Самое интересное в Гарине то, что он не столько актер, сколько артист. Мы смотрим Гарина в фильмах и на театре и никогда не забываем, что перед нами именно он - Эраст Гарин. Его нельзя не узнать, как бы он ни был загримирован. Нельзя не различить его интонации, хотя они всегда разнообразны. Это не свойство внешних и голосовых данных Гарина, а существо его исполнительской манеры, его индивидуальность. [...]
Гарин - удивительно правдивый артист. Но это вовсе не значит, что он играет внешнее правдоподобие. Чаще всего он сознательно отказывается от него, потому что задачи, которые он перед собой ставит, безмерно сложны и серьезны. [...]
Маленький служащий решил жениться. Он не только нашел невесту, но даже заказал к свадьбе новый костюм. Он сумел опередить других претендентов на руку и сердце полюбившейся ему девицы. Но в решительный, момент, когда уже нужно было идти под венец, он сбежал со своей собственной свадьбы.
Нетрудно припомнить, что это сюжет "Женитьбы" Гоголя. Ее много играли на русском театре, пожалуй, чаще, чем "Ревизора". Комедию Гоголя играли безыскусно, весело, так, как и нужно играть водевиль. [...]
Но для Гарина - и в этом он был глубоко прав - комедия Гоголя нисколько не сродни водевилям Каратыгина или Кони. Комедия написана Гоголем, и, следовательно, за внешней ее бесхитростностью не мог не скрываться глубокий замысел, может быть, не менее глубокий, чем в истории о глупом чиновнике, которого приняли за ревизора, или в драматическом рассказе о другом чиновнике, у которого украли только что "построенную" шинель. Гарин, уже игравший на театре Хлестакова, не мог играть только Подколесина, он должен был играть Гоголя, насытить с виду бесхитростные перипетии комедии своим пониманием замысла Гоголя, не только понять этот замысел, но и выразить его.
Фильм Э. Гарина и X. Локшиной "Женитьба" упрекали в формализме, хотя именно формализма в нем не было вовсе...
В фильме было много других существенных недостатков. Это было неровное произведение. [...]
Гарин, играя Гоголя, не мог позабыть великую сложность драматурга и прозаика, сквозь "натуральный" стиль которого прорывались и фантастика, и точный психологизм. Гарин не мог не психологизировать, не мог не разобраться во внутренних мотивах поведения Подколесина. Играть Гоголя иначе - значит, сделать его грубым и пошлым.
И вот Гарин совершает актерский подвиг. Его Подколесин совсем не похож на водевильный персонаж. Он медлителен, задумчив, иногда драматичен в своей оцепенелости. В сюжете о трусе, сбежавшем от невесты, Гарин играет трагикомедию безволия. Его Подколесин - человек с парализованной волей, привыкший только к регламентированным действиям. Чиновничья оцепенелость не позволяет ему сделать ни одного поступка, который выходил бы за пределы регламентированной чиновничьей жизни. [...]
В интерпретации Гарина сатирический персонаж Гоголя не теряет ни грана комизма, но вместе с тем он сродни в чем-то и Акакию Акакиевичу Башмачкину, и герою полузабытого раннего рассказа Достоевского "Слабое сердце", написанного под несомненным влиянием Гоголя.
Гарин играл своего Подколесина с удивительной психологической полнотой, стилистической точностью и, я бы сказал, социальной прозорливостью. [...]
[...] В этом фильме Гарин полностью раскрыл одну из самых сильных сторон своего дарования, родственного, кстати, стилистике Гоголя - умение переключать комическое в трагическое, и наоборот.
Существует заблуждение, что это переключение свойственно только Чаплину и что это изобретение Чаплина в искусстве. Это верно, если внести поправку: никто не пользуется этим умением совершенней, чем Чаплин, и никто не сделал это умение переключать драму в комедию основным признаком стиля.
Годы, проведенные в Театре Мейерхольда, позволили Гарину опочить "чаплиновскую" сторону своего дарования. Но как бы то ни было, органическое или благоприобретенное, это умение играть на пересечении трагического и комического стало одним из существенных признаков его артистической индивидуальности.
Гарин расширил контрастный принцип исполнения. Он начал искать в поведении изображаемого персонажа неожиданные детали, взаимоисключающие краски, которые, однако, всегда служат изображению характера. Это позволило Гарину создать образ почти гоголевской сатирической силы в фильме, который на такую силу сатирического обобщения и не претендовал.
Если прочитать сценарий "Музыкальная история" Е. Петрова и Г. Мунблита, если вспомнить фильм, станет ясно, что ни авторы сценария, ни режиссер А. Ивановский не претендовали на сатирическое изображение глубин человеческого характера. "Музыкальная история", в сущности, бытовая кинокомедия с музыкальными вставками. Образ шофера Тараканова, так, как он написан в сценарии, - традиционный комедийный "дурак". Но эту роль играл в фильме Гарин.
В сценарии Тараканов откровенно глуп, неуклюж, неловок. Гарин не жертвует ни единой черточкой этой комедийной характеристики. Но вместе с тем - и это самое удивительное - Гарин показывает, что эти комические черты только внешняя оболочка, а существо его страшновато. Тараканов Гарина не только дурак - он прежде всего законченный мещанин, ограниченный и осторожный, злобный и потому опасный.[...]
Прошло несколько лет, и Эраст Гарин опять столкнулся с образом воинствующего мещанина и комического "дурака". Он сыграл Жениха в "Свадьбе" Чехова (в фильме И. Анненского). Жених в его исполнении - это настойчивый, злобный, подозрительный и напыщенный человечек. Даже в его речи преобладают настырные, злые, свистящие интонации. Но Гарин играет его так, что этот человечек не страшен, а жалок. Это целиком от Чехова: драматизм в том, что его персонаж глупо и подло, по-мещански жадно отстаивает свое достоинство, мелкое и ничтожное.
Гарин в манере стилистики Чехова играет драматическое существо комедийного образа. И это приковывает к нему внимание зрителя, хотя в водевиле его роль равноправна с другими. Но другие исполнители "Свадьбы", и, нужно сказать, превосходные, играют только комическое, щедро отпущенное им Чеховым, а Гарин вскрывает драматическое существо образа в безукоризненной комической форме. Он играет главное - замысел Чехова, его глубину.
Вот почему Гарин выходит победителем еще в одной встрече с Чеховым - "Ведьме", где он играет дьячка. Он делает это удивительно смешно, не теряя ни крупицы комизма, заложенного в роли. Но вспомните, что Гарин в этой роли одновременно и драматичен. Именно так и написал Чехов - за обыденной скукой жизни, за привычной ее дикостью он вскрыл ее трагизм.
Здесь артист становится рядом с писателем, произведение которого он исполняет.
Обычно принято говорить об удачах артиста. Но мне нужно нарушить традицию и говорить о фильме неудавшемся и о том, как в нем играл Гарин. Речь пойдет о "Русском сувенире". [...]
[...] В фильме снимались превосходные актеры, и, я бы сказал, некоторые из них неплохо справились со своей задачей. Но их погубила общая сюжетная концепция фильма, неправдивая и дурно выдуманная.
И вот в этом неправдивом и даже неправдоподобном зрелище появляется Гарин и, несмотря на то, что он участвует в тех же ситуациях, что и его партнеры, вы верите каждому его жесту, каждому его слову.
Я не знаю, как этого добивается Гарин, но он выходит победителем из каждой нелепицы, в которую его погружает драматург. Каждая ситуация позволяет ему найти новую краску
характера. Гарин играет эксцентрично, более эксцентрично, чем его партнеры, но как-то так получается, что неправдоподобие поведения в неправдоподобных обстоятельствах в конечном итоге создает правду характера. [...]
Гарин как-то находит логику в алогизме, смысл в бессмыслице, правду в лживой ситуации. Он совершенно серьезен там, где любой актер стал бы "фортелять". Он находит какие-то, как говорят на театре, "приспособления", которые позволяют сделать роль и убедительной, и правдивой.
Наверное, в этом и кроется высший артистизм. Он в том, что роль неправдивая становится правдой, когда ее играет большой артист. [...]
Увидев Гарина в "Русском сувенире", я уверовал, что этот артист может сыграть все что угодно.
Из любого обстоятельства Гарин извлекает его естественную суть и находит правдивую реакцию, хотя и выражена она подчас неправдоподобно, эксцентрично, преувеличенно. Он никогда не забывает о высокой, конечной правде характера, хотя и выражает его в неправдоподобных формах.
Бывает ли правдив эксцентризм? Нужно ли это доказывать теперь, когда мир знает искусство Чаплина? Все дело в правдивости реакции, в ее психологической точности. Форма ее выражения может быть какой угодно. [...]
[...] Чаплин изыскивал естественную комическую реакцию, находил правду поведения. Этим эксцентризмом правды владеет и Гарин. [...]
Я много раз говорю слово "правда" в этой статье. Но есть одна роль Гарина, которую как будто трудно сочетать с этим понятием. Это роль Короля в фильме "Золушка" (сценарий Е. Шварца, режиссеры Н. Кошеверова и М. Шапиро).
Принято считать, что роль Короля - одна из больших удач Гарина в кино. Думаю, что каждый видевший фильм улыбается, когда вспоминает Гарина.
Сказочный Король любит устраивать веселые балы, обожает невероятные приключения и содействует браку Принца с Золушкой. Возможен ли такой король? В чем правда этого образа, каким он придуман драматургом? Как его правдиво играть?
Но вспомните фильм, и вы увидите, что Гарин играет правдиво. Может быть, естественно? Нет, повторяю, Гарин играет правдиво и, может быть, совсем неестественно. Он ведь играет короля, а в его интерпретации у этого персонажа нет ни важности, ни повелительных интонаций, ни королевских поступков, хотя он и остается королем.
Между тем Король Гарина и правдив, и реален. И это не только реальность сказки, но прежде всего реальность детского представления о сказочном персонаже. Гарин играет Короля таким, каким его порождает детское воображение. Мало того, он играет ребенка. В этой ребячливости, в наивном и радостном восприятии мира и мудрость созданного Гариным образа, и его поэтическая достоверность.
Путь к реализации роли и на этот раз оказывается непростым. Здесь, как и всегда, Гарин идет к созданию характера, сочетая свое понимание драматурга и его стиля со своей жизненной наблюдательностью, со своим пониманием природы человека.
Так в рамках драматургического стиля создается стиль актерского исполнения, так возникает индивидуальность актера, которая всегда разнообразна, всегда адекватна образу и всегда своеобразна.
Так возникает артистизм...
БЛЕЙМАН М. Правда артистизма // Ученик чародея. Книга об Эрасте Гарине. Биохроника. Письма к Х. А. Локшиной. Воспоминания об артисте. М., 2004.
Док. 628359
Перв. публик.: 09.06.04
Последн. ред.: 09.06.10
Число обращений: 0
Гарин Эраст Павлович
|
