23 июля полк в котором служил лейтенант Василий Осипов получил первое боевое заданиеНазад
23 июля полк в котором служил лейтенант Василий Осипов получил первое боевое задание
23 июля полк в котором служил лейтенант Василий Осипов получил первое боевое задание. Самолёты поднялись с аэродрома неподалеку от Мелитополя и шли на большой высоте над территорией, которую еще не тронула война. Но, поглядывая вниз, Осипов замечал её суровые приметы. На запад двигались колонны наших войск. Навстречу им тянулись по дорогам обозы беженцев, пылили стада.
Линия фронта обозначилась редкими черточками траншей и ватными облачками разрывов. Неподалеку от Острой Могилы, что под Белой Церковью, командир обнаружил вражеские танки, автомашины, бензоцистерны. Что ж, цель подходящая!
Омельченко повел эскадрилью на бомбежку. Зенитные батареи сосредоточили огонь на ведущем звене. Осипов вдруг почувствовал, как дрогнул его "Ил", и, оглянувшись, обнаружили правом крыле рваную дыру. Но машина оставалась послушной. Сбросив по две бомбы, самолеты набирали высоту, готовясь ко второму заходу.
Второй заход. Омельченко выводил девятку точно, как на учебном полигоне: разворот, снижение, горизонтальная площадка-две бомбы вниз. На этот раз к вражеским зениткам присоединились крупнокалиберные пулеметы. Осипову казалось, что светящиеся трассы перекрещиваются где-то прямо под ногами.
Третий заход. Теперь, наверное, конец. Но Омельченко, покачав крыльями своей машины, снова повел эскадрилью на Цель...
Когда, наконец закончив бомбежку, они уходили от черной дыма пожаров, Осипов взглянул на часы: 45 минут над целью. Усилием воли он сбросил вдруг нахлынувшую усталость. Быстро темнело. Вернуться на свой аэродром не удастся, придется садиться где-то в поле...
Так прошел первый боевой вылет. А потом их было много. Бомбежка переправ, колонн противника... Командир шел всегда точно на цель. Осипов - выше и справа. Луданов - ниже и слева. Возвращались на бреющем-на случай встречи с "мессершмиттами". Вылеты становились буднями. И только восемнадцатый, как и первый, крепко запал Осипову в память.
Это было 17 августа 1941 года, накануне Дня авиации. В полку ждали артистов. Эскадрилья получила обычное задание обследовать район, найти цель и поразить ее. Командир вел самолеты на повышенной скорости: хотелось успеть к концерту.
Однако в указанном районе крупных объектов обнаружить не удалось. Только возле одной из рощиц догорали фашистские автомашины. Видимо, здесь уже кто-то "поработал" из советских лётчиков.
Пришлось лететь дальше. Когда время поиска подходило к концу, эскадрилья увидела вражеский аэродром. На земле стояли небрежно замаскированные фашистские истребители. И, хотя у наших бомбардировщиков не было воздушного прикрытия, командир повел самолеты на цель.
После первых разрывов бомб, как из разворошенного осиного гнезда, навстречу "илам" начали вылетать фашистские истребители. Так завязался первый воздушный бой, в котором принимал участие Осипов.
Осипов и командир снижались на большой скорости, торопясь прижаться к земле, затруднить истребителям маневр. В это время пуля пробила левый мотор. Осипов начал отставать и почти сразу увидел, как на хвосте машины командира появилось пламя. Пытаясь сбить огонь, тот резко бросил машину вверх. А отяжелевший самолет Осипова не набирал высоту и остался один. К нему быстро приближались два вражеских истребителя. Надо было что-то быстро предпринимать.
Осипов сделал разворот так, чтобы стрелку-радисту было удобнее вести огонь, и очень скоро один из истребителей ткнулся в землю. Второй промчался совсем рядом с "илом". Пуля ударила рядом с плечом Осипова. Другая оторвала кусок лопасти. Машина начала вибрировать.
Вот как рассказывал потом Василий Осипов об этом бое:
- Иду на бреющем у самой земли. Впереди озеро. А истребитель снова заходит. Неужели придется погибать в озере? Лучше бы в землю... "Эх, - думаю, - Синицын, друг, бей, пожалуйста, метко!" И молодец Синицын. Второй истребитель задымил, отвалился. А я решил тянуть к аэродрому. Низко лечу. Вижу, колонна на дороге. Думал-свои. Нет! Опять стреляют по самолёту. И всё-таки снова проскочил. Из машины хлещет масло, бензин. Все плоскости пробиты. Связи - никакой, в небе вокруг пусто. Не видно товарищей. Значит, надо надеяться только на себя. Когда впереди уже показался Днепр, начал сдавать последний мотор. Как перелетел через реку, не помню. Посадил машину на своей земле, у мельницы, близ памятной деревушки Днепровка. Так и не удалось послушать долгожданный концерт.
Осипов никогда не гордился количеством пробоин в своей машине, хотя порой их число доходило до сотни. Больше всего он ценил точность боевого расчета. Набрать высоту сверх заданной. Бесшумно, убрав газ, спланировать. Аккуратно прицелиться и нанести удар внезапно и неотразимо. Таков был его "почерк". Но если уж он наметил цель и пошел на нее, никакая опасность, никакой шквал огня не заставят Осипова свернуть в сторону.
Как-то Осипову пришлось совершить три ночных боевых вылета подряд. Близился рассвет. В это время в полк поступило сообщение, что за линией фронта, в одном из приморских городов, происходит важное совещание фашистского командования.
В четвертый раз за сутки поднялся Василий в воздух. Он вел свою машину над морем сквозь низкие тучи. В разрыве облаков открылся вражеский город. Осипов сбросил газ, и самолет почти неслышно устремился прямо к продолговатому зданию штаба.
Первая же бомба разворотила половину здания. Торопливо захлопали зенитки. Воздух прошили светящиеся трассы. Огонь сверкал отовсюду. Но Осипов, спокойно завершив разворот, снова пошел на штаб, навстречу разрывам. Вторая бомба легла так же точно.
Набрав максимальную скорость, Осипов уводил свой самолет в сторону моря. Но несколько "мессершмиттов" упорно настигали его машину. Тогда, нырнув в облака, Василий направил самолет... снова к городу. Истребители проскочили мимо...
В марте 1942 года капитана Осипова перевели в другую бомбардировочную, часть. К этому моменту на его счету было уже свыше сотни боевых вылетов. Осипова приняли в ряды Коммунистической партии.
Однажды воздушная разведка установила, что на близкий к линии фронта вражеский аэродром перебрасывалась большая группа Ю-88 и ХЕ-111. По-видимому, готовился удар по объекту в нашем глубоком тылу. Этот удар нужно было упредить. Полк советских бомбардировщиков, в котором служил Осипов, поднялся в воздух в сумерки, с таким расчетом, чтобы линию фронта пересечь уже в темноте. Приблизились к аэродрому противника. Стали различаемыми посадочные знаки и заградительные огни. И вдруг посадочные погасли, а вместо них зажглись аэронавигационные. Вражеский аэродром готовился выпускать "юнкерсы" и "хейнкели" на бомбежку. "Нужно спешить!" - промелькнуло в голове у Осипова.
- Штурман, разворот, - скомандовал он. - Идём к аэродрому над батареями. иначе опоздаем.
Зенитные батареи противника молчали, принимая машину Осипова на один из своих самолётов, уже поднявшихся с аэродрома.
Разворот. Самолёт уже на боевом курсе идёт параллельно взлетно-посадочной полосе. Ещё мгновение - и стокилограммовые бомбы одна за другой начали вываливаться из бомболюков. Огромными факелами вспыхнули на полосе фашистские машины...
В июне 1942 года товарищи тепло поздравили Василия Николаевича с присвоением ему высокого звания Героя Советского Союза.
Теперь он летал за многие сотни километров в глубокий тыл противника, как и обещал когда-то отцу. Летал ночами. Под крылом самолета проплывала родная земля-темная, без огней, ждущая своих освободителей. Изредка с высоты можно было различить белые точки костров. Скорее всего, это были партизаны.
Вместе с бомбами, предназначенными для врага, в машину Осипова загружали пачки листовок. В них были горячие слова правды о героической борьбе нашей армии, слова, которые давали силы советским людям, попавшим под вражеское иго.
В конце 1943 года полк, в котором воевал Осипов, уже принимавший участие в освобождении Кавказа, Донбасса, в сражении на Курской дуге, был переброшен на север, под Ленинград. Здесь, в родном городе, оставались родители Василия, сестра.
Несколько раз, направляясь на бомбежки, Осипов проводил самолет над родным городом. Он даже видел его-притихший, заснеженный, суровый.
В феврале 1944 года могучим ударом армий Волховского, Ленинградского и 2-го Прибалтийского фронтов враг был отброшен от стен Ленинграда.
В эти дни Осипов улетал с аэродрома и возвращался на него улыбающийся, веселый. И только иногда в глубине глаз проскальзывала тревога.
Наконец он получил возможность побывать в Ленинграде. Сначала Василий шел, потом, уже не сдерживаясь, побежал. Вот его улица, еще несколько шагов - и он рывком распахнул дверь. Пустая, холодная комната...
- Может быть, сегодня, не полетите? - спросил командир полка, глядя на осунувшееся, потемневшее лицо майора Осипова.
- Нет, товарищ полковник. Разрешите лететь. Именно сегодня.
И снова стелется под самолётом земля. Теперь это земля врага. Врага, который погубил близких ему людей, погубил тысячи советских граждан.
- Товарищ майор! - раздаётся в наушниках голос штурмана. - Нужно довернуть три градуса влево...
Василий Осипов крепче сжимает штурвал. Нужно довернуть. Нужно точно выйти на цель. Нужно воевать еще умелей, чтобы скорее окончательно добить фашизм, чтобы никогда больше не было на земле войны, чтобы нигде не умирали от голода люди.
Т.Гайдар
Источники
Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. Том 2. М.: Воениз., 1988
Люди бессмертного подвига. Книга 2. М., 1975
