Струна лопнула 28 апреля 1994 года между четырьмя и пятью пополудни - но это время "назначенное", установленное врачами. Скорее всего, это случилось раньше, когда папа, еще находясь в палате и на минуту придя в сознание, сказал маме очень коротко, как будто спеша: "Я не хочу с тобой расставаться". Сказал невидящими глазами, уже поднимавшими его туда, в звездный мир.
С этого началась его vita nova, и, если припомнить определение англичан и его собственное, борисовское: присоединился к большинству, несомненно лучшему. Там - Пушкин, Достоевский, его друзья Некрасов, Луспекаев, Копелян и все его родичи. Пусть Федор Михайлович живет на много этажей выше - в заслуженном дорогостоящем "эмпирее", - но, вероятно, он снизойдет, приподнимет шляпу, приветствуя родственного духа, и предложит "кондицию": скажем, должность вахтера, о которой Олег Иванович так мечтал. Сомневаясь в своем праве носить звание "актер Достоевского" (но и не оспаривая его), отитлованный так поклонниками и "отделением критики", он поправлял их в одном лишь нюансе - меняя "актер" на "вахтер": "Согласен и в этой жизни, и в вечности его дух и покой охранять".
Не возьмет на работу Федор Михайлович - отправится в их библиотеку, где "предстоит прочитать все, что Шекспир написал за эти без малого четыре столетия". Или все тот же Ф. М., Угадавший Христа, - который "Дневник писателя" свой продлит и посвятит самым форменным херувимам и бесам.
Встретится с Товстоноговым - у него тоже открыт абонемент в их читальне. Ведь вся жизнь там, за гробом, есть не что иное, как громадная нескончаемая библиотека: книг, писанных и неписанных, нот и живейших картин. Хорошо тем, кто приучил себя к усердному чтению и голову сделал мозглой, - нелюбителям этого дела придется там подучиться.
На том фантазии про их новую жизнь мы закроем - наипаче так может статься, что не видеть нам ее, как своих ушей. Не доберем, не допрыгнем, и повлекут к совершенству того, кто это заслужил и отродясь со свечой у стояния был. А у нас с матушкой одно упование: на него, однажды пообещавшего: "Ничего, я места для вас там займу, в бережи сохраню".
Пришли из больницы домой, а в доме - пустота, бессмыслица и исходность. [...]
Телефон зазвенел сразу, а после объявления в новостях дом превратился в сплошной трензель, гик человеческий, когда каждый соболезнует, сочувствует. Я хотел отключить, но вдруг ощутил в себе отцовскую волю, наказ: "Не смей - это не по твою душу, а по мою. Слушай, записывай и благодари". [...]
БОРИСОВ Ю. Отзвучья земного // Олег Борисов. Иное измерение. М., 2004.
http://www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=118
Док. 626635
Перв. публик.: 21.05.04
Последн. ред.: 21.05.10
Число обращений: 0
Борисов Олег (Альберт) ИвановичТовстоногов Георгий Александрович
|
