Едва появившись на "Казахфильме", Серик Апрымов, бескорыстный весельчак с непроницаемым лицом, прославился как отчаянный мифотворец и сочинитель потешных скетчей, которые рождались из ничего: поводом мог стать поход в соседний винный магазин - и у вас на глазах складывался импровизированный рассказ, стремительно обраставший уморительными подробностями.
Поскольку весельчаки всегда пользуются одновременно любовью и недоверием - ведь предпочтение отдается людям скучным, они, как известно, надежнее, - никто поначалу не воспринимал всерьез ни С. А., ни его замыслы. Впрочем, никакими такими замыслами он и не делился: ходил-бродил по студии, развлекал публику, никогда не принимал участия в традиционных по тем временам режиссерских разговорах про "пазолини-антониони-феллини".
Даже его вгиковская короткометражка - изящная антология гэгов на тему идиотизма деревенской жизни - казалась необязательным выплеском своеобразного юмора, не претендующего на нравственные выводы и философские обобщения.
К С. А. относились добродушно-несерьезно до тех пор, пока не вышла Конечная остановка, будущие контуры которой просматривались еще в студенческой работе Двое ехали на мотоцикле, а теперь из былых "предпосылок" на другом витке авторского миропонимания вырос полнометражный дебют. Конечная остановка все поставила на свои места.
Наверное, во всей казахской "новой волне" это лучшая картина - честная, страшная и бескомпромиссная, несмотря на очевидную "легкость" и фирменное изящество его режиссерской манеры. Действие умещается в одни сутки: летним утром молодой человек возвращается из армии в родной аул и на следующее утро покидает его - уже совершенно другим человеком. Ибо за два года его отсутствия жизнь там как будто бы неузнаваемо изменилась, бессмыслица существования стала вдруг очевидной, явственной, и самые основы бытия подверглись неумолимой коррозии.
На все эти пьянки-гулянки, пустопорожнее хождение туда-сюда, пустые разговоры, встречи, свидания, унылые соития и прочую житейскую дребедень внезапно падает отсвет реальной трагедии - один из троих дружков-фланеров, аульных "прожигателей жизни", гибнет от случайной пули. Но - что важно - само это событие не меняет интонации повествования: бессмысленность и глупость смерти равнозначны здесь бессмысленности и глупости жизни. Автор присутствует в фильме на положении постороннего, взгляд его отстранен и беспощаден.
Это вам не "гибельный восторг" умирания европейской культуры. Здесь не до восторгов: плоть от плоти своего народа, С. А. интуитивно понял, как следует говорить о другом умирании - тихом, незаметном, "неартикулированном" в терминологии культуры.
Успех Конечной остановки многие считают случайным, а самого С. А. - "гением одной ночи". Вторая его картина Сон во сне отчасти подтвердила эти опасения, но недавний Аксуат их опроверг: "вернувшись" в аул, С. А. сумел разглядеть в приземленной, бедной, ничем не примечательной действительности бесконечную сложность, непознаваемость, чудо и - одновременно - ужас жизни.
ТАСБУЛАТОВА Диляра. Новейшая история отечественного кино. 1986-2000. Кино и контекст. Т. I. СПб, "Сеанс", 2001
http://www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=44
