Борис Леонов: История советской литературы. глава 5Назад
Борис Леонов: История советской литературы. глава 5
Не то в 1969, не то в 1970 году в канун Нового года позвонили мне из Бюро пропаганды художественной литературы и попросили принять участие в творческом вечере писателя Михаила Семеновича Бубеннова. Мне предлагалось вести этот вечер и сказать вступительное слово о самом писателе и его романах "Белая береза", "Орлиная степь" и "Стремнина". Вечер должен был состояться в клубе табачной фабрики "Ява".
Там-то и познакомился с писателем, роман которого "Белая береза" вошел в 1940-х годах в число моих любимых книг, среди которых были "Два капитана" В.Каверина, "Повесть о настоящем человеке" Б.Полевого, "Порт-Артур" Н.Степанова, "Строговы" Г.Маркова, "В окопах Сталинграда" В.Некрасова, "Честь смолоду" А. Первенцева.
После удачно прошедшего вечера вместе пошли к метро. По пути разговорились. И я, пользуясь доверительной атмосферой общения, спросил у Бубеннова про Тихона Захаровича Семушкина, главной книгой которого явился роман "Алитет уходит в горы", в котором он поведал о жизни чукчей, зная ее не понаслышке, а проведя в этом краю многие годы жизни учителем. Там, на Чукотке, он занимался собиранием фольклора, обрядовых форм, характерных особенностей древней этнической культуры. И там же он наблюдал, как в жизнь этого народа входила социальная новизна, которая пришла на эту землю вместе с октябрьской революцией.
Михаил Семенович подтвердил, что он хорошо знал Тихона Захаровича. И тогда я решился спросить: а правда ли то, что рассказывают о них в писательских кругах.
- И что же рассказывают? - поинтересовался Бубеннов.
Я поведал ему услышанное.
Когда оба получили Сталинские премии - Семушкин за "Алитета", а Бубеннов за первую книгу романа "Белая береза", решили как следует отметить это событие. Зафрахтовали пароход и отправились с цыганами, оркестром и фейерверком вниз по Волге.
Днем, когда корабль шел, отдыхали. А вечером приставали к какой-нибудь пристани и начиналось пиршество, на которое сбегались жители прибрежных деревень. На дворе был август, шла уборочная страда. А люди бросали трактора, комбайны, жатки и мчались к писательскому пароходу, проводили тут всю ночь и на следующий день у них не было сил выйти в поле. До работы ли тут после фейерверка, плясок и песен?!
Местные власти стали возмущаться.
Сообщили Сталину, что московские писатели срывают уборочную. Вождь повелел снять их с парохода, доставить в Москву и на заседании секретариата Союза писателей разобраться с разгулявшимися лауреатами.
Так и поступили.
В Саратове сняли их с парохода и на поезде отправили в Москву.
Семушкина с вокзала увезли в госпиталь, а Бубеннова - на секретариат.
- Ну что вы там, как разгулявшиеся купчики, затеяли? - спросил Фадеев.
Бубеннов угрюмо молчал.
- А что бы сказал Алексей Максимович Горький, если бы узнал про ваш кутеж? - вскочил Федор Гладков и покрутил пальцем возле лица Бубеннова.
Разговор явно не получался.
- Что бы сказал Алексей Максимович, - снова вскочил Гладков.
