Природа так распорядилась, что человек оказался способен вмешиваться в процессы развития социума задолго до того, как стал понимать глубину и сложность возникающих при этом явлений, научился оценивать долговременные последствия реализации политических и экономических решений. Одним из симптомов этого является отсутствие властей предержащих четких представлений о степени приоритетности стоящих перед обществом задач.
Снижение рождаемости, увеличение числа пенсионеров, уменьшение доли коренного населения - вот типичный набор проблем, характерных практически для любой страны современной Европы, включая Россию. И хотя импульс негативной демографической динамики сформировался здесь достаточно давно, понимания высшей степени актуальности нахождения ответов на возникшие в этой связи вызовы как не было, так и нет.
Так сложилось, что демография крайне слабо взаимодействует с иными науками об обществе. В результате сформировалось определенное отношение к этой дисциплине: да - занимательно, да - познавательно, но и только. Кроме того, демографические изменения происходят постепенно, монотонно, без катастрофических всплесков или падений. Постепенность не создает повода для ажиотажного всплеска общественного интереса, но формирует иллюзию слабости демографических процессов. В действительности же они более чем сильны - единожды возникнув, они становятся неотвратимы: их не только невозможно отменить, и даже сколько-нибудь существенно изменить в осязаемой перспективе. К уже запущенным демографическим процессам общество может только приспособиться.
Фиксируемые в настоящее время демографические сдвиги глобальны по своему содержанию: они определяют характер развития, затронутых ими социумов. Эти сдвиги порождены изменениями, произошедшими в экономической сфере, они берут свое начало в эпохе первой промышленной революции.
На рубеже XVIII-XIX веков, постепенно накапливающиеся позитивные результаты в экономике привели к росту продолжительности жизни населения европейских стран. Рост демографической нагрузки (количества иждивенцев на одного работающего) вследствие увеличения численности в старших возрастных группах, был компенсирован сокращением количества рождающихся детей. На снижение рождаемости существенно повлияло и уменьшение уровня детской смертности. Так возник тот первоначальный импульс, который сформировал долговременную тенденцию. Она растянулась до наших дней.
На первых порах снижение рождаемости не влекло за собой существенных изменений в возрастной структуре общества: младших стабильно было больше, чем старших. Неукоснительно действовал принцип солидарности поколений - молодые кормили стариков.
Все радикально изменилось с широким развитием систем социального обеспечения. Будучи безусловным благом для труженика, они потянули за собой шлейф непредсказуемых изменений и в жизни, и в организации общества.
Когда на рубеже XIX и XX веков европейские промышленники организовывали первые пенсионные системы для рабочих, они, конечно, не представляли, что тем самым создают базу для самого мощного социального потрясения, которое когда-либо происходило в истории человечества. В то время они просто решали сложную, крайне актуальную задачу увеличения притока рабочей силы. Создание пенсионных систем не основывалось на альтруизме и благотворительности. Они явились вынужденной мерой, и решали проблему формирования пролетариата, путем введения минимальных социальных гарантий, обеспечивающих приток рабочих кадров в бурно развивающуюся промышленность.
Со временем социальные завоевания тружеников трансформировались в социальные гарантии, в числе которых пенсия, занимает безусловное первенство. Возникла социальная ответственность бизнеса. Но появился и никем не предусмотренный побочный результат: разрушены устои патриархальной семьи, разорвана связь поколений, сокрушен принцип их социальной ответственности.
Изменения коснулись самых глубинных основ построения цивилизации - закона, которому починялся рост населения Земли в течение многих тысячелетий. С момента возникновения человечества возрастное распределение всех живущих во всех странах и регионах мира по форме было подобно треугольнику. Его высота росла вместе с ростом продолжительности жизни, но форма распределения оставалась неизменной.
Снижение рождаемости в странах Европы, наблюдаемое уже два столетия, медленно, но верно деформирует треугольную форму половозрастного распределения в ромбоподобную . Острие ромба, обращенное вверх, формируется естественной смертностью человека. Острие, растущее вниз - результат благоприобретенного падения уровня рождаемости.
Эти изменения по своей силе и значению для человечества можно сравнить со сменой магнитных полюсов Земли. Разница лишь в том, что за время существования нашей планеты магнитные полюса менялись местами неоднократно, а форма возрастного распределения численности всех живущих на нашей планете не менялась НИКОГДА. В истории человечества нигде и никогда детей не было меньше, чем стариков. На 1 января 2010 года в России на 671594 девочки в возрасте семи лет, приходилось 924238 бабушек в возрасте 70-ти лет.
Общество, со всеми его важнейшими институтами образовалось, и многими веками развивалась в условиях незыблемости формы демографической структуры. Испокон веку, постоянно росли и численность населения, и количество трудоспособных граждан. Современная система управления общественными процессами "впитала" в себя эти базовые условия, она была создана и отлажена применительно именно к ним. И сегодня управление все еще ориентировано на исчезающую форму демографического состояния - постоянный рост численности населения.
Немаловажно и то, что люди, осуществляющие в настоящее время управление хозяйственными системами на всех уровнях, в большинстве своем сохраняют стереотипы, полученные ими вместе с образованием и закрепленные переданным им опытом предшественников. В основе этих стереотипов лежит стабильное распределение приоритетов в комбинации элементов, определяющих содержание любой хозяйственной системы: "финансы, технология, труд" - труд на последнем месте.
Базовые демографические условия меняются медленно, но неуклонно и радикально, поэтому система управления всеми областями и сферами общественной жизни не может бесконечно долго сохраняться в своем прежнем качестве.
Отметим, что перерождение демографической структуры затрагивает не все, и даже не большинство стран мира. Но страны, в которых это явление происходит, оказывают на судьбы человечества сильное, если не сказать - определяющее влияние.
Направления трансформации системы управления общественными процессами, под влиянием перехода в новую форму демографического состояния, будут закономерно обусловлены изменениями, происходящими в социальной сфере.
Достаточно очевидно, что в ведущих странах Европы, избавленный от страха старческой нищеты, нагруженный социальными гарантиями, Homo sapiens переродился. В результате здесь возник новый вид человека: Homo egocentric.
Появление Homo egocentric означает окончание эпохи расширенного воспроизводства населения. Радикальное снижение рождаемости объясняется тем, что затраты на содержание и воспитание детей стали неэффективны, для человека, поставившего свои права и интересы выше прав и интересов общества. Это стало реально возможным, поскольку дети перестали играть роль гаранта обеспеченной старости. Сытую старость обеспечивают теперь пенсионные системы, которые совершенно одинаково кормят и многодетных, и бездетных.
Падение уровня рождаемости уже давно повлияло на изменение общественной роли женщины. Снижение биологической нагрузки, связанной с вынашиванием и выкармливанием детей, привело к формированию у женщин нового представления об их месте в обществе. Вызванные этим обстоятельством общественные движения обеспечили законодательное закрепление равенства полов, что существенно повлияло на современное общественное устройство европейских стран. Этот процесс имеет продолжение: женщину-мать повсеместно вытесняет business woman. Процесс пока не завершен, но итог его близок, а результат всем понятен. Рождаемость медленно, но верно приближается к некому предельному уровню - одно рождение на одну женщину. Известно, что даже простое воспроизводство возможно при рождении более двух детей одной женщиной в фертильном возрасте. К этому уровню рождаемости особи Homo egocentric женского пола в Европе уже не вернутся никогда.
Наступившая эпоха человека-эгоиста имеет свои специфические особенности.
Разная скорость введения пенсионных систем в масштабах планеты повлекла за собой резкую дифференциацию стран по уровню естественного прироста населения. В Европе, образующиеся в структуре занятости лакуны активно заполняются жителями стран третьего мира.
Уже сейчас в европейских странах, впитывающих большие массы мигрантов, возникают серьезные межнациональные противоречия, подрывающие социальную и общественную стабильность. Кроме того, острой проблемой всех развитых стран Европы в XXI веке становится сохранение их национальной идентичности. И эта проблема, решение которой неизбежно будет окрашено в националистические тона, в основе содержит очень весомую экономическую составляющую: неизбежны движения в пользу сохранения и преимущественного повышении уровня жизни коренного населения.
Кризис национальной идентичности в рамках жесткого соблюдения норм демократии теоретически может быть разрешен созданием отдельных космополитических государственных образований, или их общеевропейских конгломератов.
Но в реалиях этого не произойдет.
Уже давно начатая и постоянно возобновляемая подпитка Европы жителями мусульманской части мира, через определенное время, образует здесь критическую массу мигрантов, исповедующих ислам. Не трудно спрогнозировать, что движение в сторону исламизации Европы встретит (уже встречает) резкое сопротивление со стороны народов, ее традиционно населяющих.
Перед Европой рано или поздно, но неизбежно станет дилемма.
Либо, твердое и последовательное соблюдение всех норм демократии, неизбежным результатом чего станет безвозвратная потеря контроля титульных наций над системой государственного управления, с последующей заменой европейской системы права на шариат - мусульманское каноническое право.
Либо, введение форм управления, гарантирующих сохранение государствам Европы их национальной формы и некой, основной части европейской системы ценностей.
Разрешение этой дилеммы будет достигаться путем постепенной трансформации систем государственного управления в странах Европы в XXI веке в направлении, обеспечивающих создание квазидемократических форм общественного устройства. Ревизии, в первую очередь, будет подвергнут принцип равенства всех людей, проживающих на одной территории. Опыт, поставленный на русскоязычном населении в странах Балтии, скоро будет востребован всей Большой Европой. Конечным результатом этого процесса станет создание конгломерата европейских государств, представляющих собой некое подобие интравертных колоний, в которых роль метрополий будет играть часть населения, отнесенная к титульным нациям.
Происходящие демографические изменения, вызванные падением уровня рождаемости, оказывают существенное влияние на процессы экономического развития и в европейских странах, и во всем мире.
Медленно, но неуклонно растет внутристрановая и особенно межстрановая конкуренция за квалифицированную рабочую силу, что с определенного момента приведет к гонке зарплат и резкому наращиванию расходов на социальные программы. Эти процессы будут сопровождаться постепенным размыванием государственных гарантий пенсионного обеспечения при обесценении пенсионных накоплений.
Меняется тип экономического развития: из ресурсо-финансо-сберегающего, он превращается в преимущественно трудосберегающий. Если до конца прошлого века основной характеристикой состояния мировой экономики было опережение роста безработицы по отношению к инфляции, то в новых условиях, с учетом смены демографических полюсов, ситуация станет обратной. Относительно более низкая инфляция создавала определенный инвестиционный бонус, который в новых условиях постепенно исчезает.
Меняется модель научно-технического развития. Центр соединения экономических интересов, ориентированный сегодня на создание новых продуктов постепенно будет смещаться в направление преимущественного внедрения технологий, обеспечивающих реальное высвобождение рабочей силы и, как следствие, снижение зависимости бизнеса от состояния рынка труда.
Сегодня на рубеже между постиндустриализмом и абсолютной глобализацией деградирует традиционная семья. Сохраняя внешнюю оболочку, семья стремительно теряет прежнее содержание. В образующуюся пустоту активно внедряется суррогат семьи: человеческие парные общности, иного, не смешанного полового состава.
Отметим, что неполная семья из исключения постепенно превращается в норму. Но и полная семья переходит от ее традиционного состояния: "родители - дети" к новому: "родители - ребенок". Растет "поколение единственных". Аккумулирование части доходов родителей и родственников, а затем и наследства единственным отпрыском, создает условия, при которых у него исчезают стимулы к труду и участию в конкурентной борьбе за место на социальной лестнице. Молодому Homo egocentric во многих случаях оказывается достаточно средств для перманентного нахождения в инфантильном состоянии. Новому человеку-эгоисту становится противопоказан труд, в изначальном его понимании. И это проявляется не только в сокращении численности коренного населения занятого производительным трудом в странах Западной Европы и Северной Америки в связи с перемещением промышленности в страны, где Homo egocentric пока отсутствует. Весьма показательно постепенное повышение границы фактического вступления молодежи в работоспособный возраст. Образование, включая высшее, из формы подготовки к продуктивной деятельности постепенно превращается в комфортный вид занятости.
Изменения в демографии закономерно затрагивают и сферу отношений между мужчиной и женщиной. Традиции и культура этих отношений формировались веками, но в условиях стабильности демографической формы. Выверенная опытом многих поколений традиция, согласно которой муж должен быть старше жены, основывалась на традиционной половозрастной структуре населения. В истории Европы многое менялось, но неизменным было одно: количество мужчин в брачном возрасте всегда было меньше соответствующего им количества потенциальных невест.
Сегодня, в условиях перерождения формы половозрастного распределения, мужчин в брачном возрасте стало много больше количества потенциальных невест. Это создало ситуацию, при которой теперь уже не женщины рискуют остаться без партнера (как это было еще полвека тому назад), а определенное количество молодых людей гарантированно останутся холостяками. И таких будет много. В России, например, количество мужчин в возрастной категории 20-24 года больше количества женщин в возрасте 15-19 лет на два миллиона человек, или на 30%. То есть, каждому третьему мужчине потенциально нет пары. Это явление возникло недавно и общество еще не адаптировалось к новым демографическим обстоятельствам: напряжения и формируются, и накапливаются. Как изменится поведение в возрастных группах, задетых демографической деформацией? - вопрос открытый. Это тот случай, когда существует реальный риск превращения "проблемы некоторых" в "проблему всех".
Можно продолжать нанизывать на иглу анализа проблемы, вызванные перерождением демографической структуры: иммиграция, поддержание в работоспособном состоянии инфраструктуры, резкие сдвиги в структуре занятости, обеспечение обороноспособности в условиях постоянного снижения численности населения и т.д. и т.п. Этот ряд можно продолжать, но вывод понятен: кризис в демографии создает объективные предпосылки к деградации. Сегодня чуть-чуть хуже, чем вчера, а завтра чуть хуже, чем сегодня.
Возникшее сегодня состояние является следствием действия неизбывного закона бытия: в этой жизни нет ничего абсолютного: ни абсолютно черного, ни абсолютно белого, ни абсолютно хорошего, ни абсолютно плохого. Высшим достижением человеческой цивилизации стало формирование личности, осознающей всю полноту своей внутренней свободы, что явилось следствием мощного развития систем социальных гарантий. Но, эти же гарантии способствовали появлению нового человека, радикально поменявшего свое общественное поведение. Самое главное: новый человек сознательно ограничил себя в размножении.
Итог - тихая катастрофа.
