В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Алексей Подберезкин: Новые международные реалии в период `фазового перехода`[1] Назад
Алексей Подберезкин: Новые международные реалии в период `фазового перехода`[1]
"Фазовый переход, в широком смысле - переход вещества из одной фазы
в другую при изменении внешних условий"[2].

Л.Ландау, Е.Лившиц

"То, что некоторые народы Европы проходили за долгие столетия ...,
иные страны, вынужденные обращаться к догоняющим моделям должны
проходить за краткие отрезки ..., сосредотачиваясь в основном на
технологической стороне дела (подч. А.П.)"[3].

Н.Симония


Мир в XXI веке находится в состоянии фазового перехода из одного состояния международных отношений, общества и экономики в качественно новое, пока что не известное и не изученное.

Все элементы мировой системы в XXI веке переживают состояние фазового перехода из одного состояния международных отношений, общества и экономики в качественно новое, пока что не известное и не изученной. С.П.Капица и ряд других авторов - естественников и обществоведов - заметили все признаки такого перехода еще на рубеже тысячелетия. До этого, самые первые признаки перехода в такое новое состояние заметил еще В.Н.Вернадский, назвав его "ноосферой", "сферой разума". К сожалению (и я писал об этом еще в 80-е годы), "сфера разума" отнюдь не означает "разумность". Это, скорее, констатация того, что влияние человека на биосферу стало критическим. Причем неизвестен знак этого влияния - минус или плюс.

 



Естественно, что в период такого "фазового перехода" Россия не сможет остаться в стороне, развиваться по каким-то своим исключительным закономерностям. Совсем наоборот: во всех ключевых областях жизни следует ожидать революционных, качественных перемен.

К сожалению, все современные стратегические прогнозы России - федеральные, региональные, отраслевые, - каковых уже более 150, совершенно не учитывают это обстоятельство. В лучшем случае они представляют собой простую, даже примитивную экстраполяцию нынешней ситуации, а в худшем - кальку с долгосрочного прогноза социально-экономического развития, который делается по определенной методике в МЭРе под кураторством А.Клепача.

Тем более никто в России не делает прогноза развития ситуации в мире. Что, естественно, вызывает тревогу. Мы не только не можем, но даже не пытаемся представить себе возможные последствия революционных изменений в результате "фазового перехода". Соответственно не готовится к ним.

Здесь, конечно, требуется система взглядов, т.е. идеология, предполагающая, во-первых, качественный стратегический, во-вторых, качественное стратегическое планирование, но, главное, переосмысление целей, стоящих перед Россией в условиях "фазового перехода". Как внешнеполитических, так и, прежде всего, внутриполитических, ибо внешняя политика, в т.ч. политика безопасности является, как известно, продолжением политики внутренней.

К сожалению, сегодня ни первого, ни второго, ни третьего в России нет. Похоже, что такая задача даже и не ставится. "Прагматизм", ставший российской идеологии, этого и не требует. Но этот же прагматизм может ставить ложные цели, что, как известно, самое опасное.

Поэтому вновь остро встает вопрос о системе взглядов российской элиты в период "фазового перехода", т.е. о национальной (не пугать с государственной) идеологии. При этом надо понимать, что эта идеология нужна, конечно, прежде всего "для себя". Но она также важна для внешнего мира.

Кроме того важно понимать, что только собственная идеология может сделать российскую элиту реальной силой, управляющей страной и влияющей на мировые процессы.



Как справедливо заметил А.Кива, "Вначале Россия, ведомая В.Лениным, выстрадала возникший в Германии марксизм, потом, под руководством Е.Гайдара и сотоварищей появившийся в Америке неолиберализм. Но выстрадать можно что-то свое, оригинальное, как, например, реформы Ф.Рузвельта или Дэн Сяонина ..."[4].

Собственно этого пока что и не происходит: "идеология модернизации" заменяет идеологию развития, т.е. частная задача, даже, строго говоря, процесс становится общенациональной целью. Подобная "технологичность", "прагматизм", "менеджеризм", конечно же не смогут ответить на вызовы "фазового перехода". Такая задача сегодня даже не ставится. Поэтому, например, проблема международной безопасности сводится только к политико-правовой, а сотрудничество (важность которого никто не отрицает) становится целью внешней политики.

Смею утверждать, что в эпоху "фазового перехода", в которой сегодня находится человечество, качественные изменения ожидают все основные элементы и реалии международных отношений. Поэтому прогнозировать эти перемены, опираясь на экстраполяции, - бессмысленно. Но пытаться это сделать просто необходимо, хотя бы для того, чтобы понимать масштабы и последствия возможных изменений. Так, к 2030 году ожидается, например, что КНР станет более мощным экономическим центром силы, чем США, а удельный вес его экономики в мире может достигнуть 30%, что вместе с экономиками других стран АТР - прежде всего Японии, Индии, Индонезии, конечно же США, превысит 2/3 мировой экономики.

Подобное изменение в соотношении мировых сил неизбежно приведет к изменениям в системе международной безопасности. Можно, например, предположить, что новым военно-политическим центром силы станет КНР, которая сумеет объединить (или подчинить себе) вокруг себя ряд государств Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии.

Еще труднее предположить последствия постоянно ускоряющегося научно-технического прогресса. В условиях "фазового перехода" можно ожидать реализации "прорывных" идей и технологий, способных внести радикальные изменения в экономическую и общественно-политическую жизнь человечества. Так, революция в информации и связи в 90-е годы привела не только к появлению общедоступной мобильной связи и широкополосного интернета, но и к революции во всех отраслях экономики и общественных институтов (появлению сетевых сообществ, росту влияния институтов гражданского общества и т.д.). Полагаю, что в ближайшие годы информационная революция будет усилена революциями в области биологии, психиатрии, общественных наук.

Здесь важно подчеркнуть, что модернизационно-инновационная политика, провозглашенная в России, должна учитывать:

- невозможность предсказать или спрогнозировать масштаб и последствия изменения международных реалий;

- невозможность сведения процесса модернизации только к модернизации экономики или даже технологий.

Странным образом Россия в очередной раз подтвердила эту закономерность ("догоняющего развития"), замеченную академиком Н.А.Симония в начале десятилетия: встреча Президента России Д.Медведева с послами и постоянными представителями в МИДе в июне 2010 года, на которой, по мнению многих, была провозглашена новая внешнеполитическая доктрина, справедливо истолкована большинством экспертов как переориентация внешней политики страны на нужды модернизации. Хотелось бы, чтобы это не стало узкотехнологическим приоритетом, в котором будет формироваться "догоняющая модель" развития. В условиях "фазового перехода" такая политика абсолютно бесперспективна, заведомо обречена на отставание и неизбежность нанесения ущерба интересам безопасности и суверенитету России. К сожалению, реальность такова, что отставание в понимании этих перемен, а тем более в реальных мерах по изменению ситуации до сих пор удручающа.

Так, с точки зрения конкурентоспособности России огромное значение имеют условия ведения бизнеса в стране, о создании которых постоянно говорят 20 лет, но которые не улучшаются, а даже ухудшаются. При сопоставлении российских условий с условиями в других странах, наша страна стабильно занимает место аутсайдера. Так, по оценкам Всемирного банка, в 2009 году Россия занимала 120-е место из 183, уступая Молдове (90), Кении (95), даже Бангладеш (119)[5].

Полезно внимательнее присмотреться как к лидерам, так и аутсайдерам рейтинга, попытавшись вывести некоторые закономерности, прежде всего с точки зрения развития НЧП. Страны, как известно, ранжируются по благоприятствию ведения бизнеса с 1 до 183 места, первое место - наиболее высокое. Высокая позиция в индексе легкости ведения бизнеса означает, что регуляторный климат благоприятствует ведению бизнеса. Индекс является средним показателей страны по 10 индикаторам, каждый из которых имеет равный вес.


Прежде всего обращает внимание, что высокая позиция в ведении бизнеса совпадает с высокой позицией в развитии национального человеческого потенциала и с ИРЧП. Это не случайно, ведь высокий уровень развития НЧП во многом является производным от качества и степени развития институтов гражданского общества и общественной инфраструктуры, т.е. общественные критерии НЧП очевидно коррелируют с критериями конкурентоспособности.

Этот вывод подтверждается примером стран которые по уровню благоприятствования бизнесу относятся к странам занимающим 115-120 места: эти же государства занимают аналогично низкие рейтинги по уровню развития НЧП. Думается, что если бы к числу критериев, определяющих условия ведения бизнеса, отнести такие, как: уровень образованности граждан, ожидаемая продолжительность жизни, уровень культуры и духовности (т.е. критерии НЧП), то совпадение было бы полным. Это не случайно, ведь качество трудовых ресурсов в условиях XXI века будет определяющим фактором не только развития НЧП, но и экономики страны, которая становится все более наукоемкой. В развитых странах сегодня до 90% прироста ВВП обеспечивается за счет наукоемких отраслей. На рисунке это можно было бы изобразить следующим образом:



 

Если согласиться с этой логикой, то можно упростить этот рисунок до простого тождества:

НЧП = Конкурентоспособность

Причем понятие "конкурентоспособность" сводится не только к экономическому, но и социальному и международному критериям.

Неизбежно следует согласиться и с другим выводом: говорить о повышении конкурентоспособности товаров и услуг (а тем более экономики, даже страны) в мире бессмысленно без того, чтобы страна достигла высокого уровня развития НЧП. Даже отдельные группы товаров, а тем более отрасли, в отдельной стране не могут быть конкурентоспособными у страны, не обладающей высоким уровнем развития НЧП. Причем, наверное, этот вывод справедлив не только для продукции высокой степени переработки, но и по отношению к сырьевым товарам. Исключения могут составить только узкие группы сырьевых ресурсов, занимающих монопольное положение на рынке: в этом случае сырье, даже низкого качества будут покупать для последующей глубокой переработки. Но, следует признать, что само понятие "мировая конкурентоспособность" для таких групп товаров теряет смысл, ведь монополизм изначально исключает конкуренцию. Удивительно, но эта закономерность подтверждается и при сопоставлении конкурентоспособности стран-аутсайдеров, в т.ч. России.



Россия, занимающая 120-е место в рейтинге конкурентоспособности, полностью подтверждает этот вывод. Даже наличие энергоресурсов, прежде всего газа, занимающих заметное место в структуре энергопотребления Европы, не влияет на изменение рейтинга конкурентоспособности. Поэтому, если мы хотим изменить место России в мире, которое зависит во многом от конкурентоспособности ее экономики, то мы должны изменить сначала ее место в области развития НЧП. Технологичность, наукоемкость произведенного продукта или услуги - прямое следствие развития НЧП.

Не случайно эта логика вполне коррелирует и с рейтингом наукоемкой продукции, по которому Россия занимает одно из самых низких позиций. Так, как известно, на Россию приходится порядка 2% мирового ВВП, но только 0,3% наукоемкой продукции (для сравнения, эти показатели у США соответственно 20% и 30%)..

Это означает, что если соотношение экономик России и США можно охарактеризовать как 1 : 10, то в области наукоемкой продукции это соотношение будет примерно 1 : 100, что, на самом деле, гораздо полнее характеризует реальность. Означает ли это такое же соотношение между НЧП России и США? Уверен, что нет. Парадоксально, но соотношение НЧП России и США приблизительно равно (даже без учета в разнице численности населения этих стран), но реализация национальных человеческих потенциалов, т.е. НЧК сильно отличается и, вероятно, аналогична пропорциям экспорта наукоемкой продукции, т.е. 1 : 100.

Это означает, что крайне низкая эффективность российского государственного, местного и общественного управления является главной причиной, кроме, естественно, отставания в развитии собственно НЧП. Такой вывод имеет принципиальное значение для современной России: необходимо проводить срочные и масштабные мероприятия в этой области. И прежде всего использовать такой мощный ресурс как идеологию, которая выступает в качестве самого эффективного инструмента управления.

Другой вывод: "деидеологизация", "прагматизм", отрицание идеологии, наверное, главная причина низкого качества государственного и общественного управления, а, как следствие, низкой конкурентоспособности, а, главное, неэффективного использования огромного национального человеческого потенциала, вполне сопоставимого с НЧП США. Это и есть главный ресурс развития России. Что подтверждается множеством частных примеров.

На практике это видно, например, на положении России в Интернет индустрии[6]. Компания Google, например, опубликовала список тысячи самых популярных сайтов в Интернете по количеству ежемесячных посетителей. На первом месте в рейтинге находится крупнейшая в мире социальная сеть Facebook.com, которую посещают 540 млн. уникальных посетителей в месяц, просматривая при этом 570 млрд. страниц. На втором месте - Yahoo.com (490 млн. уникальных посетителей), на третьем - Live.com (370 млн.). В первую десятку также вошли: Wikipedia.org (310 млн.), MSN.com (280 млн.), Microsoft.com (230 млн.), Blogspot.com (230 млн.), Baidu.com (230 млн.), QQ.com (170 млн.) и Mozilla.com (140 млн.).

Среди российских сайтов лидирует поисковая система Yandex.ru, которая занимает 57 место (38 млн. уникальных посетителей). Вторым по посещаемости российским ресурсом стал портал Mail.ru (37 млн.). На 81 месте находится крупнейшая социальная сеть российского Интернета - Vkontakte.ru (26 млн.), на 118 месте - социальная сеть Odnoklassniki.ru (21 млн.). На 148 месте - Narod.ru (17 млн. уникальных посетителей), на 178 - Rambler.ru (15 млн.). Самый посещаемый российский новостной ресурс - сайт РИА Новости (Rian.ru) - занял на 568 строчку (6,200 тыс. уникальных посетителей)[7].

Иными словами "срез" положения России в Интернете показывает, что и в этой области наша страна находится в списке аутсайдеров, занимая место, которое в принципе совпадает как с ИРЧП, так и местом на рынке экспорта наукоемкой продукции. Подобные совпадения - ИРЧП, конкурентоспособности, технологичности - не случайны. Они отражают реальное положение вещей, а именно нарастающее отставание России в мире, которое определяется степенью реализации НЧП, т.е. НЧК, а не только его частью - технологиями.

Соответственно это непосредственно отражается на соотношении сил в мире, возможностях России и степени внешних угроз. Это должно очень беспокоить нас. Хотя бы потому, что в оценке соотношения сил в мире стремительно меняется не в пользу России. Ккак справедливо заметил бывший министр иностранных дел России И.Иванов, само "... содержание понятия "мощь государства",.. когда ... на первый план все больше выдвигаются экономические, финансовые, интеллектуальные и информационные ресурсы влияния ..."[8]. Эта мощь, а, соответственно, и влияние государства в мире сегодня выглядит следующим образом (по сравнению с серединой XX века):


В период "фазового перехода", когда динамика изменений достигает своей высшей точки, неизбежно возникновение новых угроз. Сегодня это признается, но в редакции, которая определяется развитыми странами:

- международный терроризм;

- распространение ОМУ;

- экономические проблемы и т.д.

Но так ли это на самом деле? На мой взгляд, и приоритетность, и сами угрозы выглядят иначе, а именно:

- неравномерность развития отдельных государств;

- несправедливое распределение ресурсов, прежде всего финансовых;

- неэффективность международных институтов.

Представляется, что необходимо внести ясность в базисные представления национальной элиты о масштабах и реальности возможных угроз, стратегии развития России и, как следствие, ее внешней политике в XXI веке.

_______________

[1] Фазовый переход - зд. качественный переход в экономике, науке, обществе.

[2] Л.Ландау, Е.Лившиц. Статистическая физика, 2 изд., М., 1964 (Теоретическая физика т. 5).

[3] Судьбы ученого, судьбы науки. В кн.: Восток-Запад-Россия. Сборник статей. М.: Прогресс-Традиция, 2002, с. 23.

[4] А.Кива. Тернии российской демократии / Мир перемен. 2010 г., N 1, с. 150.

[5] Рейтинг экономик. Всемирный банк / http://russian.doingbusiness.org/economyrankings

[6] Компания Google представила, список тысячи самых популярных сайтов в интернете. 28.05.2010 / URL:http://gtmaret.ru.

[7] Компания Google представила, список тысячи самых популярных сайтов в интернете. 28.05.2010 / URL:http://gtmaret.ru.

[8] И.Иванов. Международная безопасность в эпоху глобализации / Россия в глобальной политике, N 1, январь-март 2003 г.


Алексей Подберезкин - профессор МГИМО

21.11.2010

http://podberezkin.viperson.ru



Док. 632066
Перв. публик.: 21.11.10
Последн. ред.: 23.11.10
Число обращений: 0

  • Подберезкин Алексей Иванович
  • Симония Нодари Александрович

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``