Большой театр отметил 12-го июня невероятную в своей истории дату - 100-летие балерины Марины Семёновой. Сама Марина Тимофеевна встретила юбилей по старому стилю - 30-го мая. Впрочем, как и всегда.
У великих балетных век долгий. Русский танцовщик Антон Вильтзак прожил до 103 лет в далёких США. Игорь Моисеев до 101 года - у себя на родине. Марина Семёнова, только что отметившая столетие, стала рекордсменкой русского балета. Хотя спортивный термин вряд ли применим к ней. Всё, что касалось рекордов, фанфар славы и блеска софитов, всегда было чуждо балерине и педагогу, для которой балет был единственным призванием - делом, которому она служила всю свою жизнь.
Выйдя на сцену впервые более 90 лет тому назад (ещё один её совершенно невероятный - артистический! - юбилей) в детском спектакле, Марина была замечена балетными педагогами и попала в хореографическое училище, где стала ученицей самой Агриппины Вагановой - педагога едва ли не самого строгого в истории отечественного балета. Они были удивительно непохожи. Строгая и властная (порой и до деспотизма), невозмутимая Ваганова - и озорная миловидная Семёнова. Однако именно Семёнова стала любимой ученицей Вагановой, которой она привила технические навыки - лиризм у Семёновой был врождённым.
После четырёх лет работы в Мариинке, где она дебютировала в партии Одетты в "Лебедином озере", а потом исполняла весь ведущий репертуар, Семёнова перебралась в Большой, где с примами тогда (в пору ухода со сцены великой Екатерины Гельцер) было неважно. Однако Семёнова с её безупречной петербургской школой старого классического балета тотчас же стала первой, и на "Лебединое", которое она танцевала в дуэте со своим мужем и однофамильцем Виктором Семёновым, было не попасть.
В личной жизни, правда, всё было далеко не так успешно и ярко, как на сценических подмостках. Недолго прожив с мужем-танцовщиком, Семёнова стала женой дипломата Льва Карахана, который после нескольких лет кремлёвского фавора был расстрелян. Альянс с солистом балета Владимиром Голубиным приходилось скрывать. И единственным утешением вне сцены была дочь Екатерина, рождённая от знаменитого чтеца и первого московского красавца Всеволода Аксёнова (некоторое время он был мужем знаменитой актрисы Малого театра Елены Гоголевой). О красоте самой Семеновой спорили, тем более что всяческие атрибуты внешнего лоска её никогда не интересовали. Однако оспаривать её темперамент и умение привлечь мужчину, как свидетельствовала ныне покойная Суламифь Мессерер - современница Семёновой - не решался никто.
Возможно, именно удары судьбы и не самая сладкая личная жизнь и заставили Семёнову всегда держать на изрядном расстоянии докучливых искателей "клубнички" и никогда не давать интервью даже самым влиятельным СМИ. Древнее латинское "Всё своё ношу с собой" стало её своеобразным девизом на всю жизнь, которая, по счастью, оказалась столь долгой.
Чего только не было в этой жизни! Совсем юной Семёнова видела на сцене саму Ольгу Спесивцеву - непревзойденную Жизель, закончившую свои дни в преклонном возрасте на Толстовской ферме в США. А спустя годы Семёнова и сама танцевала в балете Адана на подмостках парижской Гранд-Опера в дуэте с самим Сержем Лифарем. Это было ещё до войны, и оказаться в Париже Семёнова смогла лишь благодаря браку с Караханом. Однако её выход на сцену чуть не стал провалом. В сцене сумасшествия Семёнова в голос звала: "Мама, мама!" Лифарь был в ужасе, публика едва удерживалась от смеха, в то время как это был всего лишь естественный человеческий порыв, и по свидетельству балетных старожилов, не одна Семенова вела себя так в этой трагической сцене. Зато её вариации вызывали на "бис", что было совершенно беспрецедентно для парижской сцены.
Были в этой жизни и блистательные ученики. От Майи Плисецкой, которая, невзирая на всю бескомпромиссность своих суждений, не сказала ни слова упрека в адрес старейшей русской балерины в написанных наотмашь мемуарах, до Николая Цискаридзе. Ему Семёнова несколько лет тому назад передала свой класс, из которого первый танцовщик Большого вышел в начале 90-х. Ещё тогда Семёнова сказала любимому ученику: "Ты должен танцевать, пока стоят эти колонны". Похоже, слова любимого педагога ныне первый танцовщик Большого принял как главную заповедь своей жизни. Так же, как и то, что никогда не стоит ходить в ябедах и подписывать бумаги-кляузы. Сама же Семёнова даже все многочисленные награды принимала с известной долей отстранённости. Потому и авторитет её в театре был (и остался) безупречным.
Танцевала же она не так долго, оставив подмостки уже в возрасте 44 лет. После чего более полувека служила балетмейстером-репетитором, изо дня в день приходя в класс в один и тот же час. Безукоризненно элегантная, в скромном и - как сказали бы нынче - минималистском наряде она выглядела ничуть не менее изящной и грациозной, чем её юные питомцы. А, быть может, даже ещё изящнее...
Как к своему любимому искусству, она никогда не оставляла любви и к своему любимому городу, на брегах которого в стародавние времена взошла её звезда. И когда праздновался 300-летний юбилей Санкт-Петербурга, Семёнова открывала выставку в Мариинском театре. Тогда казалось, что встретились эпохи...
В день столетия Семёновой всё было, как в любой её день рожденья. Всего лишь скромное застолье на Тверской, дома у балерины. Впрочем, чуть позже Большой театр посвятил ей фестиваль, а гала-вечер в честь Марины Семёновой собрал звёзд со всего мира.
Журнал "Элита Общества"
http://www.esj.ru/journal_archive/2008/ijun_2008/vek_semjonovoj/
