Олег Жаков - органически кинематографический актерНазад
Олег Жаков - органически кинематографический актер
Олег Жаков - органически кинематографический актер, выросший и обученный в мастерской Г. Козинцова и Л. Трауберга и по праву гордящийся этим, хотя во время учебы в ФЭКСе он и стоял несколько особняком. Ему были чужды романтическая поза и вычурность жеста.
Его никогда не увлекала комедия. Он мечтал играть смелых, решительных завоевателей природы, суровых, как окружающая их обстановка. [...]
Вот как сделана режиссером С. Герасимовым и актером Жаковым одна из самых волнующих сцен в картине "Семеро смелых".
Курт сидит с воспаленными глазами у радиоустановки. Перед ним нетронутая тарелка супа. Он повторяет: "Богун, Охрименко, где вы? Богун, Богун..." По методически привычному произнесению слов видно, что говорит он это в тысячный раз. Курт слегка проводит по глазам рукою, как бы прогоняя сон. Он всю ночь провел у радиоустановки.
Этими скупыми средствами, автоматической работой на радиопередатчике достигается величайшее напряжение, передается глубокое горе.
Жаков показывает психологическое состояние образа изменением в обращении с обычными предметами. [...]
Передача психологического состояния достигается малейшими оттенками изменения обычного жизненного поведения, возникающей автоматичностью. В этом случае заведомой безнадежностью звучат повторения вызова в пространство.
Но в ответ на сомнения повара и механика, Курт уверенно говорит: "Все живы. Надо искать". Он, - начальник. Он тверд. Его переживания загнаны внутрь. Это - волевой, твердый человек, а не хлюпик, который в подобной обстановке метался бы по комнате, рвал бы на себе волосы и причитал. Это характер челюскинцев, наших героев-летчиков и многих других людей, воспитанных нашей героической страной.
Такой характер ярко показан Жаковым в "Семеро смелых", показан и закреплен в "Мы из Кронштадта".
Драуден - это тот же характер. Это зрелый и серьезный человек, сохраняющий спокойствие под огнем неприятеля. Эпизод, в котором Драуден приказывает духовому оркестру играть, мог бы в исполнении другого актера звучать натяжкой. Здесь же весь образ Драудена оправдывает подобное поведение.
Драудену, созданному Жаковым, не надо пить водки, целоваться с женой и гладить по голове ребенка, чтобы зритель уверовал, что он живой человек.
Другими способами, мелкими чертами в тех же решительных поступках, характеристикой образа Жаков создает обаяние Драудена.
