"Орфография" - роман-опера про людей 1918 года: Маяковского, Розанова, Мандельштама, Луначарского, Ахматову, Горького и прочих; история про несколько месяцев из жизни петроградского журналиста, пишущего под псевдонимом Ять. Слушайте музыку революции: роман начинается с того, что Ять узнает об отмене орфографии и упразднении своей буквы; так он становится буквально лишним человеком. На Елагином острове организована коммуна-богадельня для ученых-филологов, где несколько десятков петроградских интеллигентов, сражаясь с бытом, спорят о революции, культуре, пролетариате и орфографии. Довольно скоро коммуна раскалывается: левые во главе с Корабельниковым (Маяковским) формируют альтернативную коммуну. В мае 1918 случится катастрофа, рагнарек - там Ять и спечется.
Уму непостижимо, как это можно было написать за год (при том, что Быков не вылезает из газет, Интернета и телевидения) - такие романы лет по десять возводят. Литература нобелевская: Быков пишет не то что хорошими абзацами - он делает такие сцены, такие массовки, такие крупные планы - караул. По-разному, изобретательно, с ритмическими чередованиями - скандал, затишье, нагнетание, прилив, буря, откат. Он ворочает прозой, будто у него толстовские, может быть, бунинские мускулы. Это очень радостная, стопроцентно настоящая литература. Ей-богу, 1001 ночь, шайтан.
"Орфография" производит впечатление "подснежника" - будто оттаял и показался вдруг текст, сочиненный человеком двадцатых-тридцатых годов, в самом деле жившим в петроградском 1918-м; может быть Буниным, А.Толстым, Мариенгофом. Однако ж быковский роман об обществе мертвых поэтов и битве за орфографию - железный первоисточник; корпус текстов первой трети ХХ века - последышей Серебряного века - слежался и сгустился в нем в новый, совсем с другими целями сочиненный роман.
Этот текст демонстративно вживлен в вертикальную иерархическую структуру русской литературы - в высшие, по Быкову, ярусы, где существуют Ремизов и Розанов, Мандельштам и Бабель. В "Орфографии" остро чувствуются тексты той эпохи - от "Несвоевременных мыслей" и "Окаянных дней" до "Сумасшедшего корабля" Форш и "Апокалипсиса" Розанова. Все тронулось и заколосилось в быковском тексте. Есть здесь и совсем уж узнаваемые номера - лейтмотив "был-ли-мальчик" из "Клима Самгина", коммуна-сумасшедший корабль Форш, увертюра из "Восемнадцатого года" Алексея Толстого. <...>
"Орфография" - может быть, первый за последние десятилетия роман, который может осуществить внелитературный тектонический сдвиг, сместить систему ценностей не только в литературе, но и в обществе. Это попытка реставрации интеллигенции как класса - сообщества людей, любящих литературу и способных к внутреннему самоограничению, нравственной орфографии. В орфографических тезисах Быкова чувствуется Голливуд, настоящий Большой Стиль; Быков так уверенно, в хлам, подминает под себя и хихикающий постмодернизм и гибельный модернизм, что его традиционализм выглядит архиубедительно.
В девяностые все в Быкове раздражало: его нелепый афронт, нежелание хохмить и иронизировать, пафосность, ячество, принсипы. Теперь, после романа, выяснилось: имел право. Быков пересидел всех шампанских остроумцев и становится одной из ключевых фигур нулевых годов. Судя по напору и рембрандтовской внешности - надолго.
Лев Данилкин, "Афиша" (М.), 12 марта 2003
http://www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=141
Док. 627004
Перв. публик.: 25.05.03
Последн. ред.: 25.05.10
Число обращений: 0
Быков Дмитрий Львович
|
