Володин был ленинградец. В Москве он останавливался у сестры своей жены. Когда мы первый раз ехали со студии на моей машине, я спросил:
- Тебе куда?
- А ты как едешь?
- По Калининскому проспекту.
- Замечательно, это мне как раз по пути.
На Калининском я спросил:
- А здесь куда?
- Никуда. Останови, отсюда мне два шага.
Как-то, когда уже закончилась картина, мне позвонила сестра его жены и сказала, что Саша просил ее занести мне журнал, в котором напечатали наш сценарий. Но она себя чувствует неважно и, может быть, я кого?нибудь пришлю, чтобы забрать его. Я сказал, что заеду сам, и спросил, где она живет. Она сказала, что в Малом Тишинском. (Это довольно?таки далеко от того места, где Володин выходил.)
- А Саша останавливал всегда машину на Калининском проспекте, говорил, что ему оттуда два шага, - сказал я.
- Очевидно, это было вам по пути, и он не хотел, чтобы вы из-за него делали крюк, - сказала она.
И так во всем. Саша Володин был самым деликатным человеком из всех, с кем мне довелось общаться.
Володина призвали в армию в сороковом году, еще до войны. Тогда же вышел приказ министра обороны, разрешающий командирам в случае неподчинения расстреливать подчиненных на месте. Был такой случай. Саша шел на свидание. По дороге встретил командира. Тот велел ему вернуться. Саша сказал, что у него увольнительная. Командир повторил приказ. Саша объяснил, что у него свидание. Командир достал наган:
- Приказываю.
- Не могу, меня девушка ждет.
- Буду стрелять.
- Стреляйте, - сказал Саша и пошел.
- Иду, ноги подгибаются, между лопаток щекотно, - рассказывал он. - Страшно! Но знаю, если не пойду, Фриду никогда больше не увижу. Я до этого ее только один раз видел и где она живет - не знал.
Командир не выстрелил.
Провоевал Саша с первого дня до последнего. Был два раза ранен. Когда вернулся, они с Фридой поженились. Она ждала его.
(О войне Саша никогда не рассказывал.)
В семидесятых годах, когда "лица еврейской национальности" получили возможность уехать из СССР, уехал и сын Володина. А Саша, сколько его ни уговаривали, остался и до конца своих дней жил в Ленинграде.
(Хотя отношение к нему советской власти было, мягко говоря, отвратительное.)
Как-то я провожал его в Ленинград. На вокзале он подарил мне книжечку своих стихов, которые сам напечатал на машинке и сам переплел.
- Полистай, если время будет.
Поезд тронулся. Я пошел. Слышу:
- Гия!
Оглянулся.
В дверях вагона стоял Саша.
- Я тебе дал неправленый экземпляр! - крикнул он. - На одиннадцатой странице должно быть не "чужая", а "родная"! Исправь!
- А кто - родная? Кто родная, Саша?!
Он что?то крикнул, но уже не было слышно.
Утром пришла срочная телеграмма: "Гия, на одиннадцатой странице не ,,страна чужая", а ,,страна родная". Исправь! Для меня это важно". [...]
Друзей безмолвно провожаю
И осуждать их не берусь.
Страна моя, страна родная,
А я с тобою остаюсь. [...]
Саше было важно, чтобы в тексте было, что Россия для него страна родная.
ДАНЕЛИЯ Г. Тостуемый пьет до дна / М., 2005
http://www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=169
Док. 627748
Перв. публик.: 03.06.05
Последн. ред.: 03.06.10
Число обращений: 0
Володин Александр МоисеевичДанелия Георгий Николаевич
|
