Двадцать шестого января 1987 года Верико Анджапаридзе поднялась на сцену Дворца съездов Компартии Грузии и открыла учредительный съезд Союза театральных деятелей республики. Через несколько дней весь Тбилиси овациями провожал актрису в последний путь - к храму, горе Давида, на которой расположен Пантеон, названный Святым. Последние слова, которые произнесла Верико (именно так, по имени, называли ее в Грузии) с экрана в фильме Тенгиза Абуладзе Покаяние - еще раз обрели символический смысл. "Кому нужна дорога, если она не ведет к храму?" - эти слова многие называли девизом перестройки. Может быть, Верико, даже в сталинские времена произносившая со сцены в спектакле "Уриэль Акоста" знаменитую фразу: "Ты лжешь, раввин!" - действительно стала для грузин метафорой перестройки? В 1981 году она хлебом-солью встречала Брежнева в тбилисском аэропорту, целовала вождя в губы, как своего младшего брата. А почти через два года, после трагической попытки угона самолета группой тбилисской молодежи, обратилась к Эдуарду Шеварднадзе с просьбой помиловать "антисоветчиков". Среди угонщиков был и Гега Кобахидзе (сын кинорежиссера Михаила Кобахидзе), снимавшийся тогда в Покаянии - он играл Аравидзе-внука, который застрелился из ружья, подаренного Варлаамом. В 1985 году Абуладзе дали разрешение переснять эпизоды с внуком, то есть завершить работу над Фильмом Перестройки, где Авель Аравидзе, сбросив под гору труп своего отца, прощался с прошлым, хотя улица, которую пересекала героиня В. А., все еще носила имя тирана.
В том же году соавтор сценария Покаяния Нана Джанелидзе сняла В. А. в короткометражном фильме Семья - там старая женщина, чувствуя себя ненужной детям и пытаясь хоть как-то привлечь их внимание, неожиданно пускалась в буйный и стремительный пляс. В последние годы В. А., которой было уже почти девяносто, будто обнаружила необычайный прилив энергии. Ее театральные и киногероини предпочитали умирать стоя (один из последних спектаклей В. А. так и назывался - "Деревья умирают стоя"), но в этом фильме она словно танцует со смертью, и в ее танце - предчувствие конца целой эпохи, воплощением которой она была и которая награждала ее всевозможными орденами и премиями, обеспечивала заботой всех вождей и любовью народа... Грузины и без Покаяния проводили бы Великую Верико до горы Давида так же торжественно, театрально, монументально, то есть в стиле самой актрисы; и без Покаяния провели бы по всему проспекту Руставели радиосеть, чтобы в установленных на улице громкоговорителях во время траурной процессии звучала ее речь, ее монологи, этот трепетный, усталый и чуть ироничный голос великой старой актрисы, которая так и не поняла, кому нужна эта дорога.
ГВАХАРИЯ Г. [Верико Анджапаридзе] // Новейшая история отечественного кино. 1986-2000. Кино и контекст. Т. 1. СПб, 2001.
