...в фильме не без причин видят иллюстрацию теорий о евразийстве. Поводов для такой трактовки хоть отбавляй. Ведь "Монгол" - это действительно пассионарность в действии, здесь в самом буквальном смысле описывается путь "из грязи в князи". Из трех юрт как-то незаметно вышли на белый свет помноженные "цифрой" многотысячные ватаги, которые сшиблись в чистом поле, словно на небесах столкнулись стихии. Так этнос превратился в суперэтнос. Заметим, правда, что творилось это не только на задворках ойкумены, но и на периферии бодровского фильма.
В главном [...] историческом блокбастере за последние "...дцать" лет отсутствовала сама ткань истории. Вместо поступательного движения здесь совсем не эпический пунктир. [...]
"Монгол" заканчивается ровно там, где начинается мировая история. В этом видится невероятная смелость постановщиков.
Сергей Бодров, режиссер, как принято считать, многому научившийся на западе, обходится с жанром "байопика" вольно. Его Темуджин вопреки законам голливудской кинобиографии не совокупность приключившегося с ним, а изначальная данность. Он терракотовый воин, слепленный может и недостоверно, но весьма привлекательно: благороден, упрям и не по-азиатски куртуазен. Понятно, что биографии бывают критическими и апологетическими, и Бодрову ближе последнее. Отработав методу на казахском госзаказе "Кочевник", он попросту сделал "Монгола" как хронику "с другой стороны", взяв за основу легендарную "Сокровенную историю монголов". Как следствие, в фильме смело перевираются вроде бы установленные исторические факты: например, историки считают, что Темуджин довольно долго жил с Бортэ, с названным братом Джамухой обошелся куда жестче. В рассказанную историю о бастардах, которых он так великодушно усыновляет в фильме, тоже не слишком верится. [...]
Эпос не его жанр, стихией Бодрова всегда была суровая мелодрама, где важней всего сценарная правда жизни. А легенды, как известно, к фактам равнодушны.
"Танцы с саблями" и сладковатая кровавая взвесь, летящая из зажатых под мышками бутафорских мешков - вот и весь эпос. Намного интереснее и правильнее увидеть в "Монголе" европейскую историю, "авантюрный роман в неблагоприятных обстоятельствах". В котором герой и от бабушки ушел, и от дедушки ушел. Сознательно или нет, режиссер, а вернее он и его сценарист Ариф Алиев берут за канон нечто среднее между "Колобком" и древнегреческим любовным романом. Бортэ и Темуджин, что твои Левкиппа и Клитофонт, полюбили с первого взгляда, бегали из плена в плен и ждали встречи, пока история неслась к своему концу.
БОРИСОВ Глеб. Монгола поскреби // Сеанс. N 33-34. 2007
