Умер Ельцин. Не прошло и христианских сорока дней, как уже раздаются оценки его эпохи. Имеем ли мы на это право? Не рано ли? Большое видится на расстоянии, и оценку личности такого масштабного политика, как Борис Николаевич, может дать только сама История. А вот вспоминать о первом Президенте России в канун его сороковин - можно. Его вспоминают те, кто непосредственно знал.
Начальник Управления государственной службы занятости населения Тверской области Тамара Карякина в 90-х годах была полномочным представителем Президента России по Тверской области - того самого первого Президента. Встреч было немного, но даже одной хватило бы, чтобы поверить этому человеку и работать в его команде. Как воспоминание - трогательные поздравительные открытки. Его указы. Его поручения...
- Тамара Терентьевна, известно, что по первой профессии вы журналист. А как случилось, что вы стали политиком, представителем Президента?
- Ну вообще-то, журналистика по большому счету - это политика. Да и, вообще, в мое время все газеты были партийные. Даже если они были профсоюзными. А особенно, если газета - центральная. Газета "Советская Россия", где я была собственным корреспондентом по Калининской и Калининградской областям, являлась той газетой, которая, собственно, и начинала политическую перестройку.
После пяти лет работы в области меня пригласили в Москву, в центральный аппарат, где назначили заместителем редактора отдела партийного и советского строительства. 80-е годы - такие времена, когда многие даже в ЦК КПСС стали понимать, что с партией надо что-то делать. Редактором "Советской Россией" той поры был один из идеологов ЦК, очень талантливый и сильный человек Михаил Федорович Ненашев. С ним мы и начинали то, что потом и стали называть перестройкой. Даже специальная рубрика была в газете (по названию одной из моих статей) "Прорабы перестройки". Перестройка пошла, но смелость главного редактора показалась несоразмерной на Старой площади. И его "ушли" на Гостелерадио. При Ненашеве оживилась политическая составляющая телевидения, появились новые имена журналистов - Влад Листьев, Кирилл Молчанов...
Перестройка попала в молодые руки. А Ненашева - в отставку. Много брал на себя! Его команда (в которой была и я), пришедшая вместе с ним на телевидение, разбрелась кто куда. Скажу лишь, что ее представители сегодня возглавляют газеты "Комсмольская правда" и "Известия", Союз журналистов России.
Ну а я ушла в новую газету - "Российскую газету" - и вернулась в Тверскую область. Собкором.
А вскоре и подошел срок вторых президентских выборов. Мне предложили стать доверенным лицом Бориса Николаевича Ельцина, на свой страх и риск пошедшего на второй президентский срок.
- А почему на страх и риск?
- Вы, наверное, не помните? Ко второму сроку рейтинг Бориса Николаевича был крайне неубедительным. "Рапряженная" страна трудно жила. Была очень сильна коммунистическая оппозиция - КПСС еще была сильная организаторским потенциалом. Люди ходили по улицам с красными флагами, парламент тоже был весь красный. Заводы и фабрики преимущественно не работали. В этой обстановке не то что идти на второй срок, но и просто быть доверенным лицом идущего, было, мягко говоря, непросто.
Но взялся за гуж - не говори, что не дюж. Нам удалось в результате на территории Тверской области расстегнуть "красный пояс" - так назывались регионы в центре России, где было сильно коммунистическое большинство. Ельцин одержал победу, и в феврале 1997 года подписал указ о моем назначении своим полномочным представителем.
- Российские СМИ уже дают оценки деятельности Ельцина. И основной упрек: там, где не хвалят, а упрекают - неумелость в подборе команды. В результате страна претерпела банальный грабеж.
- А вы представляете себе, что это значит: на руинах такого колосса, как Советский Союз, строить совершенно новое государство? Где было взять людей, которые знали, как это сделать, никого не покалечив строительными лесами? Ельцин очень хотел делать политику с людьми, сознание которых не было столь сильно искривлено партийной идеологией. Он искал их среди тех, например, соотечественников, кто закончил Гарвард, тех, кто вырастал из первых кооперативов. Казалось бы, они, научившиеся выдираться из нашей экономической и политической скорлупы, обретшие новые знания, сумевшие честно заработать, уж они-то знают, как вести страну в рынок. И воровать не будут - ни через ваучеры, ни через "пирамиды".
Так появились на политической сцене младореформаторы-теоретики, нагловатые кооператоры, на самом деле не соответствующие ни масштабу перемен, ни политическому моменту государства. Ельцину надо было хотя бы запоздало посочувствовать: взявшись вести страну в строй экономически процветающих государств, он попросту оказался в состоянии большого кадрового дефицита, в определенном безлюдье, где, как на безрыбье, любой рак мог показаться рыбой. Россия оказалась в большом государственном долге. Золотовалютный запас - на нулях. А Запад, который двусмысленно аплодировал нашему Президенту, Запад, которому должна была бы быть интересной новая Россия, - этот Запад только давал кабальные кредиты да криводушные советы. Патовая была ситуация. Тем не менее из всех государств бывшего Советского Союза Россия наиболее благополучно выбралась из-под обломков распавшегося общего дома.
- А не Ельцин ли этот дом развалил?
- Дом на крепком фундаменте развалить непросто. Уже к 80-м годам перегруженная гонкой вооружений страна была экономически истощена, коммунистическая идеология не устраивала прибалтов. Самостоятельности хотела и Грузия, да и Азия тоже. Вот и брызнули республики в разные стороны, едва закачались стены партийной крепости. А России ничего не оставалось, как объявить собственный суверенитет.
- Как вы можете оценить эпоху первого Президента России?
- Считаю, что оценку давать рано. Но эпоха была не для слабых людей. Борис Николаевич был ее сыном, ее порождением. Его характер - характер русского человека со всеми его человеческими плюсами и минусами, со всеми яркими качествами, со всей широтой. На самом деле я считаю, что его президентский путь был путем мученика. Ельцин взвалил на себя тяжкий крест, взявшись развернуть страну, дольше других прожившую в крепостном праве и почти в крепостном - государственно-коммунистическом. Мы и сегодня это еще ощущаем - по прошествии уже стольких лет жизни в новой стране.
Ельцин во многом был первым среди наших политиков. Он был первым из добровольно отказавшихся от власти. Как он мог этому научиться, живя в стране, где политические старцы правили до смерти, боясь конца карьеры, как смерти? Он был первым, кто попросил, уходя, прощение у своих граждан - понимая, что шли они вслед за ним по дороге, усеянной терниями. Да, он вел страну через политическую сумятицу и экономические потрясения. Но он научил нас свободе, научил идентифицировать себя как россиян, проложил дорогу будущим новым политикам. И уже за это первому Президенту России можно поклониться. Жаль, что мы не успели попросить прощения у него.
