Как я стал киноактером. Страницы невышедшей книгиНазад
Как я стал киноактером. Страницы невышедшей книги
Моя память сохранила впечатления от времен изобретения кинематографа до периода, когда он стал "искусством кино".
Мальчиком я помню раскрашенные ленты, где цветы превращались в девушек и девушки танцевали; где выводили осла, и из ослиного зада сыпалось золото; и тому подобные фантастические сюжеты.
Помню потрясающее впечатление от "пригвожденного", где молодой человек поклялся любить девушку до гроба, а если она умрет, то забить гвоздь в ее гроб (?). Она умерла. Он пошел забивать гвоздь, и в суматохе прихватил свой пиджак. Кошмар. Ужас. [.....] В то время я не собирался быть актером не только кинематографа, но и театра, но подсознание отвлекало симпатичные мне навыки от неприемлемых для меня.
После Февральской революции наступило стихийное увлечение искусством, а Октябрьский переворот перебросил это увлечение в самую гущу народа. В то время играли все. Не было воинской части, где бы не играли. Начал играть и я, к этому времени красноармеец, добровольно вступивший в ряды Красной Армии. [...] Республика выдержала блокаду. Приехали картины, те, которые у большинства уже на памяти, начали появляться робкие попытки своего киноискусства.
На всю жизнь запомнились: старый побитый бретер Теренс ("Трус"), Бири, Китон, Менжу, Чаплин.
К этому времени я уже играл большие роли в театре Москвы, но отказывался от кинопредложений. Все они сводились только к дублированию на экране того, что я делал в театре. Сыграл удачно какого-нибудь простака - подобное предлагалось сделать на экране. Меня как-то обидно удивляло недоверие к другим моим возможностям.
К этому времени у меня сложились артистические правила. Я отнес себя к категории актеров, заинтересованных искусностью, в противовес актерам позирующим, ну это, очевидно, оттого, что природа не наградила меня красотой, а то стоило ли затрудняться?
Отсутствие фантазии у приглашающих сниматься как-то сразу навевает скуку - так, удачно сыграв шпиона Волкова в картине "На границе" (реж. А. Иванов), я получил серию предложений играть шпионов. Я их играл бы до сего дня, если бы был "деловым человеком".
Как-то после выпуска этой картины гуляя близ Луги, был задержан часовым, который явно узнал, что я шпион. После длительного разговора я убедил его, что я шпион, но только в кинокартине "На границе" он отпустил меня с недоверием.
Должен сказать, что такая серьезность нашей актерской работы (и вообще работы в искусстве) в моей стране очень мне по душе. [...] Это объединение вымысла с жизнью - новая черта в восприятии нашего искусства, как далека она от совсем других установок искусства за рубежом. [...] К появлению звукового кино и относится начало моей киноработы. Первой картиной с моей работой была лента по сценарию Юрия Тынянова "Поручик Киже" (реж. А. Файнциммер), играл я роль адъютанта Каблукова.
Закончив эту работу, я стал все более и более заинтересовываться общими задачами постановки в такой же степени, как и в своей актерской работы - поэтому вторым дебютом в кино была "Женитьба" по Н. В. Гоголю (Ленфильм) вместе с режиссером Х. Локшиной. В этой картине я был исполнителем роли Подколесина и, кроме того, сценаристом и режиссером.
Работа эта интересна для меня еще и тем, что, когда берешься отвечать за все произведение, многое передумываешь и переосмысливаешь. Кроме того, впервые удалось всю вещь срепетировать и даже показать этот своеобразный спектакль будущих кусков кинокартины узкому кругу зрителей. [...] Осмысливая приемы игры, посмотрев при этом множество картин - некоторые из них пятилетней и десятилетней давности, причем некоторые из них модные для своего времени, - я пришел к убеждению, что три четверти из них смотреть нельзя, ибо они производят впечатление просто склеенного хлама. В чем дело?
Я заинтересовался вопросом "долговечности". Посмотрел фильмы своей юности - выяснилось, что Пренс и М. Линдер не вызывают даже улыбки, а драма "Оборванные струны" заставляла всех смотревших плакать... от смеха. [...] Искусство же кино, тесно связанное с техникой, заставляет быть все время настороже, чтобы через пять лет на экране не вызывать такого же впечатления, как впечатление от проезда по современной улице на автомобиле первых годов, когда он был похож на карету, потерявшую где-то лошадь.
В первые месяцы войны посмотрел на экране свою работу 1935 года - "Женитьбу". Прошло шесть лет - еще не стыдно.
Перед войной закончил сниматься в роли Тараканова ("Музыкальная история" по сценарию ныне покойного Евгения Петрова, реж. А. Ивановский и Г. Раппапорт). Картина в целом, и я в частности имели большой успех.
В дни войны особенно напряженно относишься к своей работе. [...] Резюмируя все по своей актерской работе, я скажу так: выработались некоторые правила и принципы работы, те самые навыки и характерности, которые образуют мою, мне свойственную, манеру игры - это в плане индивидуальном, актерском, человеческом; так же, как в русло нашего искусства в целом органически влились два свойства - народность и идейность.
ГАРИН Э. Как я стал киноактером. Страницы невышедшей книги // КЗ. 2000. N 47
