западных партнеров. Взаимоотношения на мировой арене в целом характеризуются острой конкуренцией за рынки, инвестиции, экономическое и политическое влияние. В итоге, место России в мировой системе определяется и будет определяться ее способностью преодолеть нынешнюю слабость, модернизировать общество, политическую систему, экономику и вооруженные силы"[16].

Действительно, история дипломатии учат, что справедливые договоры не выпрашивают, бесконечно убеждая в их объективной необходимости. Справедливые и эффективные международные договоры заключаются лишь в том случае, когда все стороны в них заинтересованы не только по объективным соображениям, но и по соображениям вполне субъективным, определяемым соотношением сил в мире и отношением элит. Сегодня, справедливые объективно договоренности, предлагаемые Россией, не встречают поддержки не потому, что они плохи или необъективны, а потому что Россия, ее позиции слабы. Слабы в технологической, энергетической, экономической и социальной областях. Там, где они относительно сильны (как, например, в области стратегических ядерных вооружений), - соглашения с трудом, но достигаются: пример тому СНВ-3.

Отсюда следует с неизбежностью и другой вывод: заключение всеобъемлющих договоров о европейской безопасности, в которых прежде всего нуждаются слабые (как Россия), и которые ограничивают произвол сильных, - невозможно, пока обе стороны не станут занимать "позицию силы", которая в сегодняшних международных отношениях означает, не позицию слабости".

Что же должна делать внешняя политика в этих условиях? Каковы ее приоритеты? На мой взгляд, ответ очевиден: во-первых, содействовать укреплению позиций России в социально-экономической и научно-технической областях, т.е. формировать условия для опережающего развития, а, во-вторых, развивать международное сотрудничество по всем азимутам, укрепляя российские позиции в мире везде, где это возможно. Собственно эта идея "модернизации внешней политики Д.Медведевым" и стала очевидной в 2010 году.

Причем "укрепление позиций" следует рассматривать не только в экономическом смысле (что находит свое понимание в элите), но, прежде всего, в социальном плане - как поддержку собственного народа курса модернизации. Такая социальная составляющая сегодня - самая приоритетная. Она и должна стать лейтмотивом модернизации. Так, безработица и низкий уровень доходов не только сокращает внутренний рынок и сдерживает рост ВВП и производительности труда, но и лишает правящую элиту политической поддержки большинства граждан. По опросу ВЦИОМ, например, только 34% граждан чувствуют себя уверенно на рынке труда даже в условиях, когда их зарплаты заведомо отстают от темпов инфляции 2008-2010 годов[17].

Примечательно и другой аспект этого явления. Эксперта из Гарварда провели исследование" Регулирование и недоверие" (http://www.economics.harvard.edu/faculty/shleifer/files/distrust_qje2.pdf), из которого следует следующий вывод: чем ниже в стране качество госуправления, тем больше граждан ратует за повышение роли государства в экономике[18].

Эту стратегию ректор МГИМО (У) Ан.Торкунов описал следующим образом: "В свете этого внешняя политика России должна быть нацелена на содействие решению общенациональных задач. К их числу относятся повышение конкурентоспособности нашей экономики, кардинальное увеличение ВВП, дальнейшая интеграция России в мировую хозяйственную систему. В качестве приоритетов внешней политики названы защита национальных экономических интересов, повышение инвестиционной привлекательности России, противодействие дискриминации на внешних рынках"[19].

Эту, казалось бы, абстрактное утверждение имеет множество конкретных измерений: финансовых, экономических, социальных и др., которые вполне определенной коррелируют друг с другом. Так, положительную динамику в модернизации страны можно вполне сопоставить с повышением ее кредитного рейтинга, которое очень образно сделало ведущее рейтинговое агентство "Standard&Poor`s". Россия, по оценке этого агентства, с 2000 по 2006 год прошла следующий путь:

Вместе с тем ей предстоит пройти еще 7 этапов (от А до ААА), обгоняя последовательно другие страны, вплоть до последнего, седьмого этапа.

Багамы, Израиль (1 этап), Китай, Литву, Словению (2-ой этап), Исландию, Италию (4-ый этап), Бельгию (6-ой этап) и, наконец, группу лидеров - Сингапур, Швейцарию, США и др. страны (7-ой этап), имеющих высший кредитный рейтинг ААА.

Точно также должен быть составлен поэтапный план опережающего развития, в основе которого находятся критерии, определяющие НЧК, - образование, доходы, здравоохранение, наука, духовность, др. - при том понимании, что лидерство в НЧК тождественно безопасности нации и государства, причем не только военной, но всеобщей, включающей экономическую, социальную, информационную, экологическую, продовольственную и др. области безопасности.

Собственно военная, а тем более военно-техническая составляющая, национальной безопасности в XXI веке становится всего лишь одним из компонентов национальной безопасности, причем не самым важным. Финансовая, социальная, человеческая составляющие национальной безопасности становятся важнее фактора военной силы, который до XXI века играл решающую роль. Да и сама военная сила становится во многом производной от качества НЧК.

И такая позиция отражает настроение большинства российской элиты, которая не хочет слишком активной внешней политики, особенно сопряженной с экономическими затратами. Элита желает, чтобы с ней считались в мире, не игнорировали открыто ее интересы, не заявляли публично о недостатках. Не более того. Других амбиций сегодня нет. И так все понимают, что основная внешнеполитическая проблема России это сама Россия, эффективность ее власти, элиты.

Отсюда во многом и стремление расширить круг внешнеполитических партнеров России. Вплоть до непопулярных режимов в Латинской Америке. Как справедливо отметил Ан.Торкунов, - "К ключевым элементам внешнеполитической линии относится положение о многовекторном характере российской внешней политики. По сути дела, речь идет о том, что Россия должна выстраивать конструктивные отношения со всеми теми государствами, которые представляют для России интерес, решая в каждом конкретном случае конкретные важные для России проблемы. Ключевыми элементами внешнеполитической стратегии России стали прагматическое восприятие внешнего мира и национальных интересов страны с точки зрения ее безопасности; адекватное представление о необходимости коренного пересмотра архитектуры международной безопасности; геоэкономическая ориентация и замена "однополярной" стратегии многовекторной. Актуальной задачей сегодня является полное претворение в жизнь обновленных стратегических установок с тем, чтобы в максимальной мере использовать открывающиеся международно-правовые возможности в интересах России"[21].

Эта позиция России объективно уменьшает ее слишком большую зависимость от Европы - и как политического, и как экономического партнера. "Разные вектора" позволяют не только диверсифицировать экспорт и импорт, но и продемонстрировать европейским странам глобальный характер внешнеполитических интересов российской элиты, которая не собирается ставить себя в зависимость от позиции и настроений Европы.

Отдельно следует сказать о необходимости укрепления существующих международных институтов безопасности, прежде всего ООН, и создании новых институтов, либо модернизации прежних, таких, например, как ОБСЕ. Как справедливо заметил Д.Медведев на саммите этой международной организации в Астане 1 декабря 2010 года, "ОБСЕ стала терять свой потенциал и нуждается в модернизации.... "Россия последовательно выступает за то, чтобы вдохнуть новую жизнь в принципы Хельсинки, воплощая их на практике. Для этого нужно модернизировать ОБСЕ, стиль и формы ее деятельности, - сказал президент России. - Убежден, что производство все новых обязательств и инструментов для их решения себя исчерпало, но нужна более четкая правовая база и универсальные правила использования ресурсов организации".

Медведев напомнил о том, что Россия в соавторстве с партнерами представила проект устава ОБСЕ с предложениями по упорядочению работы ее структур, и о том, что при создании организации государства-участники смогли подняться над существовавшими тогда идеологическими разногласиями и прийти к консенсусу. "Сегодня нет никаких идеологических барьеров, нет военного противостояния, мы можем и должны объединиться для решения проблем", - считает Медведев.

Также Дмитрий Медведев заявил, что ОБСЕ необходимы единые принципы урегулирования конфликтов на пространстве организации. По его словам, среди таких принципов - неприменение силы, достижение согласия самими сторонами, уважение согласованных переговорных и миротворческих форматов, обеспечение прав гражданского населения, оказавшегося в зоне конфликта. "Может быть, самым важным является разработка единых принципов урегулирования конфликтов, и придерживаться их нужно во всех кризисных ситуациях, а не в каких-то избирательных случаях", - сказал президент России[22].

Укрепляя ООН, Россия сохраняет международную структуру безопасности, которая, пусть с известными издержками, обеспечивала мир более 65 лет. Сегодня, на мой взгляд, стоит задача усиления этой структуры, в т.ч. и через выдвижение его глобальной концепции безопасности в послекризисном мире. Для этого есть необходимый опыт, наработанный ООН за последние десятилетия.

Надо сказать, что для этого у российской элиты есть определенные основания. И прежде всего объективное ослабление позиций европейских стран в мире, экономика которых постепенно уступает первенство не только Японии, но и Индии и Китаю. Огромные перспективы развития взаимоотношений у России и со странами Юго-Восточной Азии. Здесь у нее есть большие геополитические и транспортные преимущества наряд европейскими странами.

На мой взгляд, эти обстоятельства следует учитывать в европейских столицах, где необходимо радикально пересмотреть политику по отношению к России и совместимости российско-европейским проблема. В силу процессов, которые в ближайшие два десятилетия изменят геополитическую картину мира, объективные тенденции сближения Восточной и Западной Европы неизбежно станут общепризнанными, даже неизбежным. И чем раньше правительства стран Евросоюза это поймут, тем это будет лучше и выгоднее для всех стран Европы. Всех без исключения. Поэтому необходимо отказаться от практики выдвижения разного рода условий. Таких, например, которые сопутствуют отказу от отмены визовых ограничений. При этом, продолжая свои инициативы, (как, например, на саммите в Астане 1 декабря 2010 года[23], России не следует идти на политические уступки.

Пока же в европейской элите господствуют настроения, которые бывший премьер-министр Австралии Пол Китинг назвал "губительным высокомерием Запада"[24]. И это высокомерие мешает лидерам Евросоюза понять, что мир стремительно меняется и наряду с США, Евросоюзом и Японией на мировую арену выходят новые глобальные игроки и даже региональные лидеры. Как справедливо отметил американский исследователь И.Валлерстайн, "Мы имеем дело еще не с полной анархией, но с массовым геополитическим беспорядком ..."[25]. И у Европы, и у России в этом геополитическом беспорядке гораздо больше совпадающих интересов безопасности, чем противоречий.

Идея "Безопасности через развитие" была конкретизирована президентом Д.Медведевым в ежегодном послании 30 ноября 2010 года, в части, касающейся внешней политики России. По сути это - прагматическая внешнеполитическая программа, которая сводится к следующим направлениям[26]:

("Пятое") "Нам необходимо наращивать экономическую дипломатию, прямо соотнося её результаты с практической отдачей для модернизации, прежде всего для модернизации. Внешняя политика должна выражаться сейчас не только в ракетах, но и в конкретных и понятных нашим гражданам достижениях: в создании на территории России совместных предприятий и появлении качественных недорогих товаров, в увеличении числа современных рабочих мест и упрощении визового режима.

Я отмечу, что такой прагматичный подход находит понимание у наших зарубежных партнёров, они готовы делиться и своим опытом инновационного развития. Я считаю, что нам нужно адресно работать и с теми странами, и с теми компаниями, которые к этому готовы. Благодаря такой взаимной заинтересованности у нас уже складываются, по сути, модернизационные партнёрства, скажем, с Германией и Францией. Большой потенциал в наращивании инновационной составляющей сотрудничества с Китаем, Индией, Бразилией, Республикой Корея, Сингапуром, Японией, Канадой, Италией, Финляндией, Украиной, Казахстаном, некоторыми другими странами. Эти партнёрства будут ориентированы на пять приоритетов технологической модернизации России.

Существенный резерв в достижении этих целей я вижу в расширении сотрудничества с Европейским союзом и Соединёнными Штатами Америки. Механизмы российско-американского партнёрства нужно использовать для налаживания полномасштабного экономического сотрудничества, улучшения инвестиционного климата и взаимодействия в сфере высоких технологий.

Соглашение между Россией и Евросоюзом "Партнёрство для модернизации", мы эту идею сформулировали как раз ровно год назад, должно работать по следующим трём направлениям. Во-первых, это взаимный обмен технологиями, гармонизация технических норм и регламентов, практическое содействие Евросоюза во вступлении России в ВТО.

Во-вторых, это упрощение визового режима с близкой перспективой его полной отмены.

И, в-третьих, это значительное расширение профессиональных и академических обменов. Именно в этом ключе на следующей неделе я и буду вести разговор с нашими партнёрами в Брюсселе на саммите Россия-Евросоюз.

Шестое. Крайне актуальна задача региональной интеграции России в экономическое пространство Азиатско-Тихоокеанского региона. Надо активнее использовать потенциал российского участия в форуме АТЭС, на других форумах, они недавно как раз прошли. Расширение связей с государствами региона приобретает для нас стратегический характер. Это, кстати, хорошо видно на примере наших отношений с Китаем. Беспрецедентно высокий уровень двустороннего сотрудничества проецируется и на наше партнёрство на международной арене и в свою очередь отражается на росте авторитета и влияния таких объединений, как БРИК и ШОС. Серьёзный резерв мы имеем и в развитии долгосрочного взаимовыгодного сотрудничества со странами Латинской Америки и Африки.

Седьмое. Особым и приоритетным направлением нашей внешней политики, конечно, остаётся пространство СНГ и действующие на нём структуры - ЕврАзЭС, ОДКБ. Мы уже сформировали Таможенный союз и создаём Единое экономическое пространство в рамках ЕврАзЭС. апробируем при этом современные интеграционные схемы и концепции эффективной экономической кооперации. В конечном счёте мы должны действовать в направлении формирования единого экономического пространства - от Арктики до Тихого океана, на всей территории Евразии.

Восьмое. Россия, опираясь на свой уникальный опыт, технические и кадровые ресурсы, может стать инициатором глобальной и трансъевропейской системы борьбы с чрезвычайными ситуациями. Около полугода назад, на саммите "большой двадцатки", я выдвинул инициативу по объединению усилий в целях сохранения морской среды от разливов нефти. Теперь нужно вплотную подойти к нашей основной задаче - обмену наилучшими практиками в этой сфере и предотвращению или ликвидации последствий разливов нефти.

И последнее из международных вопросов. Следует энергичнее налаживать международное взаимодействие в борьбе с пиратством. Мы выдвинули инициативу о создании международного механизма для суда над пиратами. Считаем, что это поможет решить вопрос привлечения пиратов к уголовной ответственности, ведь одним из ключевых побудительных факторов пиратства всё ещё остаётся самый главный - безнаказанность пиратов.

Я жду от внешнеполитического ведомства конкретных результатов работы на всех этих направлениях".

____________

[1] National Security Strategy, Wash.: May 20, 2010, p. 29.

[2] С.В.Лавров. "Российская дипломатия в меняющемся мире" / "Федеральный справочник", т. 23 / 30.04.2010 / МИД России / http://www.mid.ru/us_dos.nsf

[3] С.Куликов. Китайский сланец институт на пятки "Газпрому" / Независимая газета, 16 сентября 2010 г., с. 4.

[4] См.: Doing business in Russia. 09.09.2010 / http://russian.doingbusiness.org/ Expbare Economics

[5] РБК daily, 11 ноября 2010 г., с. 4.

[6] С.Черняховский. Из нищих в бедные / Информационный портал "Viperson". 09.09.2010 / http://www.viperson.ru.

[7] И.В.Болгова. О влиянии программы ЕС "Восточное партнерство" на интеграционные процессы на пространстве СНГ. М.: МГИМО, 2010 г., с. 3-4.

[8] К Союзу Европы. Аналитический доклад российской группы международного дискуссионного клуба "Валдай". Август-сентябрь 2010 г., с. 15.

[9] А.Суздальцев. Политика впереди экономики. Россия в глобальной политике. 2010 г., т. 8, N 1, январь-февраль, с. 84.

[10] Помимо этого, для характеристики нынешнего этапа восточной политики ЕС необходимо напомнить, что Литва, Болгария, Словакия в середине 1990-х гг. согласились с закрытием АЭС фактически в обмен на полноправное членство в ЕС.

[11] И.Томберг. О новых правилах игры на энергетическом поле. Фонд стратегической культуры / http://www.fondsk.ru. 30.04.2010.

[12] Итоговая совместная Декларация. Московский международный энергетический форум "ТЭК России в 21 веке". 10 апреля 2010 г. Москва.

[13] А.Шаповалов, О.Сапожков. Природе наметили новые законы / Коммерсант, 25 октября 2010 г., с. 6.

[14] И.Томберг. О новых правилах игры на энергетическом поле. Фонд стратегической культуры / http://www.fondsk.ru. 30.04.2010.

[15] И.Томберг. О новых правилах игры на энергетическом поле / http://fondsk.ru/article.php&id=2987

[16] Ан.Торкунов. Мир становится другим. Мир и политика, N 1 (28), январь 2009 г.

[17] Ситуация на рынке труда: итоги 2009 г. и перспективы 2010 г. ВЦИОМ. Март 2010 г.

[18] Фактор страха / Ведомсти, 2 декабря 2010 г., с. 1, 4.

[19] Ан.Торкунов. Мир становится другим. Мир и политика, N 1 (28), январь 2009 г.

[20] Как догнать Америку / Stantard&Poor`s.

[21] Ан.Торкунов. Мир становится другим. Мир и политика, N 1 (28), январь 2009 г.

[22] Составлено Д.А.Дегтерев. Отчет по НИР по теме: "Международное содействие развитию как эффективный инструмент продвижения внешнеполитических интересов (по примере США, ведущих стран ЕС, Японии, Китая). М., МГИМО (У), 2010 г., с. 32.

[23] Медведев заявил, что РФ продолжит добиваться отмены визового режима ЕС. 1 декабря 2010 г. / http://www.interfax.ru/politics/news.

[24] П.Китинг. Шестнадцать потерянных лет. Почему не сложился "новый мировой порядок". Россия в глобальной политике, 2008 г., т. 6, N 5, с. 13.

[25] И.Валлерстайн. Куда идет наш мир? Многополярность и относительный закат американской мощи. Россия в глобальной политике, 2008 г. Т. 6, N 5, с. 9.

[26] Д.Медведев. Послание Президента Федеральному Собранию / Президент России. Официальный сайт / 30 ноября 2010 г. / http://news.kremlin.ru/transcripts/9637.


Алексей Подберезкин - профессор МГИМО

12.12.2010

podberezkin.viperson.ru

Док. 633563
Перв. публик.: 12.12.10
Последн. ред.: 15.12.10
Число обращений: 0